единичный случай

      эта игра зашла слишком далеко.          катерина стерпела неприятные поцелуи на своем оголенном плече. черт его побери, она только что вышла из душа абсолютно чистая, но этот мужчина заставлял ее чувствовать себя грязной и использованной. становилось так мерзко… и от его касаний, и от поцелуев в том числе.         катерина повернулась к нему лицом, разыгрывая совсем восхищенное выражение.         когда она смотрела на него томным и липким от желания взглядом, он словно таял и только кадык его дергался, когда он сглатывал, осматривая ее с диким предвкушением. ей неизвестно, что он воображал у себя в голове, но определенно что-то приятное для него, и что-то не очень приятное для нее.          катерина облизнула губы. она была ненамного ниже ростом, но глядела всегда свысока. ее никогда это не забавляло, но абсолютно всегда дарило ощущение превосходства.         может, это ему в ней и нравилось.         а может, ему также нравилось играть с ней.         — ты все еще одет, — констатировала она, а потом ее глаза опустились на его пах, — расстегни, — сказала она так сладко, что одно ее слово заставило его резко выдохнуть.         катерина наблюдала, как мужчина едва дрожащими пальцами медленно расстегивает ремень, а потом и ширинку.          он всегда растягивал этот момент, стараясь выжать как можно больше эмоций за такой короткий промежуток времени и произвести впечатление. будто его член был самым прекрасным на планете. и, пожалуй, только это она считала забавным.         катерина безразлично оглядела пенис мужчины, но чтобы создать иллюзию восторженности, она тихо проговорила:         — отлично, — и улыбнулась краешком губ.         возможно, искренне.         ей не хотелось целовать его, но соблюдая интимность момента, катерина игриво провела пальчиком по его обнаженной груди вниз.         мужчина немного раскрыл рот, жарко выдыхая. и тогда катерина приблизилась к нему, чтобы поцеловать его практически невесомо и почти неощутимо, только заигрывая. да это и невозможно было назвать поцелуем. она знала, что его заводит, когда она дразнится. он часто говорил ей, что однажды она действительно доиграется.          но катерина продолжила, и почти сразу же ощутила, как он прижал ее к себе за талию, и именно поэтому она отстранилась от него, не давая чего-то большего, чем ему хотелось в данную минуту.         она развернула их так, что мужчина уперся в столешницу верхней частью ягодиц.         — ну нет, дорогой, мне будет неудобно так доставить тебе удовольствие, — проговорила катерина с толикой обиды в голосе. она состроила едва расстроенное лицо и надула губы.         — ты все шутишь, — только ее партнер не очень оценил это. и она жалостливо смотрела на него до тех пор, пока он не вздохнул и из любопытства все же не повернулся к ней спиной.         неизвестно, что это было: ее убедительность или его желание поскорее получить то, чего он так хотел.         и тогда катерина прижалась к его спине своей грудью, зная, что ему определенно нравилось, когда она так делала. по крайней мере, он всегда говорил, что это приятно.         она провела горячими ладонями по его бокам, спускаясь к животу. почти нежно обхватила член мужчины одной рукой, медленно двигая ею по всей длине пениса, иногда задерживаясь около головки и легко оглаживала ее большим пальцем.         член в ее руке заметно потяжелел и естественная смазка сочилась из уретры достаточно обильно.         катерина убрала ладонь и, обойдя мужчину, встала сбоку. она несильно массировала его плечи и успела заметить, как он прикрыл веки от неги.         — не открывай глаза, — ее интимный шепот прямо ему в ухо заставлял терять бдительность. как раз тогда, когда та нужна была ему больше, чем что-либо, — не открывай до тех пор, пока я не скажу.         катерина поцеловала его в щеку, а после аккуратно вынула из ножен кухонный нож. так тихо, насколько могла. она прокрутила его в руке за рукоятку, борясь с нелепым желанием облизнуть лезвие. и поэтому облизнула губы.         мужчина тяжело дышал, явно разгоряченный и возбужденный до предела. да она и видела его вставший член. тот неистово сочился смазкой и слегка покачивался. удивительно, как он вплотную не прижался к животу.         катерину тешило лишь чужое слепое любопытство.          а может, он в самом деле ей доверял?         и она была готова рассмеяться ему в лицо, но вместо этого она кончиком холодного ножа почти невесомо провела по эрегированному пенису. со всей аккуратностью и осторожностью она прочертила линию едва ли от основания до головки.          и она наблюдала на лице мужчины непонятное выражение: словно он хочет прекратить это, но необычные чуть заметные ощущения подогревают интерес. особенно, будучи неимоверно возбужденным.         она будто примерялась: рука ее сжимала рукоять весьма крепко, да и нож сам лежал в ее ладони точно влитой; кисть виртуозно рассекала воздух, и катерина боялась лишь, что сделает надрез на тонкой коже.         интересно, успел ли он поразмышлять, чем именно она водит по его члену?         катерина сощурилась, ее взгляд быстро сменился с притворного мягкого на жесткий. черты лица приобрели резкость, губы сжались в тонкую линию. но голос ее вовсе не изменился. или изменился совсем незначительно, когда она, уже не так сильно пытаясь изобразить приторно-сладкий тон, сказала:         — можешь открыть, — а потом резко и со всей силы опустила заведенный над членом нож, отрезав плоть словно обычный кусок мяса.          и, кажется, мужчина сначала вовсе не понял, что произошло, когда добрая часть его пениса осталась лежать на столешнице. но потом, когда катерина, не отрывая руки, стала отрезать его до конца «пилящими» движениями, разрезая остальные вены, кожу и артерии, от увиденного он истошно закричал. возможно, он испытывал боль, или, может, что-то похожее на агонию, но катерина больше обратила внимание на то, в какой искаженной гримасе застыло его лицо в этот момент.       и ей льстило, что именно она стала причиной его страданий.         кровь очень быстро разлилась по столешнице. она била фонтаном, и катерина успела подумать, что это как нельзя кстати. как раз в ту секунду, когда отрезанная часть пениса полностью отделилась.         мужчина нелепо задергался, и не было смысла как-то оттягивать неизбежное. она приблизилась к нему и почти ласково прошептала:         — и чтобы ты наверняка умер… — всадив безжалостно нож ему в живот почти наполовину, а затем, приложив усилия, прокрутила его в ране.       она слышала, как он что-то прохрипел, но из-за крови, поднимающейся вверх по горлу, она не разобрала ни слова в издаваемых им захлебывающихся звуках.         доставлять ему мучения было в разы сладостнее и приятнее, чем заниматься с ним сексом. по крайней мере, ей никогда не нравилось с ним спать.         — похотливое животное.