Из огня да в полымя

Бэкхён осматривает толпу, что движется по фойе от входа к стойке регистрации, и старается найти знакомые лица. Процессия кажется бесконечной, и через какое-то время он теряет интерес и поворачивается к Чонину. Тот светится от счастья, даже несмотря на то что они стоят в очереди более получаса. Всё потому, что Бэкхён уговаривается ехать вместе с ним на конференцию по инновациям в качестве слушателя. Да что уж там! Бэкхён просто обожает подобные мероприятия! Только в этот раз этому событию не предшествует несколько месяцев подготовки. У конференций и выступлений есть один нюанс: работу никто не отменяет. Выкроить больше суток непросто, особенно когда самолёты не летают, и предлагают ехать на поезде. Его собственные исследования стопорятся из-за нехватки времени и вдохновения. Ясно, чем он занят вместо того, чтобы корпеть над статьями для научных изданий, поэтому в этом году он уже не успевает опубликоваться. Также, бывая на разных конференциях, он нередко страдает от избыточного внимания. Бэкхён всё чаще слышит пересказ своих слов и мыслей, которые становятся мейнстримом, от разных экспертов и критиков. Многие из уставших от одной и той же песни, находят его, собирают полифонический оркестр рекомендуемых им узких специалистов или начинают писать сами. А потом приходят к нему же и говорят: «А ты это слышал?». Бэкхён начинает уставать от подобного. Можно добавить лишь: «Знаю ли я матрицу? Знаю, я сам эта чёртова матрица!»* Поэтому, решаясь поехать с Чонином, он надеется, что такого здесь не случится. Чонин кладёт руку ему на плечи и прижимает к своему боку. Это навевает воспоминания, и Бэкхён не может избавиться от ощущения дежавю, поэтому придумывает себе занятие на выходные. Дело в том, что в этом году выделяется огромный блок, посвящённый биотехнологиям. Особо прорывного ждать не приходится, но Бэкхёна интересует один доктор, выступление которого запланировано прямо перед закрытием. Его специализацией является мозг человека: мозг и язык, мозг и сознание, мозг и память, мозг и всё остальное. На его статьи Бэкхён натыкается пару раз, когда пытается разобраться в их с Чонином ситуации, и сейчас он надеется, что этот чудо-человек сможет дать ответы на его вопросы. После обеда Чонин предлагает сходить послушать лекции о новых технологиях и в красках расписывает все детали в надежде заинтересовать и Бэкхёна, но тот слушает вполуха, думая о своём. — В рамках шестого технологического уклада, переход в который прогнозируется во второй половине тридцатых годов, чаще всего речь идёт об аддитивных технологиях, роботизации и замкнутом ядерном цикле. Однако, регулярно упоминается возможность запуска геотехнологического пакета, который включает в себя: климатические изменения, управление осадками, поиск воды и прогнозы гидрологических режимов водоёмов и рек, контроль воздушного и водного пространств, поиск месторождений природных ископаемых, геоинженерию, исследования космических тел… Ты меня вообще слушаешь? — негодует Чонин, когда Бэкхён не реагирует. — Прости, — возвращается тот в реальность. — Я просто думаю, что хочу посетить доклады о генной инженерии, которые будут через час. Чонин хмурится, видимо, рассчитывая, что они будут вместе все выходные, но потом сдаётся, понимая, что интересы у них достаточно разные. Он кивает, решая, что должен уступить. — Ладно, но я надеюсь, что мы потом встретимся, и ты не сбежишь с кем-нибудь, кто тебе будет более интересен. — Это ещё откуда? — Бэкхён давится кофе, который отпивает в данный момент. — Не знаю, — пожимает плечами Чонин, выглядя виноватым. — Может, я тебе уже начал надоедать. Бэкхён смотрит на Чонина и пытается понять, откуда берётся эта подозрительность. У них же всё хорошо! Хотя Бэкхён всё ещё не уверен ни в своих, ни в чужих чувствах, но не препятствует в налаживании контакта. Однако Чонин, похоже, накапливает достаточно причин, чтобы усомниться в нём. — Мне другие надоедают, когда пытаются убеждать, что их глупость и дурость есть проявление Высшего разума. А ты надоесть не можешь, — но Чонин не очень верит: это ясно по его поникшему взгляду. — Я отлучусь только на пару часов, а потом всё оставшееся время буду в твоём распоряжении. Если хочешь, можем сходить на лекции, которые ты выберешь, или просто повеселимся. Чонин выглядит так, будто его задевает подобная снисходительность, но он кивает, соглашаясь, и отправляется в другое крыло гостиницы, где также проходят лекции. Чонин всегда соглашается. Бэкхён смотрит ему вслед, но решает, что потом с ним поговорит. В конце концов, это и в его интересах: выяснить до конца недопонимание. Он кидает пустой стаканчик из-под кофе в мусорное ведро и идёт к столу, за которым сидит молодой человек, готовый поделиться информацией о мероприятии. Там он узнаëт, где может найти доктора Квона. Профессор института психологии сидит в холле отеля возле конференц-зала и говорит с кем-то на лицо очень важным. Бэкхён присаживается в кресло неподалёку и дожидается, когда тот останется один. Проходит около получаса, пока второй собеседник не уходит, и Бэкхён задерживается ещë минут на десять, чтобы не показаться навязчивым. — Доктор Квон? — наконец подходит он ближе и кланяется. — Я Бëн Бэкхëн. Работаю главным лаборантом в косметической компании Айконик, но не это главное. Вы не уделите мне минутку? — Присаживайтесь, конечно. Разве не для этого мы все здесь собрались? — улыбается мужчина и откидывается на спинку кресла. — Я вас знаю. Вы часто выступаете с докладами. Хотя не припомню, чтобы область инноваций вас когда-либо привлекала. Что-то приготовили для нас в этом году? — Честно говоря, нет, — Бэкхён садится напротив тучного мужчины и пододвигается к краю кресла, складывая руки в замок. — Не получилось собрать достаточно материала, а то, что есть, уже не вызывает такой интерес. — Жаль, мне всегда было интересно послушать ваши откровения. Мало кто может так свободно выражать свои мысли. Я помню вас под другой фамилией, или мне только кажется? Профессор вопросительно поднимает брови, но по нему видно, что он догадывается о причине. Выражение превосходства на лице говорит само за себя. — Вам не кажется. Я развёлся в прошлом году и решил вернуть себе старую фамилию, чтобы никого не смущать, — Бэкхён поджимает губы и думает, как бы уйти от неприятной темы: доктор уже не настолько ему нравится, особенно тем, как иронично усмехается, получив ответ на свой вопрос. — Я недавно прочитал несколько ваших статей, в которых вы поднимали проблематику истинных отношений и как они влияют на психику человека. Мне понравилась ваша идея насчёт изменения психических показателей испытуемых до и после встречи пары, что у них развивается синдром брошенности, если партнёр долго не идёт на контакт. Характерно ли это и для пар, которые решают быть вместе, или только в определённых случаях, не заканчивающихся счастливым финалом «они жили долго и счастливо»? — Исследования истинности сложны из-за своей природы, — мужчина поправляет пиджак и чешет подбородок, собираясь с мыслями. — Не существует способа вести постоянный мониторинг, чтобы зафиксировать изменение в поведении человека. Это имеется в виду на биохимическом уровне. Что касается психологической стороны, то тут нет однозначного ответа, так как каждый из нас — я имею в виду альф и омег — с раннего детства знаком с таким явлением как истинность. Поэтому наши ожидания напрямую влияют на то, как мы настроены воспринимать нашу пару. Все из наших испытуемых без исключения шли на исследования, будучи готовыми к будущей семейной жизни, и ожидания имели соответствующие. Другое дело, если кто-то из них не следовал заложенному в голове сценарию, и тогда возникала фрустрация, связанная с поведением их второй половины. Но это опять же субъективный вопрос. — Как происходит тогда узнавание? Я перебрал множество материала, но так и не нашёл точный ответ. Наука не описывает конкретных механизмов, происходящих внутри человека где-то между «он впервые видит свою пару» и «знает, что им суждено быть вместе». Ведь должна произойти хоть какая-то химическая реакция в организме и последующие изменения, чтобы пара могла образоваться. И какие конкретно изменения? Почему нет исследований на эту тему? Мужчина иронично улыбается, и Бэкхён чувствует себя вчерашним студентом с романтическими представлениями о жизни, который приходит к учителю и задаёт наивные вопросы, хотя ответы может получить сам на личном опыте. Бэкхёна такое не смущает: зачем ему лезть во все тяжкие, если можно спросить. — А как вы себе это представляете? Лаборанты будут ходить несколько лет за человеком и ждать, когда же ему посчастливится? Если вообще посчастливится, — разводит руками доктор. — В нашем исследовательском институте возможно работать только с испытуемыми, которые могут доказать наличие пары. При отборе кандидатов делается тест на уровень гормонов щитовидной железы у обоих. Это не совершенный показатель, так как существует много людей с диагнозом дисфункции, но другого такого же простого и доступного доказательства нет. Так хотя бы можно исключить тех, кто ложно определил своего истинного. — А такое возможно? — Бэкхён поднимает бровь, думая, пройдёт ли Чонин подобный тест или нет. — Человек склонен выдавать желаемое за действительное, — мужчина указывает на очевидную истину. — Это является необходимостью. — А может быть так, что один из пары будет иметь нужный показатель, а второй нет? — Нет, ну это глупость совсем! — усмехается доктор, качая головой. — У всех тестов есть область допустимых значений и главный титр с контрольным, которые должны совпадать. Если результат по каким-то причинам не отвечает данным условиям, тест считается недействительным. Что это за пара, где один розовый, а второй не определился? — он отпивает воды из стакана, стоящего рядом на столике, и тяжело вздыхает. — Но если вернуться к теме, то проводить исследования с другими, неопределившимися, было невозможно из-за низкого финансирования проекта и отсутствия конкретных результатов. Некоторые наши молодые лаборанты на добровольных началах были согласны пройти испытания. Так удалось выяснить некоторые детали, такие как колебания в синтезе гормонов в коре головного мозга, но, сами понимаете, показания небольшой выборки могут быть с отклонениями. И контролировать этот процесс весьма сложно: вы не можете обвешать пару датчиками и попросить их общаться. Мы так и делали, на самом деле, — процесс весьма занимательный. Но это уже после, когда пара встретилась, поэтому сам процесс узнавания, к сожалению, остаётся упущенным. Хотя признаки обычно одни и те же. О них вы знаете. «Да какие, чёрт побери, признаки-то?!» — чуть не орёт вслух Бэкхён, потому что ему кажется, что все вокруг сговорились и не хотят давать ему конкретных ответов. — Повышение тревожности при отсутствии партнёра рядом, желание понравиться, — перечисляет он самые, как ему кажется, надёжные и вроде как присутствующие и у него, — зрительный контакт «ты ведь это тоже понял». Цвет волос, тембр голоса, мимика, манера выражать свои мысли… — Это всё преобретаемое и сопутствующее, — разочаровывает его доктор Квон. — Но вы же именно это исследовали! — Бэкхён хмурится, не понимая, где он не прав. — Не надо путать истинность с влюблённостью! — смеётся мужчина, хитро подмигивая. — Влюблён… Бэкхён выпрямляется и поправляет рубашку, лихорадочно думая, что, возможно, что-то упускает из виду. Честно сказать, ему самому, наверное, хочется уже поверить Чонину, потому что эта сказка слишком приятна, чтобы так глупо от неё отказываться. Бэкхён, сам не замечая, начинает склонять чашу весов в понравившуюся сторону. — Тем более мы изучали, что происходит в дальнейшем с истинной парой, и влияет ли истинность на возникновение привязанности, а не конкретные признаки того, что два испытуемых являются парой, — продолжает доктор, не замечая внутренних метаний Бэкхёна. — Возможно ли узнать истинного на расстоянии? — спрашивает тот, уняв немного свои переживания. — Все исследования твердят, что нет. Это возможно только через физический контакт. Хотя бы просто прикоснуться. Это общепринятый научный факт, — мужчина объясняет учительским тоном, будто они разбирают школьную лекцию. — Вы же обменялись теми самыми бактериями, микрофлорой организма. Как тут не произойти узнаванию? Бэкхён хмыкает. Конкретно они с Чонином — нет. И это проблема. Бэкхён чувствует разочарование, когда понимает, что успевает за это время вложить слишком много надежд в эти отношения. А тут ему говорят: «Ан-нет! Это не то! Ошибочка вышла». — На данный момент можно только подтвердить, что у пар, считающих себя истинными, сочетаются физические данные, определяющие, как бы это сказать, интимное взаимодействие. «Ага, форма члена подходящая», — думает про себя Бэкхён и нервно сглатывает. Кажется, что-то подобное и он когда-то утверждает. — Истинность предопределенна генотипом человека, — ведёт в воздухе рукой мужчина, продолжая рассуждать. — Как именно работает этот механизм, наука ещё не способна вычислить. Но думаю, как только это случится, как только мы поймем весь функционал, появится множество интересантов, желающих изменить свой выбор или попытаться повлиять на него. — То есть невозможно доказать истинность или её отсутсвие? — подводит итог Бэкхён. — А у вас с этим проблемы? — доктор Квон снова смеётся, с лёгкостью определяя, что от него хочет Бэкхён. — Несовсем, — Бэкхён снова опирается на колени, наклоняясь ближе к собеседнику: он уже собран и не даст себя в обиду, хотя внутри всё ещё грызёт неприятное чувство. — Я пытаюсь найти опорные точки, которые могли бы служить ориентирами. Потому что все вокруг придумывают для истинности абсолютно романтические объяснения, никак не связанные с реальностью. Должна же этому явлению соответствовать хоть какая-то научная база. — А чем вам не угодила романтика? Пусть так остаётся! У меня проблем не возникло, тем более что муж мой — отличный человек. А как оно происходит в деталях, так это никому не интересно! Живите! Наслаждайтесь! — Даже с научной точки зрения? — не отстаёт Бэкхён от собеседника, явно не желающего продолжать тему. — Человеческие отношения невозможно рассмотреть под микроскопом, — качает головой тот. — Вы можете совершить ошибку, но ни один доктор вам не скажет, как именно вы это сделали. Точно также как и зарождение жизни, невозможно предсказать, как сложатся ваши отношения. Это только в ваших руках. А будет это истинный или нет — вам решать. Я всегда это говорю таким, как вы. Вас ко мне приходит очень много. — Каким таким? — хмурится Бэкхён, когда мужчина довольно улыбается своим собственным догадкам. — Недовольным своим выбором, — ставит он акцент пальцем и пожимает плечами. — Но мне помнится, вы когда-то опровергали истинность, как обязательную составляющую в отношениях. И я даже знаю, что в своих исследованиях вы не учитываете определившиеся пары. Так почему вас так интересует духовная часть вопроса? — Если у меня есть некоторые мысли, которые совпали с общим положением, вовсе не значит, что всё остальное тоже должно совпасть, — защищается Бэкхён, немного более агрессивно, чем ему хотелось бы. — А ваши высказывания кажутся мне весьма противоречивыми, когда вы отрицаете, что истинность и эмоциональные переживания связаны между собой, а потом занимаетесь исследованиями, как ваши подопечные реагируют на истинность. — Мне кажется это вполне рациональным подходом. А именно, для лучшего понимания моих мыслей следует избегать использовать слова и выражения не в их общепринятом смысле и значении, потому что иначе это сделает то, что я хочу сказать, туманным, двусмысленным и неясными. Если, конечно, именно этого я и не добиваюсь: чтобы мои высказывания были туманными, двусмысленными и неясными. Доктор Квон с трудом встаёт со своего места, показывая, что разговор окончен. Он выглядит уставшим и немного растерявшим свои силы, будто беседа выматывает его эмоционально. Бэкхён остаётся сидеть, поджав губы. — Вам трудно принять своего партнёра. Вся сложность в истинности — это принять своего партнёра, довериться ему, признать его своей парой. Когда вы это делаете, всё становится проще. Здравствуй, Чонин-и. Бэкхён резко оборачивается и чувствует, что у него волосы встают дыбом. Чонин стоит за его спиной и выглядит, мягко сказать, не совсем счастливым. Мужчина рядом явно с ним знаком и мягко улыбается ему, поправляя в кармане пиджака выбившийся платок. — Здравствуйте, профессор Квон, — отвечает Чонин ровным голосом, и Бэкхён отворачивается от них, чтобы не встречаться с осуждающим взглядом. — Как у тебя дела? Приготовил доклад? — продолжает ненавязчивый разговор доктор Квон. — Да, завтра буду выступать. Он вам не докучал? — спрашивает Чонин очевидно о Бэкхёне. — Нет, всё в порядке. А вы знакомы? — Да, мы пара. Бэкхён прикрывает глаза и вытирает вспотевшие ладони о летние брюки, думая о том, что если об этом узнает всё их научное сообщество, то у него будут проблемы, учитывая сложившуюся репутацию. — А, ну тогда удачи! — смеётся доктор Квон и обращается к Бэкхёну. — Рад был с вами поговорить, господин Бëн. — Взаимно, — отвечает ему Бэкхён, хотя теперь и не знает, если это действительно так. Он остаётся сидеть в кресле, избегая взгляда Чонина. Тот садится напротив, но ничего не говорит, просто смотрит внимательно и постукивает пальцами по кожаной обивке. Они молчат какое-то время, потому что обсуждать очевидное смысла нет. — Откуда ты знаешь доктора Квона? — спрашивает Бэкхён вроде бы безобидный вопрос. — Он читал у нас философию на первом курсе. А ты откуда его знаешь? — Ниоткуда, — пожимает плечами Бэкхён. — Видел пару его статей. Решил кое-что уточнить. — И что же это? — Ничего особенного. Ты же знаешь, я люблю копаться во всякой ерунде. — Знаю, — хмыкает Чонин, и в его голосе слышится разочарование. — К нему все за этой ерундой ходят. И как успехи? Выяснил что-нибудь? — Начали мы издалека, но ушли недалеко, — Бэкхён поднимает взгляд на Чонина и видит в его глазах обиду. — Не злись, пожалуйста. — Если человек ещё в школьные годы — на уроках математики, где же ещё? — столкнётся с тем, что у некоторых задач не может быть решения… То есть проблема не в том, что нужно получше постараться, чтобы эту задачу решить, и бессмысленно надеяться, что с развитием новых технологий или человеческого гения со временем в будущем решение найдётся, и тому подобное, а в том, что решения нет и быть не может, — говорит низким голосом Чонин. — Так вот. Если человек столкнётся с этим ещё в школе, то это будет формировать, по моему скромному мнению, более адекватную картину мира, в котором мы живём. А скромности математика в школе не научит, нет. Для этого, к счастью, существует достаточно других банальных способов. Чонин встаёт и направляется в сторону номеров для постояльцев отеля, а Бэкхён следует за ним, как провинившийся щенок. Они останавливаются в фойе у лифта и ждут, когда тот приедет на их этаж. Чонин смотрит прямо на сомкнутые двери и ничего не говорит. Видно, что давит в себе эмоции. Бэкхён понимает, что рано или поздно терпение у Чонина закончится, потому что невозможно построить отношения на недосказанностях и недоверии, а Бэкхён вообще выглядит так, будто использует Чонина лишь для удовольствия. — Ну не злись, пожалуйста, — повторяет Бэкхён, но Чонин лишь иронично хмыкает. — А что, похоже, что я злюсь? — По меньшей мере недоволен. Чонин заходит в лифт и нажимает кнопку нужного этажа. Бэкхён становится рядом и думает, что такого сказать, чтобы его успокоить, но в голову ничего не приходит. Он не умеет притворяться милым, выпрашивая прощение. — Я понимаю, что тебя это задевает, но я просто хочу разобраться, а не притворяться, что что-то чувствую. Я думаю, что так это было бы абсолютным лицемерием, — начинает Бэкхён, но Чонин опять лишь выдаёт непонятный звук. — Да перестань ты хмыкать! — А что ты хочешь, чтобы я сделал? Начал орать на тебя или послал ко всем чертям? — Чонин широким шагом выходит из лифта и идёт в их номер, открывая дверь электронным ключом. — Ты мне врёшь чёрт знает сколько времени, не хочешь ничего о себе рассказывать, не разрешаешь общаться с твоими друзьями и постоянно держишь на расстоянии, будто я тебя сожрать хочу! Да-а-а, Чонин не Чанёль, конечно, и не имеет привычки выплескивать на окружающих свою фрустрацию, но даже его уже бесит закрытость партнёра. Бэкхёну, наоборот, кажется, что он делает большие успехи в сближении с другими людьми, если сравнивать с ним прошлым. Даже сам от себя не ожидает подобного! — Если смотреть под таким углом, то это действительно некрасиво, — пытается защищаться Бэкхён, потому что не готов к такому откровению. — Я очень даже стараюсь, несмотря на то что сомнений у меня много. Я не понимаю, почему вдруг я такой ущербный, когда всем остальным всё ясно с первого взгляда. — Может, просто послушаешь совета, который тебе дал профессор Квон, и доверишься? — Чонин подходит вплотную и смотрит на Бэкхёна сверху вниз. — Может, в этом проблема? — А может, просто ты всё-таки что-то напутал? — Неужели? По мне, так именно ты здесь лицемеришь и делаешь вид, будто состоишь в истинных отношениях, хотя это не так! — губы Чонина искажает саркастичная ухмылка. Удар ниже пояса, поэтому Бэкхён складывает руки на груди и смотрит на Чонина с вызовом. Признавать правду всегда очень неприятно. — Доктор Квон также сказал, что желаемое часто выдаётся за действительное. Что всё решают лишь гены, а не наше представление о том, кто нам подходит в качестве пары. Может, пора признать, что здесь нет никакой истинности? — не сдаётся Бэкхён, вынуждая Чонина раздражённо выдохнуть. Чонин смотрит на него и лишь скрипит зубами, потом резко фыркает и с силой прижимает Бэкхёна к себе, утыкаясь носом в шею. — Пусти, — Бэкхён упирается в него руками, стараясь оторвать от себя, но Чонин держит крепко. — Будешь сопротивляться — укушу. А ты этого не хочешь! — рычит Чонин, а Бэкхён чувствует, как по спине бегут мурашки от страха. — Не надо! Так уже никто не делает! Бэкхён не хочет провоцировать Чонина, но проявлять слабость тоже не в его характере. Он пытается высвободиться из объятий, потому что такой Чонин его пугает. Тот, конечно, не так упрям, как Чанёль, но в твёрдоголовости ему отказать нельзя. Чонин перехватывает его запястья и заводит руки за спину, смотря прямо в глаза напротив. — Почему мне кажется, что ты просто не хочешь быть моим? — Бэкхён не может ответить на этот вопрос, потому что не знает, чьим вообще он хочет быть. — И проблема здесь не в истинности. Бэкхён только хлопает глазами, боясь, что любое его слово или действие может иметь непредсказуемый результат. Чонин снова наклоняется к его шее и проводит языком. Бэкхён дёргается и ноет, боясь, что Чонин воплотит в жизнь свои угрозы, но тот лишь тихо смеётся, выпрямляясь. — А ты по всем альфам так сходишь с ума или только по мне? — тянет Чонин его за волосы, вынуждая запрокинуть голову, и прикасается к губам лёгким поцелуем. — Или тебе никогда не казался странным секс со мной? Бэкхён выдыхает ему в губы, но не двигается. Чонин медленно проводит языком по чувствительной коже и прижимается губами к чужим, рукой придерживая за затылок и делая поцелуй невероятно тесным. Бэкхён отвечает на ласку, открывая рот и впуская внутрь чужой язык. — Почему ты сейчас-то не сопротивляешься? — шепчет Чонин ему в губы. Потому что это классно? Он облизывает его шею, а Бэкхёна будто переключает. Стоит только Чонину намекнуть на что-то непристойное, как сразу щёлкает рубильник в голове. Бэкхён никак не может этого понять, но подрагивающие коленки — его нормальное состояние рядом с таким Чонином. Он и сам уже готов поверить в истинность, если только именно с Чонином его будет что-то связывать. Может, он действительно не умеет всецело доверять кому-то, но нельзя не признать, что Чонин отвечает всем его ожиданиям. Ну нет у Бэкхёна перед глазами примера того, что в истинных отношениях люди могут быть искренними, и никто из пары не попытается использовать её, как способ манипулирования другим. Нет у него возможности усомниться в эгоистичной природе человека. Но если Бэкхёна поставить перед выбором: истинность или ошибка, то в данный момент он выберет Чонина. Потому что в другом случае он его потеряет. Бэкхён пытается освободить руки, потому что так стоять весьма некомфортно, но Чонин его не отпускает. Вместо этого он перехватывает его за левое запястье и тянет к кровати, роняет на неё и забирается сверху. Чонин принимается расстёгивать на Бэкхёне рубашку. Он ведёт себя, как мартовский кот, обхаживающий свою жертву, но резкость его движений говорит о том, что он всë-таки зол. А это не хорошо. — Не надо, Чонин, — пытается Бэкхён остановить альфу, потому что не любит грубость в сексе. — Принуждением ты ничего не решишь. — Кто сказал, что я собираюсь тебя принуждать? — Чонин вскидывает бровь. — Сам подставишься, как миленький. Он распахивает полы рубашки и принимается за брюки, вытаскивая ремень из петель и откидывая его в сторону. Бэкхён старается задержать его, но Чонин снова хватает его за запястья и закидывает руки ему за голову, прижимая к кровати. — Я не хочу так! — говорит Бэкхён, смотря прямо в глаза напротив. — Хочешь, хён, — хитро улыбается Чонин. — Сам ведь это знаешь. Не нужно бояться. Я же просто альфа. — Не надо, — снова просит его Бэкхён, когда Чонин выпрямляется и скидывает с себя одежду, надёжно фиксируя коленями свою жертву. — Почему ты просто не можешь заняться любовью со своим истинным? — шепчет на ухо Чонин, когда снова наклоняется и тянет штаны Бэкхёна вниз, а у того мурашки бегут по спине от горячего дыхания. Бэкхён колеблется пару секунд, но потом перестаёт препятствовать Чонину, потому что и его гложет обида, только по другим причинам. Тот просовывает колено между бёдер Бэкхёна и ложится сверху, приподнимая его за ягодицы немного вверх, чтобы пристроиться, и входит одним плавным движением, вынуждая Бэкхёна хрипло простонать. — Да-да. Оно самое, — целует Чонин горячую щёку и притягивает к себе за бока ближе. — Я по определению не могу сделать тебе плохо. Бэкхён обхватывает Чонина руками за шею, шурша рубашкой, и старается дышать ровно, потому что Чонин явно не собирается его жалеть. Он входит глубоко и резко, и кровать под ними начинает ритмично поскрипывать, наверняка привлекая внимание соседей. — Если всё определяют только гены, то почему ты так легко можешь меня принять? — спрашивает Чонин, ни на секунду не останавливаясь. — То есть ничего другого в данный момент не может включиться? Гены разве могут управлять твоим желанием? — Чонин приподнимается на руках и смотрит туда, где соединяются их тела. — Я, даже если захочу, не могу сделать что-то, что тебе не понравится, потому что подсознательно буду подстраиваться под твои нужды. А почему ты так легко меня впускаешь, не знаешь? Подумай, ты же умный. Бэкхёну сейчас вообще думать не хочется. Ему хочется плюнуть на все эти интриги с истинностью и просто получать удовольствие. Но Чонин, судя по всему, явно хочет что-то доказать. — Просто наблюдай, — улыбается Чонин и ускоряется так, что Бэкхён вцепляется ему в плечи, чтобы не упасть с кровати. — Ты же любишь ставить эксперименты. Чонин ещё и целует, гад, не давая отдышаться, а когда Бэкхён закидывает голову, то ставит засос под челюстью. На самом видном месте. Ага, летом. Когда и прикрыться-то нечем. Бэкхёну уже всё равно, если честно, потому что ему просто мегахорошо. Чонин кончает следом за ним, утыкаясь носом под ключицей и совершая последние толчки. Плечи у него скользкие от пота, поэтому руки Бэкхёна постоянно соскальзывают. Тот смотрит в потолок и понимает, что никогда не препятствует Чонину в сексе. На самом деле никогда. Потому что только дурак откажется от такого удовольствия. А Бэкхён не дурак. Совсем нет. Ну, по крайней мере он так считает. — Одно моё присутствие тебя расслабляет, и ты перестаëшь бояться, — говорит Чонин, возвращая Бэкхёна в реальность. — Мой голос. Мой запах. Твоё подсознательное просто решает, что тебе больше не грозит опасность. Оно доверяет мне больше, чем ты сам. Да пусть хоть блинчиком его раскатывает, потому что у Бэкхёна нет никаких возражений касательно Чонина. У него проблема со всем остальным миром, пытающимся доказать ему чёрт знает что. Бэкхён сидит на балконе в рассветной тишине и потирает больную спину. Чонин дрыхнет без задних ног, продемонстрировав накануне Бэкхёну все свои таланты, а тому есть над чем подумать. Доктор Квон ситуацию не проясняет, только больше всё запутывает. Единственное, на чëм сходятся все вокруг, — это секс. Даже Бэкхён склоняется к тому, что секс — важная часть в отношениях пары, если не сказать определяющая. Аргументы Чонина звучат разумнее всего, потому что если истинность и определяет сексуальную притягательность, то никто не объясняет, как именно. Никто, кроме Чонина. Бэкхён прислушивается к себе и замечает, что, да, он действительно комфортнее всего чувствует себя рядом с Чонином, даже уверенность в себе появляется. Но с другой стороны, они не встречаются сразу, как это должно быть, и по версии Чонина ещё долго не встретятся. А узнавание у пары всегда происходит одновременно, или нет? А может быть так, что понимание истинности появляется, только когда пара устанавливает контакт, хотя бы зрительный? Как несколько лет назад, будучи на расстоянии почти во Вселенную, Чонин может его узнать? И как Бэкхён тогда этого не замечает? Может ведь быть такое, что кто-то из пары поймёт первым и испугается, не решится, просто в качестве протеста не пойдёт на встречу, а второй ни сном ни духом. Ну мало ли какие интроверты и социопаты могут существовать! Как в таких случаях возникает истинность? Ведь она всё равно будет? Бэкхён вздрагивает, когда открывается дверь, и замечает заспанного Чонина. Тот выходит к нему и ëжится на прохладном воздухе. Да, тут не Пусан с его жарким субтропическим климатом. — Ты чего тут голый сидишь? — спрашивает его Чонин и тянет к своему боку, чтобы согреть. — Да так. Охладиться вышел, — Бэкхён кладёт голову на его плечо и вздыхает. — Как ты понял, что мы… что мы истинные? — Я же уже говорил… — Чонин тоже вздыхает и трёт глаза, зевая. — Почему для тебя это имеет такое значение? — Потому что со мной этого не случилось? — отвечает вопросом на вопрос Бэкхён. — Может, мне грустно по этому поводу! Я вижу примеры, что так можно, но всё равно не могу представить, как это работает. Все так любят смаковать этот момент, а я всё пропустил. Я помню, что ты говорил, но вдруг ты ещё что-то можешь вспомнить. — Я понял, что ты мой истинный, когда в первый раз увидел тебя, — произносит Чонин уже избитую фразу. — Совсем первый? Или в следующий? Или через какое-то время? Чонин смотрит недоверчиво и не знает, если Бэкхëн серьёзно или просто у них входит в привычку так издеваться друг над другом. — Ты выступал с докладом, а я сидел в шоке и думал: «не может быть!» — говорит Чонин, целуя Бэкхёна в макушку. — В шоке, что не ожилал, встретить кого-то вроде тебя. — Ты издеваешься? — хнычет Бэкхён и закрывает лицо руками. — Я думал, что ты всё понял тогда. Ещё в отеле, — Чонин грустно улыбается. — Зачем ты тогда ко мне пришёл? Мне казалось, так ты решил подтвердить нашу истинность. Как подтвердить? Чем подтвердить? Членом расписаться, что ли? Бэкхён вообще смутно помнит, что он тогда делает и как принимает решения, чем руководствуется и что ожидает получить в итоге. Он импульсивен, агрессивен и недальновиден, и всё тому подобное, что нельзя приписать разумному человеку. — Я влюбился сразу, как увидел тебя, — говорит тихо Чонин, потверждая самые сильные опасения Бэкхёна. — Три года… Бэкхён сглатывает и отводит взгляд, потому что о чувствах они с Чонином не говорят. Это не их тема. И загвоздка ситуации, скорее всего, именно в этом. — Ты вначале понял, что я твой истинный, и влюбился, — спрашивает Бэкхён, не поднимая взгляда, — или наоборот? — Ты как думаешь? — Чонин хмыкает, подбирает с пола упавший цветок бугенвиллии и принимается крутить его в руках. — Я думаю, это произошло одновременно. — Но мы ведь даже не пересекались! — говорит Бэкхён, смотря в пустоту. — Я тебя не видел, не знал. Я не мог обратить на тебя внимание. Чонин только пожимает плечами: он ничего не может с этим поделать. Они молчат, каждый думая о своём, пока не появляется солнце, выглядывая из-за зданий и делая мир светлее. Это абсолютно расходится с той информацией, которую Бэкхён успевает насобирать за это время. Если их интимная близость и относится к явлению истинности, потому что Бэкхён вероятнее с молнией повстречается, чем встретит идеального любовника, то слова Чонина о чувствах и несостоявшийся первый контакт противоречат этой теории. Что уж говорить об отсутствии признаков у Бэкхёна. Где-то здесь ошибка. Что-то Бэкхён понимает неправильно. Оба положения не могут быть верны, так как опровергают друг друга. Он пытается вспомнить подробности их с Чонином встречи, но сейчас год спустя всё путается в один эмоциональный комок. Из-за того, что Бэкхён злится на Сехуна, Чонин остаётся где-то на заднем плане. Ни детали их разговоров, ни конкретные действия, ни пресловутое первое прикосновение не хотят объявиться в его воспоминаниях. Память — штука подвижная. Или как сказал знаменитый социолог Никлас Луман: главная функция памяти не в запоминании, а в забывании. После завтрака они спорят о чём-то маловажном, пока ждут лифта, и Бэкхён эмоционально жестикулирует, смеясь над кислым выражением лица Чонина, а потом резко замолкает, замечая за его спиной знакомую фигуру. Он отворачивается и моргает пару раз, думая, что видит призрака из прошлого, но призрак никуда не исчезает и решительным шагом направляется к ним. — Привет, — здоровается Чонин, узнав Сехуна, и переводит взгляд на Бэкхёна, который больше не улыбается. Сехун кивает, но смотрит только на Бэкхёна. А тот приходит к выводу, что все нерешённые проблемы любят напоминать о себе. Бэкхён вздыхает и решает, есть ли у него желание погрузиться в эту эмоциональную яму ещё глубже. — Можешь нас оставить ненадолго? — просит он тихо Чонина, надеясь на его понимание. Чонин приподнимает брови в немом вопросе, потом смотрит на Сехуна и кивает. Снова соглашаясь. Они так и продолжают стоять возле лифта, когда Чонин уезжает. У того скоро доклад, и ему некогда участвовать в чужих разборках. — Я уступил тебе дорогу, перестал тебе мешать, — цедит сквозь зубы Бэкхён, смотря в прищуренные глаза напротив. — Что ещё ты от меня хочешь? — Ты несправедлив, хён, — шепелявит Сехун, криво усмехаясь, а Бэкхён понимает, как же его раздражает этот голос. — Совершенно не замечаешь людей вокруг и плюëшь на их чувства. — Ну хоть чувства у тебя есть в отличие от всего остального, — улыбается Бэкхён, злобно сверкая глазами. — Я не обязан к тебе хорошо относиться. Нас больше не связывает никакая рабочая этика, и ты сам по себе. Они всё также стоят у лифта и обстреливают друг друга глазами, а Бэкхён задаётся вопросом, откуда берётся такая ненависть. Дело ведь не только в Чанёле: они и без него друг друга не переносят. — Я ненавидел тебя! Я пытался тебя понять. Я пытался тебе подражать! Меня бесило, что все вокруг делают из тебя божество. Я не понимал почему. Я не понимал, почему так хочу стать тобой! — Сехун сжимает руки в кулаки, качая головой. — Ты мне в любви, что ли, признаться пришёл? — подкалывает его Бэкхён, широко улыбаясь. — Самовлюблённый ублюдок! — Сехун не выдерживает. — Ты просто свалил, переложил проблемы на других и живёшь, наслаждаясь жизнью! Чанёль до конца зимы был в запое! Абсолютно никакущий! Чондэ-хён не даст соврать. Мне даже кажется, он специально таскал его по всем барам. Тебя кто просил лезть к нему?! Он до сих пор не может прийти в себя, после того как ты сбежал! Опять Чондэ, чёрт безрогий! И тут его мохнатая лапа показалась. Легкомысленно, конечно, оставлять Чанёля на этих людей, но что поделаешь. Вечно за ним присматривать не получится. — Если бы не ты, всë было бы намного проще! Тебе вообще было не место рядом с ним. Там должен быть я! А вместо этого он бредет и думает только о тебе! Бэкхён вздыхает и вспоминает, как сильно его бесит этот юношеский максимализм в людях. Я, я, я, только я! У меня не получилось: остальные виноваты! — Какой же ты идиот! — качает головой Бэкхён и засовывает руки в карманы брюк. — Мне говорили, что ты гений, всё на лету схватываешь. А ты ни хрена в людях не разбираешься. Сехун кривится, но бравады своей не теряет. Бэкхён очень рад этой встрече. Прямо нарадоваться не может. Сехун ни капли не меняется, только все самые нелицеприятные черты в нём проявляются ещё сильнее. Что он вообще делает на этой конференции? Даже Бэкхён, пока работает в фармакологии, сюда не суётся: делать им тут нечего. — Тебе Чанёль как таковой и не нужен был! Только из принципа надо было поиздеваться. Развлекаешься, с кем хочешь, а потом мне говоришь, что я людей использую. До меня тебе тоже никогда дела не было, хотя я старался быть полезным! — Мне тебе дифферамбы, что ли, петь надо было? Заслужил бы вначале, — Бэкхён трëт глаза: его похоже решают добить за эти выходные. — Если ты надеешься, что я смогу помочь тебе влюбить Чанёля в себя, то спешу тебя огорчить: я сам этого никогда не делал. Это он врывался в мою жизнь, садился напротив и говорил, что с места не сдвинется, пока я не буду его. Как видишь, он сам решает, кто ему нужен, а кто — нет, — Бэкхён складывает руки на груди, и Сехун копирует его жест, выглядя при этом максимально раздражëнным. — Ты омега, которая увела у меня мужа. Я не обязан тебе помогать и объяснять, как надо заботиться о твоём «Чанни». Бэкхён специально выделяет это имя Чанёля, которым пользуется господин Пак, и которое так его бесит. — Просто признай, что это твоя вина. Даже своим отсутствием ты создаëшь проблемы. Или зассал? Сехун кривит губы, явно пытаясь заставить Бэкхëна потерять контроль. Ему и стараться не надо: у Бэкхёна коротит в мозгах от одного его присутствия. — Я так-то ссу каждый день. Несколько раз в день, а если воды попил, то ещё чаще. Заход, в общем, не удался. Реально, — усмехается Бэкхён. — Если бы ты больше оберегал его, чем требовал, был бы для него психологом, железной поддержкой и опорой, в конце-то концов, тогда Чанёль бы наконец забыл о бывшем муже. Пора уже повзрослеть и перестать видеть окружающих только как средство для достижения цели. — Тебе хорошо! Ты нашёл свою альфу, — ворчит Сехун. — Он молод и свободен. А я получил старого за тридцать, да ещё и женатого на своей первой любви! Титаник всë ещё на ходу, айсберг скребëт об обшивку. Но Бэкхён хмурится. — С чего ты взял, что он моя альфа? — А разве нет? — ухмыляется Сехун. — У тебя аж на лбу написано! Так лицемерно ругал всех истинных, а сам? — От меня ты что хочешь? Чанёль меня больше не интересует. Как и ты, впрочем. Его проблемы — это больше не мои проблемы. Я, может, испытываю удовлетворение, что у вас не всё так гладко, как вы надеялись. И вообще, руки в ноги, и привет. В жизни бы вас больше не видеть! Бэкхён решает, что этот диалог всё равно не имеет иного смысла, кроме обмена оскорблениями, и снова нажимает кнопку лифта, чтобы поскорее сбежать и присоединиться к Чонину. А Чондэ говорит, что достаточно обсудить проблемы и всё наладится. Хотя у него самого много грехов за душой припрятано. Но пока Бэкхён ждёт лифта, решает спросить, раз Сехун никуда не уходит. — Как ты понял, что Чанёль — твой истинный? Если не прибегая к помощи секса. — Тебе задетая гордость, что ли, покоя не даёт? — хамит Сехун. — Будто сам не знаешь! — Не знаю, — отвечает Бэкхён сквозь зубы и мысленно просит лифт скорее приехать. — Поэтому и спрашиваю. — Я с ним не спал! — решает оправдаться Сехун, но Бэкхён ему не верит. — Он вообще меня к себе не подпускал, пока ты его не выгнал, если ты это хотел узнать. Нет, не это. Это информация вообще ему ни к чему, и к тому же напоминает о больном. Бэкхён считает себя оригинальным и непредсказуемым, а тут оказывается, что его поведение настолько шаблонно, что даже Чанёль в состоянии им манипулировать. Бэкхён складывает руки на груди и чешет лоб. Вот же засада! Получается, Бэкхён сам рушит их отношения, не желая разбираться в ситуации. — Что прям желания прикоснуться не возникло? Даже мизинчиком потрогать? — нападает на Сехуна Бэкхён. — Сидел и ждал в сторонке, пока тебе дверку не откроют? — Я руку ему пожал на собеседовании. Этого хватило. Забыл про корейские традиции. Я всем там руку пожал, — мямлит Сехун, а Бэкхён кусает щëку. — Просто без него совсем хреново было. А когда с ним виделся, мне спокойно становилось. И тоска мучала, когда его не было рядом. Тянуло обратно всё время, — отвечает Сехун на вопрос Бэкхёна. — Он послал меня. Сказал, что у него есть муж, и истинный ему не нужен! — То есть, если бы не фантомное ощущение истинности, то по факту вы вообще ничего друг к другу не чувствуете. Да простая влюблëнность и то надёжнее звучит! — Если бы тебя не было, всё по-другому бы случилось! А так ни уважения, ни признания. И больной на голову истинный! — злится Сехун, а у Бэкхёна снова возникает желание поломать ему нос. — Но пока ты был рядом, он на меня хотя бы не злился. Мог адекватно себя вести. Видимо, надеялся, что ты его обратно позовëшь. — Мне жаль, если для того, чтобы быть счастливыми, вам необходимо присутствие несчастного меня, — говорит Бэкхён, когда заходит наконец-то в лифт, и добавляет, оборачиваясь: — Могу только пожелать в этом конфликте максимальных потерь всем участникам. Пожалуйста, не сбавляйте обороты. Передеритесь там хорошенько. Но стоит только створкам лифта сомкнуться, он бурчит себе под нос: «Чума на оба ваших дома!»**