Клетка святого Алана

- Это она? - Рокэ смотрел на семейную реликвию Окделлов, и на лице его читалась невероятная смесь чувств в которой, как заметил Ричард, верх одерживало всё же удивление. Ричард не скрывал понимающей улыбки. - Да. Это клетка святого Алана. Рокэ медленно, как во сне, протянул руку к толстым, хотя и не лишенным изящества в своем изгибе прутьям самой обычной на вид птичьей клетки. Надорское железо, закаленное в ледяных, напитанных древней магией, надорских же родниках. Лишенное показного блеска, но всё же будто и не потускневшее вовсе за минувшие века. Пальцы Рокэ словно кольнули невидимые иглы, и он поспешно отдернул руку. Магия вплавленная в эту клетку прославленным чародеем Аланом Окделлом, тоже ничуть не иссякла. - Вы слышали о ней, эр Рокэ? - Ну еще бы. Слухи об этой милой вещице дошли и до Кэналлоа, - Рокэ усмехнулся. - Та самая клетка где десять долгих лет томился вороном Рамиро Алва. - Десять? - искренне удивился Ричард. - Так говорят в Кэналлоа? - По крайней мере, я не слышал других вариантов этой истории, - Рокэ снова потянулся рукой к клетке, сам не зная, зачем делает это, ведь каждое перышко его второй сущности дыбом вставало, ощущая касание древней магии. - Другой вариант есть здесь, в Надоре, - взгляд Ричарда задержался на руке эра. - Не беспокойтесь, эр Рокэ, вам эти чары не повредят. Это просто память. Вторая сущность часто помнит больше первой. Так говорил отец, рассказывая мне эту историю. - Раз уж я в Надоре, полагаю, мне стоит услышать здешний вариант? - Рокэ убрал руку, но не отводил взгляда от клетки. - Итак, Рамиро отправился в Надор по приглашению Алана. Отправился без свиты и слуг, полагаясь лишь на свои крылья и верность своего друга... - И когда он закончил свой путь, то опустился не на землю, а на спину надорского Вепря, - нараспев продолжил Ричард. - В тот вечер Вепрь и Ворон долго кружили по холмам и лугам, а потом скрылись в лесу, где древние дубы помнили еще самого Лита, а мох был мягок, словно перина. Ричард на мгновение запнулся. - Тот мох они смяли вдвоем, - порозовев щеками, он бросил быстрый взгляд на подрагивающие в улыбке губы и блестящие глаза Рокэ. - Да, отец всегда говорил именно так, и мне... Мне всё было ясно! Алан и Рамиро любили друг друга, что тут могло быть непонятного? - Я полностью вас поддерживаю, - Рокэ старался, чтобы голос его звучал как можно серьезнее. - Просто, признаюсь, мне интересно, как к этому относились прочие жители Надора. Ричард явственно выдохнул, пожал плечами: - Не думаю, что они что-то знали в подробностях. Хотя, слухи, конечно, ходили. Особенно после того, как в Надоре начали появляться разъяренные кэналлийцы, пытающиеся найти своего соберано. Надорцы только разводили руками, Алан уверял, что честь по чести простился с другом на седьмой день после встречи. - А кэналлийцы искали и не могли найти Рамиро ни на земле, ни в небе, - продолжил Рокэ. - Куда же исчез Кэналлийский Ворон? Сгинул ли в надорских горах, погиб ли от предательства мнимого друга или попал в железную темницу, в которой и крыльев не расправить? И не видели соберано в Кэналлоа десять лет... - Десять вороновых лет, - поправил Ричард. - По людским меркам только год. Год Рамиро скрывался в Надоре, не таясь лишь от Алана и их общей любви. А когда появлялись в замке очередные кэналлийские посланники, вопрошающие об участи соберано, Рамиро превращался в ворона, и садился в клетку, которую Алан выковал по его же просьбе. Он сидел в этой клетке, и кэналлийцы видели его - но не могли узнать. - Не могли узнать? - повторил Рокэ. - Как это возможно, Ричард? В Кэналлоа все знают каждое перо своего соберано, и уж точно не спутают его с обычной птицей! - Не спутают, кивнул Ричард. - Ведь там нет этой клетки. Присмотритесь, эр Рокэ. Ее секрет не в прутьях, а в том, что между ними. Между ними? Рука потянулась снова, на этот раз к пространству между прутьями - и застыла. Пальцы натолкнулись как будто на незримый, мягкий, но плотный шелк. - Чары Алана, - с гордостью сказал Ричард. - Он сам добавил их к силе железа по просьбе Рамиро. Клетка не сдерживала Ворона, не отнимала его сил, но пока Ворон был в ней - каждый, кто смотрел на него, видел не вторую сущность соберано Кэналлоа, а обычного ворона. Птицу, лишенную каких бы то ни было чар. В конце концов, мало ли воронов летает и над Надором? А когда кэналлийцы снова уходили ни с чем, ворон выбирался из клетки и снова становился тем, кем хотел быть больше всего на свете. - Возлюбленным надорского Вепря, - Рокэ покачал головой. - Год счастья, но дорого же он им обошелся! Алана молва обвинила в предательстве, а год человеческий превратила в десять лет в заточении. Будто бы, когда Рамиро всё же вернулся в Кэналлоа, седина белела в его волосах. И даже если ее не было - кто сотрет ее теперь из старой легенды? - А надо ли стирать? - отозвался Ричард. - Пусть легенды остаются легендами. Они и должны быть разными. В одной клетка - тюрьма, выкованная коварным Аланом, в другой - убежище влюбленного. А в какую легенду верить больше - пусть каждый решает сам. - Кажется, я уже решил, - Рокэ наконец-то отвел взгляд от клетки, глядя на взволнованного оруженосца. Губы Рокэ дрогнули в улыбке, отразившейся шальным блеском в серых глазах, и зыбкими очертаниями ворона, который совсем скоро вылетит из узкого окна старой башни, покружит в воздухе - и опустится на спину несущегося во весь дух надорского вепря. Ведь надо узнать, по-прежнему ли зелен вереск на лугах Надора, и так ли мягок мох в дремучих надорских лесах, каким был он во времена святого Алана?