По снегу, летящему с неба

      Первый раз увидев Арсения и Сережу в кабинете генерального продюсера, Дима понял, что скучно не будет и что его ожидают неприятности. Проведя с Арсением корпоратив и незабываемые выходные, он понял — ему пиздец.       Арсений из тех людей, которые всегда получают то, что хотят и тех, кого хотят.       Сам Дима зацепил его по какой-то непонятной для него самого причине, и сопротивляться ему было сложно, особенно, когда делать это отчаянно не хотелось. Дима не любил врать самому себе, поэтому отдавал отчет, что объятия Арса ему приятны, и он хотел бы оказаться с ним в одной постели. Отказав ему в Питере, он понял, что только раззадорил, разбудил инстинкт хищника и с интересом наблюдал, к чему это приведет.       Привело в московскую квартиру Арса с Сережей к игре в бутылочку.       Алкоголь стирал рамки, границы и запреты.       Дима пил, не так много, чтобы утратить контроль над собой, но достаточно, чтобы выключить назойливую привычку поступать правильно.       Когда Антон согласился на игру, Дима сразу написал Стасу, что они останутся ночевать у парней. Он уже не сможет, и, самое главное, не захочет уйти. Ночь, пьяное и шальное настроение требовало воплощения самых смелых фантазий. К Арсу, как и к Сереже, тянуло. Антон, видимо, подсознательно желал того же, иначе не допустил бы Арсения к своему телу и не наслаждался так открыто под его умелыми руками.       Ревности не было.       Смотреть, как Антон стонет, выгибается, просит еще, казалось отдельным видом порно.       Дима понимал Сережу и тоже чувствовал себя гребанным куколдом.       Проблема в том, что в это мгновение было совершенно плевать.       Стоило Антону кончить, как его тут же вырубило. Слишком много эмоций, алкоголя впечатлений для одного дня. Дима осторожно вытирает его влажными салфетками, ласково целует и позволяет Арсению перенести его на свой диван.       Сережа приносит из своей комнаты запасной плед, которым они накрывают спящего парня.       — Красивый, — с улыбкой шепчет ему Арс, становясь за его спиной. Дима понятия не имеет о ком он: об Антоне или о нем самом. Он хочет развернуться и спросить.       Удается сделать только первое. Арсений впивается в его губы, проникая юрким языком в приоткрытый рот. Их языки сплетаются в жарком танце в борьбе за лидерство. Желание, так и не успевшее опасть после реально увиденного порно, усиливается с новой силой.       Он такой красивый, открытый.       Арсений вжимается в него всем телом, не оставляя даже сантиметра между телами. Проводит руками по плечам, спине, и, напоследок сжав ягодицы, резко отстраняется.       Арсений жадно облизывает губы, и Дима смотрит на него, словно на ожившую картинку из журнала. Он знает, что это только начало, и испытывает сладостное предвкушение.       Дима делает шаг в сторону, стараясь отдышаться.       — Иди к нам, — зовет Арсений Сережу, который с удивлением и восхищением смотрел на них. Дима ловит вопросительный взгляд Сережи и кивает. Если уж и падать в бездну, то с разбегу.       — Вы сумасшедшие, — хрипло выдыхает Сережа.       — Ты против? — ухмыляется Арсений, за руку притягивая его к себе в объятия.       — Как я могу? — разводит руками Сережа и сам впивается в губы Арса поцелуем.       Если в игре поцелуй был скорее показной, на публику, желанием покрасоваться, произвести впечатление, то сейчас все иначе. Они полностью отдаются этому поцелую.       Дима делает шаг ближе к ним и одновременно шлёпает их по ягодицам. Делает то, что давно хотелось и улыбается, услышав два довольных стона.       — Может, пойдем в другую комнату? — включает остатки разума Дима.       — Стесняешься заниматься сексом возле своего недопарня? — с подозрением спрашивает Сережа.       — Скорее, не хочу ему мешать спать, — честно говорит Дима.       Ответ полностью устраивает Сережу, и он довольно выходит из комнаты. Дима в последний раз смотрит на спящего Антона, выключает свет и, словно утенок, следует за своей мамой-уткой, навстречу удовольствию.       Предвкушение и сладостное волнение поселяются в голове.       Арсений, единственный среди них троих, кто всё еще полностью одет. Он толкает их на большую кровать Сережи.       Дима краем сознания отмечает, что в комнате только одна большая кровать, маленькая тумбочка и все. Между ними и Арсением всего пару шагов. Он ловит руку Сережи, переплетает с ним пальцы.       Арс улыбается и становится между ними, начиная медленно раздеваться.       — Арсений без шоу — не Арсений, — с улыбкой выдает очевидное Сережа.       Дима кивает, соглашаясь с мыслью и поглаживает чужую руку.       Арс же делает шоу, медленно водит по своему телу, приподымает футболку. В квартире стоит оглушающая тишина, но это не мешает музыке звучать в его голове. Он плавно покачивает бедрами и стягивает футболку, обнажая стройное тело с довольно явными кубиками.       Где-то на краю сознания мелькает мысль, что Диме надо похудеть и заняться собой. Арс выглядит Аполлоном, сошедшим с Олимпа. Он машет головой, волосы легонько щекочут их с Сережей. Второй рукой Дима тянется к нему, стремясь погладить. Но Арсений легонько ударяет его.       — Смотреть можно, трогать пока нельзя, — отвечает он на невысказанный вопрос. Потом укоризненно смотрит на Сережу, который тянется к своему члену, — Себя тоже нельзя.       Арсению же ничего не мешает ласкать себя сквозь ткань. Потом он поворачивается и одним движением стягивает с себя брюки вместе с бельем, оставаясь полностью обнаженным.       Плевать на запреты, Дима притягивает Арсения к себе и сжимает подтянутые ягодицы. Несколько раз легонько по ним ударяет, вызывая сдавленные стоны.       Арсений разворачивается, и теперь перед лицом предстает выбритый лобок с гордо стоящим членом. Дима не сдерживается и берет возбужденный орган в рот, легонько посасывает, языком выводит спирали на возбужденном естестве.       Арсений довольно стонет и заставляет его подняться. Его руки хозяйничают в штанах, подцепляют резинку трусов, скользят по коже, гладят, сжимают половинку, а потом разводят их в сторону.       Дима довольно стонет. Арсений же стягивает с него совершенно не нужную сейчас одежду.       Краем сознания Дима вспоминает о исчезнувшем куда-то Сереже, но он быстро возвращается, неся в руках смазку и презервативы. Дима опережает Арса буквально на секунду и впивается в его губы поцелуем. Теперь нет ни вины, не отчаянья, только принятие и всепоглощающая страсть. Они смотрят друг другу в глаза, стирая пятнадцать лет из памяти и жизни. Они, словно снова два влюбленных друг друга подростка.       «Три», — мысленно поправляет себя Дима, смотря на Арсения, который передвинулся на край кровати и с наслаждением смотрит на них, раздвинув ноги и поглаживая себя по члену.       Дима переглядывается с Сережей, и они идут к Арсению, не забыв прихватить валяющуюся неподалеку смазку.       Сережа поднимает Арса на ноги и целует. Дима же осторожно берет горячий напряженный член в рот. Обнимает губами, скользит вверх-вниз, помогая себе языком.       Одной рукой берет яички, а второй осторожно поглаживает анус.       — Можно? — ловит его расфокусированный взгляд и игриво проводит вдоль сжатого колечка мышц.       — Нужно, — выдыхает Арсений.       Дима кивает, понял-принял. Выдавливает смазку, греет её в руках, осторожно проникает одним пальцем внутрь. Ртом снова опускается на член, стараясь сделать Арсу хорошо.       Сережа отрывается от Арсения. Проходит цепочкой поцелуев по телу, а затем переключается на Диму.       Проводит ладонями по его спине, мягко царапая ногтями, и начиная покрывать его тело поцелуями. Вылизывает шею и рисует на пояснице непонятные узоры.       Дима стонет от обилия ощущении. Ему нравиться доставлять Арсу удовольствие, видеть, как он плавится от его движений ртом и пальцами. Но движения Сережи, мягкие, нежные, практически невинные, заставляют его вздрагивать и желать большего.       Он не хочет думать об этом, стараясь полностью сосредоточиться на Арсении. Он явно опытный, и Дима, не тратя время даром, добавляет второй палец. Разводит пальцы ножницами, при этом не забывая сосать головку.       Сережа нажимает на спину, заставляя нагнуться и выставить на обозрение пятую точку.       В такой позе растягивать Арса немного неудобно. Ноги напряжены до предела, но у него даже мысли нет отстраниться. Арсений так сладко стонет, так красиво выгибается, что становиться плевать на неудобства.       Сережа гладит его тело, просовывает руку и проводит рукой по возбужденному члену, размазывая выступившую смазку.       Отстраняется, сжимает ягодицы, разводит их, сдвигает, впивается в них поцелуями.       Проводит руками по плечам, наклоняется ниже, опираясь, и тянется к смазке. Дима чувствует чужое тело на себе, как возбужденный член упирается в ягодицы. И отстраняется.       Он хрипло стонет, всего слишком много, он теряется в противоречивых чувствах. С одной стороны, хочется быть ближе к Сереже, с другой — так не хочется отстраняться от Арса. Он целует его в низ живота, легонько прикусывая чувствительную кожу.       Сережа выдавливает смазку, проводит несколько раз по своему члену вверх-вниз. Обводит большим пальцем головку, а потом начинает покрывать поцелуями Димину поясницу, опускается ниже и наконец-то проводит языком вдоль расселины меж ягодиц.       Дима хрипло стонет, поглаживает простату Арсению и понимает, что он хочет получить от этой ночи максимум. Он хочет всего, что могут ему предложить.       Сережа отстраняется и снова тянется к члену.       — Сереж, — обернувшись зовет Дима Сережу, ловит его взгляд и уверенно произносит. — Сделай это.       — Ты уверен? — сразу понимает его Сережа, тогда в юности они так до этого не дошли, да и потом Дима редко бывал снизу.       — Да, — кивает Дима.       Если он в чем-то уверен, то только в этом. Хотелось получить максимум из этого вечера. Не думать, не жалеть, а раствориться в опытных руках Сережи.       Он даже себе боялся признать, что скучал по нему.       Единственное, с чем у них некогда не было проблем — это секс.       Арсений не позволил ему долго размышлять, притягивая к себе обратно.       Дима тонул от ощущений. Арсений был ласковым, чувствительным. Ему нравилось сосать и доставлять ему удовольствие пальцами. Арсений наслаждался его уверенными движениями, то и дело поглаживал его голову и плечи, но не стремился захватить контроль.       Он явно предпочитал позицию снизу.       Сережа не искал легких путей, раздвинул его ягодицы и начал лизать проход, аккуратно ввинчивая туда кончик языка.       Дима, застонал, добавляя приятной вибрации Арсению, и провел языком вдоль венок на красивом члене.       Пальцы в заднице Арса почти не двигались.       Всего было слишком много.       Сережа вошел в него одним пальцем, не забывая целовать спину. Он двигал туда— сюда и довольно быстро нашел простату.       Дима не был уверен в своих движениях и отстранился от Арса.       Тот увидел раскрывающуюся картинку и застонал. Потянулся к его губам. Он целовал мягко, нежно, в то время как Сережа быстро и уверенно его растягивал.       Дима, не знал, сколько длилось это безумие. Может вечность, а может пару мгновений.       Но Сережа наконец решил, что он готов. Несильно ударил по ягодицам, заставляя его подняться.       Арсений уже пододвинулся к краю кровати. Взял один из презервативов, лежащих на этой же кровати, и одним взглядом попросил встать. Первый поддался Сережа. Арсений облизал губы, приблизился к его члену, облизал его, словно любимую конфетку, снял фольгу и ловким движением одел презерватив. Поднялся и страстно впился в чужие губы.       Потом повторил этот же маневр с Димой. Облизал член, поводил вдоль венок языком и одел на него презерватив.       Потом пододвинулся на середину кровати. Подложил под попу подушку, облизал губы и призывно раздвинул ноги.       Дима, словно завороженный, подошел к нему. Проверил растяжку и медленно начал входить, задыхаясь от узости и мягкости.       Сережа подошел к нему, выдавил еще смазки, вставил два пальца, покрутил их.       — Готов?       Дима, кивнул, не доверяя своему голосу.       Сережа начал входить. Дима задыхался от наполненности сзади и приятного сдавливания спереди.       Такого в его жизни еще не было, но это было восхитительно.       Наконец Арсению надоела статическая поза, он закинул ноги куда-то Диме на плечи, легонько подтолкнул.       — Двигайся, — приказал он.       Дима попытался покачиваться, но ощущений слишком много. Двигаться было не удобно в такой позе. Слишком много всего.       Сережа перехватил ноги Арса, зафиксировал и сам начал двигаться. Сначала медленно, Дима попытался приноровиться к его темпу, помогать бедрами. На удивление у него получилось, и Арсений ободряюще потянулся к его губам.       Сережа ускорялся, и Дима вместе с ним.       Он летал от ощущений, не осознавая себя в реальности.       Диме двигался по инерции и наслаждался столь разными ощущениями.       Это было восхитительно горячо.       Сережа обхватил его крепче и начал жестко трахать.       Дима пытался дрочить Арсу в такт своим движений, но не получилось, он задыхался.       Долго они не продержались.       Первый кончил он, следом за ним последовал Арсений, а потом и Сережа, падая на них бесформенной кучей, но вовремя откатываясь в сторону.       Дима так и остался лежать на Арсе, восстанавливая дыхание.       Это было восхитительно — лучший оргазм в его жизни. Кажется, он достиг нирваны и познал дзен.       Хоть и слишком много для одного дня.       Передохнув Дима, стягивает презерватив, завязывает и бросает на стоящую неподалеку тумбочку.       Выбросить в мусор нет никаких сил.       Несколько минут он просто лежит, плавая в отголосках оргазма.       Голова непривычно пуста.       — Остановись мгновение, ты прекрасно, — озвучивает его мысли Арс.       Дима гладит его по плечам, второй рукой взлохмачивает волосы Сереже.       Спустя пару минут он заставляет себя подняться, хочется в душ и перекурить. Арс уже успел подняться, выбросить использованное средство защиты и даже, на удивление, сходить в душ. Он явно чувствовал прилив сил и приступ активности. Дима переглянулся с лежащим звездочкой Сережей, который всё еще отказывается шевелиться.       — Дадите полотенце? — спрашивает он у Сережи.       — Бля, а вот с этим у нас напряженка, — тяжело вздохнул Сережа, — посмотри в верхнем ящике. Если что-то найдешь — бери, там все чистое.       Дима кивает, и ему везет.       Вода помогает окончательно протрезветь, правда отголоски оргазма все еще витают в голове.       Сейчас ему хорошо, но он знает, что царство льда настигнет его утром, заставит погрузиться в чувство вины и заморозить душу.       Он уже чувствует его приближение, но пока может протестовать приходу.       Он хочет, чтобы эта ночь побыстрее закончилась, и в тоже время никогда не заканчивалась.       Дима выходит перекурить после этого всего на небольшой балкон. Хмель немного выветрился из головы. Он смакует сигарету.       К нему выходит Арсений, обнимает его со спины и кладет подбородок на голову.       — Жалеешь? — спрашивает осторожно, и тянется к зажжённой сигарете.       — Сейчас — нет, — честно говорит Дима. Сейчас он считает, что поступил правильно.       Ему было хорошо, а остальное не важно. О том, что будет завтра, он старается не думать.       Зачем портить такую прекрасную звездную ночь депрессивными мыслями?       Он подносит фильтр к Арсу, и не выпуская из рук, дает затянуться. Арс втягивает никотин и благодарно вжимается ближе.       — Лучше сделать, чем не сделать.       — Боюсь, Антон и Сережа с этим не согласятся.       — Ревность? — удивляется Арсений, — Никто никому ничего не обещал, значит, и измены не было.       — Сережа в курсе?       — Он изменился, — тяжело вздохнув, говорит Арс, — он больше не верит в любовь.       — Лучше бы верил, тогда он был гораздо счастливее.       — Взрослая жизнь, она такая, без вазелина.       Дима кивает, спорить об этом бессмысленно. Он чувствует, что кто-то однажды так же ранил Арсения, и он заковал свое сердце в лед, построил вокруг него царство стужи и лишь изредка водит к нему экскурсии.       С неба падали снежинки, холод окутывал с ног до головы, но рядом с Арсением было тепло. Словно тараканы в их головах поладили.       — Снова с неба падают звёзды,       Снова загадать не успею       Жить мне вроде бы и не поздно…       Только просто так не сумею, — неожиданно тихо произносит Арсений.       Дима вздрагивает, узнавая знакомую песню, именно она играла, когда они приезжали в Москву, а потом он собирался к Питер на корпоратив.       Видимо, эти слова запали в душу не только ему.       — Что вы тут мерзнете? — к ним заглядывает недовольный Сережа, который все-таки заставил дойти себя до душа.       — Идем, — тут же отрывается от Димы Арсений, легко чмокает в губы Сережу и, зайдя в комнату, заваливается на кровать.       Дима кивает, выбрасывает бычок за окно, мысленно ругая себя за бескультурье, но искать место для мусора слишком лень.       Повторяет махинацию с поцелуем.       — Все в порядке? — тихо спрашивает он Сережу.       Тот ударяет его попе и кивает.       — Мы будет спать втроем? — удивленно спрашивает, поглядывая на расстеленную кровать.       — У меня на диване спит Антон, — разводит руками Арс.       Контраргументов у него нет, к тому же глупо думать об этом сейчас, после того, что у них было. Они укладывают две подушки рядышком и втроем ложатся на них.       Спать так не удобно. Дима хочет возмутиться, но лень и сон побеждают.       Он засыпает, стоит голове коснуться подушки.       Он видит странный сон. Он путник, случайно попавший в царство льда, ему надо расколдовать Снежную королеву и спасти Кая от её влияния. Вместо Кая — Сережа, а вместо королевы — Арс.       Антон появляется в виде разбойницы, которая следует за ним по пятам.       Царство льда манит и притягивает.       Множество снежинок, холод, замок изо льда.       Магия не работает, и он превращается в ледяную статую, а Антона из-за слишком горячего сердца изгоняют из Волшебного замка.       Дима пытается сопротивляться, хочет спасти всех. Но ничего не получается, он лишь жалкая песчинка в этом мире. Он ничего не может сделать, он не способен контролировать собственное тело.       Сон становится слишком реальным, и он испуганно открывает глаза. И понимает, что это не лед душит, а чужие руки и ноги. Втроем на двуспальной кровати слишком тесно. Он идет по нужде, затем выходит на балкон перекурить.       Возвращается и даже умудряется втиснуться на свое место. Теперь их тепло приходится как нельзя кстати.       Он засыпает и просыпается, когда солнце ярко светит в окно.       На удивление чувствует себя терпимо, голова почти не болит. Но на тумбочке заботливо стоит бутылка воды и пачка аспирина. Сережа спит рядом, а Арсения нет.       Он гладит его, целует в висок и встаёт.       Вместе с утром к нему приходит чувство вины и осознание, что кажется, он изменил Антону. Пусть с его добровольного согласия. Но мальчик был чертовски пьян, а он отдавал отчет в том, что делал.       Прятаться за алкоголь глупо. Он этого хотел. Перед Антоном становится стыдно. Он обещал не подводить его, но именно это и сделал. Поддался чувствам и совсем забыл про разум.       Думать об Антоне больно, и он переключается на более насущные вопросы. А именно: куда делся Арс?       Дима натягивает штаны Сережи и быстро обходит маленькую квартиру, убеждаясь, что он не спрятался за шторкой. Сережа продолжает спать, в одиночестве он тут же свернулся клубочек, словно желал спрятаться от этого злого и жестокого мира.       Это умилило. Когда он спал, он выглядел таким юным и невинным. Дима не сдержался и легонько провел по лицу.       Сережа фыркнул и сильнее закутался в одеяло.       Дима потянулся к телефону, было уже девять. Стас писал, что Дарина уезжает в пять, и он предлагает собраться обсудить планы, а то у них как-то много выходных получается. Прошел почти месяц, но так и нет четкого виденья их программы.       Дима ответил, что всех предупредит, но не уверен, что Антоша будет в рабочем состоянии.       Стас никак не комментирует состояние Антона, но пишет, что рад их успешному объединению и зарождающейся дружбе.       А они подружились?       Дима в этом совершенно не уверен. Ему кажется, что работать станет еще сложнее. Узнав правду, Антон его возненавидит и никогда не простит. Вроде и предпосылок к этому особых нет, он мог уйти. Дима предупреждал его, что чувствует что-то к этом двоим.       Заглянул в комнату Арса, Антон все еще спит. На тумбочке стоит бутылка с водой и пачка аспирина, приятно, что о нем тоже позаботились.       — Антош, — осторожно зовет его.       — Я сплю, — сразу отвечает Антон.       Дима верит. Разбудить его с утра задачка со звездочкой. То, что он с тобой разговаривает, не значит, что он уже проснулся. В этом они с Сережей невероятно похожи.       Дима улыбается, целует его в висок и направляется в кухню варить кофе, надеясь, что хозяева не слишком обидятся на него за самовольность.       Дима выходит на балкон и достает сигарету. Затягивается и выглядывает в окно.       Город уже проснулся. Люди суетятся, спешат на работу. Дима же стоял и просто наслаждался свежим воздухом. Он думал, что ему делать, говорить Антоше о том, что произошло или не стоит. Он всегда придерживался позиции, что лучше горькая правда, чем сладкая ложь. К тому же он не сделал ничего плохого, но знал, что Антона это заденет, несмотря на его вчерашнее согласие на игру.       Его привлекала в нем эта детская наивность, свет и искренний взгляд на мир. Он не хотел его портить.       Дверь балкона отворяется, и к нему заходит сонный и невероятно милый Сережа, который кутается в теплый халат.       — Я разбудил тебя? — виновато спрашивает Дима.       — Ага, ты слишком громко думаешь, я слышу твои сомнения даже через хрупкую дверь, — с ухмылкой говорит Сережа, но ловит скептический взгляд Димы и всё-таки добавляет, — Ты слишком долго стоишь и впускаешь холод.       — Прости, — покаялся Дима, — раньше ты крепче спал.       — Сейчас тоже, но сегодня что-то пошло не так.       — Стас ждет нас в пять в офисе, — сообщает последние новости Дима.       — Отлично, но беспокоит тебя не это, — проницательно говорит Сережа, берет его руку с зажженной сигаретой и притягивает фильтр к своему рту.       — У вас с Арсом много общего, — внимательно смотря на Сережу, говорит Дима.       — И не это, — не ведётся на его слова Сережа.       — Антон, — наконец-то сдается Дима, — я не представляю, как буду смотреть ему в глаза. Я вроде понимаю, что ничего плохого не совершил, но совесть мучает.       — Ему нужно повзрослеть, — кивает Сережа, — а еще ты слишком плохо о нем думаешь. Он все поймет.       — А вдруг нет? — со страхом спрашивает Дима. — Я не хочу его потерять, он мне дорог.       — Он сильнее, чем тебе кажется. И он слишком зависим от тебя, твоего мнения. Пока он искренне верит, что не сможет без тебя       — Почему мы постоянно делаем больно тем, кого любим? — до конца не понимая про кого он, спрашивает Дима. Он тушит сгоревшую сигарету и поворачивается лицом к Сереже.       — Не знаю. Наверно потому, что по-другому не получается.       — Вдруг он уйдет?       — Не уйдет, — мотает головой Сережа, а потом тяжело вздохнув, признается, — так странно стоять с тобой рядом и рассуждать об Антоне.       — Жалеешь? — спрашивает Дима то же, что вчера у него спрашивал Арс.       — Нет, это была лучшая ночь в моей жизни, — честно говорит Сережа и заключает Диму в крепкие объятия.       — У меня тоже, — кивает Дима.       Стоять в объятиях Сережи на холодном балконе правильно. Он словно чувствует себя ледяной статуей из своего сна. Ему кажется — одно неловкое движение, и он распадется на миллион маленьких осколков.       Но рядом с Сережей страхи из царства льда словно отступают и дают передышку.       Дима много думает о том, что делать. Говорить или нет. Арсений возвращается с пробежки, удивляя Диму тем, что этим можно заниматься зимой. Он развлекает сонных Сережу и Антона. Они завтракают все вместе.       Дима чувствует, что напряжение испытывает только он.       Но он не может не думать том, что произошло.       Когда они выходят из чужой квартиры, Антон ловит его за руку и просит остановиться перекурить. Дима соглашается, лучше все обсудить до репетиции, под успокаивающим воздействием никотина, который убивает.       Начать разговор сложно, Дима подбирает слова, прокручивает их в голове и отказывается от них. Все звучит глупо, странно.       — Поз, — первым не выдерживает Антон.       — Что?       — Ты злишься на меня за вчерашнее? — осторожно спрашивает Антон, Дима выдыхает, кажется, не он один грузится из-за того, что произошло.       — Нет, а ты на меня? — обтекаемо спрашивает Дима, в надежде, что Шаст сам все понял, и ему не придется говорить об этом в слух.       — А что было вчера, после того как я вырубился? — с опаской интересуется Антон.       — Мы переспали, прости, Антош, — заглянул ему в глаза Дима.       Антон испуганно отдергивает руку, его глазах затягивает вечный холод. Нет, он нечего не говорит, не ругается. Но это пугает больше всего: Антон замыкается в себе, резко закрывает свое царство льда на множество замков и не пускает никого.       Дима хочет извиниться, объяснить всё. Но он понятия не имеет, что сказать и как утешить.       На удивление репетиция и подготовка к сьемкам проходит очень продуктивно. Они определяются с играми и тем, кто в них будет играть.       Антон ведет себя спокойно и профессионально. Улыбается даже почти искренне.       Но Дима все равно чувствует себя мудаком, разбившим человеку сердце.