Мы умрём

— Васильев, — произнёс весьма басистый голос милиционера, стоящий возле открытой двери с маленькой форточкой, закалочная железными прутьями. Обстановка мрачная. Конечно, это же колония для несовершеннолетних, практически не отличалась от настоящей тюрьмы. Из камеры выходит Пальто с застёгнутыми наручниками руками за спиной и по обыкновению прислоняется лицом к стене. Прошло пять лет как его посадили, конечно, он повзрослел, вытянулся, голос полностью сломался и черты лица огрубели, не осталось ни следа от прежнего маленького и милого Андрюши, как его называла матушка. Сейчас ему уже 19 лет. За пять лет его время от времени навещала инспекторша в гражданке, как никак ей не хотелось доставлять проблем Андрею и делать из него козла на зоне (козел тот, кто как-либо сотрудничает с администрацией колонии или ментовкой). Иногда приходила с Юлей, чтобы уж совсем не забыла брата. Девочка по обыкновению хотела как-либо поиграть с Андреем: дёргала его за рукава черной рубашки, выданной зоной, за отросшую чёлку или просто носилась возле него. Стоило ему только мельком взглянуть на сестрёнку, та в миг переставала делать все свои занятия и вставала в ступор, подбегая к Ирине. Пальто не хотел пугать её и даже в мыслях не было, наоборот, хотел к ней нагнуться, чтобы ей дёргать было легче. А когда и мать с больницы выписали, и она стала приходить к сыну. Носила какие-нибудь продукты, которые находила, за что парень потом целовал ей руки, видимо извиняясь перед ней за всё. Вслух не скажет, ведь пацаны не извиняются. Андрей с удовольствием выслушивал все её рассказы о психбольнице, о том, что происходит дома, про Юлю или Ирину, про улицу и город в целом. Единственное, что он слушал сквозь зубы это про Ильдара. Столько лет прошло, а он уж до сих пор не переносит его на дух. Интересно как у него дела и постарел ли он? Один раз они вдвоём пришли. Ничего особенного не произошло, только разговор между судимым и полковником: нотации по типу «надеюсь тебя это хоть чему-нибудь научит». Разумеется, он был в гражданке. Юнусович сначала хотел придти в форме, назло Андрею, но, по просьбе Светланы Михайловны, пошёл в самом простеньком свитере серого цвета и штанах в полоску (видимо остались в память о своей бурной молодости — мотании). Мирно разошлись, но рук не пожали. Потому что он мусор, а этот уголовник. Больше всего ему запомнилось то, что приходила Гульнар. Её, конечно, не допустили к свиданию с Андреем, потому что не является родственницей, но увиделись, когда тот был на работах. Увиделись через железную ограду, обмотанной колючей проволокой. Андрей был не готов её увидеть и скрыть своё удивление ему плохо удалось, но подошёл к ограде. Он тогда новобранцем был, месяц где-то сидел. — Привет, — поздоровалась Гульнар. Последовало молчание. Игнорирует? Не хочет разговаривать? А зачем подошёл тогда? — Ты извини, что сразу не пришла, меня не допускали к тебе на свидание. — А зачем убегала от меня тогда? — спросил он и держал руки в карманах штанов. Девушке сложно было отвечать на этот вопрос. Но не подала виду, а уверено посмотрела на него и собралась с мыслями. — Ну мало ли у тебя какие мысли, я же не знаю какой ты есть, — ответила она и перевела взгляд с его глаз в сторону, — Не принято так ходить, когда в сердце у тебя другая. Здесь она имела ввиду Ирину. Об этом она узнала из сплетен на улице. Пальто опешил, но не расстерялся. Какая ей разница что там у него да как? — Мне кажется, это не твоё дело, — ответил он и плюнул в сторону, начиная подходить ближе к прутьям. Сейчас он был похож прям как на того пацана, Серого. Отсидел месяц и видимо чересчур плохо стало житься ему, что принялся харкаться, смотреть в упор и простые движения даже стали нести угрозу, словно замахнется сейчас. — Разумеется, — спокойно ответила Гульнар, не обращая внимания на его попытки запугать её. С ней был перечный ножичек, который вручил ей Кощей для самообороны да и она повидала гопников опаснее его раза в 3, — Просто некрасиво бы выглядело со стороны. — Не тебе решать что красиво, а что нет, — сказал Андрей и взялся руками за прутья, — Сама-то чистая или видать кто-то уже воспользовался? К слову, Пальто не был в курсе о её изнасиловании. Когда пустили слух, он мотался по ментовке и больнице с матерью и как-то дела не было ни до каких девчонок. Он слышал о каком-то изнасиловании, но не задумался ни на секунду, что это произошло с Гульнар, а после и Айгуль. Подобный вопрос резанул по сердцу и не оставил шанса на регенерацию. Она посчитала, что он просто издевается и хочет задеть за живое. Но в чём была её вина? Он не поймёт, ведь он пацан и не способен проявить понимание и жалость. — Я думала, что ты другой, — единственное, что смогла ответить Гульнар и проглотила все его слова, — Не подавись. Девушка швырнула в его сторону различные вкусняшки: сыпались конфеты и мармелад в прозрачной обёртке. И ушла. Больше она сюда не придёт. Зачем пошла? Не знает. Просто так. Тянулась невидимой силой душа вот и пошла. Кощей или Дима узнают — убьют, а если ещё и к нему шла — и ему влетит. И не дай бог нарваться на местных пацанов или девчонок… Для Дмитрия она сейчас находится в художественной школе «натюрморты разрисовывает» с его слов. Быть что-то вроде дочки или сестрёнки авторитетов, конечно, круто, но всё время живёшь так, как скажут, делаешь то, что говорят. «Туда не иди, сюда не суйся, здесь помолчи, там рот не открывай, отстань, подай, принеси» и т.д. Практически ничего нельзя, даже на улицу она всегда выходила с Димой и только в компании Кощея, Люды и его самого могла развлекаться. Радует то, что она с Людой никак не замешаны в их бандитских делах, только раны разве что обрабатывали и подлечивали. Иногда бывают моменты с обидными шутками. Например, «посадить на грядку» (заставить заниматься проституцией). Гульнар, как и все, смеялась с шутки, но было немного обидно, чего она никому не показывала. А чего ожидать стоило? Дала бы добро — посадили бы, сто пудов. На данный момент Гульнар подобные шутки никак не задевают, она воспринимает это как должное. Особенно, когда водку выпьет, вообще не слышит и, наоборот, как-то раскрепащённее себя ведёт: танцует, хихикает о чём-то с Людочкой в сторонке и даже иногда заигрывает с Борзым, если тот что-то говорит ей. Подмигнёт, пальчиком поманит, улыбнётся, но не раздвигает ноги. Ни в коем случае. После школы она никуда не поступила и пошла торговать газетами на рынок. Не поступила, потому что перестала нормально учиться и стала часто пить, особенно после 16-летия. Зато в норковой шапке, спизженной ею самой. Воспитание Кощея, ничего не скажешь. А после этого к 18-ти годам воровать уже наскучило, когда люди начали приспосабливаться к местным ворам. *** Пальто выходит на улицу. Яркий свет и свежий воздух, словно по-новому, воспринимались его сознанию. Вот она — жизнь за пределами колонии. Как холодной зимой его закрыли — так холодной зимой и выпустили. Он даже отвык от такого большого свободного пространства. Придётся заново привыкать. Поодаль стояли мать и Юля. Остальные, видимо, на работе. Андрей остановился в паре шагов от них и смотрел на них, но как будто и в пустоту. Наверное, ещё не осознал, что он отсидел срок длиною в 5 лет, казавшиеся вечностью. Светлана Михайловна, которая свыклась с этим и приняла изменившегося Андрея, тоже смотрела на повзрослевшего ребёнка и раскрыла руки для объятий. Наверное этого ему и не хватало тогда, ровно 5 лет назад, когда он пришился к улице. Пальто стоял и обдумал с минуту, бросился в объятия матери, бросив рядом с ногами белую сумку в полоску с вещами. Обнимал так, словно давно хотел. Женщина пустила слезу радости на его чёрное пальто и гладила по его голому затылку, целуя в щеку. Рядом стоящая Юля тоже присоединилась к семейным объятия и со спины обняла маму. Андрей погладил ту по шапке на её голове. — Мам, ты чего? — спросил парень, когда отстранился. — Нет, нет, Андрюш, ничего, — ответила женщина и поспешно вытерла слёзы. Он промолчал и взял сумку в руки, предложил пойти домой. На улице ведь не май месяц, ноги уже замёрзли. Все направились домой, попутно о чём-то разговаривая. Приближаясь к родной улице, все, кто сидел на лавочках или у подъезда, провожали взглядом Пальто. Пару пацанов, с которыми он мотался до колонии: Рэмбо, Сутулый, Рука — подошли поздороваться, стукаясь ботинками и передавая подтягиваться в подвал. — Сынок, не ходи к ним, они тебя до добра не доведут, снова что-нибудь сотворите, а виноват будешь ты, — заговорила Светлана Михайловна и с мольбой в голубых глазах смотрела на сына. — Ну мам, как не ходить? — вопросил Пальто, — Меня же уважать тогда никто не будет и ты не суйся, так лучше будет. Тон у него огрубел, что она испугалась и боялась что-то сказать в ответ, так что они продолжили идти в тишине до дому. В подъезде всё по-прежнему: окурки от сигарет, бутылки пива и спирта с аптеки, харчки в углах. Стоял запах сырости, здесь словно остановилось время. Дверь отворяется и все заходят в прихожую. Андрей ставит сумку и смотрит вперёд, узнавая свой прежний дом. С годами некоторые детали начали забываться, сейчас он даже не помнит как выглядит его комната. Разувшись, он прошёл вперёд и повернул голову влево, на кухню. В ней уютно пахнет какой-то выпечкой, вероятно пирогом, в вазе букет цветов, подаренный, по всей видимости, Ильдаром, клеёнка поменялась. — Вкусно пахнет? — неожиданно спросила мама и прошла на кухню, открыв духовку и доставая пирог, — Юличка приготовила. — Ого, хозяюшка растёт, — улыбнулся Андрей за что получил слабенький удар кулаком от Юли. — Я не хозяюшка. — А кто? — Андрей приобнял Юльку и пощекотал её за рёбра. Там сразу начала отдергиваться и смеяться. Парень погладил Юлю по голове и получил очередной удар кулаком в плечо. Мама улыбнулась, наблюдая за детьми и закончив накрывать на стол. Все дружной компанией приземлились за стол, попутно продолжая стукать друг друга. — Ну давай испробуем твои труды, — Андрей взял кусок пирога подле него и откусил. В момент он начал медленно жевать, а позже расслабленно облокотился на спинку стула, комментируя, что это самый лучший пирог в его жизни. Юля немного покраснела от смущения, а Светлана наигранно расстроилась, но улыбку свою не смогла долго скрывать. Посидев немного, Юля ушла делать уроки, а Андрей с матерью остались один на один. — Андрей, — начала женщина и коснулась его руки, которая спокойно лежала на столе. — Ильдар, да? — перебил он и в упор смотрел в глаза матери, но руки не убрал. — Он любит меня и Юлю… — Ммм, — кивнул парень и отпил чай. — Ты против нашего с ним союза? — спросила мама и убрала свою руку. — Нет, — коротко ответил он и сложил руки в замок, — Кто я такой, чтобы препятствовать любви? — Просто ты так реагируешь на его имя, а на его присутствие я уж боюсь… — Не стоит, — снова перебил Андрей и мысленно выдохнул, стараясь говорить мягче, — Я правда не против его. Если ты счастлива, то и я буду счастлив. На самом деле это было очень плохо. Вдруг пацаны на улице не так поймут. «Объясню по существу,» — подумал он и поднялся со стула. — Ладно, я пойду пройдусь по району, не теряй, — Андрей приобнял матушку и пошёл к выходу, сразу натягивая пальто. — Только без лишнего, — ответила женщина и облокотилась об косяк. — Зуб даю, — сказал он и встал на ноги, обув ноги. — Андрей! — Да всё нормально будет, как раз работёнку какую найду. — Ладно, давай, небось заждались тебя там все. — До вечера. Андрей тут же вылетел из квартиры и поскакал по лестнице на улицу. Светлана Михайловна закрыла дверь и, закинув полотенце на плечо, пошла убирать со стола и услышала очень громкое «Пальто!» с улицы. Она выглянула в окно и увидела толпу пацанов, которые размахивали руками и кричали. — Здорова, пацаны, — Андрей поднял руку, приветствуя всех, а после начал пожимать руку каждому. Он оглядел всех: все повзрослели, кого-то подняли на возраст, его сверстники теперь были суперами, а в шелухе теперь новые лица, которых он не знал. Толпа двинули в какую-то сторону. Андрей шёл рядом с Сутулым и Зимой, остальные сзади. — Ну что изменилось с тех пор, когда козёл нас сдал? — спросил Пальто. — Кощей снова старший, — ответил Вахит, отстраняя от губ сигарету, — Адидаса застрелили, кто-то из мусарни. — Из мусарни? — уточнил он и взглянул на Зиму, словно ему послышалось. — Ну так говорят, не в курсе, — ответил картавый и бросил бычок, харкнув в сторону, — У Наташки надо было узнавать точно, а та после этого всего сразу крякнулась, обглоталась таблетками в больнице и померла от передоза. — Да уж, — вздохнул тот и повернул голову вперёд. Пальто был в шоке с новостей, а то, что Кощей опять старший, вообще огорчило. Последняя их стычка, когда он был ещё шелухой, уж очень ему запомнилась. Вот они уже приблизились к своему подвалу, расположились на диване Зима, Пальто, Рука и Рэмбо, напротив Сутулый и Лампа, младшие ушли играть в футбол. — Ну давайте, за Пальто, — Илья поднял стопку водки и все, не чокаясь, отпили и закусили огурцами с банки. — Пацаны, — начал Андрей, — Делюгу надо организовать какую-нибудь, крутиться вертеться, денег-то нет. Только не как в прошлый раз с видаком. — Правильные вещи говоришь, Пальто, — Зима похвально похлопал того по спине, — Отсидел и как сразу изменился, прям не узнать. — И чё предлагаешь? — спросил Сутулый, жуя огурец. — Я не знаю, вы же на свободе были, должны знать варианты, — ответил он и прислонился вперёд, упираясь локтями в колени. — В принципе есть один вариант, — начал Зима, как тут же заходит какой-то пацан среди скорлупы. — Пацаны, вас Кощей зовёт в качалку, — сказал он на пороге. — Поздороваться небось хочет, — Рэмбо посмотрел на Андрея и все встали со стола. Парни быстро дошли до качалки и все один за одним стали заходить туда. В ней всё та же атмосфера курева, пьянок и бардака. На удивление, Кощей был трезв и тягал две гантели по очереди. Он был один. Там, куда не ступала ничья нога и не притронулись руки, стояла многовековая пыль, которая судя по всему последний раз протиралась Андреем до колонии. Скорее всего, младший возраст совсем недавно набрали. Кощей, увидев пацанов, бросил гантели и подошёл к ним. — Ну выходи вперёд, Пальто, — проговорил старший авторитет. Он вышел со спин Зимы и Рэмбо вперёд и предстал перед Кощеем, выпрямив голову, — Ну поздравляю с выходом на свободу. Никита протянул тому руку для рукопожатия. Он опустил глаза на его руку и, секунду посмотрев, тут же пожал её авторитету. Кощей с того момента практически вообще не изменился, разве что мышцы уже не такие, как в те года. — Благодарю, — ответил Андрей после пожатия. — Может тебя на возраст поднять, а? — спросил он и приобнял того за шею, — Тебе сколько уже годов? — 19, — ответил он. — Хороший возраст, где мои 19, — подметил мужчина и отпустил паренька, — Теперь ты у нас в суперах будешь ходить. Андрей не смог сдержать улыбки и снова протянул руку старшему. Тому пришлось снова пожимать руку, потому что отказать нельзя. — Пойдём лучше покурим, — сказал он после того, как они разняли руки. — Не курю, — сказал он. — Молодец, — ответил Кощей, — Но всё равно пошли выйдем. Пальто последовал за старшим к выходу на улицу. Остальные лишь смотрели им вслед и, как только они покинули стены качалки, тут же начали гадать о чём Кощей будет разговаривать с Андреем. — Всечёт может? — предположил Сутулый, — Супером же сделал. — Может расположить хочет, чтобы инфу сливал с ментовки, его мамка же замутила с Юнусовичем там любовь всё такое, — сказал Зима, — Я так думаю. — Тоже как вариант, — ответил Лампа, — Ладно, пацаны, не будем болтать, у Пальто спросим. На улице Кощей вытащил сигарету и подкурил себе, вставая спиной к ветру. Андрей положил руки в карманы своего пальто и плюнул на снег. — Ты знаешь что стало с Маратом, когда он вас сдал? — спросил Никита. — Нет, — ответил тот. Ему явно не шипко было интересно про судьбу своего давнего друга, который практически привёл его в группировку. — Напрасно, — сказал криминальный элемент, — Он знаешь каким стал сейчас? О-го-го. — В смысле? — спросил он уже заинтересовано. — После смерти его невесты, которую вы все вместе затравили, что та аж в окно вышла, он же в комсомол вступил? — Так, — подтвердил Андрей. — Ну и вот, в общем, — Кощей докурил сигарету и бросил на снег, — Он этого опущенного нашёл, отомстил тому жёстко, я прям горжусь, что моим пиздюком был, потом доучился здесь до лета и умотал в Питер учиться, сейчас в институте каком-то сидит. Андрей только кивнул и подумал, что, возможно, и у него такое будущее было бы, но почему-то они с Маратом резко поменялись местами. Если так разобрать, в плане, что произошло с Айгуль, он понимал того и точно также бы пошёл, если над его сестрёнкой надругаются. А это же практически одно и то же. Но вслух никому не скажет, мало ли. Как говорится, тише едешь — дальше едешь, что означало следить за базаром. — А Турбо? — спросил Андрей. — А Турбо освободили, когда его с пушкой нашли, а после опять посадили, до сих пор сидит, — ответил Кощей и наблюдал за интересованным взглядом Пальто, — Убил Цыгана из домбытовских. Удовлетворив всё своё любопытство, Пальто хотел уже уходить и даже начал прощаться со старшим, но посмотрел вперёд, шли какие-то девушки и мужик. — Опа, уже вернулись, — весело проговорил Кощей и пожимал руку Андрею, — Давай, Пальто, будь здоров. — И вам счастливо, — в ответ сказал он и на некоторое время замер. Она тоже смотрела прямо на него. Гульнар и Люда держали локти в замке и, казалось, они временно не замечали того, что вокруг происходит, просто сверля друг друга взглядом и не ожидав увидеть каждого из них здесь рядом с преступниками и гопниками.