Выйди из этих голосов.

Два дня спустя Хенджин сидел в самолете, а рядом с ним было пустое место, которое, надеюсь, хватит Сынмину на обратный перелет всего через пять дней. Он не ожидал, что зайдет так далеко, если быть честным. При регистрации, на охране, у выхода на посадку он все ждал, что кто-нибудь остановит его, обвинит в этой масштабной афере, которой он занимался, но он показал свой паспорт и документы, которые Феликс отправил ему по электронной почте, и все пропустили его. Теперь он сидел в бизнес-классе с потными ладонями и бокалом шампанского, которое ему не следовало пить, ожидая взлета. Хенджину действительно стоит использовать это время для сна. Сон ускользал от него последние несколько дней, и ему нужно было быть настороже, когда самолет приземлится. Хвану пришлось найти такси и зарегистрироваться в своем отеле, все на английском, а затем ему нужно было добраться до Веницианского пляжа — это было то место, где Сынмин работал музыкантом — и начать поиски. Согласно интернету, до набережной было более двух миль, и даже, если Сынмин все еще был в Лос-Анджелесе и все еще пел, он мог не выступать, когда мимо пройдет Хенджин. Скорее всего, ему придется обратиться за помощью к местным ангелам, и Хенджин не был уверен, что они будут рады. В конце концов, это выглядело так, будто Сынмин пал. Хенджин надеялся, что это означало, что он потерял только крылья и свои обязанности, но если он потерял свои воспоминания… Нет, Хенджин должен был оставаться оптимистом. Сынмин пел Day6. Это должно было что-то значить. Хван пытался сохранить этот настрой, но одиннадцать часов — это слишком долго, чтобы быть наедине со своими мыслями, когда некоторые из твоих мыслей были галлюцинациями эха высших сил, говорящих тебе противоположное тому, что ты хотел услышать. Чонин летел рядом с самолетом, но отказался заходить в металлическую коробку, и поэтому у Хенджина была только песня Джисона и Чанбина, чтобы пережить это время. Этого было недостаточно, не для того периода времени и того количества тревог, с которыми он столкнулся, поэтому к тому времени, как они приземлились, Хенджина дважды вырвало, и у него была такая сильная мигрень, что он не мог открыть глаза. Он сошел с самолета последним, и даже тогда это было потому, что за ним пришел Чонин. — Извини, — пробормотал Хенджин невидимому ангелу, не заботясь о том, что для стюардесс это будет выглядеть так, будто очень больной юноша внезапно выздоровел, и без усилий пробирался к выходу с закрытыми глазами. — Тебе не нужно так говорить, — сказал Чонин. — Ты хорошо справился. Хенджин не знал, как все это могло быть «хорошим», но он не стал спорить и позволил ангелу отвести его в ванную, чтобы он мог умыться и прийти в себя. — Что дальше? — спросил Хенджин, когда вытер лицо и его рука снова была свободна, чтобы коснуться руки Чонина. — Я не знаю, — сказал Ян. — Я никогда раньше не был в аэропортах. Чонин не был фанатом толпы (неудивительно) и жаловался на охрану все время, пока они были там, потому что он точно видел, кто нес вещи, которых там быть не должно, и останавливали не одних и тех же людей. — Я не знаю, почему они беспокоятся, — не раз повторял он. Хенджин не отвечал. Разговор с воображаемыми друзьями был в высшей степени подозрительным поведением, за которым он не хотел быть пойманным. — Там могло бы быть больше безопасности, — сказал Хенджин. — Иммиграция. — Ухх, — драматично вздохнул Чонин. — Могу я предположить, что они позволят тебе пройти мимо? — Честно? — сказал Хенджин. — Да, дерзай. Это определенно вызывало подозрения у всех, кто не находился под контролем Чонина, но Хенджин прошел иммиграционный контроль в рекордно короткие сроки. Ему даже не пришлось стоять в очереди. Он взял свою сумку, нашел такси, точно такое же, как в фильмах, и сказал название своего отеля. Такси начало движение, и Хенджин уставился в окно, пока город проносился мимо. Зима в Лос-Анджелесе была намного мягче, чем в Сеуле. Никто не носил длинных стеганых курток, и ярко светило солнце. Если просмотр дорам чему-то научил Хенджина, это означало, что дела пошли на лад. Он добрался до отеля и вышел из него менее чем за десять минут, сев в такси с включенным счетчиком, поскольку конкурс, который он «выиграл», включал в себя расходы в размере 500 долларов. — Венецианский пляж — сказал Хенджин, задыхаясь, откидываясь на заднее сиденье. Он практиковался произносить это. — Набережная. Где угодно, на набережной. Водитель остановился в конце набережной, и Хенджин посмотрел на свой светодиодный дисплей, чтобы понять, сколько заплатить ему новенькими хрустящими купюрами. Казалось, у него были только крупные купюры, но он получил сдачу и благодарность, когда уходил, так что, должно быть, все было в порядке. Это также означало, что у него было много мелочи, и, заставляя себя идти медленно, он отдавал свои деньги на выступления, которые ему нравились. Там были танцоры и певцы, один действительно хороший фокусник и целая группа, исполнявшая акробатические трюки на неумолимом бетоне. Он шел медленно, но его разум работал быстро, подсчитывая, насколько вероятно, что Сынмин все еще был на гулянке, чтобы выступать. Шансы становились все хуже. — Если его здесь нет, все в порядке, — сказал Чонин, убеждая себя так же неудачно, как он убеждал Хенджина. — Я все равно буду плакать из-за этого, — в шутку сказал Хенджин, чтобы поднять настроение. — В таком случае, тебе сейчас следует пить больше жидкости. — Чонин просто захотел колу без сахара, потому что они проходили мимо множества киосков с напитками. — Я не буду покупать тебе диетическую колу оттуда, — сказал ему Хенджин. — Я куплю тебе немного позже в круглосуточном магазине. — Жмот. — Халявщик.