Отправная точка - адюльтер

Неделя для Софи пролетела на одном дыхании. Тяжелые размышления о предстоящей встрече с отцом занимали все ее свободное время. И если в Стефане, его галантных манерах и исключительной способности произвести впечатление даже на самого строгого родителя она ничуть не сомневалась, то с Беккером старшим следовало держать ухо востро. Арн Беккер всегда был человеком ветреным. При ничем не примечательной внешности, скромном росте и не менее скромном весе он имел отнюдь не скромное самомнение, которое и способствовало тому, что Арн шел по жизни играючи. Ему все давалось легко — деньги, внимание, уважение, женщины… Блага сами, как по-волшебству текли в его руки, и Беккер умело этим пользовался. Судьбоносная встреча с мамой Софи обещала утихомирить падкий на приключения нрав Арна, но их брак был лишь затишьем перед бурей. Софи едва стукнуло пять, когда одним весенним утром мама зашла к ней в комнату и, выпрямив спину до идеальной прямой, совершенно безэмоциональным тоном зачитала прощальное письмо, которое оставил им отец перед тем, как в ночи, втихушку собрал чемоданы и первым же рейсом рванул на другой конец света. Арн поддерживал связь с Софи — стабильно звонил и писал каждую неделю, но его кочевнический образ существования и разница в часовых поясах накладывали свой отпечаток на их общение. Оно всегда было кратким, емким и лаконичным, больше напоминающим обмен сводкой новостей, нежели разговор любящих отца и дочери. Исключением являлись редкие встречи, когда блудный Арн возвращался в Мюнхен или ближайшие к нему города по своим темным делам. Каким конкретно — Софи не знала. Не знала тогда и не знает до сих пор. — Черт, — ругается она, маясь с дурацкой застежкой браслета. — Ну же, давай! Ловкие пальцы Софи оттягивают язычок замка, тщетно пытаясь совладать с мудреной защелкой. Потратив на ювелирное противостояние почти пять минут, Беккер все же выходит из него победительницей. Облегченно выдохнув, Софи поворачивается к зеркалу, разглядывая свой вечерний образ. Черное коктейльное платье сидит точно по фигуре. Длинный закрытый рукав смещает акцент на ее оголенные, подтянутые ноги и бархатистую кожу. Легкий макияж подчеркивает зелень глаз и естественный румянец на щеках. А собранные в высокий хвост длинные волосы в тандеме с серебристыми босоножками визуально вытягивают ее силуэт. Софи вносит последние штрихи — надевает серебряные серьги с крупным камнем и довольно заключает, что она готова к мероприятию. Беккер выходит из гардеробной и цокает каблуками по направлению кухни, где на столе мирно покоится ее телефон. Разблокировав гаджет, Софи лезет в записную книгу, чтобы набрать Стефана, как вдруг на экране отображается входящий вызов от совершенно иного абонента. — Я слушаю. — Детка, привет! — задорно обращается к ней Арн Беккер, которого Софи едва слышит из-за шума улицы, доносящегося из трубки вслед за его голосом. — Слушай, я тут малость повздорил с Хроносом и… — И…? — Не обессудь, но твой папка ему проиграл. — Началось. Софи устало закатывает глаза и подпирает мягким местом кухонный стол. Всякий раз, когда ее отец опаздывает, он ссылается на древнего Бога времени, говоря, что тот задал ему перца. Валит все беды на Бога, потому что не хочет признавать своих ошибок. Прикидывается пострадавшей стороной, чтобы Софи его пожалела. А подливает масла в огонь тот малозначительный факт, что прятаться за спину Хроноса он научился, когда полгода запивал сытное стифадо молочным ликером на греческих пляжах в компании ее однокурсницы. — Прости старика, — тоном, в котором нет и намека на чувство вины, произносит Арн. — Задержусь на полчасика, не больше. — Могу я поинтересоваться, где тебя носит и чем ты занят? — Нечего скрывать! Встретился со старым бизнес-партнером. — У тебя был бизнес? Впервые слышу. — Оно и к лучшему, — сарказмом на сарказм отвечает Беккер старший. — В общем, нам надо еще в пару мест заскочить. А после — делай со мной все, что захочешь. Даже знакомь с женихами. Хорошо бы, конечно, с подругами… — Исключено. Этот урок я усвоила, — решительно отрезает Софи и поглядывает на время. — До ужина еще час. Буду рада, если ты все-таки успеешь к началу вечера. В конце концов, это ваша первая встреча… Я надеялась, что все пройдет гладко. — Разумеется. Как настрой у… — запинается Арн и неуверенно уточняет: — С-Стефана? Софи пропускает его напускную забывчивость мимо ушей. — Будь с ним помягче, ладно? Не засыпай вопросами, не предлагай сыграть в «Титаник» и постарайся выбрать приятные темы для разговора. Истории о том, как целое индейское племя помогало тебе выковырять из ноги червя, не совсем котируются в приличном обществе. — А если в блюде будут орехи? Как, по-твоему, я должен объяснить, почему выпытываю у официанта мытые они или нет, если Стефан не будет знать, что я две недели пролежал в больнице с дизентерией, когда вернулся из Малайзии? — Просто игнорируй блюда с орехами. Это не так уж и сложно. — Вечер обещает быть томным, — разочарованно вздыхает Арн. — Пап? — Хорошо-хорошо, — он нехотя принимает условия, выдвинутые Софи. — Но только ради тебя. — Спасибо. Я дождусь Стефана, и, думаю, мы будем тихонько выезжать. До скорого. — До скорого, крошка! Люблю. — И я тебя. Обменявшись с непутевым родителем любезностями, Беккер вешает трубку. Небольшое, предписанное этикетом опоздание отца — лишь одна палка в колесе ее телеги, которая доедет до пункта назначения, чего бы ей это ни стоило. Но заручиться поддержкой высших сил не помешает. Поэтому Софи тянется к мини-бару, достает свой любимый бокал, бутылку белого сухого вина и аккуратно ставит их на столешницу. Увы, высшие силы не особо-то охотно спешат ей на помощь — едва дело доходит до поисков электрического штопора, Беккер отвлекается на раздающийся на этаже шум. Стефан должен прийти с минуты на минуту, и Софи прислушивается, надеясь вычленить его голос среди заставшего ее врасплох подъездного гула. Однако ни приближающихся шагов, ни ласкающего слух баритона Хофманна она не застает. В ее распоряжении — только гортанные вопли соседа напротив. Любопытство берет верх над разумом, и Беккер, подозрительно нахмурив брови, пружинистой походкой направляется ко входной двери. Легонько щелкнув замком, она высовывает нос за пределы квартиры и невольно становится свидетелем театральной сцены, в которой Кайзер, стоя к ней спиной, разговаривает с кем-то по телефону. — Эбнер, ты, наверное, плохо понял, когда я объяснял тебе в прошлый раз, — тело Михаэля бьет крупная дрожь. Замерев на пороге своего дома с ключами в руке, он разжимает кулак. Его большая, тяжелая сумка, содержимое которой остается для Софи загадкой, падает на пол. Скрипя зубами, он понижает голос на октаву и мучительно медленно растягивает слоги. — Я ничего не хочу слышать ни о чертовой Японии, ни о чертовом Блю Локе, ни о чертовом Исаги Йоичи! Ничего! Не хочу! Слышать! Софи подмечает, что из сказанного Михаэлем ей знакомы всего два слова — Япония и «чертовый». — Мне плевать, сколько они предлагают! Даже если завтра я проснусь с Феррари под окном — срать я хотел! Интервью не будет и точка. Собеседник Кайзера, похоже, не из тех, кто привык уступать. Софи с опаской наблюдает, как в процессе их диалога над ее соседом сгущаются грозовые тучи. Кайзер приподнимает подбородок и рваным жестом оттягивает ворот спортивной ветровки, словно одежда — единственная причина, по которой он не может свободно вдохнуть. — Ты закончил? — нетерпеливо спрашивает он. — А теперь заруби себе на носу. Я вернулся. И я сам по себе. Блю Лок — чернильное пятно на моей репутации. Если ты еще хоть раз заикнешься об этом убогом проекте и его не менее убогих участниках в одном контексте с моим именем — можешь искать себе другую работу. Я ясно выразился? Дождавшись утвердительного ответа, Кайзер сбрасывает вызов и до белых костяшек сжимает мобильный в ладони. Атмосфера вокруг насыщается злостью, непримиримостью и чудовищной жаждой отмщения неизвестной этимологии. Откуда растут ноги — Беккер сходу не разобрать. Одно она понимает — у ее соседа есть свои скелеты в шкафу. И, судя по всему, выуживать их по костям из собственноручно выстроенного склепа неприятно даже ему. Кислорода катастрофически не хватает. Софи натянуто сглатывает, заключая, что ей жизненно необходимо вернуться в свою квартиру вместо того, чтобы и дальше тайком лицезреть сокрушения Кайзера. Беккер осторожно делает шаг назад, уповая на то, что ее позорный шпионаж не будет рассекречен. Но стук каблука Софи о кафельную плитку предательски сообщает Михаэлю, что все это время он был не один. Повернувшись вполоборота, он с надменным осуждением стреляет взглядом в Беккер, обронившую сердце до уровня пят. — Подслушивать нехорошо, слыхала о таком? Осознав, что назад пути нет, Софи собирается с духом и наступает в ответ, скрестив руки на груди. — Было шумно. Я беспокоилась. — Можешь разбеспокоиться обратно, — выплевывает Кайзер, стараясь совладать со связкой ключей, чтобы открыть дверь, но дрожащие пальцы не подчиняются. — Слушай, я понимаю, у всех бывают тяжелые дни и разговоры с осадком. Однако попрошу тебя в следующий раз выяснять отношения не на общей территории, а на своей. За закрытой дверью. — Ты в комендантши заделалась?! — шипит Михаэль и встает лицом к Беккер, с вызовом заглядывая в ее глаза. Он кривит губы в наглой усмешке. Принимает Софи за грушу для битья, на которой было бы славно оторваться, выпустить наружу скопившуюся в душе и теле жестокость. — А если я не хочу, м-м? — Прости, что? — опешивает Софи, прежде никогда не видавшая соседа в таком расположении духа. — Ты слышала, — огрызается он. — Что, если я не хочу разговаривать за закрытыми дверями? Что, если я приду однажды и буду орать на Эбнера прямо у твоего порога? На том месте, где ты сейчас стоишь на своих высоченных копытах! Что?! Что ты сделаешь?! Беккер, почуяв угрозу, сводит брови к переносице. — Ну же, Софи! Отвечай! — не унимается Михаэль. — Я в предвкушении! — Глупый вопрос, — холодно отрезает Беккер. — Вызову полицию. — Почему так скучно? Я надеялся, ты придумаешь что-то более оригинальное. Например, приползешь к своему жениху и попросишь его лично со мной поквитаться! Разве твой герой не захочет тебя защитить? — Стефану претят насильственные способы разрешения конфликтов. Равно как и мне. Мы не какие-то аборигены, а цивилизованные люди, которые предпочитают диалог. Ди-а-лог. А если он не помогает — действуют строго в рамках закона. — Претят, цивилизованные, строго в рамках… — пародирует ее Кайзер. Небрежно откинув назад нависшую на лоб челку, Михаэль обнажает ровные зубы с островатыми клыками. — Где ты росла? При дворце и подданных? — Не твое дело, — Софи тоже начинает закипать. — Как и мои разговоры по телефону тебя не касаются, — Кайзер отпирает входную дверь и играет финальный аккорд в их с Беккер незапланированной перепалке. — А если тебе что-то не нравится — пакуй чемоданы, хватай под локоть своего недомуженька и съезжай отсюда к чертовой матери! Не успевает Софи опомниться и сформулировать ответный аргумент, как Кайзер едва ли не пинком отправляет свою сумку лететь вдоль коридора, а затем запирает дверь снаружи и, чертыхаясь, уходит прочь в неизвестном направлении. Беккер, прищурившись, провожает его взглядом и с прискорбием отмечает, что после их спора настроение у нее гаже некуда — расплата за любопытство не заставила себя долго ждать и воткнула вторую палку в колесо ее телеги, которая потихоньку начинает прихрамывать. Софи готова понести наказание и принять его с достоинством, но влиять ему на свое расположение духа и дальше не позволит. Воспроизведя перед глазами живой пример женщины, которая переносит все невзгоды с гордо поднятой головой, Беккер делает глубокий вдох, бьет себя по щекам и возвращается на кухню. Заготовленная пятью минутами ранее доза успокоительного так и стоит на ней закупоренной. Софи возобновляет поиски штопора и находит его в самом неожиданном месте. — Быть того не может, — Беккер выуживает верного помощника из посудомоечной машины и с недоверием косится то на него, то на кухонную технику. — У кого хватило ума подвергнуть электрический прибор водным процедурам? На Софи сходит озарение двухдневной давности, когда одним томным вечером она была настолько погружена в мысли о знаменательном знакомстве отца и Стефана, что сгребла в посудомойку все, что лежало не на своем месте. Вероятно, среди грязной посуды числился и штопор, который под струями воды и гнетом чистящего средства определенно вышел из строя. Что ж, третью палку в колесо Софи воткнула себе сама. Без чьего-либо участия. Она впивается руками в столешницу, чувствуя, как ускользает от нее самообладание. Стрелки часов неумолимо бегут вперед, приближая момент «Х». И сейчас Беккер как никогда необходимы две вещи — терапевтическая доза горячительного напитка и он. Стефан. Тот, кто никогда не подводил. И никогда не подведет. Рядом с ним самый темный день становится светлее, а мелкие неприятности растворяются, тают в тепле его объятий, словно первый пушистый снег. Да, в последнее время Софи приходится наступать себе на горло и мириться с его занятостью, но это вовсе не значит, что она стала относиться к нему иначе. Это удивляет ее больше всего — не смотря на все незначительные разногласия, Беккер каждый день любит его, как в первый. И кто сказал, что любовь живет три года? Умилившись умозаключениям о том, что их любовь — исключение из правил, Софи замирает посреди комнаты с глупой улыбкой на губах. А услышав поворот ключа в замочной скважине — несется в коридор, на ходу подхватывая пальто, предусмотрительно сложенное ею на спинку дивана. — Наконец-то! — с облегчением произносит Софи, обвивая руками шею Стефана. Она оставляет на его теплой щеке мимолетный поцелуй и суетится у порога, попутно сообщая ему последние новости: — Ты не представляешь, какой эмоциональный всплеск я пережила за крайние полчаса! Поехали отсюда скорее! Папа предупредил, что немного задержится. А мы пока пропустим по бокальчику, и я тебе все расскажу! Стефан бережно хватает заведенную Беккер за запястья и, потупив взгляд, осторожно начинает: — Милая… Но продолжать и не требуется. Его виновато опущенный подбородок говорит красноречивее всяких слов. — Нет… Нет, нет, нет! — Софи вырывается из его хватки и отступает на шаг. Ее голос сквозит отчаянными досадой и гневом. Она уродливо кривит губы, радуясь лишь одному — она не видит, как выглядит ее физиономия со стороны. — Ты мне обещал! Ты же, черт возьми, обещал! — Софи, прости! — Хоффман прячется за ладонями, как за щитом. — Приехали пловцы, у них в эти выходные соревнования в Кемптене. Я договорился с Вальтером, чтобы он меня подменил. Но сегодня днем у него обострилась грыжа. Он разогнуться не может! — И ты, как благородный альтруист, вызвался ему подсобить и поехать вместо него?! — А что я должен был делать?! — Стефан повышает тон и принимается активно жестикулировать. Он случайно задевает вазу с одиноко стоящим в ней пестрым цветком. К счастью, декор не бьется, а лишь сдвигается на пару сантиметров, но от зорких глаз Беккер это не ускользает. — Послать кого-нибудь другого! У вас в штате пять спортивных врачей, почему именно ты должен ехать в соседний город, чтобы клеить пластыри на чьи-то разбитые коленки?! — Опустим, что ты так ущербно видишь мою работу, и на твой вопрос я отвечу — потому что они заняты! У всех свои задачи, а эта — была закреплена за мной! Я постарался выкрутиться и найти выход из положения, но не смог! Уж извини! — Извинения не принимаются! — Софи возвращается в гостиную и небрежно скидывает верхнюю одежду на мягкую мебель. — Поверить не могу! Первый раз за три года мой отец оказался в Германии, чтобы познакомиться с моим женихом, а ты сбегаешь, поджав хвост! Это трусость! Стефан поджимает губы, пытаясь унять злость, которую всколыхнули в нем грубые высказывания Беккер. Он мысленно считает до десяти и отрезает исключительно холодно: — Можешь считать так. Но это работа, которая нас кормит, Софи. Мне жаль, что я не смогу побывать на вечеринке, познакомиться с твоим отцом и еще раз прошу за это прощения. А сейчас мне пора. Я позвоню, как доеду и устроюсь в отеле. Вернусь в понедельник. Софи молча наблюдает, как Хофманн наспех складывает дорожную сумку, запихивая в нее часть личных вещей и медицинские принадлежности. Хлопок закрывающейся двери, за которой скрывается его напряженная спина, оглушает не так сильно, как тихая пустота дома, в котором Софи предстоит коротать выходные одной. Она накидывает на плечи пальто, подходит к комоду и, подвинув на место вазу, отправляется в ресторан, с тоской заключая, что только что перед ее носом перекати-полем пролетело то самое чертово колесо, окончательно отвалившееся от ее телеги. *** — Вам повторить? — вежливо уточняет официант, подойдя к ее столику. — Да. Пожалуйста, принесите сразу всю бутылку. — Понадобится ли второй бокал для вашей подруги или… спутника? Беккер улавливает в его голосе игривые нотки. Молоденький сотрудник определенно прощупывает почву. — Нет, — она мягко улыбается. — Мой спутник предпочитает напитки покрепче. Но его вкусы постоянно меняются. Поэтому я не буду делать заказ заранее и дождусь, когда он придет. — Как скажете, — он кладет на стол барное меню. — Сейчас принесу ваш напиток. — Благодарю вас. Приложившись пухлыми губами к бокалу белого вина, Софи скучающе разглядывает гостей элитного ресторана, в котором она ужинает впервые. Обычно они со Стефаном ходят в другое место. Но это заведение открылось недавно и уже успело обзавестись славой «лучшего ресторана Мюнхена». Беккер было интересно проверить, насколько правдивы слухи о его высокой кухне и шикарном обслуживании. Правда, есть ей совсем не хочется. А судить о качестве по бутылочному вину, которое можно купить в любой энотеке — затея, заранее обреченная на провал. — Надо же, а вот и моя дорогая дочурка! — несдержанно вопит Арн Беккер, едва переступая порог. Он подает гардеробщице свою куртку и пружинистой походкой направляется к Софи, которая успевает встать и раскрыть руки для объятий. — Сколько лет, сколько зим! Иди сюда! Он смачно чмокает ее в лоб, этим мимолетным жестом ввергая напыщенных посетителей в культурный шок. — А почему ты одна? Где твой кавалер? — Стефан, к сожалению, не смог прийти, — Беккер старается держать лицо и приподнимает уголки губ, усаживаясь обратно на стул. — Срочно вызвали на работу. — Хочешь, нагрянем к нему сюрпризом прямо в больницу? Или тренировочный полигон? Или где он там обитает… Думаю, пару минут на нас у него вполне найдется! Не хирург же он, в конце концов. — Не выйдет, — Беккер утыкается в меню, чтобы сбежать от проницательного взгляда отца. — Он уехал в Кемптен с командой пловцов и вернется только в понедельник. — Ты расстроена, да? — Что ты, отнюдь! — Ваше вино, — совершенно не вовремя подошедший официант ставит на стол незамысловатый заказ Софи, плавающий в металлическом ведре в окружении груды наколотого льда. — В бутылке. — Точно расстроена, — подмечает Беккер старший и обращается к юноше: — Шнапс с содовой. И принесите что-нибудь съедобное. Я в этих закорючках ни черта не понял. Арн подсовывает официанту меню, написанное на незнакомом для него языке. Такова политика всех элитных заведений — чем сложнее выговорить название блюда, тем дороже его можно продать. Но Арн Беккер в этой пищевой цепочке не тот, кто ведется на уловки. Он — тот, кто расставляет ловушки. Поэтому тратить время почем зря он не намерен. — Я мог бы помочь вам с выбором и рассказать о наших блюдах. Или узнать о ваших предпочтениях и предложить подходящее. — Мои предпочтения — съедобное, — непримиримо заключает Беккер старший. — Мясо, рыба, птица? — смирившись с экстравагантностью гостя, юный официант пускает в дело весь свой профессионализм. — Мясо. И, пожалуй, двойную порцию шнапса. — А мне какой-нибудь легкий салат, — Софи закрывает меню и кладет его на край стола. Кивнув, официант удаляется, оставляя Софи и Арна наедине. Беккер старший тянется за бутылкой и подливает в бокал Софи немного вина прежде, чем начать разговор. — Ну, рассказывай. Чем тебя оскорбил отъезд твоего жениха? — Я не оскорбилась, я просто… — Софи нервно выстукивает пальцами по поверхности, то и дело поглаживая скатерть подушечками пальцев. — Я совсем его не вижу. В последнее время он пропадает на работе. Возвращается за полночь, совершенно никакой! А уходит, когда еще птицы спят. Он дал мне слово, что в эти выходные будет со мной, но я здесь его не наблюдаю… И мне жаль, потому что… Я безумно хотела вас познакомить. — Каков итог? Поругались? — Да. Немного повздорили. — Наговорила мужику гадостей и отчитала за то, что тот не уделяет тебе внимания? — Суть… — Софи откашливается, столкнувшись с прямодушием отца. — Примерно такова. — Роман на стороне? — Исключено. — В таком случае, все ясно. Детка, посмотри на себя, — Арн делает глоток шнапса, чтобы промочить горло. — На свои сережки и цацки, новомодный телефончик, дорогие туфли, шикарные волосы… — При чем здесь это? — искренне недоумевает Беккер и хмурится. — Я тебе сейчас скажу кое-что от лица всех мужчин, попавших в подобную ситуацию, — Беккер старший подзывает Софи чокнуться. — Парень впахивает как проклятый не для того, чтобы проводить с тобой меньше времени. А для того, чтобы обеспечить тебе лучшую жизнь. Жизнь, в которой ты, сидя в роскошном платьице, можешь заказать в пафосном ресторанчике бутылку вина и распить ее со своим жмотом папкой. Я знаю, что ты скучаешь по нему, но, думаешь, ему легко? Ощутив укол совести, Софи тушуется — умениям Беккера старшего толкать убедительные речи остается только позавидовать. За столько лет Софи так и не смогла разгадать секрет его успеха. Природное обаяние, харизма это или авторитет — в этом уравнении слишком много неизвестных переменных. И как им воспротивиться тоже неизвестно. Софи как может берет себя в руки, отвлекаясь на содержимое своего бокала. Арн продолжает: — На его плечах лежит ответственность не только за себя, но и за тебя. За ваше общее будущее. Хочешь в одночасье стать идеальной женщиной и напомнить ему, что он сделал правильный выбор? Чуть помявшись, Софи вполголоса откровенничает: — Хочу. — Тогда не критикуй. Поддержи. — Как? — Да легко! Нацепи что-нибудь сексуальное, дополни образ какой-нибудь медицинской приблудой… Только не клизмой. — Это важное уточнение, — с подколом срывается с губ Софи. — Так вот, — не сбивается отец. — Дополни и рвани в этот Кемптен сегодня же! Подлатай парня, как следует. Уверен, он от тебя такого номера не ожидает. И в этом — твое преимущество. Она находит идею Беккера старшего сомнительной. Однако продуманная Софи не учла одного — баланса между количеством выпитого, голодным желудком и способностью противостоять воздействию алкоголя на ее разум. — Проще сказать, чем сделать… Я даже не знаю, где он остановился. — С этим мы вместе как-нибудь разберемся. — Вопрос о том, как добраться до Кемптена, тоже остается открытым… Стефан забрал машину. — Возьмешь мою. Только сначала закинешь меня в одно местечко, а потом шуруй, куда хочешь. — Откуда у тебя здесь машина? — Одолжил у бизнес-партнера, с которым встречался. — Этот твой бизнес-партнер… — Софи изгибает бровь. — Мне стоит волноваться? — Не-е-ет, — загадочно, но отнюдь не успокаивающе пропевает Беккер старший. — А спрашивать, в какой сфере вы ведете бизнес? — Софи, ты же у меня умница! Ответь сама. — Конечно же нет. — В яблочко, — подмигивает ей Арн и залпом осушает свой бокал, готовясь приступить к еде. Взяв в руки приборы, он нарезает стейк на тонкие полоски и кладет в рот пару кусочков, смакуя ресторанное блюдо. — Ну что, настроение поднялось? Не все оказалось так страшно, правда? — Так и есть, — улыбается Софи и, расслабив плечи, наваливается на спинку стула, погружаясь в мысли о Стефане. — Он бы тебе понравился. — Не сомневаюсь, — Беккер старший выдерживает паузу и спрашивает: — А что по поводу него думает мама? — Ох, ты же знаешь маму… — отмахивается Софи. — По ее непроницаемому лицу можно только прочитать, что тесто недостаточно поднялось и коржи слегка подгорели. Но ее отношение к людям и ситуациям остается спрятанным за семью замками. — Узнаю Марту. Истинная леди в ней с годами все крепчает и крепчает, — Беккер старший криво усмехается. — Но все же, неужели она воздержалась от комментариев? — Разумеется, нет, — Софи вытирает рот салфеткой и тоже увлекается едой. — Но то, что я скажу, тебе не понравится. — Интрига! Давай, Софи. Вещай! Проглотив кусочек томата, политый пряным соусом, она признается: — Она сказала, что я разбираюсь в тех, за кого стоит выходить замуж, лучше, чем она. — И то верно. Обменявшись с отцом дежурными улыбками, Софи отвлекается на вибрирующий на столе мобильный телефон. На пиксельном экране появляется их со Стефаном совместное фото. В кадре Беккер, зажмурившись, довольно целует Стефана в щеку, пока его слепит яркое сицилийское солнце. Софи умиляется, ненадолго погрязнув в воспоминаниях об их первом совместном отпуске, а затем сбрасывает вызов и возвращается к поеданию овощного салата. Арн с подозрением смотрит на неуместное упрямство дочери и аккуратно интересуется: — И зачем ты это сделала? — Хочу, чтобы он думал, что я крайне обижена и не желаю с ним беседовать. Тогда эффект от моего внезапного визита будет куда более… впечатляющим. — А куда визитовать, ты знаешь? — саркастично подмечает Беккер старший, наблюдая, как Софи на мгновение меняется в лице. — Совсем вылетело из головы. Черт! — Перезвони. И сдайся с повинной. — Это еще зачем? — Чтобы втереться в доверие, дурочка! Покайся, напой ему, что вспылила. Спроси, как он добрался, а затем — где приютился. И дело в шляпе. А твоему эффектному появлению ничто не способно навредить, поверь. Обдумав слова отца, Беккер принимает решение и выходит из-за стола, захватив мобильный телефон. — Я сейчас вернусь. Отойду туда, где потише, — говорит Софи и на ходу набирает номер телефона Стефана. Проходит пять гудков, когда она, миновав зал, выходит в холл. И еще два, прежде чем Стефан снимает трубку. — Алло? Извини, я не успела ответить на звонок. — Ничего страшного, — устало отвечает он и, помолчав, сухо делится с ней новостями. — Я доехал. Только зашел в номер. Завтра в восемь утра мне уже нужно быть на работе, поэтому, думаю, я скоро буду ложиться спать. — Х-хорошо… — Беккер мнется, перебирая пальцами подол своего платья. Наставление отца прокручивается в ее мыслях сломанной кинопленкой, но на деле ей трудно пересилить себя и первой пойти на примирение. — Стефан, я… сегодня наговорила лишнего. Я была расстроена и… погорячилась. Прости меня. — Милая, я на тебя не сержусь, — его голос смягчается, лаская слух Софи и помогая сбросить с шеи тяжелый камень, тянущий ее ко дну. — Более того… Часть из этого я, признаю, заслужил. Извини, что все вышло вот так… — Давай закроем тему, я не рассчитала с вином и могу расплакаться, — отшучивается Беккер, сама не осознавая, сколько в этой шутке правды. — Как ты добрался? — Нормально. Ничего особенного. — Быстро нашел гостиницу? — Да, заехал в первую попавшуюся… Было много свободных номеров, и до работы недалеко. — А где ты… остановился? Беккер включает громкую связь, готовясь записать название мотеля. Однако Хофманн неожиданно начинает увиливать от ответа. — Я не обратил внимания на название. — Как это не обратил? — Софи хмурится, со смехом списывая его неосведомленность на долгую дорогу и тяжелый рабочий график. — Посмотри в буклете. Они всегда лежат целыми пачками на прикроватных тумбочках. — Я… я сейчас в ванной. Готовлюсь принять душ, уже разделся. — Тем более. Взгляни на пробники шампуней и гелей для душа. На этике должно быть написано. — Софи, что-то случилось? Раньше ты никогда не спрашивала, где я, — Стефан переходит в наступление. — Мне следует беспокоиться? Ты меня в чем-то подозреваешь? — Глупости, это же самый обычный вопрос… — Черт, кто-то стучится. Милая, я перезвоню. — Зачем? — интуиция Беккер бьет в колокола, беря на себя бразды правления. Слова вылетают прежде, чем она успевает обдумать сказанное. — Наверняка это всего лишь горничная, принесла полотенца и прочую атрибутику. Открой. — Софи, ты меня пугаешь. — Стефан, уже я начинаю паниковать… — Беккер ловко выкладывает на стол главный женский козырь — напускную ревность, надеясь тем самым разрядить обстановку между ними. — Ты что, там не один? Как-то нервно рассмеявшись, Хофманн, судя по шагам, идет на поводу у Софи и направляется к двери. — Тц! Вот, смотри, — в его голосе прослеживается легкая дрожь. Должно быть, Беккер и устроенный ею допрос выводят его из себя. — Да? На фоне слышится еще один голос. Ко всеобщему облегчению — мужской. — Добрый вечер, господин Хофманн! Добро пожаловать в Emperors Palace! В стоимость вашего номера включен ужин. Могу я поинтересоваться, что вам принести? — Чуть позже. Спасибо, — Стефан закрывает дверь перед управляющим и, едва сдерживая негодование, шипит сквозь зубы: — Довольна? Убедилась, что я сюда подружек не вожу?! — Извини… Хотела немного побыть в образе сварливой жены, но… Почему ты так завелся? Хофманн устало выдыхает. — Мне пора, Софи. Я без задних ног и хочу отдохнуть. Не до игр. До завтра. — Постой, Стефан! — вопит Софи, не желающая расставаться на такой ноте. — Прости за это. Я сама не своя… Это все белое сухое. Пожалуйста, давай не будем и дальше ссориться и как-то… переживем эти долгие, мучительно долгие выходные порознь? — Хорошо, — механически соглашается он. — А на вино особо не налегай. Ты от него дуреешь. Доброй ночи, милая. — Доброй ночи, — не обращая внимания на гудки, Софи договаривает главное: — Люблю тебя. Повесив трубку, Беккер еще какое-то время вглядывается в горящий дисплей мобильного, потеряв связь с реальностью. Действие алкоголя обостряет весь спектр ее многочисленных чувств, и после разговора со Стефаном она ощущает себя по-настоящему виноватой. Однако свою цель он выполнил — местоположение Хофманна рассекречено. Беккер останется лишь хорошо попросить прощения. Лично. Вернувшись к отцу, который уже приступает к десерту, Софи привычно задирает нос и вводит его в курс дела. — Две новости. Первая — я узнала, где находится Стефан. — Отлично! А вторая? — А вторая… Мы снова чуть не поругались. — Эх, крошка… Одной медицинской процедурой ты сегодня не отделаешься. — Пап, я ценю твои аллегории, но мне немного неловко обсуждать с тобой свою сексуальную жизнь. — Софи, я — ее спаситель! Так что спрячь свою неловкость куда-нибудь подальше, бери счет и поехали отсюда. — За руль не сяду. Я пьяна. — Да ты выпила-то как птенчик… — Пап? — Хорошо-хорошо, оскопительница приключений. Поймаем такси и вперед! — Проедем через один магазин… — задумчиво говорит Софи и с ехидной улыбкой на губах направляется к выходу. — Мне в голову пришла одна идея… *** Стоя посреди своей гардеробной, Софи вертится перед зеркалом в полный рост и щедро подкрашивает губы ярко-красной помадой. Она и не подозревала, что вульгарные алые оттенки ей к лицу. Возможно, дело заключается в общей картине и образе, который она по пути домой урвала в магазине эротического белья. А, возможно, проблема в том, что Софи всосала столько вина, что токсичное действие алкоголя напрочь вытеснило из нее задатки истинной леди, старательно вложенные материнским воспитанием. Так или иначе, результат ее радует. Чтобы игривое настроение и дальше играло ей на руку, Беккер делает еще пару глотков вина через длинную тонкую трубочку. Папа выслушал ее сетования на вышедший из строя электрический штопор и подсобил с бутылкой — вдавил пробку внутрь. Столовой вилкой. А затем — прыгнул в такси и умчался навстречу приключениям. Арн Беккер всегда был горазд на житейские трюки, о существовании которых Софи, до этого дня считающая себя находчивой, и не подозревала. — Мне поступил срочный вызов, — глядя на свое отражение, репетирует Софи и сверкает озорными зелеными глазами. — Вы не против, если я проведу осмотр, док? Тогда снимите рубашку и проследуйте за мной в спальню… От дальнейшей сольной ролевой игры Беккер отвлекает приступ икоты. — Упс, — риторически заключает она с глупой улыбкой на лице и косым взглядом. — Кажется, пора выдвигаться… Захмелевшая Софи, шатаясь, направляется в гостиную и шарит в карманах пальто. Она едва не перелетает через спинку дивана, но каким-то чудом умудряется сохранить равновесие. Отыскав злосчастный телефон, Беккер прищуривается, чтобы иконки приложений перестали двоиться. Затем находит службу такси и заказывает машину до Кемптена, ничуть не беспокоясь о том, что за эту полуторачасовую поездку ей предстоит выложить целое состояние. Дождавшись уведомления о принятом заказе, Софи укутывается в верхнюю одежду, хватает предусмотрительно собранный медицинский чемоданчик и ломаной походкой движется к выходу из их со Стефаном семейного гнезда. Хлопнув дверью чуть громче, чем следовало бы, Беккер пытается совладать со связкой ключей, не понимая, откуда они взялись в таком количестве? С трудом отыскав нужный, она уверенно тычет им в замочную скважину, но почему-то всякий раз промахивается. Прорычав что-то нечленораздельное, Беккер опускает на пол чемоданчик, чувствуя необходимость освободить обе руки, и возвращается к своему увлекательному занятию. За изнурительной борьбой с предметами интерьера Софи не замечает приближающихся позади шагов человека, с которым она меньше всего желала бы сейчас столкнуться. — Да неужели! — разделавшись с дверью, она поворачивается и застывает при виде незваного гостя, уставившегося на нее осоловелым взглядом. Ошалев, Беккер перестает контролировать речевой аппарат, из которого без ее согласия вылетает краткое, лаконичное, красноречивое: — Опа… Кайзер, не готовый к такому повороту событий, давится куском пиццы, торчащим из его рта. — «Опа»? — передразнивает он, крепче прижимая к себе коробку с недоеденным фастфудом. Ухватившись пальцами за горлышко пивных бутылок, покоящихся в его правой руке, он издевательски спрашивает: — Ты чего, Беккер, нахрюкалась? — Никак нет, — мгновенно выпрямив спину по струнке, Софи старается создать иллюзию трезвенницы, только что получившей значок «дней без алкоголя — триста шестьдесят пять». Увы, ноги предательски подкашиваются, и Беккер заваливается назад, встречаясь затылком с холодом входной двери. — Ну, может, чуть-чуть… — Чуть-чуть?! — снова усмехается Кайзер. — Да если я чиркну зажигалкой, мы все тут взлетим на воздух! — Не драматизируй, — Беккер отлепляется от поверхности и, как ей кажется, потуже завязывает пояс своего драпового пальто. — Я и не думал. Жаль, Фрау Дитрих уже ушла. Я бы пригласил бабулю, чтобы провести освидетельствование и позлорадствовать на тему, кто тут из нас еще приличный сосед. — Слушай, я счастлива знать, что твое настроение поднялось с момента нашей крайней встречи. Снова шутишь и язвишь — чудесно! Но у меня подъехало такси. Так что — пока. Софи нажимает кнопку вызова лифта, но сообразив, что ждать его слишком долго, а компания Михаэля ее утомляет, резво ретируется к лестнице. — А ты куда намылилась в такой поздний час? Книжные магазины уже закрыты. Свадебные салоны тоже. Его замечания действуют на Беккер похлеще ручного тормоза. — На встречу с подругами. — Да не свисти! При боевом раскрасе, на шпильках, с укладкой и… — Кайзер с подозрением косится на ее ношу. — …каким-то чемоданом? — Не твое дело, Михаэль! Иди домой, ешь свою пиццу, пей свое пиво, а меня ждет водитель! Кайзер приподнимает уголки губ и буравит заведенную Софи недоверчивым взглядом. А затем, повернувшись к двери своей квартиры, простодушно пожимает плечами и выуживает из кармана связку ключей, бросив напоследок согласное: — Ладно. — Чудно. Приятного вечера! Софи прибавляет ходу, чтобы поскорее выпорхнуть на улицу и умчаться в Кемптен, где ничего не подозревающий Стефан, наверное, уже готовится отойти ко сну. Мысли о возлюбленном и предвкушение от предстоящего свидания в новом формате отвлекают Беккер от развязывающегося пояса ее чертового пальто. Конец путается под подошвами ее босоножек, а край накидки цепляется за угол перил. Только миновав пару-тройку лестниц, Софи чувствует пробегающий по оголенной коже холодок и с ужасом понимает, что ее пальто волочится вслед за ней. Лишь медицинский чемоданчик, который не пролез через рукав, спасает ситуацию. Если эту ситуацию вообще можно спасти. Оглушающая тишина валится на ее плечи. Внутри себя Софи молится всем Богам и Демонам, чтобы Кайзер оказался внутри своей квартиры до того, как с ней приключилось это из ряда вон выходящее недоразумение, обнажающее ее посреди подъезда. Надежды Беккер бьются в осколки, когда гнетущее молчание разрывает победное, едко-издевательское: — Опа… А после раздается натянутый свист, врезающийся в перепонки. От нарастающего напряжения вкупе с обжигающим, взрывоопасным стыдом пальцы Софи немеют, и медицинский чемоданчик выскальзывает из рук. А следом на гладкую плитку приземляется и ее пальто. Но это уже не имеет никакого значения. Кайзер и так все видел. Кайзер. Все. Видел. Ее развратный костюм медсестры с юбкой, едва прикрывающей мягкое место. Ее подвязанные на аппетитных бедрах чулки с белой кружевной каймой. Ее игрушечный стетоскоп, который шел в комплекте, и сейчас обвивает ее тонкую шею подобно змее. Внутри себя Софи стонет так отчаянно, что ее хрупкое тело, по ощущениям, вот-вот разлетится на части. Собрав воедино оставшееся у нее мужество, Беккер невозмутимо поворачивается лицом к Михаэлю, едва сдерживающим за зубами похабные комментарии. Сдувая с лица выбившуюся из прически прядь волос, она ровным тоном спрашивает: — Ты не мог бы прикинуться джентльменом и… подать мне пальто? — Извиняй, — Кайзер оценивающе проходится по глубокому вырезу ее декольте. — Руки заняты. Придется нагнуться самой. — Я это предвидела, — говорит Беккер и, присев на корточки с идеально ровной спиной, поднимает со ступеней свою одежду, прикладывая массу усилий для того, чтобы не рухнуть вниз по лестнице. — Но такого удовольствия я тебе не доставлю. — Где, говоришь, проходят, ваши бдсм-встречи с подругами? — хитро уточняет Кайзер, наблюдая, как Софи медленно одевается. — Я бы заглянул на огонек. — Это не самая удачная твоя идея. Впрочем, как и любая из них, — встав на ноги, Беккер устремляет на Михаэля прямой взгляд и вертит на пальце медицинский чемоданчик. — Без этого никак. Вдруг, у кого-то зуб заболит. Запахнув пальто, Софи стремглав несется к выходу из дома, надеясь, что за эти полтора часа она успеет стереть из памяти этот дурацкий инцидент и хищную, самодовольную ухмылку Кайзера, беспрестанно маячущую перед ее глазами.