От судьбы не убежать

Мой крепкий сон прервала возня где-то в офисе. Я не знала куда упала спать, поэтому определить откуда шёл шум было очень сложно. Я не открывала глаза и не подавала никакого вида, что проснулась. Голова болела так, будто её заживо отрезали пилочкой для ногтей, предварительно воткнув пару тысяч иголок. Мне явно пора было прекращать пить, тем более в таких объёмах, как это было вчера. Тем временем шум и чьи-то голоса как будто приближались, но я всё равно не могла разобрать ни слова. Во-первых, я была полностью погружена в свои спокойные мысли, а во-вторых, я даже не была уверена что смогла бы разобрать хотя бы что-то из того, что обсуждали эти сумасшедшие на повышенных тонах. Как вообще они додумались орать здесь, после такой попойки? Совесть иметь надо! Пока мои мысли плавно перетекали из умиротворения в агрессию, я даже не заметила, как ругань приблизилась настолько, что её источник схватил меня за руку и резким движением заставил подняться. Будь я более трезвой, возможно я бы обратила внимание на то, что перед этим запястье достаточно привычно зазудело. Но я была слишком пьяна, из-за чего произошедшее дальше оставалось для меня сюрпризом. Подняв меня и не обращая больше никакого внимания, голос продолжал злобно греметь, явно поднимая ещё и остальной офис в придачу. Поймав неустойчивое равновесие, я поняла, что мне всё же стоит открыть глаза. Передо мной стоял очень злой Мирон. Его лоб был сморщен, а нос от глубокого дыхания казался ещё больше. Я ошиблась, когда думала, что про меня забыли после того, как в наглую выдернули из забытия. Как оказалось, Мирон говорил что-то мне, а не кому-либо ещё. Он смотрел точно в мои ничего не понимающие глаза, явно озабоченные происходящим. Я всё ещё не разбирала его слов, что он явно понял и решил помочь мне прийти в чувство. Его рука, крепко вцепившаяся в моё предплечье, затрясла меня со всей силы, заставляя окончательно вернуться в реальность. Я огляделась по сторонам. Я спала на одном из пуфиков, лежавших в гримёрке. Рядом спал Руслан и по его положению можно было понять, что до этого мы обнимались во сне. Меня передёрнуло от этой мысли, и я перевела стыдливый взгляд на Мирона. Пришли воспоминания прошлой ночи. Взгляд пришлось отвести хоть куда-то, чтобы он никак не попал ему в глаза. За ним, в коридорчике, стояли Женя и Ваня. Как будто мне стало понятно, как он смог сюда попасть. — Очухалась? — пренебрежительно бросил он, заставляя сфокусировать внимание на него. — Пойдём выйдем, разговор есть. Его голос меня пугал, он был похож на тот, что я слышала год назад, когда поняла, что меня с этим человеком больше ничего связывать не должно. Мирон отпустил моё плечо и молча смотрел на меня, ожидая, что я пойду первой. Но не до конца пришедшее в себя сознание начало искать помощь в окружении, и, как по часам, Руслан, мирно сопевший до этого у меня за спиной, проснулся, явно услышав слова Мирона. Он тем временем, осознав, что я никуда не пойду, до боли сжал моё запястье и потащил к выходу из офиса, не то в коридор, не то на улицу. — Извини, но куда ты её ведёшь? Она явно против, — окликнул его сонный Руслан. От его голоса всё внутри сжалось, но я не подала вида. — Не твоё дело, — бросил он и сильнее потянул дальше, проходя мимо Вани и Жени. Как я смогла заметить боковым зрением, они направились к Руслану, наверное, чтобы он не пошёл за мной. Мирон вывел меня на лестничную клетку, а я, услышав звук открывающейся двери, быстро повела его в своё секретное место. Не хотелось, чтобы нас кто-то слышал. Осмотрев маленький пролёт аварийного выхода, он закурил в открытую форточку. В пепельнице было много окурков и, как я смогла догадаться, все они были мои. Я жестом попросила у мужчины сигарету, на что он непонимающе вскинул бровь: — Это с каких пор моя принцесса снова начала курить? — Примерно с того времени, как была вынуждена переехать к Жене, — ядовито ответила я. От слов "моя принцесса" внутри что-то сжалось, но я не подавила эти ощущения. Мирон всё же протянул мне пачку и дал закурить. — Блять, Лера, как это понимать? Сваливаешь с хаты, никого не предупреждая, ругаешься с Женей. А до этого уходишь с бара, почти голая. Зимой! Мы пошли тебя искать на улице, а в парке ребята, которые отошли проветриться с бара, сказали, что видели тебя на мостовой, как ты сидела на перилах. А потом исчезла.., — Мирон ненадолго остановил свою эмоциональную речь, чтобы перевести дыхание и успокоиться. — И ладно бы на этом всё! Я уговариваю Женю проверить хату, а ты там спишь, ледяная и вся мокрая! Неужели ты снова пыталась покончить с собой? Его пронзительный взгляд упёрся в меня, ожидая ответа. Я чувствовала, как он кипел от злости. И чувствовала его боль из-за новых переживаний, что я добавила ему за эти дни. Мне снова стало стыдно. — Я не прыгала в воду. Я просто ушла. А мокрая была, потому что снег падал, — хрипло и тихо ответила я. Мы молча стояли, докуривая сигареты. Мирон начал курить ещё более крепкие, чем раньше, поэтому я растягивала её как могла, лишь бы не зайтись в приступе кашля. Я наблюдала за мужчиной, рассматривающим еле-еле светлеющее питерское небо. — Пожалуйста, вернись ко мне, — вдруг абсолютно спокойно и серьёзно сказал он, как только я затушила домучанный бычок. — Что? — я косо глянула на него. — Чтобы снова запираться в ванной, когда тебе снесёт крышу из-за чего-то? Чтобы снова в истерике прислушиваться к каждому шороху в доме, боясь, что ты всё же вынесешь дверь? Или чтобы потом убиваться из-за собственной беспомощности и безысходности? — в этот раз потупил взгляд уже он. Стыд и вина взяли своё, а я продолжала. — Так ответь, Мир? Зачем мне возвращаться? — Потому что я без тебя не могу. И я знаю, что ты тоже не можешь. То, что мы разбежались, убивает нас. И только мы можем прекратить это. Так дай мне ещё один шанс? — Как ты меня нашёл? — проигнорировав его, спросила я. — Женя, как только приехала в офис, тут же рассказала всем, что ты не вернулась домой и не отвечала на звонки, и набрала меня. Я сразу заподозрил что-то, начал обзванивать общих знакомых. Потом поехал к ребятам. Ваня предположил, что ты можешь быть где-то с КликКлаком, потому что на тот момент больше было не с кем, мы уже всем позвонили. Мы попытались дозвониться до кого-нибудь из ваших, но всё было безуспешно. Тогда я решил ехать в офис, но одного меня ребята не пустили и мы поехали вместе. Я очень боялся, что снова буду стоять у больничной койки без понятия, что мне делать и как бы я мог помочь. И я очень боялся снова опоздать. Я молчала. Он на самом деле волновался. Может, Женя была права? В глазах мужчины читалось чистое раскаяние и тревога. Он уже в который раз упоминал мою глупую попытку суицида, когда я напилась после нашей первой, с моего побега, встречи. Я решила задать последний вопрос, чтобы убедиться в своём решении, которое, возможно, когда-нибудь я буду проклинать намного сильнее чем самого Мирона последние месяцы. — А с кем ты отмечал Новый год? С ребятами? — Один. Да и не отмечал я его, я на офис то приехал после двенадцати, потому что паниковал из-за тебя и хотел лично поговорить с Женей, — он запнулся, но всё же добавил: — Без тебя я не вижу смысла в этом празднике. Обычно именно ты создавала его атмосферу. — Я согласна, — искренне улыбнулась ему я. Моя проверка была пройдена. — Правда? — чуть ли не крикнул Мирон. — Лера... Хотя нет. Авлерия Мастак, я обещаю и клянусь своей жизнью и принципами, что больше никогда не заставлю вас сомневаться в себе и отныне исправлюсь как ваш не очень удачливый соулмейт. Я засмеялась. По-настоящему засмеялась. Сразу вспомнились все дни, когда мы с ним сидели одни дома, занимались всякой фигнёй или смотрели фильмы, читали глупые или не очень книги, пели песни или готовили. И каждый раз мой Мирон смешил меня так, как не умел никто. Каждый раз мой мир сводился к одному конкретному Миру, которого я безумно любила тогда и так же сильно люблю сейчас. Он улыбнулся от моего смеха, на его лице заиграли морщинки. Я заметила, как он сжал левое запястье. Я тоже чувствовала это. До этого долго не приносившая ничего, кроме противного зуда, метка вдруг начала отдавать приятным теплом, которое хотелось запомнить и оставить в себе навсегда. — Я сбегаю за вещами и поедем... домой, — последнее слово было безумно приятно произносить, а сердце забилось в несколько раз быстрее. — Да, моя принцесса, как пожелаешь, — он приобнял меня за талию и мы направились к офису.

***

Я быстро пробежала по комнатам. Мне не хотелось сейчас искать реквизит и костюмы, да я и не собиралась забирать их в целом. Меня интересовала лишь моя сумка и байка, которую я удачно прихватила с собой. Женя удивлённо посмотрела на нас и, пока я искала вещи, что-то тихо обсуждала с Миром у двери. Я решила не вникать в их диалог, поскольку, если это будет что-то важное, мне потом и так всё расскажут. Накинув на лёгкую новогоднюю майку худи, я с удивлением обнаружила, что вчера, не заметив, забрала ранее спрятанную в самую дальнюю полку любимую байку "KULTIZDAT". Усмехнувшись такому совпадению, я вышла к Мирону. Заметив надпись, он немного удивился, но после на его лице заиграла довольная ухмылка. Попрощавшись с Женей, я заметила Руслана, стоящего вдали коридора. Мы не пересекались с ним с момента как я ушла, но я прекрасно понимала, что он чувствовал. На секунду я подумала, что мне нечего ему сказать, поскольку всё уже было сказано на крыше. Сразу же вспомнилось и остальное, что последовало после разговора. Я словила на себе его взгляд ещё раз и поняла, что не могу оставить это просто так. — Я отойду не на долго, — шепнула я на ухо Миру и он нехотя выпустил меня из объятий. Руслан сразу понял чего я хочу и мы скрылись в соседнем помещении. — Зачем ты так? Ты ведь этого не хочешь, — достаточно резко обратился он. — Ошибаешься. Безумно хочу. Мне надоело себе врать. — Ты... Ты будешь очень жалеть, когда всё снова повторится. Снова прибежишь к нам, в надежде, что мы тебе как-то поможем. Но тебе стоит определиться с семьёй. Рудбой не смог, значит и ты не сможешь, — его голос отдавал сталью, а глаза потеряли тот блеск и тепло. Я прекрасно знала, что он ко мне чувствовал, понимала насколько ему было больно. Но в это же время Усачев понимал, что мой выбор уже сделан. — Я не уйду с КликКлака. И не уйду из Табора. Вы все моя большая семья и я не хочу выбирать между вами. Как бы там ни было, я не заменяю одних другими. — Но ты бросаешь меня. Напоминаю, что вчера на крыше ты начала первой. — Руслан.., — мне захотелось его приобнять, как раньше, но я вовремя осеклась. — Я ещё вчера сказала тебе, что я принадлежу только ему. Я однолюб. По-другому быть просто не может. Я просто перепила. Это ничего не значило. — Ты просто мной вопользовалась, говори прямо. — Я не хотела, правда. Я не... В общем, не важно. Я это уже сделала. Прости меня пожалуйста, если сможешь. Мне не хотелось причинить тебе боль. Усачев явно собирался что-то ответить на мои слова, но в стену постучали, а через пару секунд в комнате показался Мир: — Лера? Нам пора ехать, ты скоро? — он обдал Руслана ледяным взглядом, а после переключился на меня, наверное, в надежде, что я не заметила этого. — Да, мы закончили. Я начала отходить от Усачева, но он сжал мою руку. Я в последний раз взглянула ему в глаза, с одной лишь просьбой – понять. И он понял. Закрыл глаза, сделал глубокий вдох и отпустил. Не только руку, но и меня в целом. Я мысленно поблагодарила его, и ушла за Миром. Руслан остался стоять за стенкой. Мирон тут же собственнически уложил руку мне на талию, прижимая к себе. Я улыбнулась и чувствовала, как улыбался он. Он знал, что ему так было можно, потому что я на самом деле была его. Женя непонимающе смотрела на эту картину, пропуская нас к двери. На последок, я вырвалась из хватки Мира, повернулась к девушке и сказала на прощание: — Если будет желание, приезжайте к нам с Ваней, отметим, хоть и с опозданием, Новый год. А после вышла за Мироном и закрыла дверь.