Пять минут

Шампанского в бокале оставалось ровно столько же, сколько и с час назад. Оно не исчезало, как у большинства гостей на приеме. Бокал, который Ямамото держал, словно слился с его ладонью — ни поставить, ни разбить — никак не избавиться. Кому-то это могло бы показаться странным, если бы Такеши позволил заметить, но годы, проведенные в мафии, научили его скрывать все то, что скрыть было необходимо. Например, нежелание пить алкоголь. Или нежелание вообще находиться на чертовом званом ужине, на котором собралась и Вонгола, и Вария, и даже представители Шимон. Или же нежелание встречаться взглядом со своим наставником. В последнем, правда, Ямамото проигрывал сам себе. Не пялиться на Скуало, пусть даже и украдкой, оказалось невозможно. Тот почти весь вечер торчал рядом с боссом и, в отличие от Такеши, совсем не держал аскезу в отношении алкоголя. Вария пользовалась своим исключительным положением, ведя себя пусть и не совсем из рук вон плохо, но и не скрывала пренебрежения ко всем присутствующим. Единственные, с кем они позволяли себе общаться адекватно, были, собственно, Тсунаеши и, как ни странно, Рехей. Общение с остальными сводилось к коротким и неприятным стычкам. Со всеми, кроме Такеши — он изменил своему дружелюбному характеру и, кроме вежливого приветствия, к гостям вообще не подходил. И с каждой минутой это воздержание давалось ему все труднее. Они не виделись… нет, не так уж и долго. Что такое пара-тройка недель в их загруженном графике. Но последняя встреча со Скуало намертво впечаталась в память. И то, как он прошел, напоследок больно саданув плечом. Развернулся, прожигая взглядом. Даже не извинился, просто сделал шаг вперед. У Ямамото тогда все внутри похолодело. Он хотел было что-то сказать, сделать, но вместо этого застыл как вкопанный. Так и остались стоять — молча, и так близко, что едва ли губами не соприкасались. Не случившийся поцелуй. А после Скуало вышел, так ничего и не сказав, и пропал на несколько недель. Ни звонков, ни даже одного несчастного сообщения. И что это, черт возьми, такое было? А сейчас — духота сицилийского вечера, тесный от большого количества людей банкетный зал, сковывающий движения костюм — снять бы все с себя да упасть в ледяную ванну. Но вместо этого Такеши даже не мог позволить себе шампанское со льдом. И кусок в горло не лез. Перед глазами все мелькали стянутые в хвост волосы, белые, подобно снегу в Альпах. И заостренные черты лица, к которым за последний месяц не то что прикоснуться хотелось, а смазать эту резкость поцелуями, заставить бледную кожу покрыться краской злого смущения. — Ты скоро дырку в них прожжешь, — подошедший Гокудера проследил за его взглядом, усмехнулся саркастично, — не надоело еще? — О чем ты? — пойманный с поличным Такеши попытался отшутиться, но, судя по выражению глаз, получилось плохо. — Действительно. Сам не знаю о чем, но завязывал бы с этим. Они нам не враги, но и друзьями даже с натяжкой назвать сложно. Решат еще, что ты что-то недоброе замышляешь против их босса. — Против босса точно нет… Гокудера посмотрел на него, как на больного. — Нет, пожалуй, я не желаю знать, против кого и что, судя по твоей блаженной улыбке, которую я только что был вынужден наблюдать. И поставь ты уже этот бокал, смотреть на тебя жалко. Гневно фыркнув, Хаято вырвал у него из руки шампанское и, отставив его на столик подальше, уверенно направился в сторону Тсунаеши. Без правой руки дорогого Десятого оставлять было нельзя, он и так потратил на мечтательного придурка слишком много своего драгоценного времени. А Ямамото остался стоять, нервно сжимая и разжимая кулак. Его хваленая маскировка пошла прахом, и оставалось только гадать, заметили ли что-нибудь остальные. Но если и да, то виду не подали и, судя по всему, были заняты исключительно либо десертами, либо общением друг с другом. Почувствовав себя совершенно лишним на этом празднике жизни, Такеши уже было подумывал уехать — и будь что будет. Тсуна без него точно не пропадет. Пока до его слуха не донеслось внезапное: — Занзас, долго еще будешь тупить…- остаток фразы потонул в общем шуме. Он резко обернулся. Босс Варии и его капитан о чем-то горячо спорили, понизив голоса, и по виду Занзаса было понятно, что он едва сдерживается, чтобы не познакомить голову Скуало с чем-то твердым. Но не на приеме. В конце концов тот отодвинул его рукой, встал с кресла и медленной походкой направился в сторону стоявших поодаль Тсуны, Хаято и Энмы. И выражение лица у него было, словно на эшафот шел. Скуало чему-то паскудно ухмыльнулся, и их взгляды наконец-то встретились. Ямамото пожалел, что шампанское у него забрали, отчего-то разволновался так, что готов был выпить все залпом, еще и добавку попросить. Ухмылка медленно сползла с лица Скуало. Замерев, тот холодно изучал его, напряженно и вдумчиво, словно с мыслями собирался. Но вместо того, чтобы просто отвести взгляд, кивнул незаметно и быстрым шагом направился к выходу из зала. Луссурия что-то сказал ему вслед, но капитан лишь отмахнулся. Скуало уже ушел, закрылась за ним входная дверь, и только тогда Такеши отмер. С бешено бьющимся сердцем он стал осторожно прокладывать себе дорогу между людей. Всего лишь кивок, ничего более, но он знал, что за этим стоит если не приглашение, то предложение уж точно. И Ямамото будет абсолютным идиотом, если не воспользуется им во второй раз. Такеши нагнал его в коридоре за одним из поворотов. Скуало делал вид, что проверяет, остались ли еще в пачке сигареты. Обычная маскировка, запах табака он терпеть не мог. — Не думал, что что-то в этой жизни может заставить тебя замолчать, да еще на протяжении всего вечера. Голос его звучал глухо и чуть насмешливо. Покрутив еще немного пачку в длинных пальцах, он с отвращением убрал ее в карман. — Не знал, как подойти к тебе. — С чего бы? Раньше у тебя проблем с этим никогда не было. Даже наоборот, мог заявиться в замок без приглашения и поставить всех на уши. — Не путаешь меня ни с кем? С тем же Рехеем, например… — Ямамото улыбался, чувствуя, как отпускает напряжение и в то же время скручивает иное, непривычное и привычное одновременно. — Не путаю, — отрезал Скуало и шагнул навстречу. Не слишком близко — камеры в коридорах особняка просматривались регулярно и ревностно. Со стороны могло показаться, что они просто хотят максимум пожать друг другу руки. — Почему не написал ни разу? Ямамото задохнулся, как от удара. «А должен был?» так и застряло у него в горле. Краем сознания он понимал, что спроси подобное, и Скуало больше к нему никогда не подойдет. Молчаливая просьба. Молчаливое согласие. Разговор, в котором все значимое спрятано за обычными пустыми фразами. Такеши хотел всего и сразу, сам не понимая чего, просто хотел всего, связанного со Скуало. И плевать, что тот мог предложить слишком мало — почти ничего. Но и наставник сам не уходил, не отталкивал, смотрел испытующе, будто искал на глубине карих глаз одному ему ведомую правду. — Просто…- произнес Такеши пересохшими от волнения губами. — Хотел поговорить при встрече. — И поэтому пялился на меня весь вечер, даже не удосужившись обменяться парой фраз. Что-то тут не сходится, пацан. — Не здесь, — четко ответил он, беря наставника за плечо и с замиранием сердца следя, как исказилось лицо Скуало. — Мне есть много, чего сказать тебе, просто… не здесь. Поэтому, если ты не против, мы можем продолжить в моей комнате. — Слишком много ты о себе возомнил, — голосом Скуало можно было резать сталь. Но мужчина лишь развернулся и направился вперед, бросив через плечо. — Веди. И только выругался, когда Ямамото, едва сдерживая нервный смех, подхватил его под локоть, заставив развернуться в другую сторону. Каждая нервная клетка в теле была напряжена до предела, но вместе с этим Ямамото ощущал головокружительную легкость, словно они уже обо всем договорились. И не осталось между ними километров неопределённостей и недосказанности. Со стороны они казались знакомыми, максимум друзьями, зачем-то идущими по коридорам особняка. Плечом к плечу, изредка перекидываясь ничего не значащими фразами. Но стоило двери с тихим хлопком закрыться за ними, как все маски моментально слетели. Такеши хотелось с порога вжать Скуало в стену, но он не стал — только ключ повернул в замке во избежание незваных гостей. Наставник ничего не говорил, стоял, поправляя манжеты на рубашке своими длинными пальцами. Неужели тоже волновался? Лишь глаза стыло блестели в полумраке комнаты. — Свет не включай, — скомандовал он, и от звуков хриплого голоса Ямамото повело. Он ведь ни разу не железный. Как продержался эти недели — одному богу известно. Как держался все предыдущие годы — неизвестно даже ему. — Не хочешь мне в глаза смотреть? — шутка вышла жалкой и неуместной, но Скуало только хмыкнул тихо, за мгновение сокращая расстояние длиною в бесконечные километры между ними. — На глаза твои я за столько лет уже насмотрелся, мне без надобности они сейчас. — Тогда чего хочешь? — Пораскинь мозгами, — нетерпеливое рычание подстегивало, заставляло думать о совсем уж безумных вещах. — Я бы предположил, — Такеши шептал бессвязно, а сам уже положил ладонь на предплечье Скуало, бездумно вел ладонью вверх-вниз. И тот факт, что его еще не вырубили, намекал на то, что тот все делает правильно. — Но ты ведь мне просто врежешь. И уйдешь. — Я тебе врежу и уйду, если ты ничего не сделаешь, чертов пацан. Ямамото давно уже не пацан. Лет десять как уже, и почти на пятнадцать сантиметров выше того мальчишки, что с восхищением взирал на мечника, с жадностью ловя каждый взмах спаты. Слишком многое переменилось в его жизни, лишь одно осталось неизменным — призрак с пепельно белыми волосами, призрак из плоти и крови, живущий на другом краю огромного мира, что сейчас вжимал его в стену всем весом. И Такеши больше не думал, если Скуало так принципиально, чтобы первый шаг сделал именно он — что ж, пожалуйста. Неважно, о чем сейчас думает наставник, неважно и то, что за пределами этой комнаты, скорее всего, все кончится. Для них существовало только здесь и сейчас. — У тебя есть пять минут, — произнес он куда-то в шею Ямамото, щекоча своим дыханием и оставляя обжигающе резкий укус. — Маловато будет, — Такеши усмехнулся. Что такое пять минут для того, кто ждал десять лет? Хотя о чем это он. Это ведь целая вечность. Скуало нависал сверху, от одного взгляда на него колени подгибались. И Ямамото читал в чужих глазах отчаянную решимость. Одному дьяволу ведомо, чего стоило Скуало на все это решиться. Значит, лучше не заставлять его ждать даже одно лишнее мгновение. Губы у Скуало чуть обветренные и очень теплые, а внутри и того жарче. Такеши толкался языком в чужой рот, не тратя драгоценные секунды на нежности, хотя так хотелось при свете лампы изучить Скуало всего — каждый изгиб тела, каждый шрам и неровность. И чтобы тот выгибался под его руками и тихо ругался сквозь стиснутые зубы. Но сейчас оставалось лишь одно — целовать как в последний раз. Шарить жадными ладонями по телу перед собой, забираясь под рубашку, чтобы кожа к коже. Вжиматься бедром в чужую эрекцию и медленно сходить с ума от ощущения влажного языка, острых зубов, что так и норовили оцарапать его губы. Скуало не церемонился, дернул рубашку на себя, пропихнул ладонь под ремень его брюк, лишь ненамного ослабил. Мечты сбывались с головокружительной скоростью. — Мы никого не предупредили о своем уходе, — шептал он насмешливо, трогая ухо Такеши языком, — нас в любой момент могут хватиться. Не знаю, как твои, но мои такой шум поднимут. И сразу кинутся нас искать. Как думаешь, куда припрутся в первую очередь? Чужая ладонь плотно обхватила его член, и Такеши казалось, кроме бессвязных стонов он и выдавить ничего не сможет. Но нет, кажется, он еще не утратил способность говорить до конца. — Сюда, куда же еще… — хмыкнув, он уткнулся лбом в плечо Скуало и лишь крепко сжал зубы, когда тот задевал чувствительную головку шероховатой кожей большого пальца. — Будут ломиться сюда, а если что-то услышат, то и дверь выломают… хах… а тут мы трахаемся. Даже в полутьме было заметно, как потемнел взгляд Скуало, сделавшись совершенно нечитаемым. — Тогда слава на всю Вонголу нам обеспечена. Члены двух враждующих организаций совокупляются под шумок на общем банкете… — Эй, мы ведь давно уже не враждуем, — Такеши тихо всхлипнул, когда Скуало плотно обхватил пальцами ствол. — Говори за своих, Ямамото, — тут выдержка Скуало изменила. Тонкие губы болезненно искривились, и, прижавшись жестким поцелуем, он все же оставил в уголке рта Такеши несколько капель крови. — Давай уже заканчивать. Он завел руку назад и через секунду чем-то кинул в парня. Тот рефлекторно поймал и едва не выронил от изумления. — Что?.. — А ты думал, я тебя позвал в игрушки играть, — он зло дернул на себя, наматывая тонкую полоску галстука на кулак. — Или боишься зайти настолько далеко? — Нет. Не боюсь. — Вот и чудесно, — коротко лизнув чужой шрам на подбородке, Скуало развернулся спиной. — Можешь не осторожничать, не рассыплюсь. В голове стоял белый шум. Такеши как стороны наблюдал за собой, будто и не он, часто дыша, вжимается лбом в спину Скуало. И не его пальцы разрывают упаковку презерватива, тут же пачкаясь в обильной смазке, покрывающей его. Дернуть на себя наставника — дело секунды. Избавить от тугих брюк — еще пара мгновений. Собственный член болезненно упирался в чужую теплую кожу ягодиц, и Ямамото не выдержал — провел наугад по ним, дурея от осознания, что перед ним не кто иной, как Скуало. Скуало, который позволяет творить все это с ним. Скуало, который совершенно не против, по крайней мере, такой их связи. Если считать происходящее сном, может и получится выдержать, не сойти с ума. Мечник, обернувшись через плечо, коротко облизнул губы и кивнул, будто разрешая, срывая последний предохранитель. Внутри он был чертовски горячий и немного тесный, пальцы сводило от напряжения, хотя те и двигались довольно плавно. Оттянув ягодицы в стороны, Такеши размеренно трахал его пальцами, погружая их едва ли не до костяшек и с хлюпаньем вытаскивая наружу. Скуало дышал сбивчиво, уткнувшись лбом в сложенные перед собой руки, мелко вздрагивал, когда внутри него задевали чувствительные места. — Пять минут давно прошли, паршивец, будешь сам разбираться… — Молчи. Коротко и четко. И Скуало не посмел ослушаться. Лишь выдохнул нетерпеливо, всем своим видом показывая, что он думает о нахальных мечниках, которые плевать хотели на все правила, которые своей горячностью и искренностью проникают в сердце так глубоко, что и ножом не вырежешь. — Я даже не знаю, когда смогу тебя в следующий раз увидеть. — Да хоть бы и никогда, какая нахрен разни…ца… Ямамото, потеряв остатки самообладания, плавно вытащил пальцы и приставил головку члена к раскрытому анусу. Надавил, чувствуя, как поддается тугое кольцо мышц, и медленными короткими толчками начал входить в распластанное под ним тело. Держать такой темп — с ума сойти можно, но причинить лишнюю боль Скуало он не мог себе позволить. А тот весь напрягся, будто одеревенел, глубоко и часто дыша, но вскоре расслабился, обмяк, мотнул головой, будто призывая поближе. И Такеши навалился всем весом, вжимая его в стену, удобно разместив руки на чужой талии и заставляя прогнуться. Они стали практически одного роста, черт побери. И теперь Ямамото мог уткнуться в чужую макушку, вдохнуть терпкий запах шампуня для волос, что немилосердно щекотали лицо. И, наконец, перестать сдерживаться. Все, что он помнил — жар и теснота, и неприличные звуки, когда член выходил из чужой задницы, прежде чем войти вновь полностью. Скуало держался, сжимал зубы, но Такеши то и дело слышал тихий стон и сам не мог молча переносить эту сладкую пытку. Он хотел запомнить все до мельчайшей подробности, но вместо этого с головой проваливался во тьму. И, кончая, слышал только их голоса и теплую вязкость на собственных пальцах — Скуало кончил следом, даже не притрагиваясь к своему члену. Они еще стояли, прислонясь друг к другу, пытаясь выровнять дыхание, а Такеши кое-как собирал себя в того, кто сможет в таком состоянии выйти и показаться на глаза другим людям. Использованный презерватив под тихое хмыканье Скуало полетел в мусорку. Он деловито приводил себя в порядок, пытаясь поправить выбившиеся из хвоста волосы. Ямамото, не удержавшись, заправил за ухо пару прядей. — Держи себя в руках. Голос вновь звучал привычно сердито, словно и не было ничего. Лишь слабый румянец на скулах выдавал наставника с головой. Такеши печально улыбнулся. — И запомни — все, что произошло в этой комнате, остается в ее пределах. Мы просто зашли поговорить сюда, не более. Всего лишь пять минут. — Как скажешь, Скуало, — смех прозвучал невесело и совершенно неискренне. Наставник, остро взглянув на него, вздохнул. — В этот раз это была твоя комната. В следующий — может оказаться любая другая. Но правило ты запомнил, надеюсь. «Следующий раз». В груди против воли растекалось приятное тепло, и тело, получившее столь острое удовольствие, мгновенно потяжелело. Послав к черту все предостережения, Ямамото притянул Скуало к себе, крепко обнимая, невзирая на глухое ворчание последнего. — Я понял. Все останется между нами. Даже если это всего лишь какие-то обычные пять минут.