Секрет Дел

      Утро было достаточно тяжелым. Не хотелось вставать и вообще как-то двигаться, но дела как говорится — не ждут. Лина кое-как посетила школу, сразу же беря такси после и направляясь в больницу. Наташа дала понять, что с Аней всё хорошо, полным ходом идёт восстановление и операция прошла успешно. Подругу перевели в палату, но пока что никого не пускали даже родителей, которым уже сообщили.       Аделина так сильно хотела увидеть Аньку, подержать за руку, притронуться к коже и понять, что жива, что она теплая, что по венам всё ещё бежит кровь, что сердце стучит, и что она в скором распахнет ресницы, посмотрит на всех своими солнечными яркими глазами и улыбнувшись скажет, что с ней всё хорошо. Чуть-чуть ещё постояв в коридоре, девушка пошла прочь.       Дорога до дома пролегала через парк. Тот находился рядом со школой мелких, как раз напротив её собственного учебного заведения. В основном у старших классов были уроки в разных корпусах, а вот Марат с Андреем торчали в одном здании и максимум куда их гоняли — стадион. У тех как раз закончились уроки и Лина, как ни в чём не бывало, словно не прогуляла последний факультатив, поспешила на встречу друзьям, чтобы пойти домой втроём.       — Как насчет сегодня исполнить наш план? — начал Марат, помахивая дипломатом и подпинывая пакет со сменкой.       — Да, как раз Ильдар Юнусович сегодня будет у нас в гостях, — кивнул положительно Пальто, закуривая сигарету. — Всё в силе, ты ведь участвуешь?       — Сегодня? — пробормотала еле слышно. Немного выпала из реальности, думая о том, как бы завалиться в кровать и поспать.       — Да, именно сегодня, — передав сигарету другу кивнул Андрей, но Лина успела перехватить и затянуться. Кайф. — Мы подумали, что медлить нельзя.       — Вот именно. Говнюк должен получить по заслугам, — со знанием дела проговорил младший Адидас. Лина пожала плечами, ей было всё равно. Передав сигаретку Марату, та пожала плечами:       — Хорошо.       Ей нужно было вернуться домой, поспать, но раз парни решили собираться сегодня, то, конечно же, время для себя отменялось. Необходимо было взять кассету, которую в тот раз забрала у Паши и, наконец-то, послушать. Лина молилась, чтобы там всё было хорошо слышно и её труды не были напрасны. Прослушать, найти чистую кассетку и продублировать запись — на всякий случай. Аделина верила, что таким образом сможет не остаться в дураках и в нужный момент достанет карты из рукава, прямо, как Козырев.       Они шли по улице, где располагались одни кафе и пекарни. Тут было уютно, пахло сахаром, сладкой ватой и хлебом, свежемолотым кофе и соленой кукурузой. Андрей что-то втолковывал Марату, Лина оглядывалась по сторонам в поисках быстрой еды. Они как раз проходили мимо забора, где строилось ещё одно кафе, а может быть там решили построить маленький магазинчик продуктов. Всё бы ничего, если бы слух не уловил до боли знакомую, постоянно мелькавшую в разуме девушки фамилию — Урусов.       Она не знала точно, правда это или нет, послышалось или может галлюцинации затопили уже сознание, потому что если думать постоянно об одном и том же — можно сойти с ума. Она не была уверена, ведь существует достаточно таких людей с одинаковыми фамилиями. Но почему-то её тянуло за этот забор, как магнитом. Посмотреть только одним глазком на этого Урусова, понять, что это не он, не тот парень из дела о Марии Стрельцовой — враньё, ошиблась. Вздохнув и набравшись смелости, Аделина прокашлялась:       — Мне нужно кофе. Очень сильно хочу спать и не выдержу до вечера.       — Кофе? Серьезно? Лучше бы ты взяла разливного, — пробормотал Марат и покосился на свои кроссовки. — Чёрт, я опаздываю на свидание с Айгуль. Сколько будет готовиться твой кофе?       — Недолго, наверное, но могу одна сходить за ним.       — Ты серьезно? После того, как мне прописали фанеру, я больше не хочу оставлять тебя одну, — фыркнул парень, закатывая глаза. — И я уже тебе сказал, что больше не будешь шляться в одиночку. Один раз доверился, мне хватило.       — Да ну Марат, — заканючила. — Мне дойти тут пару шагов.       — Нет, даже не проси.       — Да, Лин, хватит! — вступился Пальто, и девушка поняла, что одна против мальчишек не выстоит. — Тебя могли грохнуть. Этот гребаный Чешир ошивается везде, бегает за тобой, как собачка. Ты совсем берега попутала? Страх потеряла или чё?       — Ладно, ладно, — подняла руки в знак капитуляции. — Я не знаю, сколько готовится кофе, но я бы очень его хотела.       — Боже, почему ты реально не можешь взять хотя бы газировки? — возмутился Марат. — Хорошо, давай веди в свою кофейню, мы подождем снаружи.       Аделина, нашарив глазами самую заполненную кофейню, поспешила туда. У неё родился отличный план.       — Там готовят самый вкусный кофе!       — Почему ты не можешь взять в кофейне напротив? — не поняли оба парня, но и на это нашелся ответ.       — Там невкусный!       Вбежав в заведение, Лина удостоверилась, что парни занялись своими делами — пошли курить и что-то бурно обсуждать, значит точно будут заняты. На самом деле очередь двигалась достаточно быстро. Она дошла за считанные секунды до кассира и попросила себе обычного кофе. Заказы раздавали уже медленнее, но в подстраховку всё равно требовалось минут пятнадцать времени, чтобы найти другой выход, посмотреть, что происходит и разузнать, если тот парень действительно Урусов.       — А вы можете сделать кофе минут через пятнадцать? Я сейчас подойду, — проговорила Лина, пытаясь создать образ занятой, но безумно очаровательной. Мужчина равнодушно кивнул и записал заказ. — Спасибо.       Удостоверившись, что всё идёт по плану, Лина затерялась в толпе людей, исчезая в туалете. Окна здесь располагались удобно, но, взглянув на маленькие отверстия, она поняла, что попросту не пролезет. Пришлось вернуться обратно в зал и на удивление послышалось, как задняя дверь открылась, показывая поставщика с огромным подносом свежего хлеба. Тут было достаточно много всего съестного и аппетитно пахнущего, значит разгружать будут долго. Поспешив, Аделина проскользнула незаметно в открытую дверь.       Как она потом это будет объяснить Марату и Андрею — без понятия. Но сейчас вообще не об этом. У неё были маленькие наручные часы, успела нацепить утром, поэтому Аделя засекла время. Ровно пятнадцать минут. Ещё раз глянув на минутную стрелку, она побежала на стройку, приглядываясь к рабочим. Здесь было слишком много людей, но кто-то словно опять благоволил ей и указывал путь, ведь впереди громко закричал руководитель бригады.       — Урусов, мать твою, какого хрена! — Лина обернулась, прищурилась, разглядывая худенького, неприметного парня. Бледный, уставший, вспотевший, держащийся за тележку и смотрящий на кучку разбросанных кирпичей словно на чудо света. — Почему ты не можешь делать хоть что-то нормально? Даю тебе перерыв в пять минут. Пошел отсюда!       Парень отошел в тенечек, присел, как тут же Аделина подскочила к тому, вставая и заслоняя собой солнце. Пристально поглядела в лицо — это был он, тот из переулка, который ударил Мишку и которому Дел сломала нос. Этому свидетельствовала кривая перегородка; всё-таки хорошо наподдавала тому, кто не хотел сдаваться и думал, что будет вершить правосудие над универсамом и действовать против законов улицы. На загорелом теле были мелкие шрамы. Он пыхтел, тяжело дышал. Сегодня было достаточно жарко, чтобы работать.       — Ты Марат Урусов?       — Ну и? — проговорил он, рыча и проводя по лбу тонкой рукой. Выглядел сейчас, как будто бы не он дрался с девчонкой, не он убивал Стрельцову.       Вспоминая драку, Урусов хорошо бил — с силой, с четкостью и упивающимся довольствием контроля ситуации. Таскание кирпичей пошло на пользу и под овечьей шкурой скрывался самый настоящий хищник. Но Лина, понимая, что отбила парню ребра, краешком губ улыбнулась, ведь волк оказался щенком, чушпаном, который недавно только начал жить по воровским законам.       — Что ты знаешь что-то о Марии Стрельцовой?       — Ещё одна, — проговорил недовольно. — Какая тебе нахрен разница? — рыкнул. — У меня пять минут отдыха, а ты меня спрашиваешь про гребаную вафлершу?!       — Вафлершу? — Аделина потупилась, глянула на часы. Время неумолимо ускользало от неё, но сдаваться просто так не имело смысла, ведь хотя бы одна зацепка могла полностью помочь исправить положение и придумать план, как посадить Чешира.       — Она была гребаной шлюхой. Что ты хочешь от меня узнать? Бесячая тупая крыса, — ладони ударили по коленям с силой так, что скамейка пошатнулась. — Меня подставили. Я дал свои показания, закопав себя по горло. Меня заставили это сделать. Я просидел в гребанном обезьяннике, затем меня отправили в камеру. Заставили смотреть, как моей жизнью распоряжаются. Какого хрена я вообще согласился на это?       — То есть ты не убивал? — уточнила.       — Что тебе надо блять от меня? Убивал не убивал разницы уже нет, — фыркнул, отводя взгляд и смотря на упавшую тележку.       — Но почему?       — Почему? — он истерически рассмеялся, сжимая пальцами до побеления.       — Что произошло на самом деле? — допытывалась.       — Не твоё дело, — перебил парень её, доставая пачку сигарет. Руки дрожали. — Не спрашивай, проваливай отсюда. Вообще не лезь. Ты слишком маленькая, чтобы хоть что-то понять.       — Я понимаю даже больше, чем нужно, — нападение лучше, чем жалкие оправдания. Аделина воинственно вздернула подбородок.       — Вот именно. Это тебя и погубит, — заключил. — Кыш отсюда.       Повисла пауза. Её окутал дым сигареты, дешевой, гадостной. Козырев другие курит, она аналогично брезгает дешевками. Здесь же стерпела, осталась, глянула в бледное лицо.       — Я просто хотела спросить…       — Мария Стрельцова… — вновь перебил, затягиваясь и рыча так глухо и устрашающе, что стало не по себе. — …самая отвратительная женщина, которую я знал. Она на самом деле… — и осёкся. Осёкся, потому что начальник грозным, голодным, злым коршуном взвился, подлетел, схватил парня за шкирку и заорал, чтобы тот работал, глянул на девчонку, а Лина сглотнула, попятилась и, развернувшись, кинулась прочь.       Она ничего не узнала, но одно сходилось точно — этого парня обвинили ложно. Конечно, не хватало информации. Что случилось с другом Марии, Денизом? Он хотел дать показания, или уже дал, но его сразу же убили, а также в деле не было этих показаний, только упоминания. Что-то не сходилось. Нужно было копать глубже.       Машину всё ещё разгружали, поэтому снова шмыгнув в раскрытую дверь, Аделя вернулась обратно, затребовала свой кофе, схватила чужой стаканчик и выбежала на улицу. Она успела отряхнуться, прежде чем пойти обратно и не подавать виду, что успешно удалось улизнуть и поговорить с предполагаемым убийцей и насильником.       — Всё, купила свой кофе шмофе? — засмеялся Марат, кривясь от запаха горького напитка. Кажется, Лина облажалась, тут не было молока и сахара — пить невозможно, отстой.       — Фу, ну и гадость, воняет, — проговорил Андрей и девушка мысленно согласилась. Ей придётся всё это глотнуть залпом, чтобы выкинуть стакан и не растягивать сомнительное удовольствие, которое предназначалось другому человеку.       — Вы еще маленькие, поэтому вам пить кофе противопоказано, — вздернув нос, глотнула с трудом и, пытаясь не морщиться, пошутила Аделина будто бы ничего не было.       — Кто бы говорил, пей уже свою дрянь, — засмеялся младший Адидас и, подпинывая мешок со сменкой, поторопился в сторону дома Лины.       Они поспешили разойтись, потому что ближе к вечеру их ждал офигенно весёлый разговор с Ильдаром Юнусовичем, где Аделина должна была рассказывать и одновременно отвлекать, а парни напакостить.

***

      После кофе Аделина не чувствовала себя уставшей. По крайней мере, сон как рукой сняло после той гадости, что она влила в себя. Девушка поторопила Пальто, который её провожал до подъезда, ведь Марат уже смылся на свидание. Лина лишь посмеялась и, поблагодарив друга, быстро поспешила к себе в квартиру. Ей нужно было много всего сделать перед тем, как пойти к Ильдару Юнусовичу.       Дома никого не было, тётка была на работе, поэтому Аделя быстро поскакала в свою комнату. Визитка нашлась всё в той же сумочке. Бумажка чуть-чуть помялась, но девушка не обратила на это внимания. Достав копирку, оставшуюся после уроков труда, пришлось с особым усердием перерисовать себе номер, значок кулака с какими-то завитушками. Эта визитка давала минимальное представление организации — казалось, что Чешир продавал стиральные порошки — так гласила надпись сзади. Ну-ну, белые порошки, хотя если приглядеться тут что-то было ещё, неоднозначное. Маленькие значки, точки, кружки будто расшифровка того, чем на самом деле занимались синяки, хотя может она всё это только что придумала.       Номер телефона жег глаза. Видимо, Чешир думал, что она позвонит ему, идиот, но ей придется сделать это. Если бы она позвонила и договорилась о встрече, пришла к нему, и тогда бы его повязали. Но, наверное, доказательств ещё недостаточно. Ей хотелось больше узнать того, что придумал Паша, потому что Козырев готовил тоже что-то грандиозное, и они вроде как порознь, но вместе были против Чешира. Аделина на самом деле еще не придумала, как она будет выяснять, но она бы хотела очень сильно понять, что Кащей задумал, если, конечно, удастся это сделать.       После визитки она отыскала у тетки в комнате старый кассетник, засовывая аккуратно туда запись. Осторожно, чтобы не повредить плёнку, потому что, казалось, если плёнка зажуётся или порвётся, то всё будет потеряно. Она начала слушать. На панели можно было прибавлять громкость, поэтому пришлось выкручивать до того самого момента пока не стало сто. Необходимо было напрячь слух, но слова были отчетливо слышны. Вот Паша закричал, затих, ударил, чуть ли не руша стены, но по крайней мере эти двое мужчин не озвучивали свои настоящие имена. По крайней мере, никто не знал, что это Паша Козырев, а слышалось лишь насмешливое Кащей. Чешир тоже не стеснялся в выражениях и громкости своего голоса, и, казалось бы, это то, что нужно. Но где найти вторую кассету?       Её можно было купить, но у Аделины почти не было денег, у тётки брать не свойственно, потому что она стала забирать деньги, которые присылала мать Лины, ссылаясь на то, что племянница тратит их бездумно и на всякую фигню, а также на сигареты. Сигарет Лина не курила уже достаточно давно. Ну, как сказать давно? Сегодня вот успела перехватить и пару вечеров назад с Маратом, но черт возьми, ей не нравились на самом деле его сигареты, хотя делать было нечего, потому что курить хотелось больше, чем всё остальное.       Козырев сделал для неё вообще величайшую пакость из всех — он стал прятать упаковки и пристально следил за тем, что и где у него лежит, поэтому вытащить было невозможно. Да и она не думала об этом, когда находилась с ним. Куда тётка девала её сигареты, было непонятно. Но на самом деле настолько очевидно и глупо. В мусорку, конечно же. Она их переламывала пополам и безжалотсно выкидывала деньги на ветер. Уж лучше бы кому-нибудь отдала, кто курил, тому же трудовику. Лина была уверена, что тот пыхтит каждую перемену, потому что от него всегда несло не только сигаретами, но и перегаром.       Ей нужно было всего лишь четыре рубля, чтобы купить спасение. Она начала искать по всему дому и вспомнила о копилке. Там лежала какая-то мелочь, тем более она оставляла сдачу после магазинов, лишний раз кидая монетки внутрь. Раскрыв копилочку, монеток обнаружилось совсем немного. Кажется, она была о себе лучшего мнения и оказывается, экономила не настолько сильно. Не хватало еще одного рубля и пятидесяти копеек. Девушка побежала скорее в коридор, порылась в шкафу, руками прошлась по полкам, пошарила по карманам курток и нашла еще пару монет. Вроде сходилось.       Аделя быстро одела туфельки и поскакала за кассеткой. Купила в ближайшем магазине, оглянулась — никого не было и поспешила назад. На удивление Чешир оставил её в покое хотя бы на сегодняшний день. Но, кажется, у Лины были другие планы, и она не хотела его оставлять в покое в сегодняшний день. Перезаписав кассету и послушав свою копию, девушка необходимое сложила к себе в сумочку. Кассету, визитку; хотела взять тетрадку, но она была лишней, там были переписаны некоторые материалы дела и не нужно было показывать это всем подряд, даже если это и был Ильдар Юнусович — сразу поймет, что кто-то (Аделина) пошарилась у него в кабинете без его ведома и тогда будет полный провал всей операции.       Больше на самом деле улик не было, и девушка очень сильно была этим недовольна. Также пришлось записать кое-что про Марата Урусова и объяснить вкратце маленьким текстом весь диалог, который у них с ним был. Если так подумать, то нужно было выяснить, при каких обстоятельствах умер друг Марии, ведь он давал показания и указывал на убийцу. Он говорил, что это Марат Урусов и, возможно, за его длинный язык Урусов и убил паренька. И как раз его поймали на горячем. Но если Марат не убивал, то значит, это сделал кто-то другой. Он убил и Машу, и её друга, а после всё повесил на Урусова. Картина более-менее была ясна.       Но почему тогда в деле было написано, что мать не опознала дочь? Почему тогда ДНК не совпали? Ведь одежда была Марии, а экспертиза крови как раз-таки по волшебству потерялась. И почему они не сделали вторую? Тоже был вопрос. Может, просто не захотелось возиться с этим снова? Тяжело ли делать такие экспертизы? Она не знала. Аккуратным почерком Лина закончила писать свои мысли, закрыла тетрадь, нашла клей, склеила края страницы и спрятала то, что могло её погубить в самый дальний ящик. Никто не должен был знать.       Поднявшись, времени до вечера ещё оставалось достаточно. По крайней мере, два часа точно было, да и Андрей сказал, что зайдет за ней. Договорились, что должны были встретиться с Маратом, а уже после идти к Пальто в гости. Аделя кошкой прокралась к телефону, плавно и тихо ступая будто кто-то мог услышать её. Внутри колотилось всё, а трубку брать так вообще боязно. Кто это вообще придумал — звонить Чеширу? Она уверена была на сто процентов, что нужно позвонить ему сегодня, поговорить, назначить встречу, чтобы тот понял, что Аделя действительно хочет быть с ним, чтобы он раскрылся ей, чтобы он показал ей то, из-за чего его можно точно посадить за решётку.       Паша убьёт её если узнает.       Она не додумалась притащить кассетник и подставить под трубку, хотя не факт, что будет что-то слышно, да и у неё нет чистой кассеты, чтобы проверить. Вот бы кто-нибудь ей дал такой диктофон, как обычно использовали следователи на допросах. Компактный, маленький, но у неё не было денег на это, да и не факт, что продавали такое на каждом углу. Возможно, если поговорить с Ильдаром Юнусовичем, он позволит ей воспользоваться данной привилегией — сугубо для дела, но как попросить его об этом и сказать, что она пойдет к Чеширу? Ведь тот точно бы не разрешил. Он бы сошел с ума, наверное, начал бы орать. Мужчина постоянно орал на неё, постоянно дергал, постоянно тряс, как будто бы она была какой-то куклой, которую можно было так кидать из стороны в сторону.       Набрав номер, она стала ждать. Гудки неумолимо тянулись и волновали всё больше. Она вся вспотела. Сердце бешено отбивало чечетку. Пальцами вцепилась в трубку, и казалось, что толкни её, ноги подкосятся и упадет болванкой, рассыплется, разобьется, как ваза, распадется на мелкие кусочки. Кто-то взял трубку.       — Алло, назовите пароль, — это был молодой парень по голосу.       Пароля она не знала.       — Это Аделина, — застопорилась. А нужно ли было представляться? — Мне нужно поговорить с Чеширом.       — Пароль, — повторил он вновь требовательным голосом.       — Если вы скажете, что это Лина, то он точно поймёт.       — Пароль.       Аделя вспомнила то, единственное, которое могло быть паролем.       — Кисёнок? — пробормотала она, чувствуя себя совершенно глупой.       На том конце раздались гудки, трубку бросили. Она уставилась вперед себя, положила трубку, убрала руку. Та неестественно тряслась. Возможно, Чешир что-то недоговорил ей, поэтому никто ничего не понял. Кисёнок звучало отвратительно. Грязно, слащаво и гадко. Она не знала, как реагировала бы, если бы её так звал Кащей, но мужчина никогда бы не стал такое делать, не назвал бы её этим неправильным словом. Он звал её в основном солнышко, маленькая девочка. Он любил такое, но не перебарщивал. Ему самому были чужды такие нежности, и Лина на самом деле не хотела всей этой ванильности. Да, подарить цветы, шоколадку, даже те же колготки, но не уподобляться и не играть никому не нужный спектакль.       Девушка не знала, что думать. Её глаза бегали от одного предмета к другому, от вазы до столика, от столика к телефонной трубке, а затем по цифрам. Может, она сделала что-то не так? Но тут раздался звонок. Её это испугало. Лина сразу же взяла, не раздумывая даже, не стала медлить, ждать, а сразу же схватила и ответила. Возможно, это звонил Паша, узнать, как у неё дела (как наивно), ведь это оказался не он.       — Кисёнок, — протянул довольно Чешир. — Какая встреча? Я думал, ты не позвонишь.       Она потупилась, замолчала, села на рядом стоящий пуфик.       — Почему вы решили, что я не позвоню? Мы же договорились.       — Не знаю. Думал, ты обманываешь, — он задумался, сделал паузу. У Адели всё внутри похолодело. — Как у тебя дела? Чем занималась?       Если позвонила, то придется ведь вести диалог, отвечать, не дрожать и соображать, как выманить Чешира из логова и сделать всё по правильному.       — Сегодня после школы сразу пришла домой. Вечером пойду к друзьям.       Сглотнула шумно, тяжело, прикрывая глаза и облокачиваясь затылком на стену. Что же она творит?       — Не хочешь спросить, как дела у меня? — насмешливо поинтересовался. По голосу точно издевался и хотел отдачи, хотел действий, ведь Лина интриговала даже если молчала в трубке.       — Как у вас дела? — толку то от его речей, но может скажет что-то полезное.       — Проходили очень интересно, пока ты не позвонила, — пропел, понижая голос до тихого рычания. — Кое-кто так хотел внимания, и я его предоставлял. Так трахал эту милую девочку, а она так кричала у меня на члене, что я чуть не пропустил твой звоночек, — замутило. Сердце дрогнуло. Ей было неинтересно и противно слушать такое. — Кто-то так настойчиво просил со мной разговора, кто-то, кто не знал пароля. Как славно, что ты вспомнила свою милую кличку. Она тебе еще понадобится, — кличку, как у собаки. — Я оповестил многих, чтобы все знали маленького кисёнка, за которым хочется бегать, ловить его и утаскивать к себе в логово.       — Пока еще не утащили, — фыркнула.       — А хотела бы?       — Рано еще об этом говорить, — постаралась сменить тему. — Вы сейчас свободны?       — Почему спрашиваешь?       Он явно улыбался, издеваясь над ней и считая её слабой, никчёмной, маленькой, глупой, наивной девочкой, с которой можно играть, которая легко поддаётся манипуляциям, которая очень сильно доверчива. Аделя как будто бы не может контролировать себя и всегда пойдет на поводу, как овечка, которая идет туда, куда тянется веревка. Лина ощущала себя той самой овечкой, но за веревкой она точно не пойдет.       — Мы можем встретиться?       — Ты так соскучилась? — хрипло рассмеялся в трубку. — Приезжай ко мне, я тебя развеселю.       — На нейтральной территории, — как отрезала. — В кафе или, я не знаю, в библиотеке. В парке?       — Ты бы хотела встретиться со мной в парке? Очень интересная затея, — задумался вновь, а затем со смехом выдал то, отчего руки и спина покрылись мурашками. — Мы будем играть в кошки-мышки. Ты будешь прятаться за деревьями, а я буду искать.       — Нет, нет, я не об этом. Просто погуляем, пройдемся по аллее.       — Ты боишься меня. Тебе нужны люди, тебе нужен контроль над ситуацией. Знай, ты не контролируешь её. Ты не будешь её контролировать полностью — ни-ког-да, — последнее слово он произнес по слогам, так, будто бы она не понимала. Кащей часто использовал эту фишку, но ей было противно сравнивать Чешира и Кащея. Они были разными.       Кащей умел о себе состряпать первое мнение, показать себя в лучших красках. Скользкий, хитрый, расчётливый, но к ней, по крайней мере, стал относиться более-менее правильно и честно. Чешир же был наоборот — словно болото. Топил, топил и не нужно было даже ждать конца, ведь всё равно знаешь, что умрешь. Умрёшь, захлебнувшись в этом грязном водоёме без способа выбраться наружу, потому что попросту утянет. Чешир мог не только утянуть, но мог самостоятельно кинуть в воду, забрасывая на шею веревку с грузом без выбора освобождения. Он был прав. Она не контролировала ситуацию. Он был прав. Она боялась его.       Лина хотела выбрать места, которые кишили людьми, чтобы её заметили, чтобы её спасли в нужный момент. Она ведь никому не сказала — ни Турбо, ни Зиме, которые очень часто опекали её; ни Марату с Андреем как хорошим друзьям. Кащею подавно она не могла сказать, а Вова прибил бы её на месте, как старший. Мише было страшно говорить. Он бы пошел с ней, защищал бы любой ценой и умер. Почему она так часто думала о смерти? Ведь с Ералашем всё хорошо. Аделина не хотела его тревожить, тем более у него бабушка. Говорить кому-то из других парней в универсаме? Так она их не знала, да и те были ненадёжными, сразу же могли разболтать, что Кащею, что Адидасу, и тогда ей бы прилетело по шапке. Всё в очередной раз играло не в её пользу.       — Ладно, я согласен на твои условия, — неожиданно муркнул Чешир в трубку. — Парк так парк, и я не буду трогать тебя и…       — Встретимся в библиотеке, — перебила. — В центре которая.       — Хорошо, — покорно согласился. — Раз ты так боишься, давай в библиотеке. Начнем наше знакомство с книжек. Буду через минут двадцать, кисёнок. Собирайся. Пора встретиться.       — Если что, у меня потом дела, — вставила свои пять копеек. Пусть знает, что не пойдет с ним надолго и не будет слушать эти лживые слащавые речи. — Мы можем пойти только на час.       — Как скажешь, кися, — он подозрительно много соглашался и уступал ей сейчас. Был ли это хороший знак? — Возможно, побыв со мной, ты захочешь и продлить этот час, но уже у меня. Я тебе покажу, что Кащей боится показать тебе.       — Мечтайте, только у вас ничего не выйдет, — пробормотала она, позволив себе эту лёгкую дерзость, а затем сразу же положила трубку.       Всё казалось сном, нереальностью, выдумкой, каким-то фантастическим фильмом в кинотеатре. Боже, что она натворила? Если парни узнают это ничего, переживет, но, если об этом станет известно Кащею, то Лина себя не простит.       Чёрт возьми, ну почему Аделя такая идиотка?