Сладкий яд

— А что вы любите поесть? — у Сону взгляд был вопросительный. — Может мясо? Свинину? Говядину?       — Мне в принципе нравится мясо, — на вопрос японец просто кивнул, медленно двигаясь в нужную сторону.       — И курятина нравится? — кажется, Ким искал повод продолжить диалог, вот и болтал обо всем что только могло бы прийти ему в голову.       — Да, — а младший лишь кивал и соглашался буквально со всем, что бы тот не говорил, — и курятину я тоже люблю.       — Видимо, вы любите все.       — Так и есть.       — Пробовали когда-нибудь ассорти из мяса?       — А… ассорти?       Эти двое не особо смогли заметить, когда стали настолько близки, что прогуливались каждый вечер. Темноволосый всегда выходил поздно, а потом трясся как осенний лист, выискивая каждый угол, а Рики просто было его жалко.       Так они и решили, что раз Нишимура «бывает тут по делам» (кхм, кхм), то будет провожать своего знакомого до дома, чтобы тому было легче дышать.       Сам парень считал, что это все глупости. Провожать человека до дома, и даже не взять с него крови? Звучит как абсурд.       Но он больше не мог даже прикоснуться до старшего. А всему виной рассказ о том, как тот стал свидетелем смерти своего друга, который попался под руку вампира и остался без единой капли крови.       Представив все это, блондин ощутил мурашки по коже, причем впервые с тех пор, как проснулся. Кажется, это была новая эмоция для него.       — Вам стоит нормально кушать, — выпалил младший, лишь бы сменить тему разговора. — Такое чувство, будто вы худеете с каждым днем. Я прямо вижу ваши выпирающие кости.       — Честно говоря, на работе я не особо успеваю поесть, — из Сону вырвался усталый вздох, и он то ли дело массировал свою шею, которая, скорее всего, жутко ныла.       — Это ужасно, — и у второго инстинктивно скривилось лицо. — Этот ваш начальник тот еще мошенник.       — Говорю же, зато он платит хорошие деньги, — пустил смешок Ким, ведь собеседник стал похож на злую кошку. — Все хорошо.       — Скорее заработайте большие деньги и увольняйтесь.       — Вы переживаете за меня?       А переживает ли Рики?       Он и сам не может ответить на этот вопрос.       Сначала ему нужно понять, что это, и только потом дать ответ.       — Не знаю, — выдал он, почесав затылок от чужого взгляда. — Думаю, что да. А может и нет. Я не разобрался.       — Ну, в этом нет ничего страшного, — но старшего такой ответ совсем не расстроил. — О, мы у дома. Не хотите зайти?       — Как-нибудь потом (дам спойлер, через 5 глав), — Нишимура предпочел отказаться. — Сейчас у меня важные…       — Знаю, у вас дела, — на лице у темноволосого была привычная веселая улыбка. — Но как-нибудь вы должны зайти ко мне. Я приготовлю для вас ассорти из мяса и выпьем пару рюмок соджу.       — Хорошо, — у второго не было причин отказываться. — Давайте, заходите. Иначе замерзнете.       Сону молча кивнул и направился к своему дому, весело махая знакомому, который помахал в таком же темпе. По нему было видно, что он хотел бы пройтись еще, обсуждая самые странные темы, но, видимо, предпочел пойти домой, чтобы не задерживать никого.       Как только Ким полностью исчез, блондин развернулся в обратную сторону и медленно двинулся вперед, опрокинув голову к звездному небу.       Каждый раз, когда он провожал своего знакомого, у него были странные ощущения. От чужой улыбки почему-то сердце стучало чаще, словно он ощущал страх. Когда тот близко подходил и прижимался, его уши краснели, даже если не было никакого холодного ветра. А чужую болтовню он мог слушать часами, не видя в этом выгоды.       Он что, заболел? Это какая-то человеческая болезнь, о которой он не слышал? Как они ее там называют? Простуда?       В последнее время Рики даже меньше охотился, хотя это была практически единственная причина, по которой он живет.       Он ощущал себя так, словно становится ближе к тому темноволосому парню, даже если так и не должно быть.       Человек и вампир… не могут быть даже друзьями. Такое невозможно. Это если как бы дружили волк с зайцем.       И вряд ли будет возможно даже в другой вселенной. — Я слишком много думаю, — вырвалось у японца, когда он приближался к дому, в котором сейчас проживал. — Завтра надо бы…       Дверь со скрипом открылась, и парень застрял на месте, даже не дыша. Запах в помещении изменился.       С тех пор, как он сюда пришел, здесь пахло смесью малины и табака. Сонхун пытался как-то разрядить обстановку и брызгал ароматом этой чертовой ягодой везде, куда только мог, но Нишимура от этого курить не переставал.       А сейчас в этот контраст ворвался другой аромат. Запах старых книг и конфет. Точно, нотки были ему совсем не знакомы.       — Чего ты застрял там на проходе? — голос Пака прозвучал откуда-то из дома, и в нем не звучало ничего странного. — Заходить не собираешься? Впустишь сюда моль, и будешь разбираться с ней сам, понял?       — Ты пришел в одежде из академии? — японец скривился в лице, когда увидел, что друг ворвался в серой клетчатой рубашке и в темно-синих джинсах, от которых и шел тот аромат. — Запах от них не такой, как от тебя.       — Я совсем не подумал об этом, — у темноволосого было странное выражение лица, словно он чем-то очень сильно расстроен. Да и сидел он на полу, скрестив ноги под себя и явно о чем-то раздумывал. — Извини.       — Что-то случилось?       — Что?       — На тебе лица нет, — Рики уселся на подоконник, хотел было достать сигареты, но отмахнулся, вспоминая, что друг такого не любит. — Рассказывай.       — У нас снова нашли вампира, — и правда, по лицу старшего было видно, что он чем-то обеспокоен. — И…       — И его убил кто-то из твоих знакомых, да? — Нишимура отлично понимал ситуацию, даже, если собеседник молчит, он узнает. — Я прав?       — Его убил Хисын, — произнося это, голова говорившего опустилась вниз. — Он даже не моргнул и выстрелил в него. Прямо… прямо в сердце. Все были этому так рады.       Блондин не знал, что ответить. Он не до конца понимал, что такое любовь. И что значит любить кого-то.       Но он был уверен в том, что человек, которого «любишь» значит многое. Не зря же люди женятся и обрекают себя на жизнь с одним и тем же человеком до конца своих дней.       Каждый раз, когда друг говорил про Хисына, у него было такое выражение лица, словно этот человек мог даровать ему все, что было на этом свете.       И, наверное, это больно, когда этот человек с радостью убивает того, кто является точно таким же, как и ты сам.       — Он убил его на моих глазах, — из Сонхуна вырвался вздох, полный усталости и отчаяния. — Он ненавидит вампиров. Терпеть не может одно их существование. Он бы убил нас всех, если бы у него было чуть больше возможности, чем сейчас, понимаешь?       — Понимаю, — младший кивнул, осознавая сложившуюся ситуацию полностью.       У Ли стеклянный взгляд, когда он готовится выстрелить. Он сам стал свидетелем этого в их последнюю встречу.       В этом взгляде пустота. Этот парень словно бы ненавидит все, что питается кровью. Наверное, он бы тогда и правда выстрелил и убил, даже не моргнув, если бы не вмешался Сону.       Люди с таким взглядом могут избавиться от кого-угодно. И именно они являются самыми страшными героями, которые потеряют смысл всего, когда достигнут своей окончательной цели.       — Я говорил тебе, что люди чрезмерно жестоки, — это было единственное, что мог сказать японец. Сейчас он ничем не сможет утешить. Сказать, что Хисын уж точно его не убьет — не вариант. А других слов утешения даже нет. — Тебе нужно либо отказаться от учебы в академии, либо продолжать скрывать кто ты.       — Да… — как бы Пак не хотел отрицать и сказать «нет», он не мог, все, что было сказано собеседником — чистая правда. — Ты прав.       — Тебе стало так грустно, что ты сорвался и пришел в этой одежде? — блондину нужно было перевести тему. — Тебе не идет запах книг.       — Потому что я лентяй? — и это сработало, ведь второй улыбнулся, отмахиваясь от тучи мыслей, что окружали его уже который час.       — Так и есть, — руки Нишимуры все еще тянулись к сигаретам, и он едва ли держался, чтобы не закурить. — Если тебе хочется крови, я быстро достану.       — Нет, думаю, пока я в порядке, — отрицательно помотал головой старший и поднялся с места, стряхивая с джинс пыль. — Голода не чувствую.       — Следи, чтобы не было, как в прошлый раз, — скрестил руки на Рики, вспоминая, как друг в прошлый раз чуть было не набросился на человека у всех на глазах. — Я тебя спасать не буду, понял?       — Понял, понял, — тот направился к двери, понимая, что американец явно будет за него волноваться. — Да закури уже. У тебя руки дергаются.       — Ты так издеваешься что ли, дебил?       — Да ладно. Нет, конечно.       — И при этом он еще улыбается.