Vecchio pianoforte a coda

Всю следующую неделю Минхо провёл в новом излюбленном месте - в клубе.  Он правда влился в компанию и подружился с каждым.  С Крисом, что всегда за стойкой поддержит любой разговор. С Ликсом и Чанбином, которые кажутся необщительными только на первый взгляд. С Хёнджином, что любил невзначай подкатывать к официанту.  Ну, точнее, к Сынмину, который просто закатывал глаза и уходил куда подальше. А Чонин догонял и смеялся вместе с ним с каких-то шуток, что известны, видимо, только официантам.  После длительных выступлений у парней взялось за привычку проводить время этой же большой компанией. Они немного накрывали стол: готовили себе томатную пасту, рядом ставили обязательно вино и отдельно крепкую настойку для Криса.  Дальше шли и правда самые комфортные разговоры, о которых только иди и играй на скрипке - но даже так все ощущения не передашь.  И всё же: следующая неделя - следующая встреча с Джисоном.  Минхо снова приходит первый и не обнаруживает парня в зале. Просторное помещение обдувает ветром из открытых окон. В этом здании было два зала: этот назывался малым, хоть и размеров его было достаточно для обширных выступлений. Сцена возвышалась над полом, к ней по обе стороны вели лестницы. Минхо положил свой рюкзак на одно зрительское место, коих тут было несколько рядов, и огляделся ещё раз.  Неужели тот и впрямь не соизволит прийти?  Он решает недолго побродить по учреждению, где им и было предоставлено место для репетиций.  Минхо выходит из зала и поворачивает направо в длинный коридор.  Тут было приятно находиться. Отдалённо слышны звуки разного рода произведений, доходила до ушей и музыка из опер. Кто-то сам пел лирику, вкладываясь на все сотни процентов.  Он решил снова завернуть за угол, как услышал..  - Здесь же сегодня будет репетировать Хан Джисон? Минхо остановился.   - Да, это точная информация.   - Предложим ему эту сделку, должен согласиться. Скажем, что мы знакомые родителей, он ничего не заподозрит.   - Ты думаешь он согласится заплатить за первое место? Он же вроде и выступает то ради денег, а тут как будто останется без прибыли.   - А ты думаешь он занимает эти лучшие места как-то по-другому? Скажем, что, если заплатит, выдадут еще больше. Мы должны заполучить сейчас эту сумму. Этот придурок не догадается, всё, давай.. «Его собираются обмануть на деньги?» - Минхо и правда удивляется, когда понимает всю суть разговора незнакомцев. Вот и прогулялся по коридорам.  Но была одна радостная новость: этот комок злости всё же придёт на репетицию.  Вернувшись в зал, Ли застал там Джисона, который уже сидел за роялем и рассматривал ноты.   - О, ты пришёл! Снова здравствуй! У нас, конечно, интересное вышло знакомство, но может сейчас.. - парня перебивают.   - Замолчи ты, всё ещё не представляю, как я буду тебе аккомпанировать.. - Джисон нервно глянул в сторону пришедшего и вновь зарылся в нотах.  Минхо улыбнулся какой-то собственной мысли, закрыл дверь и забрал свою скрипку со стула около сцены.   - Ты хоть знаешь произведение, которое нам нужно будет сыграть? - неловкий вопрос прозвучал от паренька, который ещё не хочет выбираться из нот.   - Нет, - протянул Минхо, но на следующей фразе голос стал более серьёзным, - Скрипку надо настроить. Сыграй ноту ля.  Джисон закатил глаза, отложил ноты и противно тыкнул в клавишу.   - Ты не ту сыграл.. - Минхо сказал это ещё более суровым тоном, шуточно ощущая себя явно более хорошим профессионалом. Или не шуточно. Джисон буркнул под нос и нажал нужную ноту. Еще громче и противнее.   - Можешь начинать. Я подстроюсь. - сказал непоколебимый скрипач по завершению настройки.  Он тут же почувствовал на себе косой недоверчивый взгляд, но Джисон не стал спорить. Он несколько секунд правильно ставил стул, потом подкручивал, после чего ещё подбирал самую удобную для себя подставку. Каждому музыканту ведь нужно настроиться. Ли не мог не усмехнуться.  И когда всё для Хана стало более менее удобным, зазвучал первый аккорд.  Минхо понял: переложение для фортепиано со скрипкой ноктюрна до диез минор Фредерика Шопена.  Он знал это произведение слишком хорошо.  Оно сопровождало парня по всем самым трудным моментам, и сейчас не оставляет одного. Оно до боли разрывает душу, которую хочется показать слушателям. Ночная тема произведения может и успокаивает, но скорее настраивает на некий шум кристального водопада, который мешается со слезами.  Но сейчас он хотел выяснить кое-что другое. Подтвердить собственную догадку.  Когда Хан начинает играть главную мелодию произведения, Минхо наконец подключается и берёт главенство на себя, даже не взглянув на парня и не согласовав вступление. Он разрывает фортепианную игру аккордом, которого нет в нотах Шопена. Далее переводит в легкую мелодию, что лишь отдалённо схожа с той, что написал сам автор. Ли выводит её на звенящий джаз и слышит, буквально слышит, как Хан перестал играть и прожигает парня взглядом.   - Это не то, что мы должны играть. Этого нет в нотах. - голос звучит низко, ещё более раздражённо.   - А я особо и не зацикливаюсь на нотах. - Минхо отвечает ухмылкой, отводит взгляд и почему-то откладывает скрипку. - Почему тебе так не нравится импровизация?  - Потому что это неправильно. У каждого произведения стоят свои динамические направления и штрихи, оставленные самим автором. Неужели так трудно просто действовать по правилам? - Джисон словно сам и не верит своим словам. Но старается говорить уверенно.   - Знаешь, у меня не было таланта, как у тебя. Ты ведь благодаря этому только и играешь, да? Я не вижу в твоей игре ничего, кроме хорошего исполнения. Да, исполнение прекрасное. Достойно уважения. Но ты этим не живешь. Ты с этим не выживешь. - Минхо подходит ближе, - Мы так правда не сыграемся, знаешь.. Читал «Моцарт и Сальери»? Ты самый настоящий Моцарт, Хан Джисон. А я слишком другое. Но знаешь, я хочу, чтобы хоть что-то у нас получилось.  Ли Минхо отводит взгляд, прерывая монолог. А сам Хан сидит немного в шоке. Он не понимает, зачем парень вываливает на него свои чувства. Зачем ему про них знать.  В этот момент скрипач вновь берёт свой инструмент в руки и без слов начинает играть.  Petite Fleur - Sidney Bechet  Звучит не оригинал, а больше как импровизация на это произведение.  С первой ноты Джисон чувствует, как игра отличается от того, что он слышал до. Он понимает, как отличается их игра друг от друга. Не важно, какой инструмент. Важно, как ты играешь.  А Минхо играет, как самый чистый рассвет. Или закат. Как литр самых благородных духов цветочных полей. Как сумасшествие, но такое родное. Как и родное чувство опьянения, так чтоб падать без возможности подняться.  Играет, будучи отбивая части от самого себя.  Джисону хочется сбежать. Потому что нравится, слишком нравится слушать. Потому что слушает такое впервые.  Он и правда не умеет согласовываться со своими чувствами. Они запечатаны за правилами музыки.  Хан резко встает со стула, роняя его на пол. Он сам и пугается от такого грохота, заставляя и Минхо остановиться играть. А Ли видит, какими глазами смотрят на него.  Глазами, в которых он впервые видел все чувства.   - Прости, я случайно.. - Хан ставит стул на место, - Мне наверно сейчас лучше уйти.  Джисон больше не смотрит на парня, он всё ещё хочет скрыться. Куда-нибудь подальше, ведь, чёрт возьми, он только что видимо совершил ошибку.  Минхо устало вздохнул.   - Нам обоим лучше уйти, да ещё вместе, да ещё прогуляться и поболтать.  Хан хотел что-то ответить, но его просто взяли под руку и повели из учреждения. Но на выходе их встретили двое парней.   - Здравствуйте, Хан Джисон, всё верно? Парень удивился и хотел было ответить, но..  - Нет, ищите деньги в другом месте. Мы тут музыкой занимаемся, а не выигрышем определённых мест. - язвительно выговорил Минхо, выплёвывая каждое слово, и побыстрее утащил от парней Джисона. Тот смотрел на него удивлёнными глазами, а его руку сжимали теперь чуть крепче. - Хотели тебя надурить на приличную сумму. Но можешь уже не беспокоиться. Теперь пошли, нам надо ещё много чего обсудить.  По спине Хана пробежал холодок, а внутри наоборот стало в разы теплее. Откуда тот знал, что его собираются обмануть? Он что, помог? Но может всё же не соглашаться на совместную прогулку.. Вот сейчас, ещё можно одёрнуть руку.. Но отказать он почему-то так и не смог. Почему-то не хотел. 

🎻🎻🎻

Минхо приводит его в тот самый клуб.  Сейчас там играет своё нарастающее весельем соло саксофонист.  Джисон неловко переминается с ноги на ногу, в то время как Ли подошёл к барной стойке. Он сказал что-то бармену, тот заглянул за спину Минхо и по-доброму помахал Хану. Пианист тоже постарался улыбнуться и тихонько кивнул.  Он не мог спокойно себя вести, после того, как впервые дал чувствам волю.  Скрипач повернулся и жестом подозвал к себе парня.   - Я думаю и правда тяжёлый вечер, предлагаю немного выпить. - Ли садится за барный стул, пока другой парень начинает возиться с бутылками.  Джисон вновь кивнул и осторожно сел рядом. Он не особо понимал, стоит ли ему что-то сейчас говорить. Он боялся.  Подняв голову, он невольно задержал взгляд на Минхо. Что-то блеснуло, и, только сейчас приглядевшись, он заметил серёжки в ушах. Затем зацепили довольно длинные ресницы, всё же и правда кошачий разрез карих глаз. Чёлка попадала немного на них, но Ли заправлял её рукой. Такие глаза вызывали бессчётное количество мурашек по коже. Четкие линии носа, точёных скул и покусанных губ заставили задуматься о том, сможет ли кто-то передать эту красоту на бумаге. Джисон бы точно забрал себе рисунок, где будет изображён Ли Минхо.   - Ты пялишься. - вздрогнув от ухмылки и ответного взгляда, Хан отвернулся и заметил, что напиток уже стоял перед ним.   - Это что?   - Это Montenegro, ликёр, в состав которого входит более 40 видов трав. Вкус насыщенный с гармоничным сочетанием сладости, лёгкой кислинки и горечи. - проговорил словно скороговорку бармен и довольно улыбнулся.  Джисон на секунду приподнял брови, после чего сразу попробовал напиток. И правда: горечь прокатилась по нёбу, а в горле уже ощущался более сладкий привкус.  Со стороны послышались аплодисменты посетителей и шаги в их сторону.   - Ну что, как проводите время? Ой, а это кто? - улыбка саксофониста была очень тёплой, а глаза стали заинтересованно скользить по гостю.   - Это мой партнёр на фестивале, Хан Джисон. - слишком гордо сказал Ли и сделал ещё один глоток своего коктейля.   - Партнёр? А только ли на фестивале? - музыкант прикусил губу, дабы не рассмеяться из-за собственной шутки. Минхо лишь пихнул его в бок.  Сзади послышались ещё два голоса.  - Ты когда с неба падал, больно не было?   - Хван Хёнджин, если ты сейчас не замолчишь, больно будет тебе.  Подошёл Сынмин и взял заранее подготовленный поднос с напитками. Улыбающийся барабанщик вновь следовал за ним, словно собачка за хозяином. Они ушли, и уже не было слышно следующих нудных подкатов.   - Тебе настойку, Ликс? - снова подошёл бармен.   - Да, давай.. - на секунду этот Ликс задумался, - Ну какая прелесть. Крис, наша стойкая опора, делает нам настойки за барной стойкой…  - Ты уже выпил что-ли? - Минхо удивлённо посмотрел на парня, и тот рассмеялся.   - Нет, нет.. Ну, может, перед выступлением мне Крис уже делал коктейль.. Или нет. Я, честно признаться, не помню.. Минхо начал болтать с ним о чём-то, тут и бармен принёс напиток для Ликса. Джисон всё ещё не мог привыкнуть, что Минхо мог так легко кому-то улыбаться. Кажется, ему и правда было комфортно в этом коллективе.  Это что, правда так легко? Кому-то улыбнуться.  Хан допил свой напиток. И как только это произошло, его снова подхватили под руку и повели на улицу. Хотя ноги его уже начинали запутываться.  И вот они с Минхо идут уже минут двадцать размеренным шагом по набережной, но не сказали ни слова друг другу.  Как будто и говорить не хотелось, ведь сейчас впервые у Джисона был настоящий хаос внутри. Хаос от парня рядом.   - Знаешь, мать меня выгнала из дома после окончания музыкальной школы… - Джисон издал тихий смешок в кулак, - Эй, чего тебе тут смешного?  - Ты смешной. Думал, так и дойдём куда-нибудь в тишине, но нет, ты всё равно что-то рассказывать начал..   - Слушай давай меня. Я тебе расскажу кое-что о себе. Кто-то из нас должен это делать. Мой отец был музыкантом. Тоже играл на скрипке. И он тоже был погружён с головою в джаз и другие непонятные для классиков жанры. В итоге он не смог себя реализовать и не нашел ничего лучше, чем ходить по барам, играть в казино и всё такое, понимаешь? Однажды мать застала его с любовницей. Это был просто ад, - Ли усмехнулся, - Ладно.. Она не хотела чтобы я стал таким же, поэтому диктовала что правильно, а что нет. Что можно, а что запрещено. А я и нарушал все эти правила назло. И когда на выпускном она услышала мою джазовую обработку инвенции Баха, меня сразу выставили за дверь и лишили дома. Я выбрал свободную музыку, я выбрал то, чего хотел на самом деле. И ведь не пожалел ещё ни разу. А чего хочешь ты? - Минхо резко останавливается и смотрит прямо в глаза парня.  В тех глазах снова можно было что-то прочитать. Но сам парень не мог вымолвить ни слова.  Душу нелегко кому-то открывать. Доверие - трудный и долгий процесс, но почему-то здесь и сейчас хотелось вскрыть чувства насквозь. Хотя бы перед кем-то.   - Тебе правда нравится быть лишь исполнителем, никак не оставляя собственные пометки в музыке? - ещё один добивающий вопрос.   - Я привык не оставлять никаких следов, чтобы не было ненужных последствий.   - Какой ужас: прожить жизнь и не оставить в ней ни следа.. И здесь Джисон почувствовал себя очень-очень слабым.  Его повели немного ближе к морю, туда, где есть пара шезлонгов. Присев на один из них, Джисон заметил, что у Минхо всё это время была с собой скрипка.  Он что, снова собирается… Fly me to the moon - Frank Sinatra  Минхо не пел слова, но они и без его голоса будто оживали в мелодии. Отдавались шумом в ушах, заставляя рассыпаться на множество осколков.  Снова его игра, похожая на космос.  На Вселенную.  На его Вселенную.  У Джисона было ощущение, что он лезет во что-то запретное. Эта песня о любви, это то, о чем хочется делиться только с самыми близкими.  Но сейчас, при лёгком отражении луны в море и этой игре.. Захотелось жить.  Он как будто и никогда не умел.  Иногда мы забываем жить: начинаем тонуть в рутине, заботах, растворяемся в ежедневной пучине ран. Но мы должны помнить о жизни. Настоящей жизни, в которой мы чувствуем, в которой мы творим.  В которой мы любим.  Музыка уже закончилась, а Хан не может оторвать взгляда от глаз напротив. Они переговариваются без слов о своих чувствах.  А может, стоит попробовать что-то сказать? Станет ли это настолько трудным? Или всё намного проще?  - Я бы так хотел тебя сейчас поцеловать. - вышло слишком тихо и прозвучало как тайна. Только для двоих. Только для тех, кто сейчас живет.  Звуки за пределом биения сердец отключились. Джисон чувствовал, как собственное болезненно ёкнуло из-за страха показаться слабым и глупым. Но сейчас можно было смотреть лишь на невесомое трепыхание волос и приятную уверенность в глазах напротив.  Ответа он не услышал. Ответ он почувствовал на своих губах обжигающим дыханием. Но как только он ощутил эту теплоту - руками зацепился за шею парня, как за последнюю надежду.  От нахлынувших волною чувств оба парня прикрыли глаза. Поцелуй вышел неумелым и тягучим, но таким нужным. Вкус недавнего алкоголя задурманивал разум второй волной. Третьей стало то, как Минхо сжал его руки своими. Всё длилось несколько секунд, но эти секунды стали жизнью для обоих.  Оба хотели жить. Прямо сейчас.  Хотели жить благодаря чувствам и музыке.  И так они друг другу об этом рассказали. 

🎻🎻🎻

Удивлением ли стало то, что уже на третьей репетиции парни сложились в прекрасный дуэт?  Оказывается, им не хватало лишь одной маленькой, но такой важной детали - им не хватало жизни.  Теперь же оба жили той музыкой, которую сами создавали.  Вступали одновременно, с теплотой кивая друг другу. Джисон уступал скрипачу по звуку, их контраст придавал музыке ещё больше силы. В какие-то моменты Минхо передавал ведение Хану, а тот подхватывал незримое ощущение и раскатывал по клавишам в более громкой и чувственной лирике.  Конечно, Хан всё ещё недовольно хмурил лицо, когда пытался импровизировать, но у него это получалось.  Джисон ещё в начале репетиции разыгрывался каким-то классическим произведением, и у него случайно соскользнул палец не на ту клавишу, отдавая то ли резкой фальшью, то ли началом джаза. И Минхо, выбрав второй вариант, подхватил его. У него вообще получалось зажигать любой мотив и превращать его во что-то прекрасное, что-то о доверии.  В чём скрыто что-то о неловкой любви.  В чём скрыта целая жизнь.  И эту жизнь они захотели открыть всему фестивалю.