***
— Проснулся? Приподнимись, и дай мне войти в тебя… — голос слышался словно из серой пустоты. Он осознал себя лежащим голой спиной на чём-то белом. Было не слишком удобно — опоры для согнутых ног было явно мало. Дальше — край. По лодыжке скользнули холодные пальцы, и её потянули вверх, пока стопа не упёрлась во что-то. Точно то же проделали и со второй. Так было гораздо удобнее. Плечи. Он упирался в чьи-то плечи, закрытые тканью. Ладони скользнули под ягодицы, вздергивая их выше, и тело напряглось, занимая новое странное положение. — Вот так. Хорошо… расслабься. Он послушно откинул голову, созерцая белый же… потолок? Вверху, а может, только у него в глазах, клубилось неясное нечто. Мысли текли плавно, не касаясь того, что с ним происходит, пока внезапная распирающая боль не спутала их окончательно. Зубы сжались, чтобы не пропустить стон — сформулировать хотя бы ругань не выходило. Всё тело казалось чужим и тяжелым. А вот откуда-то впереди прилетел отчетливый низкий вибрирующий рык. — Какой же ты… лучше всех. Тьма раздери — я должен был сделать так раньше. Теперь я буду трахать тебя, пока ты не сойдёшь с ума. Потому что я уже сошёл — по тебе, рыжий… С каждой фразой боль нарастала. Она была и похожа, и не похожа на боль от ран, и, чтобы как-то бороться с ней, он задышал глубже, пытаясь двинуться. Но то ли он был слишком слаб, то ли его держали крепко — сквозь накатывающие волны он смутно чувствовал, что его поддерживают под поясницу впивающиеся цепкие пальцы. Через некоторое время острота неприятных ощущений спала, превратившись в глухую саднящую, и стало возможно приподнять голову и попробовать рассмотреть, кто же продолжает покачивать его, сопровождая это размеренным глубоким дыханием и изредка порыкивая. Теперь он разглядел лицо, и задохнулся от шока. Его трахал он… тот Тёмный. Эту острую самодовольную ухмылку и серые нахальные глаза он узнал бы из тысячи. Выглядел моложе, чем в прошлую встречу, но не узнать его было невозможно. Высокий, стройный, но при этом сильный — его мышцы всегда были стальными. Сейчас их скрывала чёрная, распахнутая на груди рубашка. Мерзкий маньяк, который неведомым образом находил его на каждом поле Схватки. А теперь… Первая мысль трансформировалась во вторую. Тёмный. Схватка. Эти слова словно открыли шлюзы, и в сознание хлынули воспоминания прошлых жизней, заставляя его с расширенными глазами вцепиться в простыни и выгнуться ещё сильнее, уже не сдерживая крик… он так хотел забыть. — Ого, рыжий — ты наконец-то прочувствовал всю мою любовь? — раздался издевательский голос. — Поздновато. Я переборщил с лекарствами? Извини, мне хотелось, чтобы ты помнил каждую секунду, что мы с тобой вместе. Еле дотерпел, пока ты проснёшься. Узнаю этот взгляд — даа… — С… Сд… — Что? Ты хочешь что-то сказать? Попросить меня сделать так ещё? — пальцы обхватили его вялый член, потирая, но никакой реакции, конечно, не было, кроме непроизвольной дрожи. — Сд… сдохни… — прохрипел рыжий, дёргаясь и пытаясь вырваться из рук. — Сдохни, сука! — Обязательно, однажды сдохну. Но до этого у нас с тобой… ох… будет очень много времени… Не сжимай ты меня так — я же… м-м-м… Он закусил губу, подтянул ближе всё ещё вяло сопротивляющееся тело. Несколько глубоких, резких движений, и его член внутри запульсировал, выбрасывая толчками сперму. После Тёмный отпустил его, тяжело дыша. На всё ещё стоявшем члене набухла белая капля, и он стёр её о безвольно упавшее бедро рыжего. Где-то позади раздалась приглушённая вибрация мобильного. — Малыш, ты слишком горячий. Погоди, я вернусь через пару минут и продолжим, — он развернулся, застёгивая брюки, подобрал скинутый на пол пиджак и вышел. Щёлкнул замок. Всё ещё борясь с головокружением и слабостью, Гуаньшань кое-как сел на высокой кровати. Кроме неё в комнате вообще ничего не было. Голые белые стены без окон. Свет шёл из тонких желобов под высоким потолком. Сознание, справившееся с первоначальным шоком, начало судорожно искать выход из ситуации. Обо всём остальном он подумает потом. Сейчас — нужно найти способ выбраться. Иначе к тому времени, как его затянет в Схватку, он и правда рискует двинуться крышей в обществе этого маньяка. Так он действительно искал его, и узнал, нашёл — немыслимо. Теперь он отлично понимал, о чём говорил ему Магистр в Обители, куда он случайно забрёл. Значит, осталось всего три месяца. Как в воду глядел Светлый, зло пришло за ним. Выходит, было ошибкой пытаться дать себе передышку таким способом — всеми силами мешая себе самому вспомнить, кто он и зачем вообще существует. Гуаньшань сжал зубы так, что они скрипнули. Как всегда — сам во всём виноват. Останься он в Обители — и сейчас не оказался бы запертым в этом террариуме с ополоумевшим Воином Тьмы, который решил не только раз за разом убивать его на поле, но и в реальной жизни… что? Унизить? Свести с ума? Заставить проиграть ещё до начала Схватки? И то, и другое не так-то просто сделать. Впрочем, тот, видимо и не торопится. Как он там сказал: у них полно времени? Значит, убивать его прямо сейчас Тёмный не собирается, да и бессмысленно — Свет просто призовёт новую душу. К тому же, он не мог быть уверен на сто процентов, что перед ним именно тот, кого Тёмный искал — пока Воин ничем себя не выдал. Желать смерти тому, кто схватил тебя и решил изнасиловать — вполне естественная реакция для любого нормального человека. Припомнив пару моментов, он покачал шумящей головой, обхватив себя руками. Внизу было мерзко-влажно, сперма медленно вытекала. Он соскочил с кровати, сдёрнул с неё когда-то белоснежную простыню и брезгливо вытерся. Такого дерьма в его жизни ещё не случалось. Но всё когда-нибудь бывает в первый раз. Если чему его и научили его многочисленные истории, так это тому, что пока ты жив — сдаваться рано. Мо снова оглядел комнату — пока не вернулся этот гад, нужно извлечь из того, что есть, максимум пользы… Первым делом он попытался подвигать кровать. Ага. Ожидаемо. Привинчена к полу накрепко. Теперь понятно, почему не связали руки. Однако, одно из креплений немного шаталось. Рванул зубами плотный край ткани, а потом оторвал от неё длинный лоскут. Так будет удобнее. Может быть, он и не в лучшей форме, но… рано или поздно Тёмному придётся прислать вместо себя кого-нибудь из обслуги. Не будет же он лично следить, чтобы его пленник не сдох. Он знал Тёмных — большая часть из них окружала себя многочисленными слугами, если чем и пачкая руки, то только кровью врагов. Уж это они предпочитали делать самостоятельно.***
Ожидание становилось мучительным. Заняться было больше нечем, хотя с момента, как он остался один, вряд ли прошло больше пятнадцати минут. Гуаньшань подобрался к двери, двигаясь бесшумно. Ему казалось, что вместе с памятью в его тело вливаются те навыки, которые были забыты. Он мельком подивился, насколько качественно сумел заблокировать «себя» внутри этого сознания, так что, даже зайдя в Обитель и встретив Магистра, ничего не вспомнил, кроме слабых ощущений. Ладно. Сейчас — о другом. Он прильнул к гладкой белой поверхности, контролируя дыхание. И явно услышал шорох, вздох, несколько медленных шагов. Это точно не он. Тёмный двигался иначе, резкий, как натянутая струна. Охранник. Приставил к нему одного? Большая ошибка, которой грех не воспользоваться. Так же, не производя ни звука, он переместился назад и забрался на кровать слитным текучим движением, разминая всё ещё недостаточно подвижные мышцы. Твою ж… вот надо было столько времени потерять — тело было молодым, достаточно поджарым и сухим. Вот только явно недостаточно сильным. Ничего, придётся справляться с тем, что есть. Он намеренно неловко и со всем возможным шумом упал на пол — было больно, и стон и ругательства звучали максимально достоверно. — Ау-у-у…. Эй! Кто там… я, кажется, ногу сломал… Слышите, уроды? Мне нужен врач. А-а-а-а… перелом открытый… тут кровища хлещет. Если я сдохну здесь — ваш босс вам кишки выдернет. Я кому говорю, эй! Он постучал ладонью о пол, продолжая стонать. За дверью раздались шаги, нерешительно замершие прямо с другой стороны. Ну же, давай… давай… замолкнув, Гуаньшань уже тихо поднялся, ступая босыми ногами. И, распластавшись по стене, застыл. Спрятаться в этой белой пустой коробке было негде, да и бесполезно. У него — всего один шанс, и то если Тёмный задержится, а его слуга окажется достаточно глуп. Он оказался. В замке пискнуло и щёлкнуло, дверь приоткрылась, и в неё заглянул чернокожий амбал в отглаженном костюме и лакированных туфлях. Больше он не успел ничего сделать — в следующее мгновение из-за спины прилетела тонкая белая рука и воткнула ему в глаз шуруп, выкрученный из крепления кровати. Мужик взвыл и схватился за глаз, между пальцев потекло… следующим движением вдоль его шеи протянулся белый скрученный в жгут кусок простыни. Он задергался, но Гуаньшань уже затягивал концы импровизированной удавки на бычьей шее, напрягая свои мышцы чуть ли не до треска. Пришлось буквально запрыгнуть на него, обвившись, как обезьяна, потому что тот и в самом деле мотал торсом, как бык во время корриды, когда пики тореадора уже впились в мощную холку. Разумеется, Гуаньшань считал негуманным такое обращение с животными. А вот с людьми приходилось иногда поступать и хуже. Наконец охранник всхрипнул в последний раз, ноги подогнулись, и Мо едва успел оттолкнуть тяжело свалившееся тело. Опустился, мимоходом проверяя пульс. Есть. Отлично. Убивать без крайней необходимости он никогда не собирался. И рана была не смертельной. Глаз мужик, скорее всего, потеряет, зато навсегда запомнит, что нельзя верить никому, даже если человек в пустой комнате голый и едва отошедший от лошадиной дозы снотворного. Может быть, однажды это сохранит ему жизнь. Если, конечно, босс не прикончит его за то, что упустил пленника. Впрочем, сейчас Воину было не до отвлечённых размышлений. Он с натугой перевернул тело, стягивая с него одежду. Уж чем-чем, а брезгливостью Гуаньшань не страдал. Рубашка была огромной, а ремень брюк, даже застёгнутый на последнюю дырку, болтался. Мо подумал, что будет не слишком забавно, если в процессе побега с него свалятся штаны… к счастью, носки были относительно свежими, а ботинки — странным образом всего на размер-полтора больше нужного. Повезло. Затянув шнурки плотнее, Мо поднялся, попытавшись было задвинуть всё ещё находящееся в отключке тело в угол, но бросил это занятие. Время не ждало. Проверил содержимое карманов: пропуск, он же — ключ-карта, ключи, видимо, от машины, пистолет… заряжен. Пригодится. Вряд ли с прошлого века стрелковое оружие претерпело сильные изменения. Он ещё раз мимолётно удивился, насколько идиотом нужно быть, чтобы даже не воспользоваться оружием. Свет, храни идиотов. Портмоне с деньгами и набором пластиковых карточек бросил назад. Он, как мог, тихо открыл дверь, надеясь, что Тёмный не стремился афишировать свои планы касательно пленника, а значит можно не опасаться камер, значительной охраны и вот этого всего. У него были все шансы исчезнуть, не прощаясь. Главное — действовать быстро и нагло. Оказавшись в слабо освещённом коридоре, судя по всему, большого здания, он поправил галстук и зашагал вперёд, как будто имел право здесь находиться. Машина должна быть где-нибудь на подземной парковке, значит — ему вниз…***
Хэ Тянь шёл, чувствуя, как по телу разливается холодная ярость. Он ненавидел, когда его отвлекали. Но спорить со старшим он всё же пока не рисковал. Может, в будущем… пока же пришлось уделить Чэну столько времени, сколько он хотел. В конце концов, всему виной эти ублюдки, внезапно решившие явиться из Шанхая и вести себя, как у себя в огороде. Всё, что позволяло ему сдержаться и не высказать варившееся кислотой на дне желудка раздражение — осознание, что рано или поздно удастся разгрести дела и вернуться в комнатку, где его ждал рыжий. Решение привезти его в здание Корпорации было верным — так не придётся далеко мотаться, и он сможет навещать свой личный анти-стресс при любой возможности, а со временем — перевезти этого выглядевшего, как мальчишка, Светлого к себе домой, в надёжный оборудованный подвал… воспоминание о только что проведенном с ним времени всколыхнулось тёплой волной внизу живота. Это было… понемногу успокаиваясь и сменяя стремительную походку на привычную, вальяжную, Хэ оказался в том самом затемнённом коридоре — на этот этаж он пускал только доверенных людей. Он пожалел, что его самый верный, а точнее, высокооплачиваемый, человек так некстати заболел, и пришлось поручить охрану тому, кто попался под руку. Впрочем, наверняка Светлый ещё слаб после лекарств, да и не особо повоюешь голыми руками…. Ооо, эти руки, с выступающими венами, на режущей глаза белизне простыни, скрюченные пальцы, посиневшие ногти, когда он сладко выгнулся, впервые не сдерживая крик. Музыка для ушей! В уже более приятных раздумьях он почти достиг двери, когда с изумлением понял, что того чёрного мордоворота в коридоре нет. Вот придурок, если он даже на минуту отошёл отлить — Тянь лично сломает ему пару костей. Он же ясно сказал: глаз не спускать. Стоять. Молчать. И не впускать сюда никого, даже ценой жизни. На жизнь охранника ему было, разумеется, плевать, но не на сохранность столь долгожданного… сокровища. Назвать его как-то по-другому не получалось. Решив, что искать сейчас остолопа-охранника не стоит, он приложил свою карту, мимолетно напрягшись прежде, чем шагнуть в помещение. Надо было всё же хотя бы наручниками прицепить… Впрочем, в своих реакциях он был уверен, и даже был не против небольшой драки. Будет отличной прелюдией к более жаркому взаимодействию, в ходе которого, возможно, рыжий получит несколько травм — и станет сговорчивее… Посреди комнаты, на испачканном бурыми разводами полу, на коленях стоял тот самый мордоворот, который должен был быть снаружи. Он был в одних трусах. От его закрытого развороченного чем-то явно острым глаза по щеке тянулся такой же красно-бурый след. Он тихо подвывал, то ли от боли, то ли от ужаса. И правильно делал — своё лицо Хэ Тянь не видел, но представлял хорошо. Если бы этот мужик хотя бы примерно представлял, что творилось сейчас в голове у босса — ещё бы и обделался. Единственное, что остановило от того, чтобы прикончить его здесь и сейчас — отсутствие оружия, нежелание испачкаться и понимание, что, если тут кто и облажался — это не тупой исполнитель. Это он сам — Воин Тьмы, Хэ, блядь, Тянь, недооценил своего противника в очередной раз, и проиграл. Проиграл этот бой, как последний кретин, имея на руках все козыри… по лицу сама собой расползалась улыбка. Ноздри расширились, как у зверя в предчувствии охоты. Что толку играть с тем, кто так легко сдаётся. Он и сам бы был не рад, если бы всё получилось так просто. Для того, чтобы победа принесла истинную радость — она должна достаться потом и кровью. Он в последний раз оглядел всё ещё скорчившегося у его ног охранника, а затем разодранную простынь, валявшуюся возле кровати. Потом. И кровью.