Мы же так давно вместе... живём

      Джисон нехотя идёт на кухню и ставит чайник, придерживая края пледа одной рукой, потому что отопление ещё не включили, а за окнами настоящая зима. Несмотря на ноябрь, мороз на окнах рисует картины в стиле Ван Гога, а снег обещает разукрасить город в белый.       Красиво, но холодно.       Джисон окидывает взглядом кухонный гарнитур, вспоминая, где именно хранится чай, но находит только со второй попытки. Недовольно шуршит пакетиком, потому что рассыпной закончился, и достаёт любимую чашку с рисунком белки. Вообще, он покупал её без рисунка, но Минхо почему-то решил, что это скучно, и зелёным маркером нацарапал зверушку.       Джисон улыбается, закидывая чайный пакетик внутрь, и поправляет плед на плечах, прежде чем потянуться за успевшим вскипеть чайником. Немного подумав, заваривает чёрный чай в ещё одной чашке — уже с рисунком кота, конечно, под авторством того же Минхо — и кладёт три ложки сахара.       Джисон прикидывает, как бы так взять всё за раз, чтобы не возвращаться на кухню, и зажимает края пледа подбородком, беря в каждую руку по чашке. Выходит из кухни, закрывая дверь ногой, и быстрыми шагами направляется в гостиную, чтобы поставить на небольшой комод у комнаты Минхо одну из принесённых кружек. Он стучится в комнату старшего, а затем уходит, не дожидаясь, пока тот покажется в проёме.       — Спасибо, — слышит он приглушённый голос, находясь уже в комнате, и невольно улыбается.       Они соседи.       Снимают вместе квартиру. Так удобнее и бюджетнее. Джисону придётся задуматься, если его спросят о том, сколько они уже так живут. Университет пару лет как за плечами, а они живут как всё те же студенты: на завтрак кофе; в обед желудок в узел сворачивается; на ужин лапша быстрого приготовления, иногда с морепродуктами.       И казалось бы, давно пора стать взрослыми, ответственными, а всё никак. И счета вроде сами оплачивают, и в жкх ругаться ходят, и в документы вчитываются, когда те приносят незнакомые дяди и тёти, а не делают вид, что никого дома из взрослых нет. Сами уже взрослые ведь.       И всё-таки нет.       Джисон иногда даже думает, что люди не взрослеют. Не так, как кажется в детстве. Всё ещё ребёнки, но уже с действительной ответственностью, а не просто, когда мама попросила последить за макаронами, помешивая. И стоишь ты с этой ложкой деревянной, которая больше твоей руки, и глаз отвести боишься; а вдруг взорвётся?       Джисону чуть смешно, ведь вроде глупость, а вроде не за тем следил. Насмотрелся на макароны однажды и проворонил сгущёнку, зато на всю жизнь запомнил, отмывая стены, что не всё в мире однозначно. А казалось бы, и то, и то нужно было лишь помешивать.       Детство в самом деле сидит внутри и уходить не пытается, как затянувшиеся морозы по весне. Пора бы давно остаться в прошлом, но нет.       Джисон смотрит порой на себя в зеркало, прикреплённое к дверце шкафа, и не верит, что это напуганное дитё с пухлыми щеками и озорством в глазах в отражении — взрослый осознанный человек с горой обязанностей и кучей ответственности. Как же так? Когда Джисона в офисе оставляют за главного, — он теряется. Ему всегда кажется, что сейчас подойдёт к нему какая-то взрослая тётя и спросит: «Мальчик, где твоя мама?» Однако нет. У него спрашивают о том, как оформить кредит под залог айфона.       Это странно и неловко.       Джисону не хочется всего замудрённого и слишком важного. Он пока не готов. Ему тяжело с этим. Хочется получать карманные деньги за пятёрки, не заходить домой попить воды, чтобы не загнали, и прикладывать к коленкам подорожник, разбив те об асфальт. Хочется, чтобы душевное состояние соответствовало положению.       А в действительности домой бежишь, как только появляется возможность, и не пятёрки теперь приносят доход. А жаль.       За окнами смеркается, и любимый гаджет в руках. Будильники перезаряжены, посему Джисон листает ленту инстаграма, немного скучая, и попивает травяной чуть остывший чай, когда до ушей доносится глухой стук в дверь. Тихое: «Да», и Минхо уже лежит рядом.       — Что посмотрим? — интересуется он, ёрзая под боком, укладываясь удобнее и натягивая одеяло практически до ушей.       Можно ли считать это традицией? Уже много лет практически каждый вечер они вместе смотрят ужастики. И когда только выпускать столько успевают? Однако спасибо, что успевают. Хоть какое-то развлечение в серой, холодной, взрослой жизни.       Джисону нравится смотреть хоррор-фильмы и триллеры с Минхо. Сначала было страшно жутко. Да и сейчас сердечко постукивает без надежды на успокоение. Только вот стоит услышать до боли родной знакомый смех в особенно страшный момент, как сразу становится легче.       Только на экране появляется заставка, пальцы сами как-то переплетаются, впиваясь подушечками в костяшки до побеления, а Минхо только гладит его по тыльной стороне ладони большим пальцем. Это настолько привычно, что стоило бы перестать так акцентировать внимание, ведь Джисон всегда цепляется за него, как за спасительную шлюпку, но вот не получается.       Джисон всё замечает. И как длинные ресницы Ли подрагивают, и как он морщит нос, и как губы кусает, и как дышит тихо-тихо.       Минхо весь такой красивый, элегантный, воздушный. Пальчиком хочется потыкать, а лучше — нагло коснуться. Потрогать, пройтись ладонями, смять, пощупать. Вот бы только можно было.       Джисон последний дурак, если влюбился в лучшего друга, но кто ему доктор? Сам сделал и сам страдает. Но это его мир неразделённой любви, в котором ему хорошо. Может быть, немного обидно, что нельзя, как в детстве, подойти и прямо честно сказать: «Ты нравишься мне. Давай целоваться?» Хотя стоит отметить, что подружились они примерно после такой фразы.       Ещё на первом курсе университета Джисон его увидел и подошёл. Без стеснения, без заморочек, без стыдливого ощущения вырвалась фраза: «Ты прикольный. Давай вместе сядем?» И Минхо ответил: «Давай».       Порой Джисон задаётся вопросом, а если Минхо снова бы ответил так? Это заставляет посмеяться со своих мыслей, ведь старшему девочки нравятся. Он ходит с ними на свидания, гуляет, пишет милые смски. Хан знает. Видел. Это немножечко огорчает, но не то чтобы прямо до боли в сердце. Мирится и тоже встречается с кем-то там.       В этом году у Джисона могла бы быть годовщина отношений с Чонином, если бы год назад они не расстались на третий день с того момента, как начали встречаться.       Не повезло.       Джисон мечтательно вздыхает, обнимая крепче Минхо, который лежит на его плече, и одеяло повыше натягивает. В этот вечер действительно холодно. Проносится мысль, что стоит попросить старшего в эту ночь остаться спать в его кровати, чтобы не околеть к утру, но это перестаёт быть необходимым, когда до ушей доносится тихое сопение.       Джисон выключает телевизор и жмётся ближе, оправдывая себя тем, что просто греется, и стараясь не проникаться тем, как приятно обнимать именно Минхо, тем более в темноте и под одним одеялом.

💔💔💔

      Джисон просыпается от громкого удара железной кастрюли о кафель. Как всегда. Минхо что-то готовит. Это мило. Такой заботливый.       Джисон нехотя встаёт, чтобы привести себя в порядок, завтракает с Минхо под серию любимого аниме, а затем собирается на работу.       Один рутинный день сменяется другим.       Ничего нового.       Очередным скучным днём Минхо уходит, чтобы встретиться с девчонкой, с которой познакомился в тиндере. Говорит, что вернётся поздно и не стоит его ждать на ужин. Джисон только тепло улыбается в ответ.       Он молчит. И молчит уже давно. Возможно, это немного ранит. Только вот это привычно. Эта боль не острая, не колет, не разрывает на куски.       Джисон давно привык. Всё в порядке. Листает шортсы в ютубе, смотрит тиктоки, переписывается с Чанбином по работе. Обычный вечер.       Ничем не примечательный.       Даже когда Минхо возвращается раньше обещанного, — это в норме вещей. Он часто так.       Признаться, его ранние приходы заставляют улыбаться. Едва слышен щелчок двери, и уголки губ лезут наверх.       Не то чтобы Джисон не был бы рад за друга, найди он ту, от которой уходить не захочется. И не то чтобы он злорадствует. Просто приятное ощущение селится под рёбрами каждый раз, будто даётся настоящий шанс.       Спустя час Минхо стучится в комнату Джисона, а ещё через мгновение оказывается под боком.       — Всё плохо? — осторожно спрашивает он.       — Лиён такая скучная. Я не смог оставаться с ней долго, — жалуется Минхо. — Просто устал слушать про бренды. Но я держался. Честно, — он обиженно смотрит на Хана.       — Я верю, — улыбается тот.       — Ну почему все красивые такие неинтересные, — канючит Ли. — Я имею в виду мне попадаются. Девушки. Тебе проще.       — Что?       — Или с тобой проще? — поправляет он себя.       — Я не понял, — хмурится Джисон.       — Ну ты красивый и классный, — вздыхает Минхо.       — Мм, ну, спасибо?       Ли только усмехается. Грустно так. Чуть нервно.       — Что посмотрим? — ласково спрашивает Джисон, просматривая новинки.       Минхо молчит. Смотрит в одну точку и молчит.       — Недавно вышел...       — Поцелуй меня, — Ли поднимает нечитаемый взгляд.       — Ч... Что?       — Ну вдруг мне станет после этого легче. Типа я пойму, что мне тоже нравятся парни, и станет проще с поиском?       — Думаешь, ориентация поцелуем определяется?       — Разве нет? — удивляется Минхо.       — Иногда это подталкивает к осознанию, но вообще нет.       Джисон усмехается и судорожно облизывает губы, отворачиваясь. Предложение правда заманчивое. И...       — Но это же... Ну...       — Что?       — Прости, — понуро шепчет Минхо.       — М?       — Ты прав, я перегибаю. Это довольно интимная вещь, а я прошу как о... пустяке? Я не хотел. Я просто подумал... Знаешь, я бы поцеловал тебя. С тобой непротивно. С тобой всегда классно. Наверное, целоваться тоже.       — Что? — у Джисона непонимание в глазах сквозит так ярко, что зрачки заполонит чёрным скоро.       Минхо выглядит встревоженным.       — Забудь, — вздыхает он. — Я сказал глупость. Мне жаль. Я просто...       Джисон перестаёт думать на этом моменте. Притягивает Минхо за шею и приникает к губам. Осторожно. Почти невесомо. Вроде заставая врасплох, а вроде и расслабляя.       Минхо замирает на мгновение, но стоит Джисону попытаться отстраниться, как сам подаётся вперёд, медленно смыкая веки. Поцелуй выходит аккуратным, не настойчивым, даже робким. Хан аккуратно касается кончиками пальцев чужой шеи, скользя ими близ подбородка и ведя по щеке к ушной раковине.       У Джисона мысли путаются. Ему бы отпрянуть, оттолкнуть, закончить безрассудство, но почему-то не получается. Он чувствует, как побаливает слева в груди. Понимает, что будет хуже. И чем дольше, тем плачевнее, но отстраниться не находит сил. Целует. Мокро, глубоко, ласково.       У Джисона мурашки по спине бегут. И сосёт под ложечкой. Очень сложно. Особенно когда Минхо льнёт ближе и его колено оказывается на бёдрах Хана. Это доводит до дрожи.       Тёплые ладони ползут под футболку, гладят бока, грудь, проникают за пояс штанов.       Джисону плохо настолько, насколько и хорошо.       Минхо хрипло дышит ему в губы, когда Хан обвивает пальцами член и аккуратно водит по всей длине. Ли делает то же самое. Гнёт кисть, выписывая зигзаги на головке, и стонет в поцелуй.       Осторожные, неловкие касания заставляют испытывать то, что сложно прочувствовать при желании и напоре, а поцелуи плавят сознание, поджигают мозг.       Джисону кажется, что он пьян. Пьян Минхо. Хотя в рот ни капли спиртного не поступало. Зато там оказывается слюна Ли. И это что-то ядовито-лечебное.       Джисон с тихим скулежом кончает в ладонь Минхо и прислоняется лбом к его плечу, продолжая двигать рукой. Ему требуется меньше времени, чтобы прийти в себя, чем Минхо кончить. Он не понимает, как это всё сейчас произошло.       Чувство страха селится в груди.       Минхо тяжело дышит ему в шею, а после сбегает, бросив напоследок:       — Я в душ.       Джисон остаётся в растерянных чувствах.

💔💔💔

      Вечером увидеть Минхо больше не удаётся, поутру Джисон уходит раньше, чем тот просыпается. Чан нагружает работой, Чанбин нагнетает о сроках. Дедлайн не даёт расслабиться.       У Джисона нет даже времени подумать о произошедшем. Скоро Рождество. Праздник. Много выходных. Нужно закончить работу поскорее. Это тяготит.       Тяготит больше, что Джисон почти неделю не видит Минхо от слова совсем. Он уходит, когда тот ещё спит, возвращается, когда уже спит. У Хана самого на сон всего несколько часов. Ужасно.       Джисон теряет себя во времени, видя вокруг только взбалмошные реакции, грустные лица и серые этажки. А ещё холодно очень. На улице. И спать без Минхо.       Особенно плохо спать без Минхо.       Джисон греется об него. Он всегда тёплый. В отличие от батарей в квартире. А в последние дни ему тяжелее в разы. Он чувствует, что должен поговорить с ним. А всё никак.       Хочется разбудить Минхо по возвращении с работы, сказать что-то, обнять и остаться в его кровати. Как раньше. Ведь то событие ничего не поменяло. Было и было. Плевать.       Хочется просто его рядом. Больше ничего не хочется.

💔💔💔

      Джисон возвращается в первом часу ночи. Устало раздевается на пороге, дрожа от холода, и ставит чайник. Он делает себе кофе, который так и не выпил за день, но сейчас можно наконец-то. Спать хочется жутко, однако надо ещё поработать.       Две чашки наполняются горячей водой. Он берёт в руки обе и оставляет ту, что с чаем, на комоде у двери Минхо. Предварительно постучав, уходит к себе.       Джисон глотает горький напиток, пишет что-то в отчётах и, совершенно устав, решает принять душ и ложиться спать. На сон осталось всего часов пять. Максимум. Если пропустить завтрак и лечь в эту секунду.       Выходя в гостиную, он замечает, что чашка остаётся отнюдь не тронутой. Думает, что тот спит, и идёт в ванную, но искупавшись и вернувшись, разбирает звуки в комнате Ли. Хан вешает полотенце на шею и тихонько заходит к нему.       Телевизор работает, а Минхо спит, отвёрнутым к стене. Учитывая платёжки за коммуналку, логично выключить телевизор, что Джисон и делает. Он собирается уйти так же тихо, как и зашёл, но Ли шмыгает носом, заставляя остановиться.       Хан думает, ему послышалось. Он почти уходит, как до ушей доносится всхлип. Дверь тут же закрывается с внутренней стороны, а сам он оказывается у кровати. Садится на край.       — Минхо? — шёпотом зовет.       Минхо только клубочком сворачивается, подминая под себя одеяло.       Джисон думает, что очередное свидание не удалось, из-за чего тот и расстроился. Так бывает, да, но это необычно. Чаще Минхо легко реагирует на подобное. Нет и нет. А тут... Может, в сердце запала? Может, сердце разбила.       — Не убивайся ты так, — вздыхает Хан, поглаживая его по плечу. — Подумаешь, девчонка. Сколько таких было? А сколько ещё будет? Ого-го, — старается подбодрить.       — Причём... Причём тут девчонка? — шипит Минхо.       Джисона вводит в ступор. Он пытается понять, что ответить. Что могло ещё тронуть Минхо? Обычно он стойкий...       Работа? Да, работа. Работа ли? Он свою любит. Вроде...       Минхо подбирается. Садится на кровати и смотрит заплаканными глазами, в которых отражается свет ночника, на Джисона.       — Сони...       У Джисона сердце сжимается от жалостливого тона голоса. Он тянет руку к чужому лицу, чтобы стереть влажные дорожки с щёк.       — Что случилось? — совсем тихий шёпот разрезает тишину.       — Ты.       — Что?       — Ты случился, Сони.       Джисон хлопает глазами, но осознание догнать не успевает.       — Прости, — скулит Минхо, хватаясь за руку. — Прости меня за то, что заставил тебя целоваться со мной и даже больше. Мне очень стыдно, — тихо всхлипывает. — Пожалуйста, мы можем как-то забыть об этом? Я могу искупить вину?       Минхо заливается горькими слезами с каждым словом всё больше. У Джисона сердце разрывается на части.       — Пожалуйста, Сони, что угодно, только не игнорируй меня. Мне так плохо от этого, — лепечет он и бросается на шею.       — Маленький, — шепчет Джисон, крепче прижимая его к себе. — Я не игнорировал тебя. И никогда бы не стал.       — Но ты... Ты и так...       — Это работа. Дурацкая работа. Я тоже скучал по тебе, правда, — обещает Джисон.       — Ты просто утешаешь, да? — хнычет Минхо.       — Нет, я не...       — Скажи правду, пожалуйста. Всё в порядке, правда. Мне просто нужно пережить эту эмоцию. Не мучай меня, Сони...       Минхо плачет навзрыд. Удивительно, что Джисон может понять суть брошенных фраз.       Или не может?       Джисон с силой отстраняет его от себя и касается ладонями щёк, удерживая так, чтобы он смотрел в глаза.       — Послушай, — он слабо встрясывает Ли, — все хорошо, ладно? Все нормально, если ты попробовал и тебе не понравилось. Так случается. Это не́ плохо. И я не стану относиться к тебе хуже из-за этого. Я всё ещё дорожу тобой.       Джисон говорит почти в самые губы, но не специально. Он заставляет Минхо сосредоточиться. Смотреть в глаза. Не отводить. Потому что некуда.       Минхо тяжело дышит, прилипая щекой к плечу Хана, как только его отпускают. Он тяжело сглатывает, хватаясь за край одеяла.       Пара минут с закрытыми глазами и глубокими выдохами.       — Почему ты сказал, что мне не понравилось?       — Что?       — Наоборот же, — судорожно выдыхает Ли.       — В смысле? — искренне тупит Джисон, у которого сердце от паники скоро покинет грудную клетку.       — Мне понравилось, и я... И ты...       — Минхо...       А Минхо ластится на плече Джисона и тяжело дышит ему в шею, сбивая с мысли.       — Просто... Мне стыдно за это, Сони, правда. Я не хотел. Думал, что не смогу проникнуться. Но я... Но мне... Просто...       — Я понимаю, — сквозь судорогу сглатывает Джисон.       Он гладит Минхо по голове в успокоительном жесте и жмёт крепче к себе.       — Я очень сильно... тобой дорожу, — давит из себя.       — Ты не будешь меня избегать? Пожалуйста...       — Я...       — Всё в порядке, если ты должен подумать, — Минхо отлипает от него, выстраивая зрительный контакт. — Я просто...       Джисон нервно грызёт губы.       — Мне не нужно думать, Минхо, — он гладит Ли по щеке. — Я... чувствую то же самое давно.       — Ч... Ты шутишь?       — Нет, я...       — Почему ты молчал, Сони? Мы же так давно вместе... живём.       — Я просто надеялся, что ты придёшь к этому.       — Сони!       Джисон пугается, когда Минхо припечатывает его спиной к кровати и садится сверху. Он оставляет крошечные поцелуи на лице. На всём лице.       — Минхо, — шипит и корчится Джисон от щекочущего чувства.       Минхо же счастливо улыбается, нависая сверху.       Возможно, в этом действительно и заключается счастье.