Из огня да в полымя

Бэкхён просто кайфует от новой работы. Оказывается, смена обстановки очень хорошо влияет на поднятие боевого духа. Ему не нужно, как раньше, ковыряться в статистике и писать бесконечные отчёты руководству. Он может больше общаться с людьми и даже ходить по магазинам в рабочее время. Правда эти самые магазины полны одной и той же косметики, которую производит их фирма, и у Бэкхёна, в конце концов, появляется желание взять попробовать вон тот кремик от красноты глаз или новый шампунь с ярко-красным дизайном на упаковке. Кажется, он начинает понимать, как это всё работает. Он общается с продавцами, и те ему рассказывают о целительных свойствах разных трав и всего того, что они мешают в состав. Так у него появляется хотя бы общее представление, что вообще происходит в бьюти-индустрии. — Что это?! — Филлеры, — улыбается консультант. — Их используют для контурной пластики лица, вокруг глаз или губ. — То есть в пластической хирургии? — Бэкхён крутит в руках маленькую коробочку с ампулами и думает, кто вообще может решиться делать инъекции, чтобы выглядеть красиво? — Нет, это стандартная косметическая процедура. Очень популярная не только у омег, кстати. Их часто спрашивают альфы в возрасте от тридцати лет, когда необходимо постоянно выглядеть хорошо, но нет времени заниматься собой. — То есть и альфы сюда захаживают?! — Вы будете удивлены, но иногда и чаще, чем омеги, — смеётся молодой человек, наблюдая за изумлённым выражением лица Бэкхёна. — Вот этого я точно не ожидал… Бэкхён ставит на место розовую коробочку и пытается вспомнить о предпочтениях Чанёля. Его намного больше, чем Бэкхёна, увлекают косметические средства, и он даже захаживает к косметологу, но чтобы колоть себе в лицо что-то — это точно нет. Или Бэкхёну об этом не сообщается, потому что у того сформировывается привычка высмеивать всё, что касается модных штучек. — С их помощью можно не только придавать выраженную форму губам и убирать морщины вокруг глаз, но и корректировать форму подбородка, подчеркивать скулы и угол челюсти. Плотный гель спроектирован таким образом, чтобы скульптурировать лицо. — Да что вы говорите! — ехидничает Бэкхён. — Что вот прям иголками в лицо? Это же больно! А ещё вопрос: думаете, мне бы тоже стоило попробовать? — консультант вскольз осматривает его лицо и не спешит отвечать. — По вашему выражению лица уже и так всё ясно. — Всё не так плохо! Я думаю, что Вам достаточно попробовать крем на основе ретинола. Молодой человек направляется к соседнему стеллажу, чтобы достать несколько коробочек. Очень профессионально: ничего конкретного не говорит, но на проблему жирно намекает. Премию ему, что-ли, выдать? — Вот эти сейчас очень популярны. Имейте в виду, что эффект будет заметен только через месяц-два регулярного применения. Этот мне нравится больше всего: он с запахом арбуза. — Замечательно! Бэкхён решает, что уже хватит мучить персонал магазина, покупает крем на пробу и покидает территорию. Первый месяц у него уходит на то, чтобы понять, как работает фабрика, и разобраться в технологиях изготовления продукции и наборе материалов и сырья, который использует фирма. Минхо, новый начальник, не перестаёт удивлять своими талантами. Мало того что он отличается вспыльчивостью и импульсивностью, но также проявляет фамильярность не только к сотрудникам своей фирмы, но и поставщикам, инвесторам и всем, кто находится с ним в контакте. Он берёт Бэкхёна на несколько своих встреч, и тот теряется в моменты, когда Минхо ни с того ни сего начинает переходить в разговоре на «ты». И это ещё самое лёгкое потрясение, которое Бэкхёну приходится испытать. — На начальном этапе мы занимались пересборкой и перепродажей косметики, — объясняет Минхо во время совместного обеда. — Просто брали готовые крема, отсылали их в лабораторию на экспертизу и запаковывали в новые коробочки с нашим брендом. Чтобы привлечь как можно больше новых клиентов, мы продавали абсолютно всё, что можно найти на рынке, — все виды продукции. Иногда появлялось ощущение, что пытаясь создать собственную философию для бренда, я начинал страдать острой формой шизоидного сознания, благодаря которому пытался сдружить взаимно противоречащие вещи. Но в результате у меня получилось нащупать нужную жилу, которая обещала успех в будущем. Затем я вышел на крупных поставщиков, и мы стали заказывать готовые продукты уже по нашим рецептам. Ну а на третьем этапе появились свои лаборатории. Видишь, пользоваться чужими услугами, когда не хватает инвестиций на собственные, необходимо, но очень дорого. Однако снимает ответственность, если что-то пойдёт не так. Сейчас больше всего необходимы свои технологи, которые в течение двух недель проверяют товар, выдают заключение, что он не токсичный, по нему проблем нет, и только тогда мы можем начать работать с заводом. Бэкхён знакомится с работой подопечной ему лаборатории и обнаруживает там множество проблем. Он отмечает, что процесс сильно затормаживается тем, что те же самые сотрудники сначала корпят над разработкой продукта, а потом, получая его обратно с завода, вынуждены контролировать на качество. И только потом переходят к новому проекту. Соответственно запуск следующей серии откладывается на неопределённый срок. Но изюминка не в этом. Одни омеги. В лаборатории одни омеги! И ладно бы, но работа иногда превращается в полнейший хаос из-за вроде бы банальных вещей. Оказывается, коллектив, состоящий только из омег, похож на бесформенную массу постоянно меняющегося настроения. Группа омег просто не способна прийти к общему решению, и они бесконечно перескакивают с одного на другое. — Надо найти пару бет. Они хорошо умеют стабилизировать ситуацию. И с творческим поиском у них получше. — Не знаю, — морщится Минхо. — Я не умею работать с бетами. Может, лучше тогда альфу, чтобы порядок навёл? — Ты издеваешься?! — Бэкхён негодует, почему это его начальник предлагает такое нелогичное решение. — В этот «малинник»?! У тебя лаборатория тогда превратится в кулинарный кружок с бесконечным конкурсом красоты! Как ты вообще допустил подобное?! Бэкхён не любит находиться среди омег. Политикой в основном страдают альфы со всеми своими амбициями и нововведениями: раздолбайство и творчество во всём. В лабораториях часто встречаются беты, способные с холодной головой браться за самые сложные задачи. Но чтобы двенадцать человек, и все — омеги?! И что Бэкхён должен с ними делать? — Ну, да, ты прав. Думаешь, беты лучше справятся? — Конечно лучше, — кивает Бэкхён, соображая, что Минхо, вероятно, в своём детстве сталкивается с проблемами социализации. Но кто Бэкхён такой, чтобы отнимать хлеб у психологов? Последующие пару недель Бэкхён занимается перестановкой персонала и организовывает собеседования для новых сотрудников. Он берёт из лаборатории двадцатидвухлетнего мальчика к себе в помощники, потому что ему просто необходим рядом кто-то, кто знает, что такое косметика. Марк теперь занимается тем, что информирует Бэкхёна о новых трендах в производстве, ассортименте их собственной продукции и чем занимаются конкуренты. У Бэкхёна таким способом получается быстрее влиться в процесс, но однако некоторые пробелы можно заполнить только опытным путём. Бэкхён вносит в комнату, где на полу в пижамах после долгого дня прогулок валяются Минсок с Чондэ, две огромные сумки, набитые доверху флакончиками с эссенциями и баночками с кремами и гелями. — Ты магазин ограбил? — удивляется Чондэ, разглядывая содержимое. — Это пробники, — Бэкхён снова отправляется к шкафу в коридоре. — Подожди, у меня ещё есть. — Вот это да! — присвистывает Минсок, сортируя пузырьки. — И кто-то реально этим всем пользуется? — Представь себе, это самый ходовой товар, — Бэкхён присоединяется к ним и раскладывает перед собой распечатки. — Чувствую себя подопытным кроликом, — вздыхает Чондэ. — На что только не пойдёшь ради дружбы. С чего начнём? — Корейская система ухода за кожей включает в себя десять ступеней, — начинает Бэкхён, но Чондэ его прерывает. — Сколько?! — Десять, — повторяют вместе для непонятливого Минсок с Бэкхёном. — Мы спать сегодня не пойдём, да? — Ты не слышал, что ли, никогда? — спрашивает Минсок. — А мне зачем? — пожимает плечами Чондэ. — Или здесь можно только поддерживать сложившийся курс и всё? Сделать лучше не выйдет, если только испортить? — Первая ступень — двойное очищение, — продолжает зачитывать Бэкхён по бумажке. — А зачем два раза умываться? — Минсок старается помочь, так как на самом деле это его инициатива: покопаться в косметике. — Или ты имеешь в виду утром и вечером? — Два раза утром, два раза вечером. — Ой, всё! — Чондэ стонет и падает на пол, не желая продолжать. — Удаление дневного макияжа с помощью влажных салфеток и специальных средств. Затем лицо очищают гидрофильным маслом, — Бэкхён высыпает содержимое первого пакета на пол перед ними. — Какие миленькие! Можно я с собой заберу парочку? — спрашивает Минсок, рассматривая разноцветные упаковки. — Бери. В офисе несколько таких наборов. Значит, так. Потом необходимо использовать обычное средство для умывания. — Жаль, что я уже умылся, — Чондэ довольно хихикает, пытаясь сложить пирамидку из баночек. — Тебе ещё раз не помешает, — даёт ему подзатыльник Минсок. — На вот, попробуй этот. — Далее идёт пилинг. Это самый популярный продукт корейской косметики, — продолжает Бэкхён, не обращая внимания на их разборки. — Где-то он тут завалялся… — Подожди, я ещё с умыванием не разобрался, — Минсок крутит в руках маленький пузырёк, откручивает крышку и нюхает. — Зачем мне дважды умываться? — Вначале — чтобы смыть остатки кремов, потом — чтобы избавиться от пыли и пота. — А за один раз не получится? — спрашивает Чондэ. — Масляную основу некоторых кремов не смыть водой, а большинство очищающих средств на водной основе, — Бэкхён тоже открывает пару флакончиков и принюхивается, потом мажет на руку. — Ясно, понятно, логично. Вот всегда так с этими основами, — кивает Чондэ. — Ты прямо как профессиональный консультант! — Знаешь, сколько я магазинов за последнее время обошёл?! Как идиот выглядел! Если этим не живёшь, вообще не отгадаешь что и зачем. Они открывают по очереди пузырьки и пробуют средства. Минсок даже мажет на себя несколько, а потом идёт в ванную смывать. — Это масло, когда на него вода попадает, превращается в пену, — жалуется он, когда возвращается. — Знаете, сколько его на мне было? — И как ощущения после умывания? — Чондэ лезет его потрогать. — Не знаю. Разницы пока не заметил. — А у Чонина гладкая кожа? — спрашивает вдруг Чондэ, и Бэкхён дёргается, проливая средство на ковёр. После злосчастного разговора Бэкхён сбегает домой при первой же возможности. До сих пор его трясёт при воспоминании, и в голове крутится мысль: «СПАСАЙСЯ, ПОКА МОЖЕШЬ!!!» Бэкхён решает, что потом над этим подумает. Алгоритма действий для подобной ситуации у него нет. И вообще, встречаться снова с Чонином он больше не планирует. — Чего вот ты лезешь? — оддёргивает Минсок Чондэ. — Мы сейчас другим заняты. На вот, эмульсию возьми. Лучше две: в каждую ручку. Они около часа разгребают горки и без перерыва мажут на себя разные средства. Всё, что кажется подозрительным Минсоку и Бэкхёну, они вытирают о Чондэ, пока тот играется в телефоне. — Тут пишут на вашем сайте, что есть серия специально для альф: декоративная косметика для увлажнения губ, пудра, способная завуалировать мелкие морщинки и не пересушить кожу, подводка и тушь, средства для бровей, а также варианты тонального крема и даже яркий лак для ногтей. С ума сойти такого альфу встретить! А для бет есть что-нибудь? — Марк говорит, что нет разницы между косметикой для альф, бет или омег, — Бэкхён пытается выловить патч из баночки и налепить его себе под глаз, при этом не измазавшись в средстве. — Всё дело в упаковке и рекламе. И сколько мне так сидеть? — Двадцать-тридцать минут, — отвечает Минсок и счастливо вздыхает, когда Бэкхён отдаёт ему пакет с одноразовыми масками. — Подержишь его, пока я маску наклеиваю? Чондэ, к удивлению, не сопротивляется. Просто у него есть другой способ, как утихомирить их пыл. — А чем Чонин пользуется? — спрашивает он, пялясь в потолок, пока эти двое измываются над его лицом. — У него ведь даже прыщей нет. Я не заметил. И руки у него такие ухоженные, да ведь? — Я, конечно, понимаю, чего ты добиваешься, — жалуется Минсок, — но эффект от твоих усилий таков, что уже и у меня в голове один Чонин. А я этого совсем не хочу. — А как часто Чонин здесь ночевал? — Слушай, у меня нет в планах продолжать общение с Чонином. Утихомирься уже, — Бэкхён прерывает своё молчание. — У него был план, и он его придерживался. Я и не сомневался, что ты так поступишь. Ну сам смотри: я тебя предупредил, что в эти игры можно играть и вдвоём, — бурчит Чондэ. — Так Чонин всё-таки здесь ночевал… — Это уже все поняли. Можешь не повторять, — отвечает ему Минсок, вынуждая Бэкхёна нервно комкать упаковку от маски. — Кстати, эта штука очень приятная, — мурлычет Чондэ, поправляя пальцами тканевую основу. — Из чего она? — В составе таких средств может быть гиалуроновая кислота и коллаген, муцин улитки, экстракты разных лечебных трав, а также кислоты, — Бэкхён хватается за возможность сменить тему, пока им не вздумается снова его помучить. — Чёрт побери, от меня хоть что-нибудь останется?! — Надеюсь, что антропологи не будут допущены к мощам и мы никогда не узнаем эту никому не нужную правду. Немного увлажнения тебе не повредит, — издевается над ним Минсок. — Это чтобы я совсем не иссох? Чего вы так помешались на увлажнении? Пейте просто побольше воды, и проблем не будет. — Ты что, не знаешь, насколько внешняя среда агрессивна?! — Ага, то-то она меня постоянно убить хочет: то комар какой-нибудь укусит, то ураган налетит, то налоги опять повысят, — Чондэ отлепляет от себя маску и закашливается, когда Бэкхён брызгает на него спреем. — Это что за хрень?! — Мист, — болтает у него перед лицом баллончиком Бэкхён. — Для закрепления эффекта. — А я думал святая вода. Мне действительно это всё надо использовать? — С утра протереть лицо, нанести сыворотку с витамином С и двойной слой солнцезащитного крема. Брызгать тонером в течении дня. Вечером дважды умыть лицо, потом щербет для снятия солнцезащитного крема и нанести увлажняющую эмульсию. Потом выбеливающий крем для глаз. И крем для лица от чёрных точек, — довольно вещает Бэкхён. — А что если я перепутаю? — Ты бы не ворчал, — присоединяется Минсок. — А то я тебе расскажу, что бы на твоём лице стоило подправить. — А-а-а, так тебе всё-таки во мне что-то не нравится! — Чондэ складывает на груди руки и смотрит прямо на мужа. — Не ему одному, — хохочет Бэкхён. — И что конкретно? Минсок пододвигает к Чондэ средства для умывания, что откладывает заранее. И скраб. — Да, очень смешно. Весь уже обтёрся о мою наждачку. — В нашем деле без юмора никуда, сам понимаешь. Бэкхён собирает в пакеты всё, что не хотят забирать ребята, и лезет на диван с ногами. Они ещё какое-то время обсуждают химический состав и разные ингредиенты, а потом идут ложиться спать. — Мой бывший начальник говорил, — вспоминает Минсок, — «Неважно, как ты работаешь, важно, как ты при этом выглядишь». — Как говорится: «да, но нет…», — Чондэ выключает свет и лезет к нему под бок. На следующей неделе во время общего собрания Бэкхён уже готов высказать своё мнение насчёт новых проектов, которые планируют запустить в этом году. За два месяца работы он накапливает достаточно информации, чтобы делать какие-то выводы и высказывать идеи. — Постараюсь коротенько так. Минут на сорок. Бэкхён раскладывает перед собой распечатки и осматривает собравшихся. Энтузиазма не видит, но он уже привык: в этой компании его воспринимают как инопланетянина. Многие здесь действительно боготворят косметические средства, и Бэкхёну их не понять: он не заморачивается насчёт своей внешности. Возможно, это одна из его главных ошибок. Бэкхён в курсе, что фирма в основном использует материалы биологического происхождения. Также прекрасно знает, как такие средства работают (спасибо Чондэ за бесконечные объяснения). Но при этом он уверен, что некоторые искусственные вещества имеют множество преимуществ, к тому же дёшевы и просты в применении. — А если использовать перикись водорода? Это же супер средство! Избавляет от мёртвых клеток кожи, дезинфицирует и открывает поры. На его основе — обогащённый кислородом тоник для лица. Не на каждый день, но как средство для специального ухода в виде небольшой бутылки минеральной воды: использовал и купил новую. Ну как крем для рук. Он же быстро тратится. Ну, у меня — быстро. Потом Бэкхён достаёт свой супер набор средств и расставляет на столе. Пара коллег теряются, что за представление он хочет показать. Когда Бэкхён заканчивает свою пирамидку, то осматривает присутствующих на роль жертвы. — Итак, нам нужна лишь небольшая ловкость рук. Кто-нибудь из вас пользуется этими средствами? — спрашивает он и следит за реакцией. Никто не отзывается, но ответ и так очевиден. Потом подаёт голос один из менеджеров. — Большинство сотрудников пользуются средствами нашей фирмы. Это, так сказать, профессиональная лояльность. Бэкхёна этим не смутишь: на этот эффект он и рассчитывает. — Абсолютно всем ассортиментом? — наигранно удивлённо спрашивает он, получая в ответ нерешительный кивок. — Вот вы, — указывает он на одного коллегу. — Что из этого присутствует в вашей рутине? Молодой человек тихим голосом называет средства, и Бэкхён их откладывает в сторону. — И вот тот крем в золотой упаковке тоже, — заканчивает коллега. — И где это всё расположено у вас дома? — спрашивает заинтересованно Бэкхён. — Или вы себе отдельный шкафчик для косметики приобрели? А ваш муж? Он где хранит свою косметику? У него же тоже, я полагаю, есть свой набор. — У него есть свой шкафчик, — Бэкхён смеётся на это заявление и складывает свои сокровища обратно. — В таком случае на сегодняшний день вы продаете косметику только тем, кто любит собирать коллекции. Кстати, этот тренд появился не так давно. Стало удобно вводить в продажу крема и средства, направленные на решение одной узкой проблемы, вынуждая клиентов покупать тонны продукции, которая им в принципе не нужна. Да, это интересно: уделить себе внимание и провести время, релаксируя у зеркала. Но потом это становится… как вы говорите, «рутиной»? То есть помимо всех домашних дел, которыми мы вынуждены заниматься в своё свободное время, добавляется ещё и это. И «рутиной» обычно называют то, что мы обязаны, но делать не хотим. Просто маркетинг попытался вложить в это слово позитивный смысл, убеждая покупателей, что им это надо. Несложно сделать крем, который будет включать в себя все необходимые свойства, тем более что они унифицированы: омоложение, увлажнение, питание и последующая ерунда. Представьте себе, такие крема раньше существовали, только сейчас многие эффекты лучше изучены и производство косметики практически стало искусством. Или уж если очень хочется кому-то иметь целую серию продукта, то давайте сделаем упаковку, которая будет экономить место: сложить тюбик в тюбик, наподобие конструктора. Или придумаем дизайн, который не будет захламлять полки, упаковку, из которой легко достаются остатки крема. В философии фирмы же заявлено «производво без лишних отходов», а клиенты вынуждены покупать больше пластика, чем средств для ухода. «Не впечатлились», — думает Бэкхён, когда заканчивает выступление. Своё мнение высказывает лишь пара менеджеров, остальные тихо расходятся. Ну и ладно. Это только начало. Он и покруче стены умеет штурмовать. Бэкхён уже готов продолжить воевать, но подкатывает другая проблема, на которую в данный момент его ресурсы не рассчитаны. Гиперактив в этот раз застаёт его врасплох. Мало того что Бэкхён совсем забывает о том, что он вообще-то омега, так и срок сдвигается на неделю. Когда голова вдруг становится невероятно лёгкой, он вначале решает, что надо заканчивать так усердно работать. Выше потолка всё равно не прыгнешь: бо-бо будет. Но позже, когда натыкается на коллегу из техподдержки, он понимает, что что-то не так. Главный менеджер вынужден его послать домой, потому что Бэкхён просто-напросто портит моральный облик фирмы. — Ты же вроде с кем-то встречаешься. В чём проблема-то? Каким образом о его личной жизни узнают другие? У него что, на лбу написано? Тем более Бэкхён не видится с Чонином, не отвечает на его звонки и сообщения. Чешется во всех местах, но Бэкхён запрещает себе даже думать о «авось, показалось». И теперь он сидит дома и ревëт (чёртовы гормоны!), потому что лезет в проблемы по самое не хочу. В голове со скоростью света крутятся сумасшедшие мысли, и где-то среди них мелькает понимание того, что он успевает натворить. Свободного времени, которое можно потратить на размышления, у него много, но Бэкхён склонен во всём винить Чонина. Веди тот себя разумно — и развлекайся они сейчас. А вместо этого Бэкхён пристаёт к чужим альфам. Это надо додуматься! Хотя он и не думает в тот момент. А надо бы! На него и так смотрят косо, особенно те, кого по его инициативе передвигают с удобных мест туда, где нужно работать, а теперь он и дополнительный повод даëт посквернословить. — Бэкхён, я — женатый человек… — Ну и что? Как никогда теперь чувствуется нехватка Чондэ, который всегда надёжной стеной закрывает его от окружающего мира. Бэкхён который месяц живёт в своих фантазиях, и, кажется, всё у него получается так, как он планирует. Но мир не такой приветливый, как видится в его мечтах. Эйфория от знакомства с новыми людьми сходит на нет, когда становятся понятны их характеры, новый город видится холодным и совсем чужим, и рядом никого, кто может выслушать и понять. Бэкхён пытается встроиться в новую систему… Ну довстраивался! И в начала вернись, и в Эвклида поверь… Мечется туда-обратно и возвращается в начальное состояние с худшими условиями. Молодец! Бэкхён покупает билет на самолёт и летит в Сеул. Когда Чондэ открывает дверь с налепленной маской на лице, Бэкхён закрывает рот рукой, чтобы удержаться от смеха. И только теперь чувствует себя в безопасности. — Что-то не так? — спрашивает Чондэ, сложив руки на груди. — Нет, всё в порядке. Да, действительно. Чондэ пропускает его в квартиру и зовёт Минсока. — Ты даже не спросишь, почему я здесь? — Зачем? Я знал, что рано или поздно это случится. Тут твой дом, — они проходят в гостиную, и Бэкхён падает на диван, счастливо выдыхая. — Только не ожидал, что ты припрёшься в таком состоянии. По дороге никого не изнасиловал? — К счастью, нет, — Бэкхён машет Минсоку, когда тот замечает его и округляет глаза. — Только таблетки действуют хреново. — И ты едешь в Сеул, чтобы об этом рассказать? — Чондэ садится рядом на диван и по привычке кладёт ноги Бэкхёна к себе на колени. — Ты же умный, интеллегентный человек, а иногда такой дурак. Чонин тебе на что? Бэкхён мотает головой: не-а, после всего, что он Чонину высказывает, это сверхнаглость теперь к нему обращаться. — При чëм тут он? — Говорю же: дурак! — Чондэ вздыхает и берётся выкручивать Бэкхёну пальцы на ногах. — Так между вами что-то было? Сначала Бэкхён отбрыкивается, но Чондэ ловко фиксирует его конечности и продолжает своё грязное дело, пока тот не начинает вопить. — И как? Секс потрясный и все дела, даже пожаловаться не на что? — Да! — сдаётся Бэкхён, потому что массаж от Чондэ — это очень больно! — Тебе-то что с этого? — И почему ты здесь, а не с ним в тёплой постельке? — Какая разница? Отпусти, больно же! — Я спрашиваю, почему ты опять недотрогу строишь и трахаешь нам мозги, вместо того чтобы оприходовать мужчину, который сам под тебя клинья подбивает. — Не знаю. Не могу! — почти плачет Бэкхён, но Чондэ даже не думает останавливаться. — Господи, Бэкхён-а! Это всего лишь секс. Все только в выигрыше. Я серьёзно не понимаю. Позвонил бы Чонину и предложил сойтись на пару дней. Какая альфа от такого откажется?! — Я не могу ему позвонить и предложить переспать, после того как сам попросил его больше со мной не связываться! Я так не умею. Отпусти! — Бэкхён пытается спасти свои ноги, но Чондэ ловко уворачивается от пинков. — А так это он тут рассчитывает на что-то серьёзное! Это в корне меняет дело. Чондэ скидывает Бэкхёна на пол, и тот облегчëнно выдыхает. Через мгновение Чондэ присоединяется к нему и пару раз для профилактики шлёпает по заднице. — Если бы ты перестал так напрягаться из-за интима, жизнь бы у тебя была намного проще. Может, тебя на массаж отправить, чтобы ты наконец-то расслабился? — Меня всё устраивает, — бурчит Бэкхён. — Да неужели? Лишаешь себя такой радости! Бэкхён ничего не отвечает. Просто лежит, уткнувшись носом в ковёр, и думает о своём. О Чонине старается вообще не вспоминать, а то так и загнуться недолго. — Ты же не ходишь налево? — спрашивает он Чондэ, вспоминая того в молодые годы. — Что, прости? — Ты же не изменяешь Минсоку? — С чего это ты вдруг взял? — Чондэ поворачивает голову, но лица Бэкхёна не видит, поэтому понять, серьёзно ли тот, он не может. — Ну, раньше для тебя не было проблемой встречаться сразу с несколькими. А потом ты вдруг резко поменялся. Вот просто подумал… Люди на самом деле не меняются, особенно в позднем возрасте. — Я даже комментировать не буду этот бред. — Просто ты — мой друг, — Бэкхён поворачивается на спину и упирается глазами в потолок, — и я как бы должен тебя во всём поддерживать, но если вдруг я о чём-то подобном узнаю, то Минсок узнает об этом тоже. Просто чтобы ты знал. — То есть и от тебя ещё надо скрывать? — Бэкхён так резко поворачивает голову, что Чондэ чудится хруст позвонков. — Это шутка! Шутка! Я не кобель какой-нибудь и, представь себе, умею быть верным. Меня всё устраивает, а для повышения собственной самооценки я знаю другие способы. — Это отвратительно, если хочешь знать моë мнение, — Бэкхён хмурится, но Чондэ его не боится, так как оправдываться ему не за что. К себе Бэкхён возвращается в воскресенье вечером. Спать в обнимку с друзьями, конечно, очень приятно, но что-то те не сильно в восторге, когда их личное пространство разделяет ещё кто-то. Несколько дней его терроризирует Лукас, когда узнаёт, что Бэкхён проводит выходные в Сеуле, а с ним даже не выходит на контакт. — Сам потом будешь себя развлекать шутками, когда заскучаешь, — угрожает ему бывший коллега. Бэкхён хихикает, закидывая в рот кусочек кальмара. Ему приходится пару дней сидеть дома, потому что по городу ищут сбежавшую из местного зоопарка львицу. Сотня полицейских, вертолёты, беспилотники, тепловизоры, добровольцы: все лихорадочно прочёсывают окрестности Пусана. Объявлен запрет нахождения вне помещений. Все три с половиной миллиона человек населения, затаив дыхание, сидят под замком и ждут результатов сафари. Правда развязка удивляет даже самих организаторов акции: эксперты ещё раз изучают видео и заявляют, что никакой львицы нет, а на камеру попадает кабан. Вся королевская конница и вся королевская рать чуть ли не на танках двоё суток ищут хрюшку. — Ты меня рассмеши как следует, тогда подумаю, стоит ли в следующий раз тебе уделить время. — Ну-у-у, — тянет Лукас. — Я же не такой генератор анекдотов, как ты. Могу только делиться своими историями. Вот например, в понедельник мне пришлось заехать в универ, потому что один знакомый профессор решил отдать старый долг блинами от штанги. С самовыносом. Шестьдесят кило, его ж деда! — Бэкхён не рассчитывает отдачу и проливает себе на штаны колу. — Да, вот так оно и бывает в моей жизни. Мне потом брат такой по видео: «Ты чего ходишь, как Робокоп?» Я ему отвечаю, что накануне приседал со штангой. А на его комментарий, что легче ведь приседать без штанги, уже открываю рот, чтобы ответить, потом вспоминаю, что он в зоне тонкого британо-гонконгского юмора, и говорю то, что, мне кажется, он поймёт лучше всего: «Она прилипла». Бэкхён хохочет, а Лукас довольно хмыкает, уже отмечая в своём календаре несколько дней для встречи. — Мне ещё брат рассказал занимательную вещь, — продолжает Лукас. — Они работают сейчас над новым материалом — паучьим шёлком. Обычная паучья нить обладает удивительными свойствами, которые не могут повторить синтетические волокна. Ни один материал — ни нейлон, ни кевлар — не является одновременно и прочным, и жёстким. Проблема только в том, что пауков невероятно трудно выращивать. Если собрать их вместе, они начнут агрессивные, арахноцидные «голодные игры»: будут нападать и убивать друг друга, пока не останется только один. Шелкопряды, напротив, мирные и продуктивные: они целыми днями висят на одном месте и соседи им не мешают. Но шёлк тутового шелкопряда хрупок. Цзюньхай и его коллеги используют технологию редактирования генов для перекодировки свойств шелкопряда. Сначала они берут гены у крестовика вздутого, затем эти гены помещают в яйцеклетки тутового шелкопряда. — Генетика — это порой как ксерокс, — комментирует Бэкхён, пытаясь высушить документы бумажным полотенцем. — Это даже близко не описывает, насколько это технически трудоёмкая и кропотливая процедура, требующая сотен тысяч микроинъекций! Полученные волокна имеют впечатляющую прочность на разрыв, превосходя кевлар в шесть раз! Какой-то мир суперматериалов! Как думаешь, эту ткань можно будет использовать для костюма Бэтмена? Бэкхён снова хохочет, но, на его счастье, кола уже выпита. Потом он возвращается к обсуждению темы о хрюшке. — Тех, кто освободил животное, ещё пока ищут. И так-то за подвиг подобное условно можно принять, потому что «освободили» — это выгнали из места, где для них спецпитание и уход, тупо на улицу, где куча опасностей для прожившего всю жизнь в вольере животного и жрать нечего. Классика протестной идиотии «мы за свободную свободу, просто без мозгов, и тупо решили пограбить зоопарк, для отвлечения внимания после открыв клетки». А мы ещё чему-то удивляемся. На следующую рабочую встречу Минхо приходит сам, и Бэкхён замечает, что многие его коллеги заметно напрягаются. Это вполне естественная реакция на кого-то, чьё поведение может быть весьма конфликтно. Тем более на таких собраниях народ обычно расслаблен, потому что стандартная рутина по информированию, кто чем занимается всю прошедшую неделю и что планирует на следующую, мало кого интересует. Бэкхён вздыхает: агрессивное поведение мало кому нравится, но если оно помогает пробить стены нескончаемой дипломатии, что в нём криминального? — Я не очень склонен вступать в длительные переписки, объясняя очевидное, — начинает Минхо, когда все рассаживаются, — поэтому технические моменты по обратной связи. Использовать только почту, а не более быстрые мессенджеры. Это автоматом повышает качество входящей корреспонденции. Развёрнутый текст вопроса ощутимо увеличивает степень его ценности: чаще всего тем, что большинство ответов находится само. С тезисом «везде вот пишут» отлично гармонирует хотя бы одна ссылка на это самое «везде». Иногда просто очень трудно найти это «везде», когда оно нигде. Многие понимающие уже поняли то, что надо понять, ну а я, конечно, говорю об этом для тех, кто не понимает, но готов понимать. В остальных случаях кляните свою личную тупость разве что. Бэкхён хмыкает, вспоминая, как после различных публичных выступлений ему часто приходит на почту несколько сот писем с примерным содержанием: «Вы говорите, что занимаетесь биохимическими исследованиями, но не знаете, как работает организм человека. Я вам сейчас расскажу. В приложении рукопись в девятьсот страниц. Прочтите её внимательно и подробно откомментируйте». Или местами что-то типа: «вот список вопросов, распишите их, у меня по работе запросили, спасибо, лучше до послезавтра». У Бэкхёна есть любимая кнопка на клавиатуре рядом с «инсерт» — протёрта до дыр, если честно. Потом вся рабочая группа погружается в обсуждение новых проектов, запуск которых заявлен на осень. Тут для Бэкхёна становится сюрпризом появление исполнительного менеджера. Особенно то, что личного участия в разработках он не принимает, но делается всё по его указке. Бэкхён вообще не может понять работу менеджеров: это люди без какой-либо узкой специализации, но почему-то главное решение всегда остаётся за ними. Вот Кибом и чувствует себя дирижёром: все должны, подчиняясь его руке, играть как по нотам. — Знать не хочу. Набор слов в этом предложении говорит мне о том, что это какая-то гадость, — прерывает презентацию Кибом, наигранно морщась. — Давайте переходите к гнёздам. Когда доклад заходит о новом ингредиенте, который сейчас приобретает популярность у производителей, Бэкхён чувствует, что у него аж песок начинает скрипеть на зубах: такой проверки для его скепсиса никто пока устраивать не решается. — Экстракт ласточкиного гнезда обладает общеукрепляющими и восстанавливающими свойствами, и, самое главное, действует очень быстро, — продолжает мужчина. — А можно подробнее о химическом составе? — Бэкхён замечает, как Кибом на секунду стреляет в него глазами и дёргает уголком губ. — Да, конечно, — кивает докладчик на вопрос Бэкхёна и зарывается в бумажки в поисках информации. — Основной компонент — белок с высоким содержанием эпидермального фактора роста, влияющего на процесс регенерации и обновления, следовательно, омоложения. А также сиаловая кислота… — Да, спасибо. Этого достаточно. Бэкхён замечает, что уже спокойнее реагирует на то, что раньше вызывает у него недоумение, а иногда и отвращение. Но их маркетологи всë-таки молодцы: умело умеют манипулировать сознанием покупателей, и даже Бэкхён с интересом слушает их идеи. Для аудитории, не старше двадцати шести лет и оценивающей качество своей жизни в соответствии с «видосиками» ТикТока, предложенный заход неплохой. Но по мнению Бэкхёна, в любую рекламу обязательно для правдоподобия необходимо добавлять «в далёкой корейской деревне родилась омега, про которую все думали, что она обычная, а она была не такой, и ох как они её недооценивали». И музыка соответствующая. Через это многие почувствуют сопричастность к герою: «У-и-и-и, это ж про меня!». Но жанр не тот, поэтому надо переходить к разбору казусов. — Мне интересно, насколько небезопасным данное вещество может быть для детской кожи, — Бэкхён лезет в дискуссию, когда внимание переходит к продукции для детей. — Я думаю, этот вопрос волнует всех, и не только в этой комнате. Бэкхён чёткий ответ не получает, всё ограничивается обычными тезисами о полезности, традициях и природном происхождении. Как будто никто и не предполагает, что у производства косметики для детей могут быть какие-то особенности, — достаточно ведь просто выкинуть пару запрещённых реагентов. Но при его попытке раскритиковать подобный подход в дело включается Кибом. И вот тут Бэкхён отхватывает по полной. Мало того что Кибом не любит, когда кто-то с ним не соглашается, так он настойчиво гнёт линию в сторону того, что всё должно быть стопроцентно «био». Он, наверное, вместо снов видит мандалы. — Вы же понимаете, что это невозможно, — защищается Бэкхён. — Среда весьма агрессивна для человека, даже самая чистая и нетронутая. Мы же не феи и не эльфы — мы умрём, если нас оставить с дикой природой один на один. Многие натуральные антибиотики вызывают сильнейшую аллергическую реакцию, именно потому что растительный мир и животный работают по разным законам. Возьмите даже обычную ромашку, которую вы кладёте во все детские крема и делаете чаи. У моего друга близняшки. У одного из них первые два года жизни лечили атопический дерматит. Вы представляете, что это такое у маленького ребёнка? Он весь красный, с сухой, растрескавшейся кожей, не спит и не играет. А когда сделали подробный разбор на аллергены, оказалось, что у него реакция на картофель и морковь! А это всё, что связано с корнеплодами. Вы представляете, сколько лекарственных растений, используемых в косметических средствах, попадает в эту группу? — Мы проводим исследования на аллергенность, вам ли не знать? — спокойно отвечает Кибом. — Для чего же нам тогда лаборатория? Перечень продуктов на тесты на полгода вперёд расписан. Если выбирать между консервантами и натуральными ингредиентами в таких деликатных случаях, то выбор очевиден, не так ли? — Вы же не живые растения продаёте, — даёт себе волю Бэкхён. — Сами прекрасно знаете, какие именно магические ингредиенты используются для того, чтобы ваше прекрасное средство дошло до потребителя. Да далеко не надо ходить: свежевыжатый апельсиновый сок «живёт» три часа. А потом он умирает. То, что мы в магазинах покупаем и кладём в косметику, так это аскорбинка. Технологий много, только апельсинку не сложишь в коробочку и не продашь, если её не законсервируешь. — Вы что тут устроили? — их прерывает Минхо, когда они с Кибомом затевают спор о вреде и пользе прививок. — Я не собираюсь выбирать между палочками «Твикс», поэтому перестаньте бороться за внимание. Если не умеете договариваться, вы не конструктивны. — Как например, почему в футбольные сборные не берут сильных игроков: они всю атмосферу угробят, — бурчит Кибом со своего места. — А вам, видимо, интеллект не позволяет думать. — Прекратили оба! — рявкает на них Минхо, когда у него заканчивается терпение, а потом обращается только к Бэкхёну. — Конструктивная критика очень нужна и полезна: помогает расширять модели, искать новое и лучше адаптироваться к реальности. Но находясь вне контекста и особенностей конкретного направления деятельности, ты делаешь неверные оценки, рассуждаешь со своей личной позиции. Ай-яй, а вот это неприятно. Это даже больно. — Бэкхён-а, я ценю твой энтузиазм и рвение, но мне здесь не нужна революция. Кибом успешно ведёт многие проекты, и в его профессионализме я не сомневаюсь, поэтому склонен занять его точку зрения. Надеюсь на твоё понимание. Все постепенно начинают расходиться, а Бэкхён сидит на своём месте и крутит в руках ручку. Если бы не чувствительность и желание проявить себя, плевать бы ему на такие выводы. Может, иногда всё-таки стоит попридержать язык за зубами? Так хоть репутация не пострадает или что там ещё более важное: не будет так чувствоваться унижение и огорчение за проявленную глупость? В общем, Атланту бы неплохо заправить плечи туда, откуда у него растут руки.