Тени

День стоял погожий, ласковый. В небе завелась небольшая дымка. Солнце рассеянно и неумело пробивалось сквозь нее. Не жарко, может, немного сухо. Но главное — нет привычного летнего зноя. В этом году повезло: природа щедра на урожай и дождливые дни. Кажется, даже сегодня собирается поморосить дождь, так на улице душно. Леви бредет позади Эрвина вдоль стены. Они нередко забираются на эту махину для мелочных и зачастую фиктивных проверок окружных пушек. Но подобные «разведки» Леви по своему любил. Отсюда открываются потрясающие виды на мир за стенами, на бурную реку, кажущуюся совсем крохотным ручьем, на бескрайние степи и, конечно же, на человекоподобных существ — кукол, набитых сором и соломой. С такой вышины и не скажешь, что это кровожадные людоеды и их главный, хоть и безмозглый враг. Просто зверьки. Вот так глядя на них, можно даже немного понять Ханджи и её одержимость этой мелочью. Почти пряничные человечки. Особенно Леви любит сидеть на краю. Отнюдь не из-за лишнего адреналина. Экстрима ему и за стенами хватает, чего ж еще со смертью играться. Но дерзкие ветренные порывы и вид на пламенный закат с первых рядов — это иные ощущения, другие чувства, которые стали его маленькой слабостью. На такой высоте легко почувствовать себя мирской пешкой. Не сильнейшим солдатом и чьей-то надеждой, а песчинкой. Он задумчиво и слегка рассеянно идет следом. Если Эрвин буравит своим орлиным взглядом даль, то Леви, напротив, без особого энтузиазма скользит по замыленному пейзажу. Единение с природой на то и единение, что происходит в одиночестве. От чего полноценно отдаться легкомыслию не получается. Из-за чего он отвлекается на всякие мелочи, как полет синицы и её воркование, грохот повозки где-то вдалеке, и на собственную тень, что скачет рядом не в рост хозяина. Тень Эрвина же под стать обладателю. Величественная, немного грозная, она высится спереди. Они огибают новую возвышенность в стене. На картах их рисуют идеально ровными, чистыми, неприкосновенными. Но на деле некоторые особо предприимчивые чиновники используют их как некий склад с вещами неизвестного происхождения. Временами здесь громоздятся целые ряды бочек и дощатых коробок. Леви мутит от такого проявления коррупции, но он мирится с этим. Зато их тени перепрыгнули с пола на самодельную стенку и неразлучно идут друг за другом. Вдруг Леви испытал странную детскую потребность, от которой у него самого немного заалело лицо. Захотелось вытянуть ладонь чуть вперед, изобразить что они идут, держась за руки. Так, потешить свое самолюбие, не более. Тишина снедает. И он бы никогда не смел попросить о таком командора лично. Но раз уж это его тень, всего лишь иллюзия света, то, может быть, она простит ему эту вольность? Да и навряд ли Эрвин обратит внимание на такую мелочь, а уж если и заметит, то не предаст значения. В его черепной коробке крутятся мыслишки по занятней и уж точно поумней, нежели гадание на случай, как бы незаметно взять капитана за ручку. Леви тяжело сглатывает, будто сейчас и вправду собирается совершить что-то постыдное. Слегка неуверенно он тянет бледную ладонь вперед, словно проверяя, не напорется ли на невидимую преграду. Понимая, что все идет гладко, он довершает свою маленькую «пакость» и наслаждается содеянным. Теперь их тени идут чуть ли не под руку. Он оборачивается, надеясь, что в округе действительно нет прозорливых рекрутов, которые могли бы обличить его в чем-то. И их нет. Они ушли достаточно далеко, что бы их силуэты превратились в еле видные горошинки. Немного погодя он поднимает взгляд и на Эрвина. Тот словно ничего и не заметил, а может и взаправду ничего. От сердца немного отлегло. Но вот его руки касается другая, такая горячая и широкая. Легким движением она берет его ладонь в свою, требовательно тянет вперед. И вот маленькая рука утонула в бережливом касании. И Леви уже идет рядом, а не позади. Такой простой недвусмысленный жест. А дыхание все равно перехватывает. Он словно заново родился. Неужели это изначально был план-капкан? И Эрвин, гаденыш все заметил, но смолчал, ждал реакции. Ну да, это ведь в его стиле. Но Леви все равно благодарен. Борясь с собственным замешательством и смущением, он взглядывает на Эрвина, и ловит чужие глаза на себе. Смит улыбается, но по другому, не так, как Леви обычно привык. Это не маска-улыбка Мона Лизы , а самая искренняя и только для него. И кажется, глаза у Эрвина сияют больше обычного, наливаются синевой и затапливают Леви своей глубиной, не оставляя пространства для вздоха. Он не может выдержать этого взгляда. И все-таки где-то Эрвин смотрит на него с хитрецой, словно разгадал его уже давно. Тень вновь спрыгнула наземь. Но различить две фигуры не выходит. Они все еще бредут вдоль стены, не расцепляя рук.