Ikigai

      Звон будильника, поставленного Касуми на пять вечера, жестоко и слишком резко выдрал его из сна. Девушка вяло пошевелилась под боком и Мута рассеянно погладил её по плечу, чувствуя себя готовым вот-вот отключиться снова. Мало. За выходные он едва сомкнул глаза и теперь, выхватив эти несколько часов отдыха, ощущал себя скорее разбитым, чем выспавшимся. Впрочем, если бы девушка не утащила его спать, он сам едва ли продержался бы дольше пары часов и тогда всё могло быть гораздо хуже.       Мива пошевелилась снова, мягко ткнулась носом в его шею и Кокичи болезненно втянул воздух через стиснутые зубы от прошившей его по нервам, острой судороги. Медленно выдохнул, насилу расслабив пальцы, которыми чуть не вцепился ей в плечо и погладил снова, надеясь, что сквозь дрёму девушка не сможет различить осевшую на его кончиках пальцев дрожь. Мута подозревал, что если бы его тело не было искусственно трансформировано путём изменения формы души, он бы не смог перенести реабилитацию. Уж точно не с такими нагрузками и не так быстро.       Потому, что невозможно было чувствовать столько всего сразу и одновременно ничего лишнего.       Его тело было полноценным, здоровым и полностью готовым к жизни во внешнем мире, но разум – определённо нет. Скорее всего, не будь шаман способен капсулировать и фрагментировать своё сознание, то запросто мог бы удариться во все тяжкие или вовсе сойти с ума. Интересно, подменыш и его ручная шавка согласились на сделку, рассчитывая именно на такой исход?       Кто угодно другой наверняка бы уже двинулся.       Его глаза выдерживали свет, но он всё равно слепил так сильно, что парень едва мог видеть. Он задыхался от возможности дышать без запаха едких химических аэрозолей лекарств и не терял сознание от сенсорной перегрузки только потому, что именно сознание всегда было сильнейшей его стороной.       В первые дни отсутствие боли ошеломляло так сильно, опьяняло до дурной, совершенно чудовищной эйфории, что он едва держал в узде свой, готовый вот-вот закоротить, мозг. Ни вкус нормальной еды, ни горячий душ, ни возможность ходить.       Чёртово отсутствие боли.       Отсутствие боли и Мива.       Первое всё же было во многом занятным физиологическим эффектом, тогда как второе… второе было всем.       Она всегда словно бы жила у него под кожей, была растворена в крови, но сейчас, когда у Кокичи была возможность прикоснуться к ней по-настоящему, всё стало куда масштабнее. Острее. Он хотел бы сказать, что это была только лишь любовь, но знал, что помимо неё там было кое-что ещё. Болезненная одержимость, которой он просто не давал достаточно воли, чтобы не сделать ничего лишнего.       Не навредить.       Его буквально оглушало от её близости. От неё в целом. Касуми и не догадывалась, насколько сильно. Мута тоже не мог догадываться, что так вообще может быть, но не мог так просто показать ей это. Не потому, что она бы не приняла этого, нет. Она бы приняла. Приняла бы вообще что угодно и одно это уже выламывало его изнутри так сильно, что от одной мысли перехватывало дыхание и болело в груди. Вот только сейчас Миве совершенно не нужно было беспокоиться о нём, ей нужно было восстановиться. Восстановиться самой, насколько это вообще было возможно, а не возиться с тем, что парень реагировал на неё так остро, что иногда даже её лёгкие прикосновения приносили ему самую настоящую боль. Эту боль он готов был потерпеть. Эта боль была единственной, которая стоила того, чтобы вообще существовать. Мута знал, что это пройдёт со временем, но пока не прошло, девушка не должна была брать на себя ещё и это. Она нуждалась в нём. В нём сильном, в нём знающем, как будет лучше и в нём, способном защитить её и направить. Способном её починить. Поэтому он старался. Старался ради неё потому, что она тоже старалась. Нет, он бы старался бы ради Касуми, даже если бы у неё совсем не осталось на это сил.       Девушка вяло пошевелилась вновь и Мута прижал её крепче, взволнованный внезапным приступом кольнувшей его тревоги. Сам ткнулся носом ей в макушку, пытаясь заглушить это назойливое чувство и прикрыл глаза, считая от десяти. Мива упоминала, что ей это иногда помогало.       Перед встречей у неё ещё было достаточно времени, он подсчитал. Целых два часа и три минуты. Два часа и три минуты, чтобы добраться до общежития и привести себя в порядок. Кокичи знал, что она не любила срываться впопыхах, знал, что ей нужно было хотя бы пятнадцать, а лучше целых двадцать минут на то, чтобы просто залипнуть в телефон, знал, что ей нужен кофе и, даже несмотря на то, что ему удалось значительно сократить его потребление, после пробуждения Мива всё равно не могла воспринимать ничего, кроме него. Знал, что душ она принимала в среднем на шесть минут дольше любого другого студента в их общежитии и ещё как минимум четыре минуты её сборов волшебным образом просто исчезали в пустоту. На что конкретно они уходили, выяснить пока не смог даже он. Несмотря на свою чудовищную пунктуальность, Касуми в целом очень плохо чувствовала течение времени, а потому была вынуждена оставлять себе значительный его запас. Вставать раньше, постоянно смотреть в телефон. Иногда даже ставить напоминалки, чтобы не забыть что-то, отвлекшись.       Окончательно проснувшись, девушка осторожно отстранилась, намереваясь встать, но Мута, сам не ожидая того от себя, резко подался следом и крепко стиснул её в объятиях, не дав подняться.       — Нет! — ледяной ужас агонией скрутил шамана так резко, что он даже не успел отследить этот момент, не успел взять себя в руки и теперь страх болью стучал у него в висках, мешая думать, — нет.       Вцепившись в Касуми мёртвой хваткой, он готов был повторить это слово бесконечное количество раз, словно бы оно волшебным образом могло переписать реальность. Реальность, в которой она должна была сейчас встать и уйти. Уйти, чтобы встретиться лицом к лицу с одним из тех, против кого они вели свою игру. Остаться в одном помещении с тем, кто являлся ублюдком по факту и возможным сообщником ещё более опасного врага с некоторой вероятностью. Остаться один на один. С тем, кто мог её погубить. С тем, кто непременно захотел бы её погубить, узнай правду.       И сейчас Мута должен был её отпустить.       Его Миву.       Должен был позволить ей уйти и делать то, что она сама выбрала.       Делать свою работу.       Девушка на мгновение замерла в руках Муты и мягко коснулась его, словно бы окаменевших, пальцев. Накрыла его ладони своими и чуть откинулась назад, полностью расслабляясь в его объятиях, даже несмотря на то, что они сейчас больше напоминали тиски. Парень выдохнул и зарылся носом ей в волосы, натурально сходя с ума одновременно от и бьющегося в рёбра ужаса и от того, что Касуми умудрялась принимать его даже сейчас. Даже таким. Его магия сходила с ума тоже, почти неуправляемо она свивалась вокруг в удушающий кокон, настолько концентрированный и плотный, что он сам чуть ли не задыхался, но не мог, был просто не в состоянии отдёрнуть её назад.       Слишком сильно хотел удержать её.       Закрыть. Защитить. Не пустить. Оставить себе. Потому, что было страшно. Страшно до одури, что с ней могло что-то случиться. Что угодно. Что она могла пострадать. Могла быть ранена.       Что она могла не вернуться к нему.       Совсем не вернуться, точно также как однажды он сам не вернулся к ней.       — Всё будет хорошо, — её тихий шепот прошиб шамана до дрожи, и он изо всех сил зажмурился, чтобы не усомниться в её словах.       Чтобы не сболтнуть лишнего.       Чтобы не сказать вслух, что она не могла, просто не могла этого знать.       Он не знал, что чувствовала Мива, когда жила, думая, что он был мёртв и, честно говоря, не хотел знать вовсе. Не так. Не на своей собственной шкуре. Ему было достаточно того, что он видел последствия. Вероятно, он был малодушным эгоистом, но Мута предпочёл бы быть мёртвым, чем оказаться на её месте.       Он бы не смог. Совершенно точно не смог бы.       Трус и ублюдок.       Иногда Кокичи даже казалось, что его душа в насмешку так и осталась такой же уродливой, какой была раньше. Вероятно, он даже заслуживал жестокого наказания за то, что заставил Касуми так страдать, но уж точно не за её счет.       Точно не так.       — Мута?.. — взволнованная его состоянием, Мива чуть крепче сжала его пальцы в кои-то веки её руки были куда теплее, чем у него.       Шаман обнял девушку крепче и прижался губами к её виску, внутренне умирая от того, что он мог себе это позволить. Мог позволить себе это и гораздо, гораздо большее.       Он мог заставить её остаться.       Знал это наверняка.       Как и раньше, ему было достаточно только… попросить её.       Эта опьяняющая, абсолютная власть покалывала на кончиках пальцев осознанием того, как на самом деле легко он мог заставить Миву сделать то, что ему было нужно. Просто попросить её остаться. Не ходить никуда. Попросить её отступиться. Это работало всегда. Раньше, когда у Муты в распоряжении были только Мехамару и тем более сработало бы сейчас. Он мог попросить её никуда не ходить и Касуми не смогла бы сказать ему «нет». Приняла бы это точно также как принимала в нём без исключения абсолютно всё. Безумие. Ей наверняка было бы грустно, она бы чувствовала себя плохо, но приняла бы это, простила бы его, а он бы свою очередь сделал бы всё, чтобы компенсировать ей свою трусость.       Зато Касуми точно будет в порядке.       Она будет жива.       Парень знал, что буквально одного его слова будет достаточно.       Одного чёртова слова.       Пожалуйста.       «Пожалуйста, не ходи никуда»       Мута чувствовал себя так, будто окончательно рехнулся. Эти слова болезненно бились в его мозгу в такт безумно колотящему сердцу и он готов был поклясться, что уже ощущал на своём языке их вкус.       — По…       Только он мог вот так запросто упиваться влиянием, которые мог на неё оказывать и одновременно ненавидеть себя за это до выжигающего все внутренности отвращения.       — Побудь со мной ещё немного, — выдохнул парень и стиснул зубы до скрипа, чтобы просто не завыть в голос от переполняющего его через край отчаяния.       А ведь Касуми всего лишь должна была подтвердить возвращение на должность, ничего более. Что будет дальше? Он сойдёт с ума от страха за неё? Или всё же превратится в монстра, просто подчинив себе её волю?       — Да. Да, конечно, — словно почувствовав его состояние, Мива неловко развернулась в руках шамана и свернувшись в клубок, сама вжалась ему в грудь, — сколько захочешь.       Чёрт.       — Я сделаю тебе кофе, — обречённо пробормотал он, уткнувшись лбом Касуми в плечо.       На самом деле уже сделал и теперь ей оставалось только принять дымящуюся кружку из рук вскоре подошедшего Мехамару, и… это и правда было глупо. Говорить так уже после того, как всё было готово, словно девушка не могла передумать или захотеть что-то ещё, хотя хуже всего здесь было то, что ей пришлось немного отстраниться, чтобы взять напиток у робота из рук. Хоть это и было совсем недолго, Мута успел возненавидеть эти возникшие между ними несколько сантиметров, даже несмотря на то, что ещё несколько минут назад одно лёгкое прикосновение Касуми прошибло ему по нервам словно неслабый электрический разряд.       — Спасибо, — обхватив кружку двумя руками, она снова прилипла к его груди и Кокичи осторожно обнял девушку вновь, чтобы та случайно не обожглась.       Острая, ослепляющая паника отступила, оставляя после себя назойливый, тихий страх и серую, опустошающую безысходность.       Допив кофе, Мива совсем притихла. Молчала, хотя уже близилось время уходить. Если она хотела успеть забежать в душ и переодеться, то это были последние минуты, которые девушка могла себе позволить провести с ним вместе.       Касуми досидела до последнего, действительно до последнего, и Кокичи расцепил словно одеревеневшие руки, позволяя ей отстраниться и встать, чтобы та могла одеться.       — Со мной всё будет хорошо, — она улыбнулась так светло и беззаботно, что шаману захотелось закопать весь мир, если бы он только имел что-то против.       — Клянись, — он резко перехватил её за запястье и притянул ближе, заставив Миву склониться к нему. Нос к носу, глаза в глаза.       — Клянусь, — она выдохнула поспешно, но Мута кивнул, зная, что девушка, несмотря на горячность ответа, была серьёзна.       Был уверен наверняка, но не по тому, как сейчас были сведены её брови и каким пронзительным был её взгляд, а потому что знал – она, как никто другой, осознавала цену ошибки. Его ошибки, за которую в итоге заплатила так несправедливо много. Ошибки, за которую он никогда не сможет себя простить.       — Я всегда буду знать где ты и как, — Кокичи погладил её палец, на котором было надето его кольцо и даже сквозь горечь усмехнулся, вспоминая как сильно смутил её утром, — смогу видеть и слышать.       — А говорить?       — Не через это устройство, прости.       — Думаешь, мне стоит взять с собой старый коммуникатор?       Хороший, чертовски правильный вопрос. Он и сам хотел сказать ей об этом, но девушка опередила. Мута был уверен, что она и сама бы пришла к верному решению, но чудовищная неуверенность Мивы в себе, своих силах и суждениях могла стоить слишком дорого. С неё сталось бы отказаться от наиболее удачной идеи только потому, что она была её собственной.       — Да. Ты бы даже не задумалась об этом, если бы не собиралась шпионить. Пошла бы так, как привыкла.       Касуми задумчиво кивнула, а Кокичи лишь оставалось надеется на то, что однажды она всё же сможет поверить в то, что была способна сама принимать верные решения. Не сразу, может даже спустя многие десятки и сотни раз подтверждений с его стороны, но сможет.       — Иди, ты уже уже опаздываешь.       — Я ненадолго, – Мива улыбнулась, коротко поцеловала его в щеку и отстранилась.       Её рука выскользнула из пальцев Муты и он подавил в себе желание тотчас же перехватить её снова. Замер, застыл, до боли вцепившись себе в волосы, пока девушка шла к выходу в сопровождении Мехамару, не смея шевельнуться. Почти не дышал, пока она не пересекла барьер, после чего резко выпустил всю скопившую под кожей агонию, что мощной энергетической волной взорвалась вокруг, раскидав по сторонам вещи и сбив с ног несколько ближайших кукол.       — Блядство.       Откинувшись на диван, шаман яростно потёр лицо, но избавиться от этого странного, мерзкого ощущения так и смог. Идентифицировать его совершенно не получалось, и парень решил по полной загрузить себя дневной рутиной просто для того, чтобы хоть как-то отвлечься. Принял обжигающе горячий душ, всё также избегая даже смотреть в сторону ванной и засел за мониторы, подключившись одновременно к максимальному числу марионеток, на которое только был способен. Один единственный сигнал, правда, для него всё равно горел ярче других, ровным, тёплым ощущением транслируя ему, что с Касуми было всё хорошо. Фоново воспринимал поступающие от марионетки информацию в виде звуков и физико-энергетических показателей девушки, но зрительно к ней не подключался, потому что не было нужды.       С ней всё было порядке.       В порядке.       С ней и должно было быть всё в порядке. Что вообще могло пойти не так?       Сегодня Мива даже не должна была выходить за пределы территории колледжа. Территории, которая уже отчасти была у него под контролем. Далеко не все Ультимейт Мехамару были задействованы в воспроизводстве, некоторые боевые единицы уже были спрятаны им во многих уголках храмового комплекса: спящие совершенно незаметные даже сенсориков, но готовые подняться по первому зову его воли. Мало. Всё равно этого было ещё слишком мало и он должен был постараться ещё лучше, чтобы в итоге взять под контроль это место целиком.       Абсолютно всю область.       Каждый чёртов сантиметр.       В Токио учитель Годжо отправил Мехамару прикрыть Маки на задании и Мута в который раз удивлялся тому, как они были похожи с Май. То, что сёстры не ладили между собой было практически безумием, но парень по привычке старался держать дистанцию и ничего не спрашивал ни у той, ни у другой. Возможно стоило? Попытаться наконец-то вести себя по-человечески, раз он теперь имел право считаться человеком? Попытаться завести друзей? Хотя бы внутри собственной команды.       Зазвонивший телефон заставил Муту отвлечься от наблюдения за восточной частью пригорода Сендай, где в последний раз им была замечана подозрительная активность, и скосить глаза на горящий знакомым именем экран.       — Вот ведь. Великовозрастный дебил.       Проигнорировав вызов, Кокичи снял с полёта нескольких жуков, чтобы немного разгрузить мозг и уже через полминуты снова получил сигнал, на этот раз, к счастью, уже через коммуникатор.       — Смысл было отправлять Мехамару с Зенин, если уже через час вас пробило на разговор, учитель?       — Тонкий расчёт, чтобы отвести все возможные подозрения! — если судить по голосу, то Годжо был как всегда бодр и свеж, и парень лишь ненадолго подключился к визуальному сенсорам устройства, чтобы убедиться наверняка.       В словах сенсея, возможно, и правда был бы смысл, если бы о способностях Муты было известно не так много, но, к сожалению, на данный момент у него было не так много тузов в рукаве, которые он смог уберечь от взгляда Старейшин. Шаман надеялся, что это было лишь временное упущение и очень скоро он сможет вернуть утраченное преимущество себе.       — Телефонная связь небезопасна, — терпеливо пояснил Кокичи, даже не пытаясь звучать хотя бы чуть менее снисходительно по отношению к собеседнику.       Беспечность Сатору была поразительна в своих масштабах, хотя и не удивительна вовсе, учитывая беспрецедентный масштаб его сил. Другое дело что сейчас он работал не один, и Мута наделся, что Утахиме-сама, которой Годжо всё же хватило ума открыться, сможет спустить его с небес на землю до того, как он допустит критическую оплошность. Насколько он мог судить исходя из состава их команды заговорщиков, наставница была единственной, кто был способен хотя бы отчасти держать сильнейшего мага в узде.       — Всё ещё? Я думал, такому умнику как ты не составит труда избавиться от любой прослушки.       — Если бы я вычистил телефон, это вызвало бы подозрения, — сквозь зубы процедил Мута, чувствуя резко вспыхнувшее внутри раздражение. Он очень хотел бы думать, что оно вызвано именно беспечным настроем собеседника, а не тем, что Мива когда-то всерьёз фанатела по этому клоуну.       Что она вообще умудрилась в нём найти?       Это ведь осталось в прошлом?       Он до безумия, до какой-то отчаянной надежды хотел верить, что да.       — Тогда не слишком ли подозрительно было игнорировать столь важный звонок? — в голосе Годжо теперь сквозила насмешка, и парень взбесился ещё сильнее от того, что совершенно перестал понимать, где заканчивалась привычка мага несерьёзно относиться к происходящему.       Или это была глупость? Если так, то он даже не знал, что из этого бесило его больше всего.       — Поверьте, у меня может быть много вполне достоверных причин для того, чтобы случайно пропустить входящий вызов, — ехидно протянул Кокичи и тотчас же сам же и отругал себя за то, что вообще ввязался в этот словесный фарс.       Со взрослым, вроде бы, человеком. Вроде бы, но, судя по всему, не факт. Да и ещё и использовал настолько вызывающий и пошлый аргумент, буквально тыкая оппонента в него носом. Мута яростно потёр переносицу, чувствуя себя полнейшим придурком. Даже ещё бóльшим, чем был тот, с которым он был на связи.       Что он вообще хотел этим доказать?       Что для него теперь было естественным проводить время с девушкой? Что он вообще мог это делать и теперь был человеком, а не куском мяса, висящим на проводах? Тем, кто уже не был безотказным инструментом, у которого не было и не могло быть иных дел, кроме как валяться в луже, ожидая чужих распоряжений?       Тем, что Касуми Мива досталась именно ему, хотя, разумеется, учитель на неё и не претендовал?       Учитель. Но не другие студенты колледжа. Конечно он знал о том, что девушка была популярна среди противоположного пола. На неё заглядывались из-за необычной внешности, мягкого, податливого характера и лёгкого нрава, но досталась она в итоге только ему одному. Отбросу из подвала и предателю Кокичи Муте.       И теперь он этим хвастал? Потрясал ей в воздухе как трофеем, вырванным из-под носа куда более достойных?       Да, чёрт возьми!       Вот уж действительно, неизвестно кто из них был по-настоящему большим глупцом.       — И правда. Как там Мива?       — Это неуместный вопрос, — он разозлился так резко, что и сам не успел уловить эту грань. Разозлился всерьёз, до черноты в глазах, хотя сам толком не понял, что именно послужило этому причиной и теперь едва сдерживал себя от того, чтобы просто не рявкнуть на Сатору, чтобы тот заткнулся и переходил ближе к делу.       Поморщившись, парень прикрыл глаза, чувствуя зарождающуюся головную боль. Пока слабая и едва заметная, она грозилась перейти в самую настоящую мигрень.       — А вы похожи с Утахиме, знаешь? Оба считаете меня придурком, — в голосе Годжо, несмотря на лёгкость, читалась обида, но Кокичи не мог понять, было ли это следствием реальных чувств или его очередное ребячество.       Возможно, Мута и правда перегибал палку. На самом деле, скорее всего это было действительно так, просто иначе почему-то совершенно не получалось. Совершенно не получалось перестать злиться. Перестать видеть в людях врагов, моральных уродов или просто везучих глупцов, баловней судьбы, к которым он всегда испытывал жгучую, чёрную зависть. Ни те, ни другие ни третьи не заслуживали его доброты и всё же Сатору Годжо, даже несмотря на то, что относился к третьему типу людей, не заслуживал также и того, чтобы сталкиваться с его злобой в открытую.       Хотя бы потому, что именно он вытащил шамана из того дерьма, в котором он оказался благодаря собственной слабости.       И как следствие, именно из-за него в итоге Мива была в порядке. В порядке, насколько это вообще было возможно после того, что он натворил и одно это уже стоило бесконечно много.       Тогда как он всё также оставался трусом, не желающим называть вещи своими именами.       Не «в порядке».       Жива.       Благодаря Сатору Годжо Мива была жива.       — Это не личное. Я по умолчанию считаю придурками всех, — парень всё же решил прояснить этот момент и, надавив себе ладонями на глаза, вздохнул, — с ней всё хорошо. Лучше.       Он поджал губы, сам не зная зачем всё же ответил на этот вопрос, хотя имел все возможности для того, чтобы соскользнуть с этой темы. Глупо, потому что Мута верил, что на самом деле Сатору было плевать. Всем было плевать. Не потому, что все были плохими, а потому, что такова была природа людей. Смысл? Она ведь даже не была его ученицей.       А Мива… даже несмотря на дружелюбие и лёгкость ей тяжело давалось построение действительно близких социальных связей. Ни в одной из компаний, к которым она прибивалась за всё время, девушка ни для кого так и не стала первой. «Лучшей подругой», как говорили девочки. Даже Момо и Май были друг у друга в гораздо большей степени, чем Касуми была у них, даже несмотря на то, что эти трое вполне укладывались в такое понятие как «друзья».       Она не была первой. А не первые, как известно, были не так важны.       — Ну вот и хорошо. Нам всегда внушали обратное, но никто и никогда не должен оставаться один.       Ауч.       А вот теперь Кокичи было даже немного стыдно. Не настолько, чтобы извиниться за грубость или всерьёз переживать, но достаточно, чтобы почувствовать себя ещё большим моральным уродом, чем было до. Хотя, казалось бы, куда больше?       К чёрту.       — Так к чему звонок?       — Ты уже сделал то, о чём я просил тебя в прошлый раз? Обеспечишь связь?       — Да. Минуту, — подключившись к одному из спящих роботов-шпионов, шаман расправил его мембранные крылья и взлетев, осмотрелся по сторонам. Как Мута и предполагал, цель всё ещё была в пределах области и, ещё раз убедившись в отсутствии чужаков, спикировал марионетку вниз.       — Готово.       — Итадори, ты меня слышишь?!       — Тц, не обязательно так орать, он слышит, — проворчал Мута, окончательно настроив канал и откинувшись в кресле, прикрыл глаза, полностью разделив зрение со своей куклой.       — Учитель Годжо! Мехамару! Очень рад вас слышать!       Лицо Юджи склонилось слишком близко к крупной механической стрекозе и у Кокичи появилось естественное желание отпрянуть. Воистину, никакого уважения к личному пространству.       — Какой был смысл настраивать вам безопасную связь, если вы всё равно вопите на всю Японию?       — У вас там всё хорошо?       — Всё отлично! Ещё не передумал на счёт моего предложения?       — Нет. Думаю, пока нет.       — И он в этом абсолютно прав, — прокомментировал Мута вполне разумное решение Итадори повременить с возвращением, и Сатору издал громкий страдальческий вздох.       — Дело в Сукуне. Он что-то задумал, я чувствую. Не могу это объяснить, но… у меня действительно дурное предчувствие на этот счёт. Особенно если кто-то из верхушки действительно заодно с Кендзяку. Иногда мне кажется, что они только того и ждут.       — На данный момент твоя поимка официально не выставлена в приоритет первого класса, но я бы не обольщался. Пока что мы контролируем ситуацию, так оставим же преимущество за собой, — подтвердил Кокичи, окончательно оставив сильнейшего мага в меньшинстве.       Как бы Годжо не казалось, что так он сможет лучше защитить своего ученика, Мута был уверен, что тот снова попадался в ловушку собственного всесилия. Также он был уверен в том, что Утахиме-сама имела точно такое же мнение на этот счёт — противостояние сейчас шло на совершенно другом уровне и грубая сила, даже та, которую было невозможно переоценить, вполне могла проиграть хитрости и тонкому расчёту.       Мута полностью разделял опасения Юджи, хотя, к сожалению, и был отрезан от колоссального объёма данных, которые упустил, будучи выведенным из стоя. События Сибуи он воссоздал на основе неполной и отчасти неточной информации, полученной из воспоминаний других людей и нескольких сохранившихся видеозаписей с камер наблюдения. Но самое важное – непосредственная стычка шаманов с подменышем была для него в этой картине наиболее тёмным пятном.       — Нет в вас...       — Духа приключений? Спасибо, учитель, но мне пока хватило, — убито усмехнулся Юджи и на линии воцарилась гнетущая тишина.       Парень прикусил язык, едва не ляпнув что ему, в общем-то, хватило тоже, но добивать Сатору отчего-то расхотелось. Сейчас так явно бросилась в глаза его неловкая попытка их расшевелить, что ему даже стало жаль учителя. Кажется, он действительно хотел как лучше, но...       — Мы всё ещё ждём заявленные миссии и расписание патрулей, — напомнил Кокичи и обстановка немного разрядилась.       Годжо предоставил марионетке доступ к полученным данным и Мута быстро перекинул списки Итадори через шпиона-стрекозу.       — Я предоставлю Совету данные о твоём местоположении к семи, сумеешь уйти так, чтобы это не вызвало подозрений?       — Да, мы справимся.       Кокичи хмыкнул.       «Мы».       Итадори скрывался в компании проклятого духа полукровки и само по себе это не могло не вызывать у Муты беспокойства. Не ему было судить, но оставалось только надеяться, что это не выйдет им боком в ближайшем будущем.       — Тебе надо будет засветиться перед облавой.       — Да, я понял. Кстати, есть кое-что, что я хотел бы передать для госпожи Сёко. Это... честно говоря, я не особо понял, — Юджи неловко засмеялся ероша волосы на своём затылке, — но, кажется, здесь упоминаются довольно продвинутые методы обратной проклятой техники. Ничего если в таком виде?       Он вытащил из внутреннего кармана куртки небольшой потрёпанный дневник в тёмной обложке и Мута, даже будучи полностью подключенным к марионетке, подался вперёд.       — Откуда?       Многие сильно пострадали во время инцидента в Сибуе и даже такой профессионал как Иэйри Сёко при нынешних возможностях не могла помочь всем. Она не могла помочь Инумаки, полностью лишившегося руки и Тодо, чьи ранения затрагивали не только его тело, но и душу.       — Чосо…       — Ах да, твоё ручное проклятие. Это может кончиться плохо, — довольно жестко осадил его Кокичи и Юджи замялся.       — Это… другое. Он говорит, что является моим братом. Верит в это. Я пока не уверен до конца, но кажется это правда и...       Мута провёл ладонью по лицу и медленно выдохнул сквозь зубы, жалея что хотя бы часть из полученной сегодня информации нельзя было расслышать назад.       — Ладно, не продолжай. Мысли о твоём генеалогическом древе уже вселяют в меня ужас. Показывай, что нашел, этого хватит.       Итадори немного расслабился и, раскрыв дневник, начал по очереди перелистывать его страницы, пока марионетка сканировала текст. Мута сразу перенаправлял его на печать – Сёко избегала работать с электроникой на чужой территории и он, в общем-то, мог её понять.       — Может, это даже сможет помочь Инумаки и Тодо. Ты передашь? – с надеждой спросил Юджи, заставив шамана поморщится.       Он спрашивал так, словно был единственным, кого здесь интересовала судьба Аой, хотя именно он, Кокичи был его товарищем по команде. Глупо. Ведь он сам всегда старался держать дистанцию с другими учениками, а теперь отчего-то испытывал зависть поразительной способности токийского первокурсника заводить друзей.       Их там всех такими выращивают или это непосредственно последствия наставничества учителя Годжо?       — Сегодня же.       — А её со мной не оставишь? Было бы неплохо всегда иметь связь, — Итадори потянулся в сторону стрекозы, но она ловко вывернулась у него из под пальцев и зависла в полуметре у парня над головой.       — Нет. Даже если тебя не схватят, то могут засечь моё сигнатурное искажение.       — Ого. Так разве можно?       — Как выяснилось, да.       — А…       — Я найду тебя сам. До связи.       Не дав Юджи ответить, а учителю Годжо вставить и пары слов на прощание, Мута оборвал канал и увёл шпиона за пределы района. Не хотелось затягивать разговор. Не хотелось быть свидетелем... он и сам не мог толком понять чего именно. Того, что Сатору вполне мог начать рассказывать Итадори о том, как по нему скучают все его многочисленные друзья? Так, словно в их ситуации не могло найтись темы поважнее. Даже несмотря на то, что Юджи был ходячей катастрофой, сосудом Сукуны. Даже несмотря на то, что он, утратив контроль, погубил в Сибуе бесчисленное множество людей.       Да, пожалуй, это действительно было бы невыносимо.       Не потому, что Мута не понимал каково это, облажаться, о нет, это он как раз понимал лучше других. И не потому, что перекладывал на токийского товарища ответственность, полностью лежащую на плечах взбесившегося проклятого духа.       А потому, что его принимали таким. Вся его команда целиком, это было очевидно ещё на программе обмена.       Не то, чтобы ему не хватало принятия Мивы, нет. Шаману хватало бы её абсолютно принятия даже если бы против него ополчился целиком весь мир, но глядя на учеников Годжо он всё равно невольно задавался вопросом - что на счёт остальных? Что на счёт Нишимии и Май? Что на счёт Тодо и Камо? Что на счёт наставницы Утахиме? Может быть следовало перестать вести себя как скрытный болван и наконец-то нормально поговорить?       Нет, определённо, нет.       Сидеть за мониторами было невыносимо, даже несмотря на то, что Мута мог чувствовать, что Касуми была в порядке. Он не подключался к её новой марионетке полноценно, лишь краем восприятия слышал голоса, в любую секунду готовый отреагировать на возникновение опасности. Вот только успел бы, если бы действительно пришлось? Ему очень хотелось верить, что да. Даже распылив своё сознание на множество фрагментов, шаман уже очень скоро извёлся и в итоге просто поставил большую часть своих шпионов на автопилот. Ему было жизненно необходимо отвлечься и обещание занести Сёко новые данные, представляло собой хорошую возможность это сделать. Не то чтобы он горел большим желанием тащиться в больничный корпус и мозолить целительнице глаза, но информация, собранная Итадори могла очень сильно помочь ей в изысканиях относительно расширении возможностей использования опт.       Мута сам перечитал распечатанный текст, но, к собственной досаде, понял не многое — это была специфика, от которой он был далёк. И всё же он хотел верить, что в руках Иэйри это может стать хорошим инструментом. Что это в итоге поможет Тодо и Инумаки. Что это поможет Миве, хотя он и сам пока не понимал, что конкретно с ней было не так.       Когда-то мысль о том, что девушка была как-то по-особенному связана с ним, переполняла шамана каким-то совершенно непостижимым восторгом, но теперь он подозревал, что именно это и могло выйти ей боком. Если это было так, то именно он и был виновен в её состоянии.       Его эгоизм, трусость и слабость. Его решение сделать всё в одиночку. Гордыня и уверенность в том, что он сможет выйти из того боя победителем. Вернуться к Касуми не предателем, а героем. Он бы и сейчас не задумываясь отдал бы за неё свою жизнь, но именно что за неё. Не за себя, не за здоровое тело или лучшую жизнь.       Только за неё.       Тянуть дальше просто не было смысла и погасив экраны, Мута выбрался на поверхность, ненадолго зависнув от резкого перепада температур. Свежий вечерний воздух пах талой водой и парень напрягся, на мгновение различив в ней едкую, химическую примесь лекарств. Показалось? Он осторожно принюхался, но не почувствовал больше ничего. Только холод, камень и влажное дерево. Показалось. Эта дрянь преследовала его повсюду и иногда даже казалось, что он сам провонял этим токсичным дерьмом насквозь. Мива, однако, утверждала, что не чувствовала ничего подобного. Она утверждала, что ей нравилось.       Нравилось.       Касуми нравился его запах. Чёрт.       Парень шикнул от прострелившей его виски головной боли и стёр выступившую под носом кровь.       Посмешище.       Словно персонаж глупого фансервисного аниме, не иначе.       Усмехнувшись, он отлип от дверей ангара зашагал в сторону лазарета, по дороге напугав парочку прогуливающихся первогодок. Возможно, целых два Мехамару в сопровождение всё же были немного излишни.       — Ты должен был зайти ко мне ещё в понедельник.       Да. Именно по этой причине он и не хотел сюда идти.       — Эти было лишнее, я в полном порядке, — Мута поморщился от ударившей в нос вони лекарств и закрыл за собой дверь.       В этот раз запах был вполне реальным, но тем не менее отличался от той жесткой дряни, на которой он вынужден был сидеть с самого рождения. Это было неприятно, но вполне терпимо. Кукол Кокичи оставил в коридоре, и они застыли по обе стороны двери, гарантируя, что никто в здравом не рискнул бы нанести сюда несвоевременный визит.       — Садись.       — Меня попросили передать, - проигнорировав требование целительницы, Кокичи прошествовал к её столу, протянул листы, но наткнулся лишь на её прохладный взгляд.       — Садись, — она повторила своё требование строже и парень, хмыкнув опустился на ближайший к рабочему столу Иэйри стул.       — Туда, — она указала кончиком карандаша в сторону больничной кушетки и в этот раз Мута не смог удержаться от страдальческого выражения, само по себе исказившего его лицо.       Оставив листы на столе, он подчинился требованиям в расчёте на то, что так это займёт куда меньше времени, чем если бы он стал спорить.       — Ты знаешь сколько провёл в коме? — подойдя ближе, Сёко начала осмотр, внимательно сканируя магией состояние его организма.       Слишком медленно, слишком дотошно и одновременно слишком бесцеремонно на его взгляд. Это заставляло парня нервничать и невольно задумываться о том, была ли целительница хоть немного более чуткой в отношении его Мивы. Точно должна была. Была просто обязана.       — Я умею считать.       — Точно? — насмешливо переспросила Иэйри и подцепила его руку выше локтя, заставив шамана дёрнуться и зашипеть от прошившей его по нервам острой боли. От самого места контакта с ладонью Сёко по позвоночнику и дальше, в ауру, до темноты в глазах и ощущения подступающей к горлу тошноты.       Что за?..       — А то так и не скажешь. Твоя нервная система перегружена, это сложно назвать полным порядком.       — Это пройдёт, — на выдохе прохрипел парень, чуть не сложившись пополам от нагнавшего его после приступа головокружения.       — Нет, если продолжишь в том же духе. Ради чего так себя изводить?       — Я разберусь, — Мута высвободил руку из пальцев целительницы, и та хмыкнула, приподняв одну бровь.       — Я не собираюсь бегать за тобой по всему Киото.       — Это и не обязательно.       — Мне сдать тебя Миве?       — Нет, я…       — Разберёшься? Твоя бравада однажды может стоить ей жизни. Истощение притупит внимательность, внезапный приступ боли – и даже доля секунды, которую ты потеряешь в этот момент, может определить исход.       Мута злобно выщерился на Сёко, но та ничуть не впечатлилась его яростью. Смазано улыбнулась и равнодушно осмотрев собственные ногти, как ни в чем не бывало продолжила:       — Немного потешенной гордости сегодня и одна ошибка, которую уже никак нельзя будет исправить, завтра.       Парень невольно дёрнулся, но не отвёл взгляд.       — Я понял.       — Секунда, которая разделит мир на до и после и чёткое понимание, что этого можно было избежа…       — Достаточно! Хватит...       Мута зашипел и до боли вцепившись себе в волосы, согнулся напополам, борясь с новым приступом навязчивой тошноты.       Она вообще человек?       Жестоко. Слишком жестоко, однако едва ли что-то ещё могло так легко прихлопнуть его упрямство. Иэйри-сама, определённо, знала куда бить и ничуть не сдерживала силы своего удара.       — Вот и славно. Только почему я всякий раз должна объяснять это каждому тупому мужлану, попавшему в мой кабинет? Снимай бинты.       Выбитый из колеи, Мута расстегнул форму и безропотно размотал повязки, покрывающие его левую руку и часть плеча. Было глупо и неуместно пояснять, что абсолютно всё, что он делал, абсолютно все решения, которые он принимал, всё это было именно ради Касуми. Ради того, чтобы она не чувствовала себя беспомощной, ради того, чтобы чувствовала себя в безопасности. Могла ли она чувствовать себя в безопасности, если бы знала, что её защищает покалеченный слабак, который и сам порой не знает, как было правильно? Раньше, пока он был заперт в своём гробу, всё и правда казалось проще.       — Боль, светочувствительность?       — Ничего такого.       — Тогда зачем носишь?       Мута молча отвёл взгляд в сторону, и целительница цыкнула, закатив глаза.       — Повязка делает только хуже.       — Я…       — Какие же вы все одинаковые, — досадливо цыкнула Сёко, и Мута запнулся, растерянно скосив на неё глаза, — строите из себя не пойми что, а потом вас соскребают с бетона. И кому от этого лучше? Ты правда считаешь, что это так необходимо?       Это вопрос точно предназначался ему? Он не был уверен, но сейчас отчего-то казалось, что как минимум отчасти – нет. Тогда кому? Их общему с Годжо другу-предателю? Нет, точно нет, его не соскребали, он уточнял. Чёрт…       — Нет.       — Вот и я так думаю. Ложись, я тебя поправлю.       Кокичи откинулся на кушетку и уставился в стену, в кои-то веки безропотно позволив целительнице выполнять свою работу. Он чувствовал себя странно. Мерзко, но едва ли в этом можно было винить кого-то, кроме его самого. Иэйри-сама была права, но…       Но.       «Но» состояло в том, что он был трусом.       Мута не хотел, чтобы Мива видела то единственное, что осталось у него в наследие от прошлой жизни, боялся этого настолько сильно, что даже малодушно позволял ей самой прятать от него свой «ожог», хотя догадывался, что не всё было так просто. Сёко точно исцелила бы её как минимум до того состояния, чтобы не нуждаться в повязках, но он знал, что встречным условием от Касуми будет перестать прятаться уже ему, а потому медлил.       — Придёшь уже завтра. Это никуда не годится.       — Да.       Несмотря на вмешательство положительной энергии Мута чувствовал себя разбитым. Выбитым из колеи и потерявшим уверенность в том, что делать дальше. А если быть точнее – как. Отвратительное чувство. Физически ему явно было лучше, но всё остальное, как казалось, было разнесено в хлам.       Намотав бинты обратно, он собрался было как можно быстрее сбежать, но перед самой дверью притормозил и обернулся.       — Что если я иногда… кхм..       Щёки начало предательски печь, и Кокичи скривился от того, что он всё ещё не научился держать своё неуместное смущение в узде. Уже успевшая вернуться на своё место, Сёко подняла на него заинтересованный взгляд, и парень вспыхнул сильнее.       Позорище.       Спасибо ещё на том, что не начал заикаться в процессе. Или это считается тоже?       — Иногда я взаимодействую с Кас… с Мивой довольно тесно в энергетическом плане. Я не делаю ей хуже?       В этот раз голос шамана не подвёл, но лисий, насмешливый взгляд целительницы, никак не способствовал его попыткам вернуть утраченное самообладание.       — Нет, наоборот. Раз так, то я бы даже хотела посоветовать тебе делать это чаще.       Мута сравнялся цветом с варёным раком, и Сёко громко расхохоталась.       — Совсем не обязательно делать это именно так, как ты подумал, — утерев выступившие на глаза слёзы, она примостила подбородок на сложенные ладони и хитро глянула на сконфуженного парня.       — Почему?       — Почему не обязательно?..       — Нет! Чёрт… — он провёл ладонью по лицу, пытаясь стереть сжирающую его до самых костей неловкость, но кажется, всё только усугубил, — почему чаще наоборот лучше… боже, вы бываете ужасны.       — На данный момент я не могу утверждать что-то наверняка, поэтому воспринимай это просто как хорошую магическую совместимость, — пожав плечами ответила Иэйри, и Кокичи показалось, что эта осторожная формулировка была выверена слишком уж идеально. Так, словно целительница догадывалась о том, что у кого-нибудь из них мог возникнуть такой вопрос и заранее подготовила ответ.       — Хорошую? — сощурившись, переспросил он, явственно чувствуя какой-то подвох.       — Очень хорошую.       Или он просто хотел его чувствовать. Так сильно хотел получить подтверждение собственным фантазиям, что теперь видел то, чего нет?       — Такое хотя бы бывает?       — Учитывая низкую выживаемость магов за пределами кланов, точную статистику проследить невозможно.       Одно единственное слово остро кольнуло его в мозг.       — Причём здесь выживаемость?       — Я смогу сказать точнее, только если увижу ваше взаимодействие вживую, — насмешливо протянула Сёко, и Мута, закатив глаза, вышел из кабинета, громко захлопнув за собой дверь.       Ещё никто и никогда на его памяти так качественно не уходил от ответа. Заставить собеседника сбежать самому — воистину гениальный ход.