Грязно, Аккерман. Часть 2.

Лучи весеннего уже согревающего солнца становятся всё тусклее, знаменуя о начале вечера. Вот уже пять дней весь командный состав, включая и вышестоящие должностные лица, предавался ночным пьяным разгульствам. Отсутствие Леви изрядно расслабило их. Пусть они все почитали и даже любили высокомерного капитана, но не могли не воспользоваться возможностью и отдохнуть от постоянного контроля надменным чистоплюем. Одна Микаса страдала от мучительной нехватки этого несносного человека рядом. Ей хотелось вдыхать его запах. Смотреть на эти скучающие, но привлекательные черты лица. Хотелось слышать его хриплый низкий голос с укоризной, касаться его темных жестких волос. Каждый раз когда кто-то упоминал в разговоре Леви, она будто дикая кошка, вся обращалась в слух, цепляя любые новости о капитане. Вот и сейчас все собрались в столовой, предварительно отправив недавних кадетов на покой, изрядно вымотав на учениях за день. Микаса цедит вино, перекатывая красную жидкость по стенкам стакана. Обычный такой граненый стакан. Не как у Леви сейчас на банкете, где он нежно касается тонкой ножки хрупкого хрустального фужера. Фыркает, представляя как все эти богатые ухоженные дамочки обвиваются вокруг Аккермана. Наряженные в дорогие ткани, увешанные драгоценными камнями… Не то что она. Весь гардероб это форма разведчика, спальные шорты с футболкой, костюм для тренировок, да старые юбка с блузкой, сохранённые со времен довоенной жизни. Однажды, на миссии в городе, Микаса нарядилась в гражданское, чтобы не привлекать внимание. — Если в тебя начнут кидать монеты, принимая за нищенку, не удивляйся, Аккерман, — произносит Леви безразличным тоном. — Я их внесу в общий бюджет, может, тогда нам выделят большее жалование, сэээр, — протягивает в ответ. Тогда это была их обычная перепалка. Микаса при каждом контакте с Леви старалась задеть или зацепить его. Вначале она принимала это за месть. Наглый коротышка нередко издевался над Эреном. Потом появился азарт. Ей всё больше и больше хотелось участвовать в опасных спаррингах с хищным капитаном. Она наблюдала как он играет желваками от злости во время совместных учений, когда она отказывалась выполнять слишком простые задания или делала что-то по-своему. Как в ненависти сужаются зрачки его ледяного взгляда от того, что она, всегда наперекор его указам помогала Эрену или остальным членам отряда. Как-то, будучи дежурной на полевой кухне, она плюхнула ему порцию тушеных овощей, брызги от которых попали на его белоснежный шейный платок. — Аккерман, скажи мне, тебе жить надоело? — как змея шипит. — Никак нет, капитан, — изображает раскаяние, но смотрит в упор, — но мне кажется, что некоторые предметы гардероба неуместны в лесу. Я, безусловно постираю его. Простите. Лезет руками к его шее. — Ты придушить меня хочешь или какой заразой наградить своими грязными руками, отродье, — отмахивается. — Руки у меня чистые, сэр. Как и помыслы. Леви стоит, с места не двигается. Все рядовые уже спят давно, кроме, естественно, дежурных на посту. Только Микаса не спала, хотя день был насыщен изнуряющими тренировками. Капитан лично постарался, чтобы она усерднее проводила время. Проучить её решил за то, что, они с Конни накануне стащили бутылку офицерского вина, отмечая восемнадцатилетие Аккерман. И вот она, получив дополнительный наряд по кухне, ждала до середины ночи пока этот капитанишка закончит строчить отчеты в палатке. Никак не мог уже по прибытию в замок работать с документацией. Мелкий педант. Он молча расстегивает булавку на платке, стягивает белоснежную ленту, изуродованную жирными пятнами. Обходит деревянную лавку, разделяющую его и Аккерман. — Помыслы, говоришь, чистые, — хрипит, надвигаясь на девушку. — А вот у меня нет чистых помыслов, Аккерман. Она по инерции отступает. От Леви под дых на тренировках уже получала, пропустив очередной выпад от сильнейшего воина человечества. Больше не хочется. Упирается о ствол большого дерева, увешанного кухонной утварью. Алюминиевый ковшик неприятно брякает, нарушая устрашающую тишину. — Что-то ты не такая смелая сейчас, Аккерман, — сильнее впечатывает её в дерево, расставив руки по бокам от головы. — Сэр, вам не кажется, что это уже слишком… — осекается, так как колено капитана упёрлось ей в промежность. — Слишком что? — Леви приблизился к лицу, опаляет своим дыханием. Терпкий запах смеси мыла и мужского пота ударяет по ноздрям. — Маленькая бесстыжая соплячка. Как же ты меня изводишь, — проводит ладонью по её виску, заправляя черные пряди за ухо, — теперь-то я могу позволить себе наказать тебя по-взрослому. А Микаса стоит и слов связать не может. Такая интимная близость капитана. Ночью. Все спят. Под его коленом она вся запульсировала. Открывает рот, пытаясь что-то ответить, но только тяжело вбирает воздух, пропитанный запахом Леви. Она замирает. Ждёт продолжения. Широко открывает глаза, когда капитан проводит носом по участку её шеи за ухом, не закрытым красным шарфом. Она не просто ждёт, она жаждет продолжения. Леви замечает это. — Аккерман, а может, ты влюбилась в меня? — изучает её. — Даже не надейтесь, сэр, — отвечает охрипшим голосом. А у самой глаза забегали и щёки предательски загорели. Леви сильнее давит коленом, смотрит на открытые пухлые губки, облизывается, касается их кончиками пальцев и… резким движением запихивает ей в рот свой смятый платочек. — Чтобы ни пятнышка не осталось, бестолочь, — бросает, отстраняясь от изумленной девушки и уходит в сторону своей палатки. В эту ночь она впервые ласкала себя, думая о капитане. Украдкой, чтобы не разбудить спящую рядом Сашу своими непристойностями. Ей не было стыдно. Всё встало на свои места. Все эти годы её тянуло и влекло к невысокому капитану. Она любовалась им. Наслаждалась вниманием однофамильца, выводя его на эмоции. А теперь она получает свой первый оргазм, посвящённый капитану Леви, вдыхая запах его шейного платка. *** Одинокий всадник появляется у ворот штаба. Не сразу, вальяжной походкой к нему направляется караульный, всматриваясь в темноту. — На сегодня встреч уже никому не назначено — закрывает рукавом зевоту, — документы. — Зато тебе, рядовой, на завтра назначена встреча с общественными сортирами, — всадник спрыгивает с лошади, снимая капюшон. Караульный выставляет перед собой факел. — Ккккапитан Аккерман, — вытягивается в струнку, — мы вас ожидали только завтра, сэр. — А я вот сюрприз решил устроить. Сюрприиииз, — протягивает, читая нашивку с фамилией солдата. Успешно выполнив задание, Леви не видел смысла задерживаться дольше в Тросте. Да и казённые кровати ему чужды. Леди Джонс так и не получила своего. Весь вечер они играли в карты. Ставка была нехилое денежное пополнение бюджета Разведкорпуса против жаркого члена капитана. Знала бы она, что Леви Аккерман был аферистом номер один и знатоком всех азартных игр в Подземном городе, вряд-ли бы согласилась даже на партию. Но, нужно признать, что оба получили, можно сказать удовольствие. Леди Джонс оказалась весьма сносной собеседницей, а ей нравились колкие шутки капитана. Допив бутылку виски они распрощались. Богачка высказала надежду на реванш. — Быть может, вам повезёт и я вас хорошенечко трахну, леди, — Леви даже улыбнулся ей, выходя из поместья. Подходя к своему кабинету он замер. Дверь была приоткрыта. Тупицы. Завтра он обязательно выяснит кто занимался уборкой и накажет как следует. Оттянется за все эти дни. Проходит к письменному столу, вешает на плечики плащ и замирает. Кровать в спальне скрипнула. Он прислушивается. Снова короткий скрип. Бесшумно подходит к двери, приоткрывая её. И теряет дар речи. На его кровати на коленях, спиной к нему стоит Микаса Аккерман, голая. Голая, блядь. Он её убьёт. Вначале долго и мучительно поиздевается, а потом убьёт. Её и того с кем она пришла сюда ебаться. В его, блядь, спальне. Прокручивая в голове варианты расправы, он глаз с неё не сводит. Она ложится на кровать, так же стоя на коленях, выгибается кошкой. Вся её наружность ему напоказ. Темно, но он видит. Брюнетка гладит свою промежность, выгибается сильнее распределяя смазку между ягодицами. Леви стоит как вкопанный. Леви злой. Леви возбудился. Не хватало ещё со вставшим членом отчитывать этих сопляков. Но он стоит молча, продолжает смотреть. Микаса шарит рукой по кровати и заносит её к своей заднице. Крутит какой-то предмет, пыхтит. На прикроватной тумбе Леви замечает бутылку от вина и бутылек поменьше, заткнутый бумажным свёртком — растительное масло, сразу определяет он. Микаса снова поднялась, на коленях сидит как наездница. Только сейчас Леви удалось разглядеть предмет в её руке — большая анальная пробка. Видел он такие в борделях. Девушка ставит её под собой, придерживает. И начинает подаваться бёдрами, насаживаясь. Капитану хочется сглотнуть вязкую слюну, но он терпит. Теснота в штанах неуютна, хочется поправить член, но не хочет нарушать тишину. А вот Микаса нарушила, протяжно застонав, усевшись на игрушку. Снова бросается на кровать, выпячивая свою задницу. Леви заворожено смотрит на чёрное пятно держателя, закрывающего её попку. Она хватается за него, начинает вертеть и крутить, чуть выпускает пробку из себя и вгоняет обратно. Другой рукой она раздвигает большие половые губы, проникает в складочки, теребит пальцами. И шепчет. — Леви, да, пожалуйста, ещё, Левииии... Аккерман не верит своим глазам и ушам, но только сейчас замечает в изголовье кровати свою пижамную кофту. Микаса трется о нее лицом, тяжело дышит и шепчет его имя. Леви расстегивает ремень.