Мы умрём

Гульнар продолжала лежать на снегу и ни о чём не думать. Было настолько больно, мерзко и противно осознавать, что это произошло с ней. Что теперь скажут мать с отцом? А Лиля? Вся улица узнает за пару часов. Девушка сжала глаза и слёзы вновь хлынули по щекам, щипая кожу. А ветер между тем становился сильнее. Кровь, которая до этого лилась из неё на снег, быстрее и быстрее окрашивала белый снег в красный оттенок под телом девочки. Отношения с Лилей не то, чтобы плохие. Просто её старшая сестра переняла характер своего парня, Валерия Туркина, известного как Турбо, и стала жить по уличным понятиям. Нельзя было надеяться на её поддержку и помощь. Да и до Валеры отношения были не ахти. Ещё когда Гульнар была маленькой и только начала рисовать, а родители хвалить за это, Лиля завидовала младшей сестре, что у неё всегда всё получается: и учиться хорошо, и рисовать, и в быту помогать. А Гульнар всё время ждала от Лили сестринской любви и разговоров по душам, потому и часто врала родителям где Лиля, с кем, когда пришла, прикрывала, что сестра была на уроках, когда её на самом деле не было. Руки и ноги уже продрогли от снега, кожа покраснела от холода. Так можно было и умереть, чего девочка и добивалась. Единственное, что заставило её подняться, это голоса. Вдалеке слышен был мужской голос. Возможно, опять кого-то привели насиловать. Гульнар приняла сидячее положение и хотела спрятаться, но было поздно. Она заметила взрослого мужчину и испугалась, не знала как защищаться, если она даже встать не в силах. Этот мужчина был с девушкой, она смеялась. Гульнар застопорилось, значит не насильник получается? — Люд, погоди, кажется, там кто-то есть, — сказал мужчина, когда девушка стала целовать его в щеку и обнимать за шею. Девушка повернула голову туда, куда смотрел парень, и действительно увидела, что кто-то сидел на снегу. Кажется, ребенок. — Давай узнаем, что там, — сказал парень и взял девушку за руку. Они направлялись в сторону Гульнар. Ей стало неудобно. В голове пусто: что скажет им, почему здесь одна, как оказалась. Она не знала что отвечать им. Прятаться и убегать было бессмысленно, так как парень и девушка уже приближались. Гульнар заметила коричневый длинный плащ и черную ушанку на парне, а девушка была в кожаной юбке и длинных сапогах, на плечах болтался белый мех от капюшона. Они по виду Гульнар сразу сообразили, что с ней произошло. — Идти можешь? — спросил парень, когда присел рядом с Гульнар на корты. — Кто вы? — недоверчиво посмотрела девочка на него. — Кощей Бессмертный, как в сказке, — ответил он. Гульнар всё также недоверчиво смотрит на него и немного дрожит. Даже отползла. Поняла, что группировщик, раз есть погоняло. Ведь у того тоже было. Кощей это заметил и понимал, что придётся идти на вынужденные меры. — Давай я тебе слово пацана дам, что помогу тебе, а ты перестанешь дрожать и расскажешь дяде Кощею, кто и что с тобой сотворил? — Кощей пытался как можно мягче вытащить информацию из девчонки, — Давай, Люда, помоги девчонке, беда же всё-таки. Девушка подошла к Гульнар и подняла ту на ноги, придерживая её. — Где живёшь? — спросила Люда, пока они шли к машине. — Ленина 10, рядом с универмагом, — ответила девочка. Где-то в глубине души она пожалела, что сказала адрес, по он же дал слово пацана. Значит не обманывает. — Тем более, с нашей улицы девчонка, — сказал Кощей, — Давайте, девчонки, поживее. Кощей открыл двери красного москвича и сел вперёд за руль, завёл автомобиль, пока девушки усаживались сзади. Он закурил сигарету и пронулся в путь, как только двери машины закрылись. Гульнар всё ещё боялась их. Она сидела и смотрела в окно, как менялись пейзажи и постепенно они выехали в город. Всё больше и больше зданий появлялось на дороге. Люда ласково гладила Гульнар по плечу, пытаясь утешить. В зеркале Кощей это заметил и улыбнулся, выкинув бычок в окно. Гульнар не выдержала и прижалась к девушке и стиснула зубы, чтобы не разрыдаться. Кто знает, может, кроме этих людей, её никто не утешит: ни мать, ни отец, ни старшая сестра. Люда гладила её черные волосы и посмотрела в глаза Кощею через зеркало, вздохнув про себя. Через некоторое время машина останавливается напротив какого-то гаража. Гульнар сразу поднялась и отстранилась от Люды, оглядываясь по сторонам и заприметив старую дверь, покрытую кожаной клеёнкой. Где-то просачивалась вата, так как двери, наверное, много лет. Кощей повернулся корпусом назад и серьёзно посмотрел на Гульнар. — Давай так, — сказал Кощей и вздохнул, собираясь с мыслями, — Мы заходим и ты не поднимаешь шум, если спросят, ты моя сестрёнка. Люда, тоже подыграешь. Лидия кивнула, а Гульнар, подумав ровно 5 секунд, кивнула следом. Но Кощей и Люда всё равно заметили её неуверенность. — Не бойся, мы не враги, — девушка улыбнулась и взяла Гульнар за руку, — Пойдём. Все вышли из машины и направились в гараж. Люда держала Гульнар за руку и шла следом за Кощеем. Девочка тихо вздохнула и пыталась сделать свой вид как можно нормальнее, словно ничего не произошло. — Всем салам, — Кощей поднял руку в знак приветствия, — Пацаны, это моя сестрёнка, — парень посмотрел на Гульнар, а потом на остальных, — Сводная, по отцу, — добавил он. Парни слушали старшего и мельком смотрели на Гульнар. Девочка сразу заметила гантели, штанги и прочее, что бывает в качалках. — В общем, её не обижать, не подкатывать, а если узнаю что-нибудь, сразу отошью, — сказал Кощей и он кивком головы сказал девчонкам идти за ним. Люда и Гульнар последовали за ним в маленькую комнатушку, где он со своими друзьями часто пил, а остальные взглядом проводили их. Казалось, всем было всё равно кого привел Кощей, но все подозревали что-то. Турбо вопросительно посмотрел на Зиму, а тот просто пожал плечами и плюнул кожурку от семечек в урну и продолжал сидеть на своём месте. Гульнар сразу узнала Турбо, когда стояла рядом с Кощеем. А вот он её не знал и это было к лучшему. Когда они вошли в комнату, Кощей сразу прыгнул на диван и развалился, а вокруг остальные взрослые парни стали тянуть руки для пожатия. Гульнар чувствовала себя дурно и не знала, что говорить, что делать и куда смотреть. — Садись, — Люда похлопала по дивану рядом с собой. Девочка присела рядом с ней на краешек и сложила руки в замок на коленях, смотря вниз. — Ну рассказывай, — сказал Кощей и закурил сигарету, сделав затяг, — Как выглядит, погоняло может хотя бы. Гульнар смотрела на всех. Всем действительно было интересно, кто с ней так. Ей почему-то стало стыдно говорить это при всех, но раз Кощей спросил при них, значит они ничего не сделают. — Погоняло Серый, — ответила она, прикусив губы. Все стали напряжёнными. И она это увидела. — Серый? — переспросил один из парней. Голос его звучал так, словно он догадывался какой именно Серый. — Да, — ответила Гульнар, — Сказал, что хадишевский, — продолжила девушка. Парни выпили по 100 грамм и занюхали кусочком хлеба. Следом и Кощей повторил. — Ну, — сказал старший и смотрел в одну точку, — Понятно всё, — закурил последний затяг и потушил бычок. — И что делать будем? — спросил блондин и закурил сигарету. — Идти разговаривать, что ещё делать, — ответил Кощей, — Я выйду. Он встал и направился к двери, выходя из качалки на улицу. При других страха не хотел показывать, но пора и самому себе признаться, что он боялся идти. От нервов Никита снова достал сигарету из пачки рыскал по карманам плаща и брюк в поисках спичек. — Вы оставили на столе, — сказала Гульнар и подала коробок спичек Кощею. — Благодарствую, — он принял спички и подкурил сигарету, — Не пугай так больше. Кощей усмехнулся и курил, вдыхая как можно глубже табачный дым. — Можно спросить? — спросила девочка, стоя рядом с ним. — О чём? — спросил тот, посмотрев вниз на неё. — Зачем вам всё это? — спросила Гульнар и посмотрела на Никиту, — Это же может быть опасно. — Опасно не опасно, — начал Кощей и задумался, — Я живу по тюремным понятиям. Парень докурил бросил бычок на землю, потоптав ногой, поправил ушанку и снова повернулся к Гульнар. — А у нас в тюрьме принято заступаться за людей и детей, над которыми совершили насилие. А насильников посвящали в низшую касту, опущенным, где у них нет никакого права и слово их ничего не значит. — Мне кажется, что нет смысла что-то решать, — ответила Гульнар, — Они же просто делают, что хотят. — Я не гарантирую, что смогу отомстить за тебя, — сказал он, — Но точно скажу за тебя слово. Гульнар услышала и поняла Кощея, вытерев слезу с глаза. Так защищённо она никогда себя не чувствовала. Ей почему-то хотелось верить ему. — Не плачь, Гуля, всё решим. Девочка в порыве эмоций обняла его, а тот долго трепался и всё же похлопал её по спине. — Спасибо, — сказала она. — Пока не за что, потом поблагодаришь, — сказал он и потрепал её по волосам, когда та отстранилась от объятий. *** Гульнар приняла решение скрывать и молчать. Кощей посоветовал никому не говорить, даже подругам, особенно родителям, объяснив и аргументировав тем, что сейчас такое время и родители попытаются только утихомирить и опровергнуть слухи. В принципе она весело провела время в кругу Люды, пацанов и Кощея. Они все пили, курили, а Гульнар в сторонке вместе с ними в обнимку смеялась и даже рассказывала некоторые истории со школы. В принципе ребята здорово её отвлекли от недавних событий и она вполне выглядела как обычно. — И мы потом как начали улепётывать оттуда, — рассказывала Гульнар, стоя среди взрослых и жестикулируя руками, — Ну откуда мы знали, что это голова нашего директора? Мы думали ученик какой и плюнули на перилах. Все смеялись с историй Гульнар и её приключениях и хулиганий в школе и на улице. *** В это время Андрей пришился к группировке и сидел среди пацанов и жарили картошку на костре, оживлённо что-то обсуждали, возможно, что-нибудь новое на район или может как подзаработать. Ералаш, сидевший на трубах на стрёме, предупредил всех о ментах и вся шпана разбежалась по домам. Андрей смог оторваться от ментов и зашёл домой, пытаясь быть как можно тише, чтобы не разбудить маму. Но мама не спала и ждала сына, даже маленькая Юля не спала и ждала Андрея. Мама увидела на его лице огромный синяк и, заплакав, что сын каждый день приходит побитый, стала надевать пальто и шапку, сказав, что они сейчас же пойдут в милицию. — Теперь всё будет хорошо, — Андрей обнял мать и погладил Юлю по голове, чтобы успокоить всех женщин вокруг него. Под «всё хорошо» Андрей понимал, что теперь его не будут трогать и шакалить пацаны с улицы. Теперь этим будет заниматься он сам. Но мама никак не обрадовалась его словам. Возможно, она поняла по какой дороге идёт сын и чем это всё может обернуться в будущем. Ложась в постель, Андрей немного задумался о сегодняшнем дне. Слишком многое случилось сегодня: пришился, начало бандитизма, пропустил музыкалку, украл кепки в камиссионке, познакомился сначала с Гульнар, адрес которой так и не смог надыбать, потом встретил и Ирину Сергеевну, с которой глаз не мог оторвать. Может он утром сможет снова её встретить на пути к школе. Про кого он подумал Андрей и сам не знает. Решив выбросить все мысли, он лег на живот, подперев рукой подушку, и закрыл глаза, засыпая. *** Гульнар постучала в дверь и ждала, пока откроют, сжав портфель и весело напевая мотив Седой ночи Шатунова. Дверь открыл отец и пропустил дочь вперёд. — Привет, — беззаботно сказала Гульнар и сняла сапоги, принявшись расстёгивать куртку и платок. — Привет, привет, — ответил отец и лег опять на диван смотреть телевизор. — Почему так поздно? Не даёте поспать, — мама вышла из комнаты в халате и набрала суп в тарелку, отправившись обратно в кровать. Гульнар села за стол и посмотрела на тарелку. Есть не хотелось. Ей стало тошно от себя, что она прикоснется к посуде и возможно завтра кто-то с неё поест. Поковырявшись, Гульнар взяла какую-то пустую банку для соления и перелила туда суп, положила эту банку в рюкзак, который не успела унести в комнату, хорошо оттерла тарелку и ложку железной губкой и отправилась в комнату. Начав снимать школьную форму и надевать ночнушку, девочка увидела своё отражение в зеркале. Она подошла к нему и оглядела всю себя, поправив волосы и повернувшись спиной. Прикоснулась к груди и вспомнила как её облапали в лесу. Вспомнила всё: его лицо, руки, голос, куда прикасался, начиная непроизвольно сама водить по тем же местам. Тихо зашипела, когда прикоснулась внутренней стороны бедра. Она увидела синяк, напоминающий след пальцев. Гульнар отвела взгляд в сторону и медленно, почти невесомо, направилась к кровати, давно убежав из реальности. «Почему именно я? Почему это произошло именно со мной?» Девочка тихо легла на койку, согнув колени под себя и прикусила палец, укрывшись одеялом и тихо плача в подушку. Вспомнила Люду и Кощея, вспомнила Серёгу, Лютого и Борзого (компанию Кощея), как они сегодня угорали на всю качалку, обсудили все новости со двора, пели песни и даже успели познакомиться поближе с Гульнар. Она и тихо посмеиваясь, и тихо плакала снаружи, но была бы воля — рассмеялась и разрыдалась в голос. Девчонка убрала с лица мокрые от слёз волосы и легла на спину. Было душно, но убирать одеяло с тела нельзя. Мало ли зайдут и увидят синяки на теле. Пора спать. Пора заканчивать с мыслями и продолжать жить. А для спокойной жизни ей придётся притворяться, словно ничего не случилось. Гульнар выкинула мысли о Сером, пыталась не думать, что может быть беременной от него (об этом ей вообще не хотелось думать и предполагать такой мысли), последний раз повернулась на бок и закрыла глаза, думая только о том, как завтра проснётся и будет улыбаться всем. *** — Ты реально пойдёшь к хадишевским? — спросил Лютый, сидя в кресле и задрав ногу. — Ну да, я же слово дал, — ответил Кощей и надел шапку, поправляя плащ, — К тому же девчонку с моей улицы запятнали, такие вещи нельзя спускать. — А вдруг Рамжа толпу приведёт? — снова спросил парень, немного волнуясь за товарища старшего. — Не приведёт, — уверенно ответил Никита и взял со стола пачку сигарет и спички, — Ему это не выгодно, потому что почему? — Кощей задал этот вопрос и тут же ответил на него сам, — Потому что Серого этого придётся будет отшивать при всех и опускать, тоже при всех. Лютый промолчал, уловив мысль старшего. По сути так и получается: полностью вина лежит на них, а Кощей и Гульнар — пострадавшие. Предъява полностью обоснована. — Серёга пойдёт со мной, — Никита приобнял здоровяка за плечи, — Да, Серёг? Тот молча кивнул и надел поверх майки куртку. — Вот Серёга меня понимает, потому что тоже сидел, — подметил старший и мужики вышли из качалки, поехав на машине на разговор. *** В это время Андрей сидит в парикмахерской и приображается. Марат, с которым он так быстро и резко скорешился, сидит над сушилкой и втыкает в какую-то непонятную кнопку. К слову, он так и не встретил Гульнар утром, хотя вышел из дома в такое же время и подошёл на то самое место. Ждал, а пока ждал пошёл подтягиваться на турнике, а после опоздал на уроки. — 30 копеек занесёте, — сказала женщина и принялась подметать волосы. — Какие 30 копеек? — спросил Марат. — Встал, не для тебя устанавливали, — грозно сказала парикмахерша, — За стрижку. — Какую стрижку? Он таким и пришёл, тверди, — Марат посмотрел на Андрея, который уже одевался. Не дурак, понял, что будут делать ноги. — Да, у меня вообще с детства не растут и всё, — подтвердил Андрей. — Ах вы, — женщина остановилась подметать и обернулась назад, — Люда, звони. Опять эти… Черти. — Слышь ты кого чертями назвала?! — Марат резко направился в сторону женщины, но Андрей вовремя того схватил и, чтобы успокоить друга, положил ему в руки какую-то расчёску и тот, не задумываясь, кинул в зеркало. Ребята бросились со всех ног из парикмахерской, оборачиваясь назад и смеясь. *** В школе активно обсуждали то, что Кощей и Рамжа, старшие из Универсам и Хади Такташ, сегодня будут обсуждать какие-то серьёзные дела. Ставили ставки: что обсуждать, будет ли бойня, кто выиграет. — Как думаешь, что на этот раз? — спросила рядом сидящая Айгуль и слегка толкнула подругу под локоть. — Даже не знаю, не хочу предполагать, — ответила Гульнар, — Территорию, наверное, делят, им же всегда есть, что обсуждать. — Наверное, — согласилась Айгуль. Гульнар продолжила делать вид, что читает книгу, и задумалась как там Кощей, всё ли с ним в порядке. Всё-таки он же пошёл говорить за неё слово. Гульнар решила не мучить себя и пойти после школы сразу к нему и проведать да узнать о нём. *** — Здравия желаю, — поздоровался взрослый парень и вышел из гаража, протянув руку Кощею. — И тебе не хворать, — ответил он и они пожали руки. Кощей выдохнул дым и стоял рядом с Рамжой, старшим их Хади Такташ. Серёга, который стоял рядом с Кощеем, чувствовал волнение старшего и разделял с ним это волнение. — Зигер есть, — начал Никита и опустил глаза вниз, — За одним из ваших пацанов. Он посмотрел на Рамжу и ждал реакции того. Он держался хорошо, не выдал волнение и не начал сходу отрицать. Кощей кивком головы предложил отойти от лишних ушей, на что Рамжа согласился, и парни отошли в сторону от гаража и машины. — Я слушаю, — сказал хадишевский и положил руки в карманы своей куртки. — Серый ваш, Александр по имени, девочку украл и запятнал честь её, — сказал Кощей и выбросил докуренную сигарету себе под ноги, — Девочка с моей улицы. Сам знаю за неё, гордость школы и родителей, лишний раз не высовывались из дома, чисто школа, художка и дом. Не красиво как-то получается, решить надо. Кощей вытер холодный от мороза нос и стал ждать ответа от хадишевского. В момент он даже заметил некоторую озадаченность уже на Рамже. Само собой, из Хади Такташ ещё никто не был опущенным и никого не доводилось отшивать за это. — Приведите мне сюда Серого, — приказал старший Хади Такташ, — Живо, обязаловка передайте. Рамжа вытащил сигарету в ожидании, но при этом оставался спокойным снаружи, либо хорошо умел сдерживать эмоции. На самом деле он волновался. Кощей это точно знал, потому что вместе сидели пятёрку в Казахстане за шапку и за столько лет смог запомнить как он ведёт себя в тех или иных ситуациях. Через несколько минут привели Серого к старшим и оставили их втроём. — Серый, — начал Рамжа, — Это Кощей, с Универсама. Пацан протянул руку Никите, на что тот лишь сверху вниз посмотрел и брезгливо положил руки себе в карманы плаща, явно давая знак, что не хочет к нему прикасаться. — В общем, ты девчонку выкрал, не по-людски с ней обошёлся, — продолжил хадишевский и наблюдал за своим пацаном, как с каждым словом менялось его выражение лица, — Это правда? — Нет, клянусь. Рамжа и Кощей лишь взглянули друг на друга и каждый про себя подумал. — Слово пацана даёшь? — снова спросил старший Хади Такташ. Саша закусил внутреннюю сторону щеки и сразу понял, что сейчас будет. — Нет, — ответил он, понимая, что наказания ему не избежать. — Тварь, — единственное, что сказал Кощей про него и отвернулся. — Я даю тебе слово пацана, что никто ничего не узнает о ней, я обеспечу полное молчание, если только она сама не выдаст ситуацию как есть, — Рамжа подошёл к Кощею и пытался найти с ним компромисс, — Но и я надеюсь, что вы не станет болтать, что сделал наш бывший пацан. — Я договорился с ней вчера, сказала, что будет молчать, — ответил Никита, — Конечно, сам на неё залез, а весь позор она несёт. — Давай, брат, от души, — Рамжа протянул руку с пачкой сигарет в руках и оставил её в руке Кощея. Никита открыл картонную пачку и увидел там пару сигарет и купюр. Он пересчитал деньги, пока стоял спиной к остальным, положил в карман и повернулся ко всем, сразу увидев, как Рамжа приказал Серому следовать за ним. Видимо условно будет опускать. Всё-таки не хотелось такого позора на все соседние улицы. *** — Старший скорлупы, — обратился Кощей, — Шаг вперёд! Марат сделал шаг вперёд и встал рядом со старшим. — Представь-ка мне новенького скорлупу, — сказал он. — Пальто, — Марат посмотрел на Андрея и тот следом вышел вперёд, — Андрей, погоняло Пальто, проверку полностью прошёл, дёрнулся вперёд и не побоялся. — Уважение, уважение, — Кощей держал в зубах сигарету и протянул руку новенькому. Марат и все остальные пацаны заметили, что Кощей не шипко горел желанием знакомиться с новеньким да и сам он после разговора с Хади Такташем вернулся странным. Кабы только Кощей не забил на улицу. Вся скорлупа и супера стали собираться на выход из качалки. Что им там делать? Смотреть, как старшие бухают? Пацаны стояли в кругу и обсуждали все насущные темы, ну и просто болтали о улице и затронули тему Адидаса старшего. — Вова писал, что через неделю вернётся, — сказал Марат и повернул голову назад, заметив какую-то девочку. Пальто стоял рядом с ним и не заметил куда смотрел друг, слушал суперов про Адидаса, поэтому и не заметил стоящую сзади него Гульнар, как и она в принципе, потому что больше боялась их и в страхе не узнала со спины Андрея, проскочив в здание. Она неуверенно прошла вперёд, слыша обыденный гогот и пьяные разговоры. Было неудобно, по этикету нельзя было ей заходить одной в комнату старших, но очень хотелось узнать о Кощее. — Гуля, милая, заходи к нам, — сказала Люда за закрытой дверью. Гульнар, которая собиралась уже уходить, обернулась на голос и тут же открыла двери. Парни подзывали рядом присесть, но девчонка села рядом с Людой и та обняла её за плечи, по-девичьи. Единственное, что так сильно выделилось в этом клоповнике, простые девчачие обнимашки. — Не переживай, — неожиданно сказал Кащей, дав надежду, — Серого накажут, а о тебе все будут молчать: и хадишеские, — он сделал паузу и оглядел всех находящихся вокруг, — И все присутствующие здесь. — Спасибо, — сказала Гульнар и бросилась обнимать старшего, — Большое. — Не говори «спасибо», — ответил он и одной рукой приобнял девочку, — Лучше скажи «от души» или «благодарю». В тюрьме никогда не говорили спасибо. — Благодарствую, — повторила Гульнар за Кащеем, как в прошлый раз со списками. — Ооо. Послышалось одобрение с каждого, кто находился в коморке, и чокнулись по 100 грамм, в том числе и Кощей.