МЫ

Пран Сингапур, конечно, город хороший, но мне не терпится скорее уехать. У нас только что завершился самый долгий в нашем расписании выезд. Стоя в модном гостиничном номере, я стряхиваю оберточную бумагу с рубашки, которую купил в бутике за углом. Поскольку все это время я жил только на том, что есть в моей сумке, чистой одежды у меня больше нет. Но эта рубашка отличная – я приметил ее в магазинной витрине, мимо которой после автограф-сессии ехал в отель. Я расстегиваю ее, надеваю. В зеркале оглядываю себя – смотрится здорово. Даже великолепно. Хлопок тонкий и гладкий, а ткань приятного зеленого цвета, её яркий цвет напоминает мне, что скоро наступит весна. Теперь, когда три-четыре раза в неделю мой дресс-код состоит из костюма и галстука, мне приходится уделять больше внимания своему гардеробу. В университете я носил обычные брюки и рубашку архитекторов, а костюм надевал пару раз в год. Впрочем, новые правила не напрягают меня, потому что одежда мне нравится. И зеркало говорит, что я тоже ей нравлюсь. Я суперсекс в этой рубашке. Если бы только самый дорогой для меня человек был рядом, чтобы ее оценить. Вчера мы разгромили «Сингапур», и не сочтите за хвастовство, но причиной был я. Два штрафных гола и результативная передача – пока что лучший мой результат. У меня шикарный первый сезон. Хотя прямо сейчас я бы обменял его на вечер перед телевизором с Патом и минетом. Я без сил. Вымотан. Изнурен. К счастью, остался всего один перелет. Я беру со стола телефон и, разблочив его, включаю фронтальную камеру. Потом снимаю себя. Распахнутая рубашка обнажает мою грудь и живот, пах прикрывает рука. Я только недавно понял, что Пату безумно нравятся мои руки. Даже сильней моего члена, клянусь. Я нажимаю «отправить». Комментарии не нужны. Гостиничный номер получает еще один взгляд, но я уже научился не оставлять зубные щетки и шнуры от зарядок. Собрано все. Мы бываем в дороге так часто, что быстрые сборы стали моим новым скиллом. У меня вибрирует телефон. Рррр. Просто приезжай домой, хорошо? И не присылай больше фоток. Мой бедный одинокий член такой твердый. Я вспоминаю одну бородатую шутку. И отвечаю: Насколько? Настолько, что им можно забивать гвозди в наши голые стены, пишет он. Это правда. Мы еще не украсили нашу квартиру. Мы оба много работаем, и лишнего времени нет. Ну и секс всегда является бóльшим приоритетом, чем домашний декор. Покажи, умоляю я. Мой телефон запаролен не без причины. Мы любим обмениваться селфи определенного рода. Но Пат не отвечает. Наверное, он где-то не дома. В Сингапуре день, а значит в Бангкоке время на час меньше … Блядь. Как же меня достали эти подсчеты в уме. Я просто хочу вернуться домой. Подхватив сумку, я спускаюсь по лестнице вниз. В лобби уже столпилось несколько наших парней, которым так же не терпится вернуться домой, как и мне. Я плетусь к ним. – О Будда, – говорит Ленг, пока я подхожу. – Когда я приеду домой, пусть моя девушка ждет меня голой в постели. Восемь дней – это много, мысленно соглашаюсь я. Но вслух это не повторяю, потому что, хотя мои одноклубники и отличные парни, я не участвую в таких разговорах. Не по мне это – врать, будто дома у меня есть подружка. А говорить, кто именно меня ждет, я пока не готов. Вот и помалкиваю. Физиономия Ленга поворачивается в моем направлении и расплывается в дурацкой усмешке. – Боже, мои глаза! Я ослеп. – Что? – без энтузиазма говорю я. Ленг вечно над чем-нибудь шутит. – Ну и рубашка! Боже. – Серьезно. – Санти Пупар, наш ветеран, со смехом прикрывает ладонью глаза. – Она очень яркая. – Очень гейская, – поправляет Ленг. Его комментарий ничуть меня не смущает. – Это рубашка от Тома Форда, и она высший класс, – бубню я. – Ставлю двадцатку на то, что она уже завтра будет во всех блогах пак-банниз. – Самовлюбленная шлюшка, – выносит свой вердикт Санти. Он получает от прессы больше внимания, чем остальные члены команды, и когда моя физиономия начала появляться на rugbyhotties.com, конкуренцию не оценил. Кто бы говорил. У него фанаток целая армия. – Я к тому, – не унимается Ленг, – что в этой рубашке тебя примут за своего в любом баре на Суни Плаза. – Да? – парирую я. – Знаешь из личного опыта? Это его затыкает. Но теперь на мою грудь, щурясь, смотрит Перт Танапон – жизнерадостный здоровяк с взлохмаченной шевелюрой и отсутствием фильтра между мозгом и ртом. – Она прямо гипнотизирует. Говорит: «Ну-ка, давай, попробуй, блядь, отвернись». – «С вас 10 тысяч бат» – вот, что она говорит, – поправляю я. – Она дорогая, чтобы выглядеть так хорошо. Перт фыркает, а Санти советует потребовать деньги назад. Потом тема меняется, и ребята начинают острить на тему того, что автобус никогда не приедет, и мы все умрем в Сингапуре от разрыва яиц. Но в итоге мы все-таки заходим на борт. Я сажусь на отдельное место. На полпути в аэропорт мне пришла смс. Я настроил сотовый так, чтобы сообщения (и особенно фотографии) не высвечивались на экране, если только я не снял блок. Это очень важная мера предосторожности, и послание Пата демонстрирует, почему. После того, как сканер считывает отпечаток моего пальца, на экране появляется фото, которое при других лучше не открывать. Оно одновременно и неприличное, и дико смешное. Все пространство экрана занимает его возбужденный член. Причем он направлен к стене, а его толстая розовая головка приставлена к шляпке гвоздя – как будто его забивает. И еще Пат при помощи какого-то приложения прилепил на головку радостный смайл, отчего его член стал похож… на инопланетное существо, занимающееся мелким домашним ремонтом. Я издаю тихий смешок. А они-то думают, что гейского во мне только рубашка... – Пран? С места у меня за спиной поднимается Перт, и я до хруста в костяшках жму на кнопку меню. – Да? – Интересно, что он увидел. – Помнишь, я спрашивал, нравится ли тебе жить на Патхумване? – Ну? – Короче, вчера туда перевезли мои вещи. Я твой новый сосед на пятнадцатом этаже. Да ладно? – Круто, чувак, – лгу я. Когда он спрашивал меня насчет дома, надо было перечислить все недостатки. Слишком далеко от метро. Сучий ледяной ветер с набережной. Я против Перта ничего не имею, но знакомые среди соседей мне не нужны. Я столько сил приложил, чтобы скрыться с радаров. – Ага, убойный там вид, согласись? Я видел его только днем, но ночью, со всеми огнями, наверное, полный отпад. – Это да, – соглашаюсь я. Вид на лицо своего парня – это единственное, что я хочу видеть прямо сейчас. А впереди еще трёхчасовой перелет. – Давай ты поможешь мне найти лучшие бары в районе, – предлагает Перт. – Первый круг за мой счет. – Круто, – говорю я. А сам думаю: блядь. …Нам требуется лет восемнадцать, не меньше, чтобы долететь до Бангкока. К моменту, когда мы приземляемся и получаем багаж, на часах уже семь. Я с нетерпением жду возможности провести время с Патом, но этого времени у нас будет в обрез. В шесть утра он со своей основной юниорской командой уезжает на игры в Паттайю. У нас есть одиннадцать часов, а я еще не приехал. По дороге домой меня бесит каждый красный сигнал светофора. Но в конце концов я заезжаю в гараж (особенность здания, которой я, как дурак, похвастался перед Пертом), закатываю в лифт свою гигантскую сумку и, пока кабина без остановок – ура – поднимается на десятый этаж, заранее выуживаю из кармана ключи. Наконец я оказываюсь в двадцати шагах от нашей квартиры, потом в десяти. Потом открываю дверь. – Малыш, привет! – кричу я, как обычно. – Я дома. – Перетащив сумку через порог, я бросаю на нее свой пиджак и оставляю все это около двери, потому что единственное, что мне сейчас нужно, – это его поцелуй. И только в этот момент замечаю, что в нашей квартире изумительно пахнет. Пат приготовил мне ужин. Опять. Богом клянусь, он идеальный мужчина. – Привет! – отвечает он, появляясь из коридора, который ведет в нашу спальню. На нем только джинсы и – ничего себе! – он отрастил усы. – Мы знакомы? – Он эротично улыбается мне. – Я хотел спросить то же самое. Пат всегда брился. Я к тому, что мы подружились еще до того, как у нас начали расти волосы на лице. Он выглядит по-другому. Наверное, более взросло. И сексуально, как черт. Серьезно, мне прямо не терпится почувствовать эти усы у себя на лице и, возможно, на яйцах… Будда. (:: ору криинж) Я пробыл дома всего пятнадцать секунд, а моя кровь уже устремилась на юг. Но я продолжаю торчать у двери, потому что, хоть мы уже и восемь месяцев вместе, я все равно до сих пор слегка ошарашен тем, как сильно мне повезло. – Привет, – повторяю я глупо. Он идет ко мне, его легкая походка настолько знакома, что у меня чуть-чуть разбивается сердце. Кладет руки на мои плечи и сжимает мускулы там. – Больше не уезжай так надолго. Иначе я приеду к тебе и прокрадусь в твой гостиничный номер. – Обещаешь? – В моем голосе появляется дрожь. Пат так близко, что я чувствую морской аромат его шампуня и запах пива, которое он выпил, пока меня ждал. – Если я когда-нибудь выиграю в лотерею и получу выходной, то непременно приеду, – говорит он. – Секс в отеле после игры? Звучит горячо. Теперь я прикидываю расстояние до дивана и подсчитываю, сколько слоев одежды мне надо снять в следующие девяносто секунд. Но Пат уже отпустил мои плечи. – Я поел, а твою тарелку только что поставил в духовку. Сатай из свинины. Разогреется через пятнадцать минут. – Спасибо. – У меня урчит в животе, и он усмехается. Очевидно, я голоден и в основном смысле этого слова. – Хочешь пива? Еще бы. – Я сам принесу, – говорю я. – А ты сядь и найди последнюю серию. Можно посмотреть ее, пока ждем. – Звучит слишком вежливо даже для меня самого, но я всегда ощущаю себя чуточку неловко и странно, когда возвращаюсь из поездок домой. Мне мало проку от разговоров о домашних делах, которыми обмениваются мои женатые товарищи по команде. Но если б я любил поболтать, то не выдержал бы и задал им вопрос – неужели так будет всегда? Ощущают ли то же самое парни, которые в браке по десять лет? Или это новизна отношений заставляет меня час или два чувствовать себя странновато, когда я возвращаюсь домой? Хотел бы я знать. Моя первая остановка – на нашей открытой кухне, где я открываю два пива, которые потом ставлю в гостиной на столик. Хотя мы живем здесь почти что шесть месяцев, мебели в этой квартире по-прежнему мало. У нас обоих нет времени на то, чтобы обставить ее. Впрочем, все по-настоящему необходимое у нас есть: огромный диван, классный журнальный столик, ковер и большой телевизор. Мне надо переодеться, и я делаю шаг в сторону спальни. Но потом останавливаюсь, чтобы задать Пату вопрос. – Слушай, как тебе эта рубашка? Закончились чистые вещи, вот и купил. Пат направляет на телевизор пульт. – Она очень зеленая, – не оборачиваясь, говорит он. – Мне нравится. – Тогда и мне тоже. – Пат оглядывается, и его усы снова застигают меня врасплох. Но его улыбка отправляет меня бегом к нашей спальне. Кровать идеально заправлена, так что я, торопясь вернуться к нему, бросаю свои брюки, очень зеленую рубашку на одеяло. Натянув пару треников, я возвращаюсь назад. Пат уже плюхнулся на диван и вытянул ноги. Я не трачу время на то, чтобы изобразить невозмутимость. Я ложусь перед ним, моя голова у него на плече, спина прижата к груди. – Черт, – сетую я, когда понимаю свой промах. – До пива теперь не достать. Он придавливает ладонью мой живот. – Давай, – говорит. Я тянусь к нашим бутылкам, а он не дает мне свалиться на пол. Поскольку столик находится на идеальном расстоянии для того, чтобы закидывать на него ноги, когда мы сидим, этот маневр предназначен для экстренных случаев с пивом (они иногда происходят), когда мы с Патом нежимся на диване. Через голову я передаю одну бутылку ему и слышу, как он делает долгий глоток. На экране начинается «Двойная ярость» – наш нынешний сериал. – Ты ведь не смотрел без меня? – говорю я. – Даже не думал. Но последняя серия была без интриги, так что я бы не назвал это настоящей проверкой. Я фыркаю в пиво и откидываюсь на его твердую, теплую грудь. Обычно я смотрю этот сериал с его наркоманским сюжетом и безумными сценами драк по-настоящему увлеченно, но сегодня он просто повод, чтобы, пока разогревается ужин, лежать на диване в обнимку с моим любимым мужчиной. Его щека щекочет мне ухо. Теперь я совсем не вижу экран, но мне все равно. Опустив подбородок, он трется о мою щеку, потом, оставляя на коже мурашки, задевает шею губами. – Что думаешь? – тихо говорит он. Осторожно, чтобы не пролить пиво, я поворачиваюсь к нему. – Ты выглядишь охеренно. Но чтобы убедиться наверняка, мне надо почувствовать твоё подобие усов на своих яйцах. Внезапно он откидывает голову назад и хохочет, и его легкий смех рушит ледяную плотину разлуки. Мы снова мы, и я вновь ощущаю с ним рядом привычный комфорт. Дааа… Я провожу языком по его горлу. Потом нежно засасываю там его кожу. Пат прекращает смеяться, его тело расслабляется подо мной. Выше талии мы соприкасаемся кожа к коже, и я чуть не плачу от благодарности, ощущая биение его сердца рядом с моим. Приблизившись к его рту, задеваю носом растительность над его губами. Волосы мягче, чем я ожидал. – Черт, – шепчет он. – Поцелуй меня, наконец. И я целую его. Впиваюсь ртом в его рот, растворяюсь в нем, словно пробыл вдали восемь месяцев, а не дней. Он счастливо урчит. Я весь отдаюсь поцелую, по новой знакомясь со сладостью его губ, с теплым дыханием на лице. Пат вздыхает, и я, сбавив скорость, просто лениво ласкаю его губы губами. Мы не станем сходить с ума прямо сейчас, но не из-за неловкости, а потому, что оба держим по пиву, в духовке греется ужин, и впереди у нас целая ночь. На этой счастливой мысли я слышу незнакомый звук. Кто-то стучится к нам в дверь. Это так непривычно, что сначала я думаю, что стучат в сериале. Но стук повторяется вновь. – Пран! Псих ненормальный, открой! Я принес пиво. Пат приподнимает голову, его брови взлетают на лоб. – Кто это? – одними губами говорит он. – Блядь, – шепчу я. – Секунду! – кричу. Потом приближаю рот к уху Пату. – Это Перт Танапон. Чувак из команды. Он переехал наверх. Пат подталкивает меня, и я поднимаюсь. По пути к двери мне приходится поправить себя, чтобы стояк не слишком бросался в глаза. Я открываю. – О. Ты нашел меня. Перт выдает дурацкую жизнерадостную усмешку и проталкивается мимо меня за порог. – Ну! У меня в новой гостиной полный разгром. Горы коробок. Сестры смогли найти простыни и застелили постель, но в остальном полный ад. Так что я слопал бургер, купил пива и подумал, что надо бы тебя навестить. Мгновение я готов выставить его вон. Честно, готов. Но способа сделать это не грубо попросту нет. В том смысле, что я стою в одних трениках с пивом в руке, а сзади ревет телевизор. Я выгляжу точно, как человек, у которого есть время выпить со своим одноклубником пива. Который звал меня выпить уже несколько раз, а я все время отказывался, если только мы не находились в пути. – Заходи, – говорю я, ненавидя само это слово. Во-первых, этот ублюдок уже зашел внутрь. А во-вторых, всего минуту назад у меня во рту был язык Пата. Пиздец. Перт не замечает моего дискомфорта. Он ставит упаковку пива на столик и усаживается на диван прямиком на то место, где Пат сидел минуту назад. Пиво Пата стоит на барной стойке между гостиной и кухней, а сам он исчез. – Будешь? – спрашивает Перт, хватая бутылку. – У меня пока есть, – говорю я и делаю долгий глоток из своей. В коридоре появляется Пат. Он в футболке, которая уничтожила вид на его золотистую мускулистую грудь. – Привет, – говорит он. – Я Пат. – А, ты сосед! – Перт вскакивает, чтобы своей огромной лапищей пожать ему руку. – Рад встрече. Ты тренер, да? Работаешь с защитниками? С юниорами? – Угу. – Пат поднимает глаза на меня. В них вопрос. Но я тоже растерян. За целый сезон я всего паре людей обмолвился о том, что у меня есть сосед. Видимо, одним из них и был Перт. Я никогда не разговариваю с парнями о Пате – не хочу ломать голову, какие подробности будут лишними или когда пора замолчать. И еще мне не хочется врать про него. Не в моем это стиле, и все. Перт – добродушный улыбчивый парень, и, если честно, я всегда считал его слегка тормозным. Видимо, я ошибался. – Пива хочешь? – спрашивает он у меня. – О! Я обожаю «Двойную ярость». Это какая серия? – Он галопом уносится обратно к дивану. Не вполне понимая, что делать, я просто сажусь на противоположном краю от него. Пат уходит на кухню, а я с минуту смотрю в телевизор, пытаясь понять, в чем сюжет. Корн пытается выбраться из какого-то здания, но тут появляется его брат и у них завязывается драка. Я понятия не имею, что происходит. Ни на экране, ни в нашей гостиной. Пат возвращается через пару минут с полной тарелкой еды для меня. Он поставил ее на поднос, потому что тарелка горячая после духовки, а я славлюсь тем, что постоянно обжигаюсь на кухне. Когда я вижу рядом соус, у меня во рту скапливается слюна. Он подумал даже о палочках и о салфетках. Вот это да. Когда ваш бойфренд приносит вам собственноручно приготовленный ужин – это практически самая лучшая вещь во всем нашем гребаном мире, вот только глаза Пата спрашивают меня, передавать ли ему этот ужин мне в руки, или это будет выглядеть чересчур по-домашнему, странно? Я встаю и забираю у него поднос, потому что, черт побери, я у себя дома и могу делать здесь все, что хочу. – Спасибо. Выглядит потрясающе. Он подмигивает мне – быстрее всех в мире, – и я сажусь на диван, чтобы съесть его ужин. Это не все, что я хочу от него, но в данный момент ничего больше мне не доступно.