Давай лучше сами

      Стоя посреди пустого зимнего леса рядом с Цири, Геральтом и Йеннифэр, Лютик очень придирчиво взвешивал все свои прошлые решения. Если честно, неделю назад Лютик искренне думал, что Геральт сдастся, свяжется с Йеннифэр, извинится и попросит помощи. В конце концов, признает, что был не прав, и сбросит всю подготовку праздника на барда и чародейку.       Но вот — они здесь. Рассвет. Мороз такой, что дышать больно. Лес глухой и даже будто мертвый. И добирались они сюда несколько часов. Лютик успел устать даже несмотря на то, что ехал на лошади. Пробираться сквозь сугробы оказалось непростой задачей.       Лютик и Йеннифэр обменялись многозначительными взглядами, синхронно тихо вздохнули.       Цири же была необычно воодушевлена для ребенка, которого разбудили посреди ночи и заставили ехать к черту на рога. Геральт так и вовсе светился — как он выражал такое самодовольство, не меняя при этом выражения лица, было загадкой.       Ведьмак устроил лошадей под самодельным навесом из еловых ветвей и дальше повел Цири пешком.       — Все. Здесь, — наконец объявил ведьмак, остановившись перед неглубоким оврагом. Дальше деревья не росли.       — Здесь — что? — прошептал Лютик, наклонившись к Йеннифэр. Та раздраженно пожала плечами, не повернувшись к нему.       — Рассказывай, какие правила! — ласточка потерла ладони в тугих перчатках и обвела горизонт пытливым взглядом.       — Правила такие: не умереть. Не утонуть, не оказаться схваченной, не потерять оружие, — спокойно перечислил Геральт.       — Не оказаться схваченной — кем? — беззвучно прошептала чародейка.       — Не оказаться схваченной — кем? — одновременно с ней спросила Цири, звуча при этом весело и удивленно.       — Утопцами. Это топи. Время пошло!       Цири с коротким визгом выхватила меч и, даже не выдержав паузу, прыгнула в овраг, заскользила сапогами по склону, улыбаясь от ушей до ушей.       Геральт повернулся к барду и чародейке, кивнул в сторону, как бы обозначая, что все остальные пойдут в обход. Никак не прокомментировал выражения их лиц — или, может быть, просто не заметил, что что-то не так. ***       — Геральт, какие к черту утопцы? — зашипела Йеннифэр, когда они немного отдалились от Цири. Все трое, насколько им позволял обзор, наблюдали, как ловко та перепрыгивает с одного снежного сугроба на другой.       — Тот же вопрос, — встрял Лютик, нагнал ведьмака и схватил его за локоть. — Какие к черту утопцы, Геральт?       — Да они полуживые, — отмахнулся ведьмак. — Холодно же.       — Полуживые??? Они мертвые! Они должны быть мертвые! Мне совсем не нравится твой выбор лексики! — задохнулся бард и повернулся к Йеннифэр прямо на ходу. — Ты ничего не скажешь? Йеннифэр!       — Мы с Геральтом потом поговорим, — тихо отчеканила чародейка. Лютик съежился. Геральт развел руками в искреннем непонимании.       Что не так? Они просили — конкурсы. ***       — Это топи!       — Мороз. Они безопасны.       — Да откуда ты знаешь!?       — Я проверил.       — Ты всю неделю проверял степень заморозки болот? — голос барда резко соскочил на фальцет.       — Ну, почти… — пробубнил Геральт. ***       На противоположной стороне оврага начинался старый лес, в котором не росло практически ничего, кроме очень высоких сосен. Лютик привалился к одному из деревьев и не моргая наблюдал за тем, как Цири расправляется с утопцами. И правда: те двигались так медленно, что девочка успевала выписывать сложные (и бесполезные) фигуры мечом и будто даже красоваться. Лютик не знал, какого черта монстры вообще повылезали в такой мороз. Но Лютик знал наверняка, что винить в этом стоит одного небезызвестного ведьмака.       Йеннифэр присела на самый край склона и держала руки наготове, будто собиралась применять магию, но ждала.       И только Геральт оставался абсолютно невозмутим. Поглядывал на Цири так, будто та веселится на горках, а не выполняет ведьмачью работу, и от скуки затачивал свой старый походный нож.       Цири снесла голову очередному утопцу, схватила что-то со снега и понеслась дальше, ловко перепрыгивая все опасные места. Через пару минут она, тяжело дыша, уже поднималась по склону оврага. Она смеялась, размахивая чем-то, что Лютик никак не мог рассмотреть на таком расстоянии.       — Губы синие, у тебя губы синие! — возмутилась Йеннифэр и начала подниматься. Геральт вежливо подал ей руку, чтобы помочь, и она схватилась за нее, но не поблагодарила. — Ты же продрогла! А ну иди сюда!       Цири бросила Лютику… венок из еловых веток, криво украшенный еловыми шишками и плохенько перевязанный красной лентой. Лютик с трудом поймал его, чуть не упав.       Пока Йеннифэр согревала княжну специальным заклинанием, Геральт что-то усердно искал в своей походной сумке.       — Молодец! — наконец сказал он и кинул Цири красное яблоко. Та поймала его, даже не подняв взгляд. — Дальше — сосны. На верхушках некоторых свечи. Зажги и не сбей. Время пошло.       Цири откусила яблоко, вывернулась из рук чародейки, подпрыгнула и схватилась свободной рукой за ветку сосны. Откусила яблоко еще раз, качнулась, прыгнула на следующую ветку и полезла наверх.       — Что? — буркнул Геральт, поймав на себе странный взгляд Лютика и Йеннифэр. — Вам яблоко не полагается, вы не участвовали. ***       Прыгая с дерева на дерево, практически не касаясь земли, Цири сбивала и отправляла в свободный полет кучу сосновых шишек, веток и снежных шапок. Геральт ловко от них уворачивался, а Йеннифэр быстро наколдовала себе защитное поле — ни один летящий сверху снаряд до нее не добирался. Лютик же просто закрывался руками, впрочем, не очень успешно. Он то пробирался поближе к чародейке, чтобы ее магия защитила его тоже, то начинал шагать поближе к ведьмаку. Впрочем, аккуратно идти по одной линии было практически невозможно, если идешь, запрокинув голову наверх. А Лютик очень внимательно наблюдал за тем, как Цири скачет по деревьям.       — Остановись, — тихо позвала чародейка и обернулась. Лютик отследил направление ее взгляда и тоже остановился. Геральт не обратил на них внимания.       — У нее получается, — отозвался Лютик, когда увидел маленькие нежные всполохи огня на самых верхушках деревьев. В предрассветной темноте они хорошо проглядывались на фоне синего неба. — А мы не подпалим лес…?       — С этим я разберусь, — уверила его Йеннифэр и двинулась дальше.       Лютик замешкал буквально на секунду и получил сосновой шишкой по носу. ***       Цири повисла на ветке и осмотрелась. Три небольшие фигуры внизу были практически неотличимы. И на то, что это разные люди, указывала только разница в размере. Цири сделала вывод, что высокая фигурка в яркой одежде — это Лютик, и стала ждать удачный момент для прыжка вниз.       Впрочем, Цири просчиталась: как раз в этот момент Лютик приблизился к темной фигурке поменьше — видимо, к Йеннифэр, — и стал что-то ей говорить.       —...и что это будет? Опять яблоко? Ну позорище! С другой стороны, откуда у него де…А!       Снегом из сугроба, в который приземлилась Цири, окатило обоих. И если Йеннифэр отреагировала обманчиво-невозмутимо, Лютик от испуга крикнул так, что с деревьев разом вспорхнули птицы.       От немедленной кары Цири спас Геральт. Появился рядом, вручил нож в одну руку, а меч — свой, ведьмачий — в другую.       — Это мне?       — Нож теперь твой, меч не отдам, — тут же пояснял ведьмак. — Но он тебе сейчас понадобится.       — Яблоко и старый походный нож? — прошептал бард на ухо чародейке, пытаясь смахнуть с себя хотя бы часть снега. — Что это за подарки такие?       — Следующий приз — это, наверное, какая-нибудь идиотская палка, — едко прошептала Йеннифэр в ответ.       — Ну, не настолько все плохо, — попытался сгладить углы Лютик.       Йеннифэр одарила его взглядом исподлобья, а потом каким-то теплым заклинанием — снег испарился с их одежды так легко и быстро, будто его там и не было. ***       — Нет, Геральт, нет, — Йеннифэр преградила путь ведьмаку. — Нет, это уже не шутки.       — Да он безобидный, — попытался уверить ее ведьмак. — Даже не шевелится почти.       — Почти! Не! Шевелится! — отчеканила чародейка. — Меня смущает твое “почти”!       — Дубочуд не опасен в таком состоянии и в это время года. Я его уже чуть подпалил. Лютик, скажи ей…       Лютик резко замахал руками, не имея никакого желания вписываться в спор. И вообще втягивание себя в скандал между Йеннифэр и Геральтом он считал предательством.       — В конце концов, — продолжил Геральт, не найдя поддержки у лучшего друга, — не отнимай у девочки веселье. Это же праздник, Йен.       Йеннифэр сжала зубы так, что стало видно скулы. Медленно покачала указательным пальцем перед лицом ведьмака, смотря прямо в глаза. И, наконец, прошипела:       — Если хоть что-то… Я кастрирую тебя, обещаю, я тебя кастрирую.       — Все будет в порядке, — повторил Геральт и глянул на Лютика.       Лютик беззвучно протянул обреченно-шокированное “м-да” и пальцами показал жест “ножницы”. Геральт прикрыл глаза и покачал головой. ***       Подпаленный с одной стороны, покрытый инеем с другой дубочуд не мог оказать особого сопротивления даже подростку. Впрочем, Лютик был уверен, что даже такой несчастный и обиженный жизнью дубочуд разорвал бы его в клочья за пару секунд. Йеннифэр же была уверена, что Цири в десять раз быстрее расправилась бы с ним с помощью магии. Потому что добить этого лесного монстра с помощью хаоса было бы не только легче, но и… гуманнее, что ли.       Цири кружила вокруг дубочуда с полыхающим мечом. Волосы давно растрепались и лезли в глаза. Рукав меховой куртки почернел из-за близости к огню. Сапоги явно были мокрыми насквозь. Но непередаваемое выражение счастья и интереса на ее лице компенсировало всё. В целом, что дубочуд, что ласточка выглядели до печального побито.       Цири занесла огненный меч, но вместо того, чтобы ударить, кинула его прямо в центр туловища дубочуда. Сама она, тем временем, оттолкнулась от земли ведьмачьим знаком, кувыркнулась в полете и понеслась за оружием со скоростью если не большей, то соизмеримой. Цири приближалась к монстру настолько быстро, что ничьи глаза не могли этого движения уловить.       Скорость ее и подвела.       Пытаясь ухватить меч за рукоять, Цири слегка промахнулась и вцепилась пальцами прямо в подожженное Игни лезвие. Но мешкать было уже нельзя: дубочуд не успевал уклониться, но уже занес свою огромную лапу-ветку для того, чтобы атаковать.       Цири даже не успела ощутить боль от огня, только жжение, которое на удивление не отличалась от жжения, которое чувствуешь из-за резкого удара об лед. Мгновение позднее, уже перехватив рукоять меча другой рукой, оторвав пострадавшую руку от огненного лезвия без куска кожи на ладони, она заорала не своим голосом.       Йеннифэр даже не поняла, что произошло. В одну секунду Цири навалилась на побежденного дубочуда, в другую секунду — воздух уже содрогнулся от вопля. Йеннифэр кинулась к ней, но Цири сразу же замолчала. И вместо того, чтобы упасть или заплакать, ласточка сдержанно и будто больше от обиды всхлипнула.       Лютик обнаружил себя вцепившимся в Геральта мертвой хваткой. В ушах звенело. Геральт то ли по привычке, то ли инстинктивно прикрывал голову Лютика локтем.       — Что? Что случилось? — первым подал голос Лютик, когда вышел из оцепенения.       — Обожглась, — прошептала Цири, утерла здоровой рукой злые слезы. Она смотрела на сжатый кулак пострадавшей руки и пыталась уговорить себя разжать пальцы, чтобы Йеннифэр оценила масштабы повреждений и начала лечение. Пока не получалось.       — Как обожглась-то? — буднично переспросил Геральт, обвел Лютика взглядом, аккуратно отцепил от себя его руки и стал рассматривать побежденного дубочуда. Подошел, не без труда вытащил потухший меч из его туловища. Когда Цири успела потушить оружие, он не понял. — За лезвие что ли прихватила?       Цири молча кивнула. Йеннифэр уже колдовала над ее раной, очень опасно не говоря ни слова.       — Ух-х-х, — Лютик весь передернулся, потер ладони друг о друга, представив,       насколько это могло быть больно. — Мне показалось, или воздух… дрогнул?       Геральт обернулся и молча кивнул.       — Но ничего не произошло, да?       Геральт медленно моргнул, а потом сложил два и два.       — Видимо, она просто потушила меч. Все в порядке. ***       — А какой приз? — уже не так воодушевленно, но все еще храбрясь поинтересовалась ласточка.       Геральт кивнул на дубочуда, наклонился и вырвал особо интересно завитой стебель.       — С самого начала присмотрел, — с гордостью, но довольно сухо пояснил Геральт.       Лютик наклонил голову и так, и эдак. Длинный стебель был похож одновременно на небольшой посох и на крупную волшебную палочку из сказок.       — Палка, — проговорила чародейка и глянула на барда. — Это палка.       — Это… крутая палка, — сомневаясь, поправил он.       Цири спрятала перебинтованную ладонь в варежку Йеннифэр, которая была ей явно не по размеру. И взяла палку, которую ей протягивал Геральт. Устало, но счастливо улыбнулась.       Лютик, не привлекая особого внимания, приблизился к Геральту и склонился к его плечу, чтобы прошептать:       — А это безопасно? Помнишь, ты рассказывал…       — Нет, это не безопасно, — не отводя от ласточки взгляд, ответил ведьмак.       — Ты шутишь? — зашипел Лютик. — Йеннифэр разберет тебя на молекулы! Нельзя так делать!       — Ну… сегодня же праздник? — ведьмак посмотрел на барда, похлопал его по плечу, кивнул Цири, подмигнул Йеннифэр. И не дожидаясь, пока все придут в себя, продолжил: — Идемте. Дни короткие, ночи длинные. Иначе до заката не вернемся.       Цири хлестнула своей новой палкой по сугробу, чем подняла в воздух целый туман снежинок, и пошла вперед первая.       — Ты же довольна? — наконец спросил ведьмак. — Как тебе праздник?       — Лучше некуда! ***       Лютик замедлился, обернулся, дождался Йеннифэр и чуть наклонил к ней плечо, выставив локоть. Та сразу поняла жест и уверенно взяла барда под руку. Они молча шли позади Геральта и Цири целую четверть пути, пока Лютик наконец не нарушил тишину:       — Но платье-то ты заказала?       — Конечно! — выдохнула чародейка. — Ты думаешь, я понадеялась на него? А ты? Музыканты приедут?       — Обижаешь! — шепотом закричал Лютик. — По-твоему, я бы отказал квартету? Я люблю Геральта, но не настолько уверен в нем.       — Славно, — кивнула Йеннифэр.       — Славно, — эхом отозвался Лютик.       И после небольшой уютной паузы Йеннифэр снова заговорила:       — Давай в следующем году…       —...лучше сами, — прочитав ее мысли, подхватил бард.       — Лучше сами, — повторила Йеннифэр и облегченно вздохнула. — Я не смогу каждый год придумывать новый способ, как убивать Геральта, не особо вредя физически и психоэмоционально.       Лютик резко засмеялся, но спрятал хохот за кашлем, когда Цири и Геральт обернулись на него.       Красное солнце постепенно скрывалось за деревьями.