Любое напоминание о тебе было стёрто с тех самых пор
ОтпустилСмирился
Прожил
Спустя столько лет я любому могу доказать своё безразличие к тебе, вот только есть одно но. Созданный мной Монстр улыбается, приветствуя моего ученика. Не отпустил.Не смирился.
Не прожил.
***
Тебе было шесть лет, а я не ладил с детьми. До встречи с тобой.
Совсем ещё юный вампир кружился по залу, раскинув руки в стороны и напевая одну из мелодий, услышанную ранее на балу. Слишком легко и непосредственно, словно он не жил в довольно жестоком обществе вампиров, готовых на всё ради власти. Я стоял у окна, наблюдая за мальчиком, а в душе не хотел признавать, что и сам бы с радостью позабыл обо всём и присоединился. Жаль, забыть нельзя. Можно лишь мягко улыбаться и рассказывать истории, глядя на живой интерес в золотых глазах. Можно свободно забирать юного вампира с собой от родителей, которые уже давно не переживают за единственного сына. Ведь Август хоть и смеялся громче всех и тяжело поддавался обучению этикету, но уже мог вполне противостоять трём сильным вампирам. Гений, но слишком беспечный и наивный. Я понимал, что этому всему скоро придёт конец, если подпустить Августа ближе к жестокой реальности.Ничего у меня не получилось
***
Тебе было шестнадцать, когда я пытался искоренить эту веру в людей
Спустя лет десять мы уже довольно близки, а я теперь кто-то вроде твоего учителя или близкого друга. Мне нравится обучать тебя тому, что знаю сам и наблюдать, как ты с энтузиазмом разглядываешь что-то новое. А ещё улыбаешься так, как и я сам когда-то. Очень давно. — Я верю, что и на нашей земле может быть мир. Люди... — Глупости. Тебе ещё многое предстоит узнать, Август, — отвечаю непривычно резко, но в душе сам до сих пор надеюсь и верю, что это возможно. — Не легче будет просто рассказать? — ты подходишь ближе и смотришь серьёзнее обычного, а я не хочу говорить правду, пускай ты уже почти взрослый. — Не дойдёт. Пока не увидишь и не прочувствуешь сам, ничего не поймёшь. Не дав толком ответить я с улыбкой притягиваю тебя ближе, позволяя себе только лишь обнять покрепче, чем обычно и положить одну ладонь на макушку. Ведь только так иногда можно выразить то, как ты привязал меня к себе за это время. Вампира, плевавшего на всех, кроме себя. Вампира, который совсем скоро окунёт тебя в реальность, чтобы спасти. По крайней мере я был уверен, что справлюсь, что смогу усмирить бушевавший в тебе огонь и не сломать. Ведь ты был ребёнком, едва преступившим порог во взрослую жизнь, в отличии от меня, кто видел за свои сто лет уже всё, что только можно. Думал, что всё. Верил, что пока нахожусь рядом, ничего не произойдёт. Надеялся, что не напрасно запер монстра внутри себя ради общения с тобой. А ты мечтал, что мир хотя бы немного, но изменится общими усилиями. Мир будет готов растить страстных, любопытных и светлых, а не ломать их жестокостью и безнаказанностью взрослых, возомнивших себя королями. Я бы хотел поцеловать тебя позже, но ты вряд-ли будешь даже через лет пять готов увидеть то, кем я являюсь и что скрываю под улыбкой и въевшимися в мозг манерами. Для всех. Всегда. Но как же хочется сделать тебя исключением. Ненавидеть всех, но только не тебя.Получилось наоборот
Лучше бы ты ничего не увидел
***
Облака, окрашенные в алый, преследуют сломанных. А после появляется луна и облака исчезают, оставляя под лунным светом искалеченную душу, которая до последнего защищала своё единственное счастье.
Прихожу сюда спустя уже более ста лет, сажусь прямо на сухую землю, чтобы не надо было держаться на ногах. А после слышу шаги и кто-то медленно приближается ко мне со спины. Конечно же это ты, ступаешь мягко и садишься напротив, глядя прямо в глаза. Время ничуть не изменило тебя, такие же яркие глаза, в которых есть свет. — Давно не виделись, — говорю первым, хотя сам приходил ещё месяц назад, как только закончил все дела. — Верно, очень давно, Маркиз, — ты легко соглашаешься, протягивая руку, которую я тут же сжимаю своими пальцами. Вокруг нас выжженная земля и здесь толком не растёт ничего, однако я настолько привык, что уже не замечаю. Палящее солнце лишь дополняет картину, но его же я постоянно видел в твоих глазах. Продолжаю держать твою ладонь и в какой-то момент понимаю, что слишком устал и ты улыбаешься, хлопая по коленям. — Ты смотри, я ведь могу и несколько часов проспать, Август, — сообщаю, укладываясь на твоих ногах, стараясь прижаться поближе. — Отдыхай, а я побуду рядом, — ты так спокоен и я засыпаю моментально, как только твоя ладонь опускается на мой горячий лоб. Просыпаюсь от того, что кожу неприятно жжёт, а по телу словно камнями били. Пытаюсь сесть и понимаю, что так оно и есть, ведь под собой вижу лишь сухую землю с кучей мелких камней. Не понимаю, что происходит, пока меня не приобнимают за плечи и не утыкаются носом. — Август? — я пытаюсь повернуть голову, не смотря на затёкшую шею, но не успеваю. — Учитель, прошу, давайте вернёмся домой, — Ной отстраняется, пытаясь выловить мой взгляд, но лишь вздрагивает от него, опуская голову.Ты никогда не называл меня учителем...
Передо мной трещит картинка, я вижу и ощущаю, как появляется трещина и слышу скрежет стекла. То ли перед глазами, то ли в голове. Безжалостно обжигает дикий треск и я не слышу больше того, что мне говорят. Растерянно оглядываюсь, ища лишь одного вампира, но натыкаюсь на пустоту. Вокруг. В себе. Картина мира осыпается окончательно и боль сковывает каждую часть моего тела, заставляя замереть на месте и кажется перестать дышать на некоторое время. Не знаю, насколько, но натыкаясь на заплаканное лицо Ноя. Мой дорогой ученик, но откуда он здесь? Понимание накрывает лавиной, в лёгкие рывком поступает сухой воздух и во мне внезапно взрывается ярость. С силой отталкиваю не ожидавшего такого парня от себя так, что он отлетает на несколько метров от меня, падая аккурат на спину. И звуки вновь завладевают мной. Треск огня, отдалённые крики людей, запах пепла и крови, пульсацию в висках и слабость в теле после продолжительной ожесточённой битвы.Проклятые люди и предатели, помогающие им. Я убивал,
не чувствуя ничего, кроме ненависти к ним и беспокойства за...
Я кое-как встаю на ноги и иду вперёд, ступая по безжизненной земле. Воспоминания давят так, что я бы упал на колени, но о клетку сознания до сих пор в отчаянии бьётся мысль, что надо быстрее идти.Куда? Зачем?
Я ведь должен помнить. Я обязан помнить. Оно стучится где-то в сердце и отдаёт в голове вспыхнувшими обрывками воспоминаний.Август
Картинки прошлого накатывают и у меня нет сил сопротивляться или попытаться защитить себя от очередного кошмара. Вот передо мной огромное поле, вдали города и вокруг беснуется пламя. Яркий огонь застилает собой всё и скрывает дерущихся вампиров. Мои руки дрожат от ярости, но ещё больше от страха не успеть. Ведь где-то там, возле линии города, в котором укрылись остатки наших врагов беснуется тёмное пламя.Твоё пламя, Август
Мне надо успеть, чтобы остановить тебя в пылу сражения, ведь огню свойственно пожирать. А тебе не видеть пока границу, изводя себя во всём, к чему прикасаешься, ведь ты был ещё слишком юн. Только недавно я осмелился поцеловать тебя, а ты не ответил и сказал, что тебе надо подумать. Я бегу, пробираюсь через огонь и ярость окружающих. Создаю порталы, что рискованно из-за концентрации силы на поле боя, лишь бы быстрее. Лишь бы быть рядом. Ведь если рядом, значит безопасно. И уже на подходе не совсем точно делаю очередной портал, в результате чего спотыкаюсь, довольно сильно ударяясь о выжженную землю. Поднимаюсь и прорываюсь уже сквозь тёмное пламя и вижу то, как горят тела оставшихся нападающих, тяжело раненых наших бойцов в стороне и вдали твой силуэт. Чёрные расползающиеся пятна на обеих руках, поверх которых капли крови, я уверен, что чужой. Опущенная голова и растрёпанные волосы, закрывающие сейчас лицо. Пальцы подрагивают, но мне на мгновение кажется, что я успел. Твоё пламя знает меня, пропускает меня к тебе так близко, что я замечаю твой пустой взгляд и неестественную бледность, когда ты поднимаешь голову и смотришь в мою сторону. На шее и лице такие же чёрные пятна от собственной силы, которая почувствовала свободу. Бросаюсь из всех сил вперёд, чтобы помочь, защитить и вырвать тебя из этого Ада, но не успеваю на секунды, в которые тебя полностью окутывает адское пламя, забирая себе измотанное тело. Кричу и получаю глубокие ожоги, пытаясь прорваться, но резко падаю на колени, когда огонь исчезает, а на его месте ничего нет. Никого нет. Тебя нет. И моей жизни тоже нет. Не помню, что было потом. Как орал, бил обожжённый камень и посылал всех, кто пытался помочь. Вампиры забирали поверженных, но ещё живых товарищей, стараясь больше не подходить ко мне близко. Никому и не надо было ничего объяснять, ведь на лицах преданных военных отражалась безграничная усталость и боль. Боль от потери тех, кто своей жизнью обеспечил им победу и защитил от множества ужасов. Ты уничтожил всех, до кого дотянулся, в том числе и меня.Они выиграли, отвоевали свой мир, защитили свой народ.
Они проиграли, возвращаясь в свои дома по выжженной земле.
Я просидел по ощущениям вечность, подняв глаза к небу, но видел перед собой пустоту. Словно огонь сжёг ещё и меня, выжег не только душу, но и глаза, забрав зрение и оставив на теле глубокие, медленно регенерирующие ожоги. Серо и холодно. Больно и пусто. Хотя я чувствовал позади себя присутствие кого-то, но было безразлично. Не важно. Было никак. Так прошло часа два или три, а после, когда я уже почти терял сознание от усталости, меня кто-то аккуратно обнимает за плечи и что-то говорит. Поворачиваю голову, тратя последние силы, и едва видящими глазами смотрю на тебя, живого, но с тенью усталости на лице. Мы очевидно похожи сейчас. Позволяю поднять себя на ноги и отчаянно обнимаю, шепча, что больше не отпущу и что ты полный дурак. — Я так испугался, Август, — говорю из последних сил, взамен мне кажется, что на секунды я услышал надрывный плач где-то сбоку от нас. — Прошу, давай вернёмся домой, — ты говоришь так спокойно, как и всегда, заставляя следовать за собой. Мы шагаем медленно по выжженной твоей же силой земле, на которой уже вряд-ли вырастет хоть что-то. Да и чёрт с ней, ведь мы сюда больше не вернёмся никогда. Я тебя не отпущу. Мы справимся в очередной раз и оставим всю боль на этом чёртовом поле. И я наконец услышу твой ответ. Тебе ведь хватило времени подумать? И только войдя под барьер города, нас огибает Королева и берёт за руку, отчего-то смотря на меня слегка покрасневшими глазами. Мы ведь победили, всё хорошо. Всё закончилось. — Дорогой… — Что…? — я поворачиваю голову и вижу одного из командиров нашей армии, который крепко держал меня, хоть и сам был не в лучшем состоянии. А после ничего не остаётся, ведь столкнувшись с реальностью даже столетний вампир может не выдержать её натиска. Сломался точно так же, как и ты тогда. Я уже не чувствовал после мягкого прикосновения Королевы к холодной щеке, мягкость кровати, куда меня после купания положили, запах трав, обволакивающий голос вампирши, которая пыталась поддержать то ли меня, то ли себя. — Ты был со мной с самого начала, поддерживая и направляя. И я хотела, чтобы он стал частью этой жизни. И он стал... Шёпот долетает до меня и это было последней слабостью, которую Королева показала мне после твоей смерти. Ожесточилась окончательно, как и я сам. И больше пятидесяти лет всё было спокойно, если это можно было так назвать.***
Из зеркала на меня все эти годы после войны смотрел живой и вполне здоровый Август, а Маркиз де Сад временно исчез из поля зрения всех. Август улыбался всем на приёмах и прекрасно вёл дела, уделяя внимание не только политике. И даже мелькающая капля боли в глазах Королевы не портила этот образ. Его образ, ставший одной из моих масок. Самой лучшей, самой любимой и самой разрушительной для тех, кто помнил, что произошло на поле боя. Разрушительной для меня, вот только разрушать ведь нечего. Из-за не очень приятных событий эту маску я насильно передал потерявшему от проклятия личность вампиру, вернув свою. Даже находился рядом какое-то время, а после не смог. Да и Королева к тому моменту была уже далека от себя настоящей. Меня ничто не держало. Уехал туда, где не было ничего, что напоминало бы о прошлой жизни. О том, что где-то ходит созданный мной монстр с твоим лицом, голосом, поведением и искусственной улыбкой. Образ моего отчаяния.Я не смог избавиться от этого монстра
Лишь стёр всё, выбросил, вырвал из страниц и создал ещё сотни масок, меняя их по настроению, словно это что-то бы смогло исправить. Скука одолевала, подталкивая на вмешательство в чужие жизни и создание своеобразного театра, за актерами которого было забавно наблюдать. Даже нашёл потом маленькое сокровище, что доверчиво пошло за мной и стало моим дорогим учеником. Даже жаль было кидать его на созданную мной сцену, но человечность, если она и была, сгорела сто лет как назад. Мой котёнок впитывал знания, которые были мне удобны, а после был отправлен туда, куда я сам возвращаться не хотел. Но всё-таки вернулся, вдыхая разрывающий лёгкие запах гари и пыли. А после замирая, услышав от ученика те самые слова, которые стали отправной точкой, с которой всё когда-то началось. — Учитель, я верю, что и на нашей земле может быть мир.Мир?
— Глупости, — столетняя маска впервые даёт трещину и я отворачиваюсь от тебя, переводя дыхание. — Учитель?Глупости
Я больше в него не верю