Выйди из этих голосов.

Хенджин проснулся в холодном поту, его сердце бешено колотилось, он совершенно окаменел. Хван похлопал по матрасу по обе стороны от себя, ничего не обнаружив, и дышать стало труднее. Сынмин. Где был Сынмин? Где… — Эй, эй! — сказал Чонин более твердо, сбрасывая одеяло с Хенджина и беря его за руку. Он потянул Хвана, чтобы тот сел. — Ты в порядке. — Хенджин не был. Его грудь сдавило, он не мог дышать и… — Что случилось? — сонный голос Сынмина раздался всего в метре от нас. Сынмин. Хенджин вырвал свою руку из руки Чонина и бросился на Кима. Он не чувствовал себя совсем как Сынмин без крыльев и не пах совсем как Сынмин с гелем для душа Хенджина, но он был Сынмином, твердым и настоящим. — Тебе приснился кошмар? — мягко спросил парень, поудобнее притягивая Хенджина в свои объятия. Хван просто крепче прижал его к себе и подождал, пока паника не ослабит хватку в его легких. — В такие моменты, как сейчас, тебе было бы полезно быть внушаемым, — сказал Чонин, подходя, чтобы сесть рядом с ними и успокаивающе поглаживать спину Хенджина круговыми движениями. — Хочешь глоток воды? — Либо он прочитал ответ в голове Хенджина, либо просто решил за него, потому что спрыгнул с кровати и пошел в ванную. Сынмин наклонился к нему и включил прикроватную лампу. Он посмотрел на Хенджина сверху вниз, надув губы. — О, Хенджин-и. Мне жаль. — Это не твоя вина, — сумел выдавить Хенджин, чувствуя себя глупо теперь, когда паника отступила. — Я просто… я подумал, что это случилось снова. Это. Худший день в его жизни. Если бы Сынмин снова исчез, это затмило бы тот день, потому что у Хенджина не было сил снова бороться. Он уже был таким уставшим, таким разбитым. Хван не мог сделать это снова. Чонин вернулся со стаканом и осторожно забрался на кровать, расправив крылья для равновесия, чтобы передать его. Он проверил температуру на лбу Хенджина, пока тот пил. — Я в порядке, — сказал Хван. — Я просто запаниковал. — Я думаю, это заставило нас всех запаниковать, — сказал Чонин. — Я рад, что был в комнате. Хенджин вернул стакан и отошел от Сынмина, чтобы сесть посреди кровати и собраться с мыслями. Гостиница. Лос-Анджелес. Сынмин был здесь, у него были его воспоминания, он все еще любил Хенджина. Чонин был здесь, он все еще заботился о Хенджине. С ним все было в порядке. — Тебе нужна моя рука? — спросил Чонин. Хенджин привычно потянулся к нему, а затем остановился. — Вообще-то, там нет голосов. — Он посмотрел на Сынмина и снова в сторону, внимательно прислушиваясь. — Нет, их нет. — Что ж, это хорошо! — радостно сказал Чонин. — Да, — согласился Хенджин, слишком уставший для прежнего энтузиазма. — Как ты думаешь, телевизор работает? — Ему нужно было немного отвлечься. Телевизор действительно работал, и, хотя он никогда раньше не пользовался пультом дистанционного управления, Чонину удалось переключить его на канал национальной географии. Это, несомненно, было влияние Джисона на него. По телевизору все равно показывали на английском, так что документальные фильмы о природе были настолько хороши, насколько они могли найти для Хенджина, бедного одноязычного человека из них троих. Сынмин потянул парня назад, чтобы тот прислонился к его груди, и Хенджин скрестил руки Кима у себя на животе. Он хотел, чтобы его обняли. Сынмин очень настойчиво поцеловал его в макушку. — Пусть Джанг Су проваливает, если он думает, что снова поднимет меня на другой уровень, — проворчал Сынмин. — Я сейчас тяжелый. И в чем он собирается меня обвинить? В том, что я слишком человечен? Я есть человек. К черту Джанг Су. — Кто такой Джанг Су? — Чонин осторожно обернулся и спросил. — Твой босс, — ответил Сынмин. — Он придурок, но также и очень могущественный придурок, поэтому тебе нужно выполнять свою работу должным образом. — Я делаю это лучше, чем ты, — усмехнулся Чонин. Он растянулся на животе лицом к телевизору, его левое крыло было вытянуто, чтобы прикрыть ноги Хенджина, как одеялом, определенно не на том уровне близости, который должен быть у ангелов-хранителей. — Я отлично справлялся с работой в течение полутора десятилетий, — сказал Сынмин. — Тогда условия вышли из-под моего контроля. — Хенджин не смог удержаться от смеха. — Ты упускаешь часть этих воспоминаний, Ангел? — спросил он, щекоча коленку Сынмина. — Ты начал так же сильно, как и я. — Ты выбрал показать ему свои крылья, — добавил Чонин. — А потом забраться к нему в постель. А затем сделал это снова, и снова, и еще раз, и еще раз без одежды. — Сынмин взял пухлую гостиничную подушку и хлопнул ею Чонина по спине. Полетели перья, и Хенджин не был уверен, от подушки они или от Чонина. — Заткнись, — сказал Сынмин. — Нет. Я… — Чонин оборвал себя и рассмеялся, указывая на телевизор, где крошечный птенец морской птицы грациозно несся вниз со скалы в своем первом «полете». — Катастрофа, это ты! — Эй, — захныкал Хенджин, жалея бедную птичку, когда на заднем плане заиграла зловещая музыка. — Я бы тебя поймал, — заверил его Сынмин. — Это мило, Ангел, — сказал Хенджин, жадно глядя на экран, — но у тебя нет крыльев. — Я бы позволил тебе врезаться в несколько камней, а потом поймал, — сказал Чонин, когда они смотрели, как цыпочка подпрыгивает, размахивая конечностями. — Ты бы поцеловал и вылечил меня? — Хенджин хотел знать. Цыпленок на экране упал в воду, чудесным образом вынырнул на поверхность и счастливо поплыл прочь, когда его родитель скользнул к остановке рядом с ним. Хенджин надеялся, что его спуск будет таким же — адским в данный момент, но прекрасным в конце. Его скользящим спасителем, вероятно, был Чонин, следовавший за ним всю дорогу. Образно говоря, Хенджин попал в воду, когда нашел Сынмина. Сейчас ему просто нужно было всплыть на поверхность и продолжить эту новую главу в своей жизни. — Я бы поцеловал тебя и вылечил, — пообещал Чонин. — Когда я этого не делал? — На прошлой неделе, — проворчал Хенджин. Он ударился о голень своей хозяйственной сумкой, и в итоге синяк стал зеленым. Это было больно. Все еще больно. Он указал Сынмину на исчезающий синяк. — Ты наткнулся на стену? — спросил Ким без сочувствия.