Разговоры

Тревис никогда не говорил с Салли в открытую, лишь через тонкую дверцу кабинки, только тогда являя свои истинные мысли свету. С того дня, когда Сал впервые застал Тревиса плачущим, это стало своеобразной традицией, перерастающей в родную обыденность. Каждый день, заисключением выходных, треть обеденного перерыва они тратили на открытие своих душ друг другу. Говорил в основном Сал. О друзьях, отце, о проказнике Гизмо, вновь засорившем слив своей шерстью, о сложном тесте по математике и Ларри, так глупо попавшемся на списывании. Говорил о Меган, их Супер Джир Бое, об аппартаментах в принципе и изредка затрагивал тему культа. Тревис всегда тихонько смеялся поражаясь, насколько эмоционален порой бывал Кромсалли, смешно выкрикивая в моментах истории или парадируя голос повстречавшейся в лифте миссис Гибсон. Тревис тоже делился своим, но в разы меньше. Ему было нечего рассказывать, кроме как о молитвах с отцом и однотипных походах в школу. Фелпс в основном жаловался, что и заставляло его молчать. Не хотелось омрачать забавные истории Сала своими непрошенными слезами. Они определенно были лишними. Всегда. Тревис чувствовал себя отвратительно, когда посреди рассказа о очередной ссоре с отцом, по щекам предательски начинали течь слезы. Голос в эти моменты вдруг ломался, давая пучине горечи сжать горло в цепкое кольцо, лишая Тревиса возможности скрыть свое состояние. Сегодня собственные слова вновь ввели его в состояние предстоящей истерики. Она встала поперек горла, отказываясь исчезать. Тревис пытался скрыть ее, сглотнуть вместе с прошедшим и продолжить слушать собеседника, без глупого беспокойства в его сторону, но не смог. Последние слова робко слетели с губ, подобно спусковому крючку, и Фелпс вдруг громко, отчаянно зарыдал. Неожиданно сильно, переходя все возведённые им границы. Сал, на той стороне кабинки, сразу же встрепенулся. Он захотел проникнуть внутрь, помочь Тревису: обнять, успокоить, показать ему свое присутствие и разделить боль на двоих. Но тот усердно прижал дверцу, отказываясь ее открывать. Неспособный ничего сделать Салли не придумал ничего лучше, чем просунуть в щель между полом и дверью свою руку, желая хотя бы этим унять отчаяние Фелпса. Тревис замолк, пару секунд глупо пялясь на протянутую руку. Приведя мысли в порядок, он незамедлительно ответил на протянутый жест, отчаянно сжимая ладонь Фишера. В тот момент он совершенно не думал о своих чувствах, Боге и неловкости, которая со стопроцентной вероятностью возникнет между ними позже. Он лишь держал холодную руку Салли, ощущая, как она постепенно теплеет от воздействия с его разгоряченной кожей. Тревис со временем успокоился, но так и не отпустил руку, находя их контакт весьма приятным. Он забвенно прикрыл глаза, не желая портить затянувшуюся тишину, такими ненужными сейчас, словами. Сал ответно промолчал, сохраняя повисший между ними трепет. До самого звонка они сидели в тишине.