я верю зову твоего сердца.
мы никогда не сделаем неправильный выбор.
Мужчина велел охране стоять наготове за стволами вековечных дубов и не высовываться без его сигнала. Перезарядив оружие и спрятав его в кобуру, он двинулся узкой тропинкой к заброшенной детской площадке на отшибе, вблизи горной цепи Алых гор. На дворе стояла глубокая, ясная и тихая ночь. Тишину нарушало лишь пение ветра в кронах деревьев. — Прости меня за опоздание. Я бы пришёл вовремя, если бы не учинённый твоими друзьями ущерб на днях, — приветливо, но холодно произнёс мужчина, глядя на тёмный силуэт, застывший около обветшалых качелей в форме Микки Мауса. — Не понимаю, о чём ты, — послышался в ответ низкий юношеский голос. — Не сомневался, что ты будешь отнекиваться до последнего, — усмехнулся мужчина и, наконец, разглядел лицо сына в темноте, осунувшееся, бледное с синяками под глазами. — Я в любом случае пришёл сюда не для того, чтобы пытать тебя или уговаривать вернуться домой, Уён. Юноша, спрятав ладони в карманы джинсов, прожигал Бенг Мина безразличным взглядом. Но за ним спряталась и тихо хныкала изнуряющая боль. Отец выглядел прямо как в детстве, когда он редко качал маленького Уёна на качелях. Только вот в детстве качели были красивыми и яркими и совсем не походили на те, которые окружали отца и сына сейчас под сенью лип, почти голых из-за облетевших листьев. Бенг Минг был одет в простые джинсы и кожаную куртку, и они с Уёном были невероятно схожи. Только взгляды оставались разными: взгляд Уёна был полон жизни, а Бенг Мин словно был стариком, который уже доживал своё. — Тогда зачем ты пришёл сюда, отец? — тихо спросил Уён. Бенг Мин вздохнул. — Я предполагаю, что должен ответить на твои вопросы. Ты написал, чтобы я приготовил для тебя правду. Поэтому я внимательно слушаю тебя. Бенг Мин медленно закурил сигару, разрезав тьму огоньком дорогой зажигалки, и Уён снова ощутил этот удушающий дым и в своих лёгких. Снова как в детстве. Как же он ненавидел, когда кто-то курил. — Как умерла мама? — неожиданно спросил Уён. Он сам не ожидал, что задаст именно этот вопрос. Но в последнее время он много думал об этом. Отец рассказывал, что Чон Джису умерла, прогуливаясь в горах и неудачно сломав шею. Бенг Мин явно был сбит с толку вопросом сына и замер. Что-то в его глазах на секунду напомнило о том, что он был человеком. Но старший Чон быстро вернул себе самообладание и натянул обратно маску надменности и холода. — Твоя мать сделала выбор десять лет назад, — туманно ответил Бенг Мин. Уён сжал кулаки. — Ты убил её? — Нет. Она сама себя убила, Уён. — Что ты… О чём ты говоришь? — еле сдерживаясь, спросил Уён. — Твоя мама близко общалась с родителями братьев Ким. От них она узнала о том, что завод Лекса планирует разработку нового вируса. Я знаю, что ты в курсе, — усмехнулся Бенг Мин. — А потом твоя мать спуталась с папашей Мии Хьюз. При упоминании девичьего имени Уён начал терять контроль, но в голове зазвучал её голос, и это немного успокоило душу юноши. — Он рассказал ей историю ворона, и она решила поиграть в детектива. Твоя мама сумела пересечь портал, познакомилась с матерью ворона и взяла на себя обещание, которое не сможет сдержать. — Какое обещание? — не понял Уён. — Обещание вытащить мать Чонгука и его самого из заточения гор, — насмехаясь, ответил Бенг Мин. — У неё почти получилось. Но она не учла один момент — Чонгук может выбираться из поместья всего раз в десять лет. И это был как раз тот день. Он был совсем мальчиком и, испугавшись солдат, обратился в ворона. — Он убил их? — чувствуя тошноту, спросил Уён. — Нет, — махнул головой Бенг Мин. — Мать ворона кинулась защищать своё дитя и угодила под пули. А твоя мама попыталась увести ворона с собой. Её просто обезвредили. — Как ты можешь… — В лаборатории своей подруги Ким твоя мать заразилась вирусом, — рыкнул Бенг Мин. — Случайность. Нелепая случайность, которая стоила ей жизни. Она бы всё равно умерла. И убила бы ворона, ведь она не знала, что ему нельзя покидать долину из-за проклятья. — Ты мог спасти её! — взревел Уён, чувствуя, как слёзы запеклись на полных разочарования и горя глазах. — Не мог, сын, — сурово произнёс Бенг Мин. Ни тени сомнения не было в его тёмном взгляде. — Она предала меня. Я любил её, а она предала. Она настроила и моего лучшего друга против меня. И вынудила меня убить его. В одну чёртову осень я лишился сразу двух близких мне людей, — повышая голос и теряя терпение, продолжал господин Чон. — Поэтому не смей читать мне нотации и смотреть на меня с этим праведным отвращением, щенок! Уён сдавленно сглотнул. — Ты же об отце Сана говоришь, да? — прошептал юноша. Бенг Мин уселся на вращающееся кольцо качель и медленно выпустил облако дыма. Взгляд его наполнился болью и темнотой. — Да. — Ты подстроил аварию? — Не хочу себя обелять. Но идея целиком и полностью была разработана и реализована Монкутом. Я лишь не препятствовал, — тихо ответил Бенг Мин. — У Монкута и Инсу были свои личные счёты. Между ними встала борьба за любовь Роа, маму Сана. — А родители Исыль? Их вы зачем убрали? Бенг Мин насмешливо взглянул на сына. — Я всегда знал, что ты нарасхват у девушек, сынок, но КТО же зазноба твоего сердца? — Это не твоё дело, — отрезал Уён. — Расскажи мне о Кимах. — У Сана и Исыль много общего, — задумчиво произнёс Бенг Мин. — Уточни у прокурора Биттерман — она много выяснила на этот счёт. Ах да, она же погибла… Бенг Мин театрально вздохнул, скорчив маску жалости и горя. У Уёна подкосились колени от цинизма отца. — Тогда можешь поболтать со старшим братом. Сердце подсказывает мне, что это он помог ей выпотрошить архивные документы о деле Ким. Уён был смущён и испуган. И его волновал последний, удушающий вопрос. — Ты заразил меня вирусом? — спросил юноша. Бенг Мин явно был удивлён, но взгляд его говорил о том, что мужчина придерживался собственной правды и свято верил в неё. Фанатик в чистом виде. — Да, сын. Ночью, пока ты спал, тебе ввели дозу нового вируса. — Ты хотел убить меня? — О чём ты говоришь? — воскликнул, вдруг, Бенг Мин. Мужчина поднялся с качель и подошёл к Уёну вплотную. — Я хотел, чтобы ты стал участником и помощником в грядущих мировых событиях. Ты бы стал легендой, мой дорогой Уён. Это была бы не смерть, но жертва во благо всего мира, во благо всех нас. Я желал сделать тебя героем. Уёна будто резали изнутри. Такой боли, разочарования и страха он не испытывал ни разу в жизни. Даже смерть матери была менее болезненной. — Ты сумасшедший, — покачал головой Уён. Бенг Мин всплеснул руками. Пожалуй, Уён впервые видел, как отец проявлял бурные эмоции. — Сын, я не понимаю, — искренне произнёс Бенг Мин. — Ты был воспитан в великой семье, лучшими учителями. У тебя было блестящее окружение. Откуда в тебе такая узколобость? Что тебя так изменило, боже? Неужто эта девчонка из гетто Талио на тебя так повлияла? — Не смей говорить о ней, ясно? Ты не стоишь даже её имени, — прорычал Уён. Он боялся, что переборщил. Но отец понимающе кивнул. — Да уж, — разочарованно протянул Бенг Мин. — Держать Кимов и Хьюз на поводу, дав им гранты, было явно моей ошибкой. Что же в этой Мие такое, раз мой сын так безоговорочно влюблён? — Ты не поймёшь, — отмахнулся Уён. — Ты явно забыл, что такое любовь, отец. Бенг Мин звонко рассмеялся. — Дам тебе совет, сын. У вас с Мией и Саном есть неделя. Я проявлю к вам милосердие и отпущу вас в дань памяти уважения твоей матери, моим дорогим Инсу и Роа, и даже Джону Хьюзу. Он отлично прикрывал наши дела своими сумасшедшими статьями в городской газете. Но, если задержитесь в Талио дольше, будете пущены в утиль, как и весь ваш отряд партизанов, — сурово произнёс Бенг Мин. — Об этой встрече никто не узнает. Но, если захочешь ещё одну, на вряд ли ты сумеешь её пережить. Быть может, когда-нибудь, сынок, мы с тобой ещё встретимся. Но я не прощаю предателей. Помни об этом. — Когда я предал тебя? — спросил Уён тихим и вкрадчивым голосом. От ответа отца для него слишком многое сейчас зависело. — Когда отдал своё сердце той девчонке, — ответил Бенг Мин и, затоптав сигару носком ботинка, поспешил по тропе в сторону чащи и скрылся в темноте леса.***
Исыль заливисто хохотала, наблюдая за тем, как Чонхо скакал по гостиной в тёмно-зелёном платье, изображая ведьму из страны Оз. На голове юноши красовалась хрустальная диадема, которую он постоянно поправлял, так как та съезжала с его головы. Хосок снимал Чонхо на камеру, держась за живот и заливаясь громким смехом. — Скажи мне, мой дорогой птенчик, — смешным голосом произнёс юноша, обращаясь к сжавшемуся в углу Сану. Чхве обхватил ладонями колени и состроил обиженную гримасу. — Как ты смотришь на то, чтобы я прокатила тебя на своей метле до Сеула? — Йа! У вашей сказки взрослый подтекст! — возмутился с улыбкой Хонджун, сидящий на диване и наблюдавший сцену со сдержанным смехом. Сан, скорчив плаксивую рожицу, покачал головой. — Я не хочу, тётя, — писклявым голосом произнёс Чхве. От этой пародии Юнхо покатился в кресле, хватаясь за живот. — Тётя?! — ахнул Чонхо, выпучив глаза, и Исыль прикрыла рот ладонью, не сдерживая звонкий смех. Хонджун с улыбкой потрепал сестру по волосам. — Невоспитанный молодой человек, — фыркнул Чонхо. — А вы что скажете? Вы же его отец, — возмутился Чонхо, обращаясь к Ёсану, всё ещё лежавшему на кровати с перевязанной головой. Тот обречённо улыбнулся, ведь спектакль разыгрывали для него, чтобы хоть немного отвлечь юношу от тяжёлых мыслей о сестре. — Упаси Бог, мадам, я не его отец. — Папа! — возмущённо воскликнул Сан, и Хонджун звонко рассмеялся. — Ты вот так просто откажешься от меня? Сан подбежал к Ёсану и стал жаться к нему в объятие, из-за чего Ли громко расхохотался. Чонхо, держа в руках ветку сирени, словно волшебную палочку, и хлопая ресницами, посмотрел на Ёсана. — Вы знаете, я не готов брать на себя такую ответственность, — улыбнулся Ёсан, поглаживая Сана по голове. Он был благодарен друзьям за участие. Чонхо удивлённо ахнул, хватаясь за сердце, а Сан начал плакать. — То есть сегодня мы можем оформить изъятие родительских прав, — заключил Чонхо, сочувственно качая головой, словно собачка на лобовом стекле. Тут юноша указал веткой на Хонджуна. — Вы, прокурор, нам поможете оформить это по закону? Хонджун, натянув маску серьёзности, кивнул головой. — Разумеется, мадам. Тут в гостиной неожиданно возникли Юнги в белом ханбоке и Анастасия в лёгкой блузке и тёмных джинсах, внимательно слушающая голос мага, пока взгляд её не наткнулся на Чонхо. — Думаю, что нам всем стоит… — говорил Юнги, потирая ладони, но замер, увидев Чонхо в платье, и глаза мага поползли на лоб от удивления. Сан тут же прекратил плакать и сжал губы, чтобы не рассмеяться. — Боже мой, Чонхо, да ты тронулся умом, мой мальчик. — А кто не тронется в таких условиях? — усмехнулась Анастасия, упирая ладони в бока и задумчиво оглядывая Чонхо с ног до головы. — Ты прости, но это явно не твой цвет. Все собравшиеся прыснули от смеха. А Чонхо был явно в восторге от самого себя и ткнул веткой в Анастасию. — Нуна, я могу и заколдовать тебя, — хитро улыбаясь, произнёс Чонхо. Анастасия удивлённо вздёрнула брови. — Единственное волшебство, на которое ты способен, птенчик, так это не переварить рис раз в год, — фыркнул Юнги. Юнхо звонко рассмеялся, а Чонхо обречённо закатил глаза. — Что за платье? Отоварился на городской ярмарке, пока мы с пистолетами по лугам бегали? — спросила Анастасия, оглядывая Чонхо и пальцем заставляя его покрутиться. Он довольно продемонстрировал прокурору свой наряд. — Платье Мии для осеннего бала, — ответил Сан. — Они с Уёном сегодня ездили за дневником и заодно подхватили его. — Дневник здесь? — удивилась Анастасия, оглядываясь. — А где сами Мия и Уён? Время позднее. — Патрулируют. Мы же договорились меняться, — ответил Юнхо. Анастасия кивнула. После произошедшего в Алых горах за домом Юнги стали пристально приглядывать власти, и магия скрывала часть постояльцев. Но, перестраховываясь от лишних бед, компания решила патрулировать окрестности во избежание хвоста. Юнги глубоко о чём-то задумался. — Вы же все бал пропускаете, птенчики, — покачал он головой. Он как никто другой знал, что в Талио этот бал будет последним. — Отчего бы нам не устроить свой собственный в моей конюшне? — О-о-о, — довольно протянула Анастасия, плюхаясь в кресло рядом с Юнхо. — Отличная идея, маг. Красивые девушки, парни в костюмах, навоз и лошадиное ржание. Юнги запустил в прокурора подушку, и она, ухмыляясь, фыркнула. — Если бы ты хоть иногда помогала мне, Чонхо и Юнхо по дому, то знала бы, что конюшня давно пустует. — Тебе?! — в один голос воскликнули Чонхо и Юнхо. — Хён, ты даже не знаешь, где в доме стоит туалетная бумага, — серьёзно заметил Юнхо, и Юнги посмотрел на него испепеляющим взглядом. Анастасия фыркнула от смеха. Хонджун не мог налюбоваться ею в такие моменты. Казалось, что это прежняя Анастасия. — Короче говоря, — отрезал Юнги, скрещивая руки на груди. — В конюшне полно места. Организуем свой бал, пока в городе дежурят спецслужбы Хангу. Всё равно нам всем заняться пока нечем. — А расшифровывать дневник кто будет? — удивилась Анастасия. — Ты и твой Чон-Я-В-Вечной-Тьме-Пребываю-Чонгук, — фыркнул Юнги. Прокурор громко цокнула. — Отличная идея, оппа, — воскликнула Исыль и с улыбкой посмотрела на Сана. Он кивнул, обречённо улыбнувшись. — Кто ещё «за»? — спросила Анастасия. — Я уверена, что Уён и Мия займут мою сторону. — А я уверена, что мою, — довольно ухмыльнулась Исыль, поднимая ладонь, и тут же дёрнула Хонджуна, и тому пришлось тоже поднять руку. — Позовём Кюрин и Тэхёна, и Минги с Сонхва. Они будут «за». На бал в Арнольд они всё равно не собираются. Сан, Чонхо и Юнхо подняли ладони. Юнги, как судья, пересчитывающий голоса, стоял на месте. Анастасия задумчиво пошевелила губами. — Кажется, прокурор, ты в пролёте, — заметил маг, с насмешкой глядя на Анастасию. — Ну, тогда, — бодро поднимаясь с кресла, начала прокурор, — те, кто это придумал, пусть и занимаются организацией. А я пойду и займусь полезным делом. Анастасия протянула Сану ладонь, и тот, вздохнув, всучил девушке в руки дневник Джона Хьюза.***
Мия ждала Уёна, до боли сжав в ладонях пистолет, украденный из запасов Юнги. Девушка считала минуты, боясь, что может не услышать, как на Уёна нападут. Или ещё чего хуже — его могли убить. Эти мысли девушка гнала вон из головы. Уён же убедил её в том, что опасности не возникнет. Вспоминая их разговор, Мия обречённо захныкала. Она уже миллион раз пожалела о том, что согласилась, когда узнала о задумке Уёна. Но он пошёл за помощью к ней, хотя мог и должен был по закону логики обратиться к Сану. Она не могла подвести его, раз он так сильно доверился ей. И Мия верила Уёну — она ему доверяла, как самой себе. Она знала, что он сделает всё, чтобы выбраться живым. Когда на тропинке послышались шаги, девушка вскинула взгляд. И тут же облегчённо выдохнула, обнимая Уёна за плечи. Он уткнулся в шею девушки и охотно обнял её в ответ за талию, крепко прижимая к себе. Мия бы даже сказала, что чересчур крепко. Но он был жив и цел, а остальное её не сильно заботило. — Как всё прошло? — прошептала она, вдыхая аромат кофе и мужского одеколона. — Давай, не сейчас, — попросил Уён, и Мия ощутила влагу на своей шее. Она встревоженно взглянула на юношу. Скупые слёзы бежали по медовым щекам, а губы юноши были сурово сжаты. Девушка ощутила укол в сердце и осторожно поцеловала щёку Уёна прямо над родинкой, чувствуя на губах привкус его слёз. Юноша прикрыл глаза, восстанавливая дыхание. — Пойдём. Здесь недалеко озеро. Сегодня тепло, поэтому можем там немного побыть, — сказала Мия, беря Уёна за холодную руку и потянув юношу в сторону лесного склона. Он послушно двинулся за ней, как подкошенный. Молодые люди добрались до озера, и Мия в очередной раз отблагодарила себя за то, что взяла с собой два пледа. Вообще-то они были заготовлены для патрулирования, на которое им с Уёном в любом случае придётся пойти. Если конечно они не хотели, чтобы Юнги превратил их в хорьков. Усевшись на мягкий плед и прохладный под ним песок, Мия, сжав губы, наблюдала за молчаливым Уёном. Он задумчиво глядел на озёрную гладь, спрятав ладони в карманы джинсов. Мия знала, что лучше молчать, пока он сам не заговорит. — Я узнал всё, что хотел. Кроме моего младшего брата. Я всё ещё не знаю, где именно в Нью-Йорке он живёт, — сказал Уён, разрушая ночную тишину. Мия задумалась. — Думаю, что мы сможем найти его, — произнесла девушка. Уён бросил на неё короткий взгляд. — Ты всё же хочешь уехать, когда всё закончится? — Я хочу окончить университет в Нью-Йорке. Уён тепло улыбнулся и подошёл к пледу, присаживаясь рядом с девушкой. — Тут все выжить хотят, а ты думаешь об университете. Ты удивительная, — тихо произнёс Уён. Мия хмыкнула. — Я просто знаю и верю в то, что всё закончится хорошо. И на случай этого «хорошо» у меня есть надёжный план, — сказала девушка. Она давно подала документы в университет, и её приняли. Но из-за учёбы в Арнольде переезд пришлось отложить. — Тогда он и у меня есть, — кивнул Уён, глядя вдаль. Мия украдкой посмотрела на него. — А как же Сан? — Он с Исыль. И… я не уверен, что он простил меня, — опустив голову, произнёс Уён. — За что? — удивилась Мия. — Мой отец убил его родителей. — Его родителей убили и отцы Сонхва и Минги, — сурово отрезала Мия. — Но в том-то и дело, что вы трое — его друзья, его семья. Вы не виноваты. И вы не обязаны нести ответственность за выбор своих родителей. Уён задумчиво посмотрел на Мию. Как эта девушка всегда умудрялась подобрать нужные слова, чтобы заставить его размышлять в верном направлении? И сколько же красоты он находил в её глазах. И сколько спасения и успокоения для самого себя. Рядом с ней он не чувствовал боли, страха и разочарования, которые накрывали его с головой каждую чёртову ночь, когда он оставался один на один со своими мыслями. — Сан — твой брат, Уён, — твёрдо произнесла Мия. — И тебе стоит обсудить с ним вашу дальнейшую жизнь. Мы с тобой обязательно съездим в Нью-Йорк и найдём твоего младшего брата, но потом… Ты должен позаботиться и о Сане. — Ты права, — кивнул Уён. — Сан мне голову открутит, если я сбегу, ничего ему не сказав. — А я ему охотно помогу, — заметила Мия. Уён рассмеялся. — Отец сказал, что отпустит нас, — тихо произнёс юноша. Мия непонимающе посмотрела на него. — Отпустит тебя, меня и Сана. У нас есть неделя на то, чтобы покинуть Талио. — Я не оставлю здесь Исыль, — тут же спохватилась Мия. — И Тэхёна, и Ману, и Ёсана… — Разумеется, — прервал её Уён. — Я тоже не собираюсь бросать здесь своих друзей. Да и Сан не станет. Мы останемся до финала. Уён замолчал, сцепив ладони на коленях. Взгляд его устремился к мирной водной глади и отражающихся в ней звёздах. Когда-то Уён увлекался темой космоса и мог с лёгкостью называть все созвездия, но сейчас он почти не помнил ничего об этом. И почему-то от этой мысли, вдруг, стало грустно. Not Alone — Shallow Side — Пообещай мне кое-что, — вдруг, попросила Мия, нарушая тишину и беря широкую ладонь Уёна в свои мягкие руки. Юноша вопросительно взглянул на девушку. Мия сглотнула, чувствуя, как от слёз начало щипать горло. — Пообещай, что ты выживешь, Чон Уён. И что проживёшь замечательную жизнь. Чтобы не случилось. Уён долго и вкрадчиво глядел на девушку, чувствуя, как она всё сильнее сжимала его ладонь. В это время где-то в озере приземлились две белоснежные чайки и издали тихий крик, наслаждаясь чистым звёздным небом и прохладной водой. — Только после тебя, Мия Хьюз, — прошептал Уён. Мия отчаянно усмехнулась. Она начинала постепенно примиряться с его упёртостью и иронией. — Я обещаю, что выживу и проживу замечательную жизнь. Чтобы не случилось, — произнесла девушка, не отрывая взгляда от Уёна. — Я обещаю, что выживу и проживу замечательную жизнь. Чтобы не случилось, — повторил Уён, поглаживая девушку по нежной щеке. Этого маленького прикосновения хватило, чтобы кожа у обоих покрылась мурашками. Мия осторожно и медленно, оттягивая момент приятного трепета внутри, прикоснулась к губам Уёна. Когда бы ещё они смогли побыть наедине, учитывая события, свалившиеся на их головы. Девушка опрокинула юношу на себя, крепко притягивая его к своему телу. Уён податливо выдохнул ей прямо в губы, углубляя поцелуй и прижимаясь к ней всем своим существом. Он невыносимо соскучился по Мие за всё прошедшее время, не имея возможности остаться с ней наедине. На улице было весьма холодно, но в объятиях друг друга молодые люди не мёрзли и ощущали лишь пронизывающее до мурашек тепло, похожее на то, что накрывает, когда из холодной зимней улицы заходишь в тёплое помещение. Мия издала тихий стон, когда Уён заполз ладонями под её свитер, с наслаждением скользя по знакомой нежной коже пальцами. Юноша укрыл их пледом и потянулся к застёжке на джинсах Мии. Уён покрывал поцелуями всё её тело, и даже через одежду девушка ощущала жар его мягких губ, теряя рассудок и обретая заново нечто более весомое внутри. Мия целовала его, отдавая всю себя, чтобы Уён знал, как сильно она доверяла ему. И он чувствовал это, стараясь отдать не меньше. Мия скользила губами по шее Уёна, и юноша сжал кулаки, чтобы не издавать слишком громких стонов. Его слишком сильно накрывало, когда она вот так откровенно касалась его там, где ей вздумается. Он тяжело дышал, временами отрываясь от её губ и тела, дабы перевести сбившееся дыхание. В момент, когда приятная дрожь пронзила тело, Уён приподнялся над девушкой, нехотя отрываясь от её губ и заглядывая в её сияющие зелёные глаза. — Я люблю тебя, — прошептал он, не веря, что решился, наконец, озвучить это. Он так боялся. Так боялся, что она не примет это, что он сам ошибается в своих чувствах. Но Уён был уверен. И выбор свой сделал. Он предал отца, как выразился сам Бенг Мин. Мия опешила, смотря на Уёна удивлённым взглядом. Девушка пыталась понять, не шутит ли он. Для неё такие важные слова значали слишком много. И в глазах юноши она не прочла повода сомневаться в истинности сказанного им. — Я тоже люблю тебя, Чон Уён, — улыбнулась девушка и увидела, как юноша облегчённо выдохнул, целуя её в губы снова.***
Анастасия тихо прошла в одну из бесчисленных комнат в доме Юнги. Маг явно использовал заклинание расширения пространства, поскольку девушка могла поклясться, что в свой первый визит здесь она приметила лишь три спальни, а теперь их было не меньше семи. Чонгук сидел в кресле, не отрывая взгляда от половиц. В последний раз она видела его в точно таком же положении. — С тебя пыль не пора протирать? — спросила Анастасия. Чонгук даже не удостоил девушку взглядом. Анастасия взяла с пола табуретку и уселась напротив ворона, прожигая того своими внимательными карими глазами. Выглядел он жутко. Юнги сказал, что Чонгук наотрез отказался от залечивания ран, мол, его врождённая регенерация сама ему поможет. Лицо юноши было смертельно бледным, покрытым рубцами, и под его глазами залегли жуткие синяки. Благо, что ворон хотя бы согласился переодеться в чистую одежду Чонхо, с которым они были одного роста и размера. — Мне нужна твоя помощь, — без обиняков произнесла Анастасия, раскрывая дневник Джона Хьюза, полный непонятных схем и шифров. — Это дневник человека, который знал куда больше всех нас. Мне нужно понять, как снять с тебя проклятье. Но я не могу в этом ни черта разобрать. Анастасия протянула Чонгуку дневник, и он осторожно принял его в свои руки. Юноша пробежал глазами по нескольким страницам. — Здесь тексты на древнемонгольском, — удивился Чонгук. — Я могу перевести, но мне нужно немного времени и тетрадь. Анстасия тут же метнулась в свою спальню и принесла оттуда блокнот и ручку. — А остальное? — спросила девушка. — Здесь коды, — сказал Чонгук. — Эт наборы цифр. Может, вам лучше к Хосоку с этим обратиться? — Здравая мысль, — кивнула Анастасия. — Разберёшься с текстами — позовёшь меня, хорошо? Чонгук послушно кивнул. — Чонгук, — позвала юношу девушка. Он поднял на неё безразличный взгляд. — Мы её вызволим. Слышишь меня? — Я бы уже это сделал, — не без злости в голосе произнёс юноша, указывая на едва видимый тёмно-синий свет около двери. Анастасия понимающе кивнула. — Юнги не выпускает меня из комнаты. — Ты не можешь так рисковать, — сказала прокурор. — Ты всех подставишь под удар. — Я же не просто человек, вы не забыли? — В том-то и дело, — кивнула Анастасия. — Думаешь, за все эти годы они не вычислили способ убить тебя? Ты им больше не нужен. Они испепелят тебя, изрежут, заберут ещё больше крови для своего треклятого вируса. Ману сейчас охраняют мощнее, чем самого Бенг Мина, я уверена. Чонгук сжал кулаки, и в глазах его полыхнуло зелёное пламя. Желваки заходили по его красивой челюсти. — Ёсан вот-вот вернётся домой. Для всех он гостит у Сонхва и Кюрин. Он выудит для нас информацию, и мы вызволим Ману. Я клянусь тебе, ворон. Как защитник Талио, клянусь, — сурово произнесла Анастасия. У двери она обернулась. — Кстати, у нас тут скоро бал намечается. Хочу, чтобы ты был там. Тебе ещё свадебный танец с Маной танцевать. Чонгук в страхе опешил, и Анастасия усмехнулась. — А ты думал — заделал ребёнка и всё тут? Чёрта с два, — смеясь, произнесла девушка и вышла из комнаты.***
Исыль колдовала на кухне, проиграв спор с Чонхо — теперь ужин она была вынуждена готовить одна. В это время все мужчины ушли в сад, кроме Ёсана, разумеется, чтобы начать готовить конюшню к балу. Из открытого окна Исыль слышала, как Юнги возмущённо руководил своей командой. — Итить твою налево, Юнхо-ши! Эта арка пережила королеву Викторию! Я тебя умоляю — осторожнее, — кричал маг. Исыль, заканчивая готовить тансуюк, фыркнула от смеха. — Ну, знаешь, хён, — с натугой прокричал в ответ Чонхо, — тащил бы сам, раз такой умный. — Кто-нибудь поможет мне собрать эту рухлядь?! — возмутился Юнхо. — Я попрошу тебя не называть старинный стол рухлядью! — послышался в ответ сердитый возглас Юнги. — Йа! Вы можете не мешать своими визгами? Я же уроню сейчас эти хрустальные горшки! — гневно прокричал Хонджун. — Это вазы, дорогой мой птенчик, а горшок у тебя на голове, — с обидой в голосе произнёс Юнги. — Помогите мне уже! — простонал Хосок, перетаскивая явно что-то очень тяжёлое. Исыль от души смеялась, накрывая на стол приборы и ставя приготовленные закуски. — Ну и цирк, да? — послышался низкий голос Сана. У Исыль сердце ушло в пятки, и она глянула в коридор. В дверном проёме застыл Сан, спрятав ладони в карманы светлых джинсов. На белом свитере виднелись чёрные пятна. Видимо, юноша тоже что-то перетаскивал. — Как ты сбежал с этой каторги? — усмехнулась девушка, ощутив дрожь в ладонях. Она так давно не оставалась с Саном наедине, что уже и успела позабыть, как это может быть волнительно. — Юнги-хён сказал, что оттяпает мне пальцы огнённым лучом, — задумчиво ответил Сан, проходя на кухню и с блаженством рассматривая приготовленную еду. — Я решил, что самое время сделать перерыв. Исыль рассмеялась. Сан улыбнулся, видя, как она счастлива рядом с этими людьми. Пускай, и глаза её всё ещё полнились страхом и смятением. — Поможешь накрыть на стол? — тихо спросила Исыль, пытаясь унять дрожь в коленях. — Дай мне немного времени, — устало произнёс Сан и не в силах больше сдерживаться подошёл к девушке вплотную. Сан обвил ладонями тонкую талию и крепко прижал Исыль к себе, прикасаясь своими губами к её долгожданным и мягким губам. Девушка ощутила, как ноги у неё подкосились окончательно, и едва не упала, вцепившись в широкие плечи Сана, дабы удержаться. Исыль с отдачей ответила на поцелуй юноши, запуская ладони в тёмные и мягкие волосы. Сан понимал, что больше эти объятия не напоминали их первые неловкие поцелуи. Он знал, что ей нравилось, и изощрённо издевался над девушкой, проводя ладонями по тонкой талии, залезая под ткань свитера и гуляя пальцами по нежной коже, покрытой мурашками. Исыль едва сдерживала тихие стоны, ощущая бьющую тело неугомонную дрожь. Сан целовал её трепещущую тонкую шею, оставляя на ней красные и влажные отметины. В какой-то момент юноша осторожно усадил Исыль на кухонную тумбу, устраиваясь между ног девушки. Та охотно обняла торс парня ногами, что вызвало у Сана улыбку. Исыль запустила руки под свитер юноши, впиваясь ногтями в медовую кожу. И Сан ощутил, как что-то приятно натянулось внизу живота. Но он понимал, что спешить не хочет. Он знал, что у Исыль ещё не было близости, и хотел сделать этот момент особенным. Хотя, сдерживаться с ней было чрезвычайно сложно. Сан оторвался от губ девушки с громким чмоком и улыбнулся, поглаживая её мягкие волосы. Исыль сдавленно дышала, застигнутая врасплох таким неожиданным поцелуем юноши. — Я скучал по тебе, — прошептал Сан, опаляя нежную кожу лица Исыль горячим дыханием. — Я тоже скучала, — ответила девушка, снова притягивая к себе юношу. Дверь в кухню распахнулась, поскольку Анастасия, увлечённая чтением старой газеты, захотела выпить воды. Сан тут же отлетел от Исыль и споткнулся о стул, смачно выругавшись. Девушка спрятала покрасневшее лицо, отвернув его к окну и сжав губы. Прокурор застыла, расширив глаза в немом удивлении. И тут же на её лице отразилось раздражение. — Да что ж у вас всех за привычка такая?! — возмущённо воскликнула Анастасия, прожигая подростков осуждающим взглядом. Сан виновато опустил голову, а Исыль слезла со стойки и упорно прятала взгляд. — Мы… ну мы… это… — пытался ответить Сан, но прокурор прервала его взмахом руки. — Я к этой еде не прикоснусь, — сурово заметила Анастасия, указывая пальцем на накрытый стол. — Плод разврата, птенчики. Вам повезло, что на моём месте не Хонджун. — Почему же? — раздался голос прокурора Кима, неожиданно возникшего рядом с Анастасией. Исыль и Сан в страхе посмотрели на Хонджуна. Тот растерянно переводил взгляд с них на Анастасию и обратно. — Что-то случилось? — спросил Хонджун. Анастасия помедлила с ответом, и в это время на кухне показалось мрачное, словно штормовая туча, лицо Юнги. — Случилось! — возмущённо вскричал маг, проталкиваясь мимо прокуроров и присаживаясь во главе обеденного стола. — Эта бестолочь разбила-таки мой фарфоровый набор. Говорил же, не тащить всё в один присест. — Сам ты бестолочь, — недовольно фыркнул уставший Чонхо, заходя на кухню и усаживаясь на безопасном от мага расстоянии. — Нечего было под руку говорить. — Надо украшения сделать, — объявил Юнхо, сбрасывая с себя куртку и плюхаясь на стул подле брата. Юнги, взяв палочки, ткнул ими в юношу. — Прекрасная мысль. Поручаю тебе нарезать Чонхо. Отменное будет конфетти, — произнёс маг и принялся уплетать тансуюк за обе щеки. — Я лучше буду раз за разом взламывать Пентагон, чем ещё хоть раз прикоснусь к этому музыкальному центру весом со стадо коров, — тяжело вздохнул Хосок, вваливаясь на кухню и усаживаясь рядом с Юнги. Тот молча наложил программисту еду и велел есть. Сан и Исыль растерянно глядели на собравшихся за столом. Анастасия и Хонджун продолжали удивлённо переглядываться. — Так что случилось? — напомнил Хонджун, встрепенувшись. — Ужин готов! — хлопнула в ладоши Исыль. Сан с нервной улыбкой поддержал девушку, приглашая Хонджуна к столу. Тот застыл, удивлённо глядя на пару. — Приятного аппетита, Хонджун-ши. Еда полна любви, — подмигнула Анастасия, усаживаясь за стол рядом с Юнги. — Ёсан-ши, быстро на кухню!***
Кюрин задумчиво играла на гитаре в доме Тэхёна, пока тот заканчивал собирать рисунки Исыль для того, чтобы отвезти их сестре. Кюрин была полна смешанных чувств. С одной стороны, она не верила в предательство отца, но, узнав от Уёна, что тот едва не умер, девушке захотелось разрушить к чёртовой матери весь завод Лекса и выговорить Джи Хуна за то, что он позволил другу заразить своего сына. С другой стороны, странное ощущение грядущей свободы, такой манящей и не бывавшей в её душе ранее, захватывало дух. Но какая цена была у этой свободы, Кюрин пока не знала. И думать об этом боялась. — Я отправила документы в Лондон сегодня, — тихо произнесла девушка, заканчивая мелодию и тут же начиная следующую, бегая по струнам тонкими пальцами с коротким маникюром. Тэхён, оторвав взгляд от папки с рисунками, поднял на девушку радостный взгляд. — Серьёзно? — спросил он с тёплой улыбкой. Кюрин не сдержалась и улыбнулась в ответ. — Сложно было не пойти на это после твоего шантажа, — фыркнула девушка. — Я хочу, чтобы ты была застрахована, — возмутился Тэхён со смешком. — К тому же, не ты ли с пяти лет твердила «Я уеду в Лондон, я уеду в Лондон», — спародировал Тэхён голос маленькой Кюрин. Девушка запустила в юношу подушку, и он ловко увернулся. — Ты собираешься сегодня ночью к Юнги? — спросила Кюрин, откладывая гитару и присаживаясь рядом с Тэхёном на мягком ковре. — Нет, — помотал головой Тэхён, и взгляд его потемнел. — Они всё ещё восстанавливаются после вылазки в долину. — Это кошмар! — воскликнула Кюрин. — Я думала, что прибью Сонхва. Тэхён согласно кивнул головой. — Хонджун-хён тоже едва оправился от смертельного ранения, — тихо произнёс юноша, и Кюрин заметила, как ладони его затряслись. Девушка поспешила ободряюще прикоснуться к его руке и крепко сжать её. — Они живы, — твёрдо произнесла Кюрин. — Это самое главное. Тэхён посмотрел на девушку так глубоко и пронзительно, что ей пришлось отвернуться. Она всё ещё училась выдерживать его взгляд, и получалось пока очень паршиво. Сердце заходилось с такой бешенной скоростью, что казалось, будто оно намерено было вырваться из груди. И это пугало. Но пугало слишком маняще и приятно, чтобы сопротивляться. — Я хочу пойти с тобой на бал, — прошептал Тэхён, не отрывая от Кюрин глаз. Он любил любоваться ею, когда она была вот так смущена в его присутствии. В полумраке их общей с Хонджуном комнаты он хорошо различал сияние карих глаз Кюрин. Девушка улыбнулась, и Тэхён почувствовал дрожь в коленях. — Мы не пойдём в Арнольд. Мы же все договорились, — тихо произнесла Кюрин. Тэхён понимающе кивнул и кликнул по пробелу на ноутбуке. По комнате разлилась мелодия, сочинённая Кюрин. Huh Gak — Memory of Your Scent Минор гитарных струн полетел в воздухе, как самая грустная и печальная на свете история. И рассказывал эту историю инструмент, доверившийся рукам Кюрин. Когда закончилось короткое вступление, медовый и бархатный голос Тэхёна начал петь.Дует издалека и проходит мимо меня
Знакомый запах, который напоминает о тебе.
Глупо видеть, что я еще не забыл тебя.
Однажды он рассеется, как этот ветер.
Меня мучает твой запах.
Я рисую скучные воспоминания,
Воспоминания о тоскливом ветре,
Что утешает меня, когда мне так грустно.
Кюрин от звучания голоса Тэхёна поверх мелодии, написанной ею, изнутри стало колотить. Девушка сжала ладонь юноши, прикрыв глаза и слушая, как идеально сочетались гармония и тембр Тэхёна, слившиеся в одно целое, дающие надежду в своём едином звучании и рвущие душу тоской о чём-то далёком. Будто это было тоской по дому, родной обители, куда больше никому не суждено было вернуться, и пришла необходимость строить новый дом для нового себя. Девушка ощутила слезу на своей щеке и быстро стёрла её ладонью. Тэхён прикоснулся к нежной коже лица Кюрин, и она притянула его к себе, утопив ладони в мягких тёмных волосах. Терпеть сил больше не оставалось. Ей отчаянно хотелось укрыться в его объятиях. Тэхён не удержался и опрокинул девушку на ковёр, скользнув руками по тонкой талии, скрытой лишь белой майкой. Кюрин с шумом выдохнула воздух в рот Тэхёна, и юноша ухмыльнулся. Он перестал понимать, как нужно действовать, чтобы контролировать себя в её присутствии. Кюрин была такой холодной снаружи, но он всё время ощущал тепло рядом с ней, потому что сердце её горело так же, как у него самого, он знал это наверняка. Он целовал её мучительно долго, изучая каждый изгиб тела тёплыми ладонями. Он боялся, что она, вдруг, исчезнет, вспархнёт и оставит после себя лишь мелодии, которые, Тэхён бы поклялся, он знал по нотам наизусть. Кюрин застонала, когда Тэхён осторожно, на свой страх и риск, заполз пальцами под майку, прикасаясь к нежной горячей коже. Девушка выгнулась, притягивая юношу ещё ближе и сжимая его торс ногами. Тэхён скользнул с её мягких губ на шею, пахнущую цветами, и оставил на ней жаркие поцелуи, вдыхая запах, который стал ему уже необходим. — Ужин готов! — послышался громкий голос Намджуна с кухни. Тэхён и Кюрин засмеялись друг другу в губы, смотря в глаза напротив с сияющим блеском. Сердца их забились в одном ритме, и оба чувствовали это.***
Минги не понимал, сколько времени прошло после того, как он в очередной раз вырубился. Юноша с трудом поднял голову, оглядывая тёмный подвал, и сглотнул слюну. Паршивое решение, ведь от вкуса крови теперь мучительно сдавливало желудок в рвотном позыве. Минги сплюнул, едва нагибаясь от боли в спине и рёбрах. Кто-то жестоко привязал его к стулу, заломав руки и стянув их колючей бичёвкой, и теперь юноша не мог спокойно сидеть, не скручиваясь от режущих ран по всему телу. — Ты придумал для меня ответ? — послышался ледяной голос Монкута из темноты. Минги вздрогнул, затравленно озираясь. Но отца он не видел. Юноша видел перед собой лишь темноту и круг света от жалкой лампочки в потолке вокруг самого себя. — Я не понимаю, чего ты хочешь, — прохрипел Минги. — Ким и Биттерман. Они живы? — Я не знаю, — покачал головой Минги, отчаянно борясь с жаркой болью в груди. Юноша с трудом мог делать вдохи. — Не тот ответ, сынок, — спокойно ответил Монкут и вышел из тени. Рукава его белой рубашки, заляпанной кровью, были закатаны. Мужчина смотрел на сына злобным взглядом, полным ненависти и отчаяния. Монкут обрушил на Минги тяжёлый удар цепью, и юноша истошно закричал от жуткой боли. Воздух из его лёгких предательски выскочил, и он с трудом попытался делать короткие рывки кислорода, дабы не отключиться. Хотя, лучше бы он потерял сознание. — Мне нужен ответ, Минги, — суровым голосом произнёс Монкут. Его тёмные драконьи глаза сияли в темноте нездоровым блеском. — Я не хочу делать тебе больно, ты же знаешь. Мне просто нужно знать. Я хочу помочь городу. Эти двое угрожают всем нам. Я прошу тебя помочь своему отцу. Минги сдавленно простонал, ощущая, как от боли он уже ничего не чувствовал. Словно его выпотрошили изнутри, и он был вынужден существовать, как пустая оболочка. Изрезанная оболочка. — Я не знаю, — на грани истерики повторил Минги фразу, которую уже выучил наизусть. Стоило воспользоваться предложением Юнги-хёна и пожить у него вместе с Саном и Уёном. Но Минги что-то непреодолимо тянуло домой. И он уже проклял эту часть своего характера. Этого ребёнка в себе, который всё ещё лелеял глупую надежду на то, что отец на самом деле любил его, просто не знал, как правильно показать эту любовь. — Я мало прикрывал тебя, когда ты шлялся за границу, доставая допинг для своей команды? — прошипел Монкут, нагибаясь к лицу сына и больно сжимая того за волосы. Минги потупил взгляд в пол. — Мало я прикрывал вас, когда вы слишком шумно веселились? Объясни, чем я заслужил такое ужасное отношение, сын?! — Что ты хочешь сделать со мной и моими друзьями? — прошептал Минги, чувствуя совершенную пустоту внутри. — Я хочу спасти вас, — вкрадчиво ответил Монкут тем самым голосом, которым он когда-то, очень давно убаюкивал маленького Минги. — Я не знаю, — вновь повторил Минги и тут же закричал, когда Монкут ввёл пальцы в открытую рану сына на его груди. Юноша бился в агонии бесконечные минуты. Ему было так нестерпимо больно, что он был готов задержать дыхание и потерять сознание, лишь бы не чувствовать эту муку. Минги истошно вопил, когда Монкут холодным и отстранённым взглядом смотрел на сына. Ни один мускул на лице господина Сона не дрогнул. — Я буду повторять это, щенок! — крикнул Монкут, пошевеля пальцами. Минги уже бился в конвульсиях на стуле. Перед его глазами заплясали звёзды, и он с трудом различал реальность вокруг себя. — Я буду повторять, пока ты не скажешь правду! — Живы! Они живы! — прокричал Минги, чувствуя, как слёзы предательски брызнули из глаз. — Где они?! — рявкнул Монкут. — У Юнги, — прошептал Минги, ощущая, как чувство вины в этот момент придавило его чудовищно, беспощадно и сделало ситуацию ещё мучительнее. Он сдал их. Сдал своих друзей. Он поверить в это не мог. Как бы повернуть время вспять? Было бы это возможно, он бы стерпел. Он бы выдержал эту боль. — Так и думал, — фыркнул Монкут и вынул пальцы, отходя от сына. Минги ощутил влагу на своих щеках и мучительно зажмурился. — Долго же тебя пришлось уговаривать. Допрыгались твои партизаны. Минги в отчаянии посмотрела на отца, но тот уже скрылся в темноте, словно призрак, словно тень прошлого. — Не трогай их! Прошу тебя! Умоляю! — неистово орал Минги, силясь вырваться из хватки верёвок, но всё было бесполезно. Юноша отчаянно зарыдал, заходясь рваным дыханием. Перед его глазами полыхнули воспоминания о далёком детстве. И он увидел яркий белый свет, но лишь на мгновение.