Your Alibi

— Ну что, покрутил своей задницей перед полицейским? – Шлатт облокачивается на косяк, смотря за Алексом на кухне. — А ты всё ещё не протрезвел? – Алекс не следит за словами сейчас. Раньше он боялся сказать что-то не то, а сейчас же эти ссоры были привычным делом, что он даже привык. Он не поворачивается в сторону вошедшего, продолжая спокойно резать продукты, как вдруг на его предплечья ложатся большие ладони, что сразу начинают сжимать пальцы на его руках. — Не забывай с кем говоришь. – Тихо шепчет ему в ухо, прежде чем на щеке остаётся ощущения от сухого поцелуя. — Я в душ, если хочешь, можешь присоединиться. – Квакити отворачивает голову в противоположную сторону от лица Шлатта, чувствую теперь чужие губы на своей шее. В нос всё ещё бьёт оставшийся запах алкоголя, и Алекс проделывает большую работу не пытаясь вырваться из чужих рук или заткнуть нос. Ладони скатываются ниже по рукам, мимо локтей, начиная поглаживать талию. — Ты ведь знаешь, что только мой? – Пальцы резко сжимают кожу до боли, а Квакити дёргается, из-за чего лезвие ножа проходит по верхней фаланги большого пальца, а после на доску падают алые капли. — Блять! – Резко выкрикивает тот, хватаясь за руку с порезанным пальцем. От резкого звука Шлатт отступает назад, отпуская Алекса. Квакити осматривает порез, быстро перемещаясь к раковине. Он слышит тихий вздох, позади себя, когда вода начинает попадать на рану. Парень старается сдержать лишние звуки, закусив губу. — Мне надо опохмелиться, весь настрой спугнул. – Дверца холодильника хлопает, а после издаётся быстрый «пшик», прежде чем он снова остаётся один. На глазах стоят слезы, которые исчезают стоит лишь Квакити моргнуть пару раз и глубоко вдохнуть, прикусывая губу. Он выключает кран, смотря на то как кровь всё ещё продолжает выходит из раны. Из головы на несколько секунд вылетает то, что его муж был здесь минуту назад. «— Слава богу, хотя бы не отрубил.» – Алекс пробует согнуть его, что выходит но с хорошо так ощутимой болью. Прекрасное начало, прекрасного дня. С сарказмом проносится в его мыслях, пока сам Квакити достаёт ватные диски и белый рулон пластыря. — Папа? – Квакити ещё раз дёргается, но на этот раз не так сильно, после чего поворачивается в сторону дверного проёма. Таббо сонно смотрит на него, с растрепанными волосами и совиными глазами, но как только он видит пластырь в руках Алекса, то сразу распахивает веки шире, быстро подбегая ко столу. — Ты порезался?! — Да, просто случайно так получилось. Скоро заживёт. – Квакити обматывает пластырь вокруг пальцы, обрезая конец ножницами, мягко улыбаясь, краем глаза наблюдая за мальчиком рядом с собой. — Вот и всё. — Заключает он, показывая Таббо забинтованный палец. Мальчик тянет руку к нему после чего хватает ладонь Алекса, притягивая её к себе. Он аккуратно обхватывает её, после чего начинает тихонько дуть на пострадавший палец. — Пускай заживёт быстрее. – Тихо проговаривает мальчик, закрывая глаза, как будто проговаривая заклинание. Алекс тихо смотрит на него, но не удерживает смешка, когда Таббо зевает. — Сейчас Шлатт выйдет из душа и иди умываться, волшебник. – Свободной рукой парень ещё больше ерошит волосы ребёнка, после чего убирает аптечку, возвращаясь к готовке. Через некоторое время вся.. семья уже сидела за накрытым столом. И если Квакити был уверен, что в других домах завтрак – это пожелания доброго утра, суматоха, крики и энергичное начало дня, то для них это просто ужасно напряжённые минуты, и будет очень хорошо если они пройдут в тишине, тогда возможно новому набору посуды удастся продержаться дольше чем на месяц. — Таббо, как дела в школе? – Квакити и Таббо одновременно замерли. Пока Шлатт, как будто бы не видя, или игнорируя это спокойно продолжал есть. Как дела, не значит, что он спрашивает о друзьях или том, как он в принципе проводит время там. Алекс может поклясться, что сейчас у него волосы встали дыбом от чувства, что может произойти что-то плохое. — Твоя классная руководительница недавно звонила. – Блять. Он был прав. Квакити смотрит на Таббо перед собой и видит как трясется вилка в руке ребёнка. Он переводит взгляд на Шлатта, что пристально наблюдает за своим сыном. — Мы тебя обижаем? — Н..нет. – голос Таббо дрожит, а сам мальчик не в состоянии поднять голову от тарелки. — Тогда.. – Шлатта прерывает звонок. Алекс выдыхает, пользуясь этой заминкой в разговоре за столом. Он встаёт со своего места, обходя стол и подходит к Таббо, аккуратно кладя свою руку поверх руки мальчика, всё ещё держащую вилку. — Таббо, – Квакити ждёт когда мальчик отомрет и поднимет на него глаза. — Давай собираться в школу. – Вторая ладонь ложится на маленькое плечо, помогая мальчику слезть со стула, после чего тот, молча, быстрым шагом, уходит наверх. Алекс смотрит на наполовину полные тарелки, после чего на Шлатта вставшего и отошедшего в другой угол помещения. Он не дожидается когда тот обратит на него внимание, а просто начинает убирать со стола. Содержимое тарелок отправляется в мусорку, а сами тарелки складываются в раковину. Как только очередь дошла до тарелки Шлатта, тот как будто по щелчку вернулся назад. — Я ещё не доел. – Алекс не смотрит на него, а просто оставляет тарелку на столе, отходя мыть посуду. Снова никто не говорит ни слова, лишь шум воды из крана и звук ударов вилки об тарелку. Квакити не знает, можно ли сейчас что-то говорить или нет, чтобы не усугубить ситуацию или не разозлить человека за столом ещё больше, поэтому продолжает упорно молчать. Пока в голове не всплывает вчерашний диалог с Таббо. Алекс поджимает губу, сильнее сжимая пальцы на тарелке. — Я хочу забрать сегодня Таббо из школы. – Резко, на одном дыхании выговаривает Квакити. В какой-то степени он надеется, что Шлатт ничего не услышал из-за шума воды, но вот, только, его голос был гораздо громче чем струя из крана. Он не видит, но слышит, что мужчина за столом прекратил трапезу. — Алекс. – Квакити слышит скрип стула, и жмурится, пока в голове всплывают картинки из прошлого. В один миг в глазах вспыхивают огни скорой помощи и полиции. Он опускает взгляд на свои руки, которые сейчас были мокрыми не от воды. Из-за кажущихся ему криков и шума не замечает как к нему подходят. Он прекрасно знает что всё, что сейчас он видит, это не настоящее, и что сейчас он дома, но ощущения всё такие же и от них у него не получается избавиться никак. Финальной стадией становится момент, когда Шлатт хватает его за нижнюю челюсть. Он не старается быть нужным наоборот, хочет задавить и показать, что сейчас у Квакити нет ни шанса чтобы выскользнуть из его рук. Он чувствует как его с силой прижимают к холодной стали раковины, но главное он видит эти глаза. Глаза что смотрели на него и в тот вечер, в прошлом, когда он мог спокойно выйти на улицу, когда Шлатт не был так зациклен на нём. Алекс видит как во взгляде мужчины играет безумие и ни капли другой эмоции, ни сочувствия, ни жалости, практически пустые и это пугает ещё больше. — Ты помнишь что случилось в прошлый раз, когда ты.. — Я не, – Квакити сразу сжимается, как только перебивает мужчину, боль в челюсти заставляет его вынырнуть из воспоминаний, встречаясь уже со своим кошмаром из прошлого наяву. — Тогда всё это заварил не я, а ты. И ты это прекрасно понимаешь и помнишь, верно? – Квакити кивает так, насколько ему позволяет чужая рука. — Просто я подумал, что возможно если я встречусь с учительницей Таббо, то смогу всё объяснить. – Его голос всё ещё дрожит. Как и весь Алекс, но мозг пытается быстро соображать, пытается избежать, он пытается спастись. — Мы ведь не хотим лишних проблем, верно? – Он надеется что это сработает. И когда Шлатт продолжает молчать после его слов, Алекс лишь зажимает глаза до разноцветных пятен, готовясь ко всему. Его руки вжимаются в раковину, стараясь удержать его на месте. Он игнорирует резкую боль в пальце, потому что, сейчас она не такая яркая и ощутимая, как все ещё нарастающая паника и страх. Шлатт молчит ещё какое-то время, прежде чем, наконец, подать голос. — Хорошо. Я рад, что ты всё ещё думаешь о нас. – Алекс приоткрывает глаза, в желании удивлённо оставаться на мужчину перед собой, но его резко целуют в губы, надавливая рукой на челюсть, заставляя открыть рот. Без капли какой-то чувственности и заботы, Шлатт кусает его губы и Алекс чувствует как они горят, он чувствует чужой язык на своём, на своих небах, и ему ничего не остаётся кроме как сдаться. И все что он делает, это позволяет целовать себя так как, как этого хочет Шлатт. Через несколько секунд челюсть начинает болеть, и только тогда мужчина отстраняется от него, убирая свою руку, напоследок проводя пальцами по тесным локонам волос Квакити. — Я на работу, до вечера, милый. – Алекс наблюдает за тем, как Шлатт уходит, но не двигается с место. На глазах наворачиваются слезы, а дыхание сбивается. Он стоит на месте до момента пока входная дверь не хлопает, после чего позволяет себе рухнуть на колени, всё ещё цепляясь за край раковины одной ладонью, второй начиная выбирать свой рот от чужой слюны. Он дрожит, пытается нормально вздохнуть, но из-за слез это получается очень плохо. Сейчас он чувствует лишь отвращение, отвращение к Шлатту, отвращение к себе. На языке появляется металлический вкус, который заставляет Квакити поморщится. Он поднимает руку по лицу, вытирая уже льющиеся по щекам слезы. Глубоко вдохнув, он встаёт на дрожащих ногах, опираясь на кухонный гарнитур, оглядываясь вокруг. Алекс подносит руки под льющуюся всё это время воду, умывая лицо. Настоящее время. Алекс выходит из допросной, идя за мужчиной в форме перед собой. Он рассказал всё что произошло, не соскальзывая с вопросов какого характеры бы они не были. Он осматривает участок, не особо зацикливая внимания на своём окружении, пока его не подводят к одной из двери. Мужчина перед ним любезно открывает её, и Квакити видит сидящих у стены Уилбура с Таббо на своём плече, укрытого пледом, который, наверное, предоставил ему полицейский участок. Сут поднимает глаза на вошедших, и по тому как он дёрнулся вверх, Квакити понял, что тот хотел подняться, но голова ребёнка остановила его. Алекс быстрым шагом преодолевает расстояние между ними, замедляя шаг, только когда подходит к стульям практически в плотную. Он бегает глазами между двумя людьми перед собой. Рука Уилбура тянется к его, нежно и аккуратно касаясь её, после чего сжимает, ощутимо, но не больно. Алекс видит как тот кивает человеку за его спиной, но игнорирует это, сжимая родную ладонь в ответ. Сут переключает своё внимание на него, а после мягко улыбается, хоть глаза выдают его грусть, и Квакити его прекрасно понимает. — Как ты? – Тихо спрашивает Уилбур, двигая большим пальцем по его костяшкам, успокаивая. — Я рассказал им про нас. – Так же тихо, даже ещё тише, чем Сут, отвечает Алекс, смотря в пол. Уилбур отпускает его руку, просовывая её между локтем и туловищем Квакити. Он кладёт ладонь на его поясницу, мягко притягивая к себе, а второй даже и не думает сопротивляться. Он оказывается между ног Сут, утыкаясь лбом в кудрявую макушку, кладя свою руку на щеку любимого человека, пока Уилбур гладит его по спине. — Ты сделал всё правильно. Всё будет хорошо. Ты большой молодец, Кью. – Глаза Алекса мокнут, но он держит их закрытыми, не позволяя слезам выйти наружу. Нельзя, не здесь. — Давай поедем домой? – Квакити боится отвечать вслух, поэтому лишь кивает. Уилбур чувствует это, сильнее сжимая пальцами кофту Алекса, после чего последний отстраняется, наконец открывая глаза. Он переводит взгляд на Таббо, что всё ещё спал на плече у Сута. — Я понесу его, не напрягайся. – Квакити молча наблюдает как Уилбур аккуратно берёт мальчика на руки, после чего идёт рядом с ними до выхода из участка. Останавливаясь у администратуры, парень наблюдает за тем, как Уилбур тихо переговаривается с работником, Алекс видит, как работник смотрит на Таббо на руках Уилбура, а после вздыхает. Он слышит тихое: — Только быстро. – После которого Сут поворачивается к нему обратно, и они выходят на улицу. Уилбур ведёт его к полицейской машине. Квакити обгоняет его и самостоятельно открывает дверь пассажирского сиденья. Парень садится, после чего дёргает ручку, отодвигая кресло назад настолько, насколько это возможно. — Давай его мне. Ты ведь не будешь садить его за ту решётку сзади. – Сут лишь снова улыбается. — Конечно, нет. – Он аккуратно садит Таббо на колени Алекса, после чего закрывает дверь. От хлопка мальчик начинает мотать головой, а после и вовсе отрывает её от плеча Квакити. Он смотрит на парня пару секунд сонно моргав прежде чем он понимает кто перед ним. Мальчик резко обнимает Квакити, в цепляясь в него руками. — Папа! – Выкрикивает он. Алекс же обнимает его в ответ, целуя в висок. — Всё хорошо, теперь всё хорошо. – Дверь с другой стороны машины открывается и Уилбур садится на водительское место. Он смотрит на обнимающихся Квакити и Таббо, и молча закрывает дверь, привлекая внимание ребёнка. Тот поворачивает голову в его сторону, после чего поднимает её и смотрит на своего родителя. Алекс видит, как тот плачет, поэтому быстрее утирает слезы на лице мальчика, тихо пытаясь успокоить его. — Мы ведь не поедем домой? — Нет, конечно нет. – Быстро возражает Квакити, снова обнимая мальчика. — Мы поедем ко мне, ты не против? – Тихо встревает в разговор Уилбур, всё ещё смотря на Таббо. Тот машет головой из стороны у сторону. — Не-а. — Тогда хорошо. – Сут заводит машину, выезжая со стоянки. Они едут в тишине. Таббо снова засыпает через время на Квакити. Алекс прекрасно понимает что сейчас все, находящиеся здесь очень сильно устали для разговоров или обсуждения того, что они сделали. Он смотрит в окно, разглядывая дома и магазины. Он знает, что Сут наблюдает за ним, но это не доставало никакого дискомфорта, наоборот он наконец позволяет себе расслабится и провалиться в дремоту.