Коснись меня по-настоящему

      Джисону нравится ловить взгляды Минхо, особенно, когда им восхищается кто-то в стороне. Он чаще смотрит в глаза. Иногда чуть ниже. На губы. На шею. На талию. Но всегда на Джисона.              Джисону нравится внимание. Внимание Минхо. Ему будто всё равно на остальной мир, когда тот рядом. Словно ничего не важно и не имеет значения. Кроме...       И сейчас на фотосессии его бездонные кофейные омуты ловят в себе отражение Хана. Минхо зацикливает один кадр. Ставит на репит. По кругу. Красиво.       Фотограф недоволен.       — Взгляд вверх, — командует он.       Минхо нехотя отрывает глаза от Джисона, однако, слушает. Джисон же смотрит внимательно, сидя чуть поодаль на полу в позе лотоса. Обводит взглядом точёный контур челюсти, чуть приоткрытые губы, вздёрнутый нос, подрагивающие ресницы.       Изящный.       Идеальный амбассадор Gucci.       Джисон ни капельки не жалеет, что вместо продолжительного сна пошёл со старшим на съёмки. Ни мысли не закралось, что это могло быть скучно, хотя на самом деле так и есть. Сидит в углу, одинокий, оставленный, но стоит Минхо обратить взгляд на него, как улыбка тут же рвётся на лицо.       Минхо даже подходит иногда в небольших перерывах, касается пальцами щеки или гладит по волосам, спрашивает что-то, что-то говорит, предлагает американо со льдом.       Заботливый.       Джисон отказывается, просто смотрит с нежностью снизу вверх и едва дотрагивается до коленей или тыкает указательным пальцем в живот, чтобы Минхо перехватил его руку, несильно сжал, потряс. Маленькое тактильное взаимодействие бодрит лучше всякого американо.       Джисон часто корчит лицо, вырывается, если Ли оказывается слишком приставучим, но только при камерах. Вне — всегда ластится сам и даже больше, чаще, крепче. Ему неловко на виду, однако не наедине.       Фотограф сообщает, что осталась одна локация, и Джисон терпеливо ждёт, а после прячет смущённую улыбку, когда освободившийся Минхо подходит к нему, прислонившемуся к косяку двери плечом, и мягко приобнимает за талию, чтобы увести с собой.       — В кафе или в общагу? — уточняет Ли, направляясь к гримёрке.       — Ты приготовишь мне рисовый пирог с курицей? — хмыкает Джисон, явно не желающий распылять остатки энергии на кафе.       — Всё, что угодно.              — Поехали к тебе.       Минхо нежно улыбается, прижимая голову младшего к груди и тепло целуя в макушку.       — Наберёшь водителя? — уточняет.       Джисон кивает, насколько это возможно, и, получая короткий чмок в губы, прежде убедившись, что визажистов рядом нет, достаёт телефон, пока Ли уходит переодеваться.       Джисон разговаривает с таксистом, внимательно следя за тем, как Минхо медленно раздевается, а затем сбрасывает звонок, захлопывает дверь и подходит ближе, чтобы поцеловать по-настоящему. Только касание губ, сплетение языков и одно дыхание на двоих. Ласково. Неторопливо. Недолго. Не по́шло.       Такой поцелуй послужил некогда началу их отношений.       Это был просто просмотр фильма у Минхо дома зимним холодным вечером, когда их всех отпустили на Рождество домой. Конечно, Джисон поехал к Минхо. До Малайзии далековато было. А Минхо был близко.       Ближе, чем, возможно, должен был быть.       Весь вечер был посвящён играм с СунДунДо, а ночь — ужастикам. Яркая гирлянда на стене за кроватью придавала атмосферности, а свитер Минхо с оленями — навевал ощущение праздника. Джисон лежал на его плече, почёсывая за ушком Дуни, расположившегося на коленях, и пристально смотрел в телевизор, пульт от которого Ли крутил в руках.       И только на экране появились титры, как прозвучал слишком неожиданный вопрос.       — Я нравлюсь тебе? — хмыкнул Минхо.       — М? — Хан изогнул бровь.       — Просто ответь.       — Ну, да, — пробормотал Джисон.       Секунда молчания. Взгляд в сторону. Две секунды молчания. И тишина начала давить на виски. И лучше бы продолжала.       — Поцелуешь меня? — тихий шёпот врезался острыми осколками в барабанные перепонки.       Минхо выглядел спокойным. Умиротворённым. Без дерзкой нарочитой улыбки или желания засмеяться. Он спрашивал серьёзно.       Ответ горел в глазах Джисона чем-то неоднозначным. И по мере расширения его зрачков, Минхо тоже становился чуть растерянным.       — Ч... Что? — выдавил из себя Хан.       Казалось, что ему послышалось. Или Минхо выбрал ужасный момент и повод для стёба, ведь буквально на прошлой пьянке Джисон сдуру признался, что ему парни нравятся. Он не собирался. Просто надоели глупые вопросы о том, кто ему нравится из девчонок «Twice» в самом деле, поскольку в последние дни пристрастился к ним захаживать. А Джисону всё равно так-то. Он по делу ходил. И действительно сглупил, ляпнув, что ещё в школе понял, что его влечёт свой пол. Не то чтобы у Джисона парни были или что-то в этом роде, однако гей-порно — единственный его запрос на порнохабе.       Минхо запомнил. Или просто не забыл. Такое невозможно забыть, несмотря на то, сколь пьян он был.       Каковы шансы, что теперь он просто решил посмеяться? Джисону было страшно. Однако Ли не выглядел насмешливым, словно не тема для шуток, словно вопрос серьёзный.       «Такое может быть?» — единственный вопрос, что кружил в голове.       — Если я тебе нравлюсь, ты бы хотел... — Минхо сделал недолгую паузу, заставив Джисона рефлекторно сглотнуть, хотя во рту давно пересохло, — ... поцеловать меня?       — Не шути так, — единственное, что смог озвучить Хан.       — Я не шучу, — буркнул Ли и отвернулся, разорвав зрительный контакт. — Просто... я хотел бы. Может, и ты тоже?       У Джисона, по ощущениям, сердце остановилось на мгновение. Он ощущал себя словно в тумане, а звуки доносились будто сквозь толщу воды.       Минхо ему признался?       Джисон не холил надежд и не лелеял мечт. Он не был влюблён. Только если по-дружески. Они же несколько лет вместе, — бок о бок, — верные друзья и всё такое. Он правда даже не думал. Только вот... сердце так предательски сжалось и защемило после этих слов, что он потянулся к Минхо. Коснулся ладонью щеки, заставив посмотреть на себя, а сам прикрыл глаза, коснувшись чужих губ своими. Нежно. Робко. Аккуратно. Совсем не долго.       Джисон собирался отлипнуть так же быстро, как и прильнул, но Минхо не позволил. Прижал руку к шее и поцеловал по-настоящему. Прошёлся языком по губам, и Хан почувствовал во рту привкус клубничной жвачки, которую сам и одолжил ему десятью минутами ранее.       Когда экран телефона загорелся, оповещая о новом сообщении, Джисон увидел на часах две минуты первого. Двадцать пятое декабря. В этот день все отмечают Рождество, но с некоторых пор, несмотря на всеобщий праздник, это теперь их день.       Джисон глупо улыбается всю дорогу, предаваясь воспоминаниям. Трогательно. Он думает, что в этом году на Рождество подарит Минхо уже синий свитер с оленями, а на их дату — парные кольца из белого золота, которые приглядел накануне. Вполне себе честно. Какой праздник, такой и подарок.       — Чего хихикаешь? — шёпотом спрашивает Минхо, прислоняясь губами к уху, и трётся кончиком носа о висок.       — Представляю, как ты мне пирог готовишь. Вкусный такой. Большой, — мечтательно произносит Джисон.       — Да, это стоит твоей улыбки, — смеётся Минхо и целует в скулу, прижимая к себе крепче.       В общаге Минхо отправляет Джисона в ванную, а сам приносит ноутбук на кухню, включает аниме, чтобы не было скучно, и принимается за готовку. По возвращении Хан крадётся на цыпочках, чтобы застать Минхо врасплох неожиданными объятиями со спины, но тот даже не вздрагивает. Роняет голову назад, на плечо младшего, и глаза прикрывает, чуть ли не мурлыкая от осторожных поглаживаний тёплыми влажными ладонями, что пробираются за край футболки.       Джисон целует его в шею, слабо прикусывает чувствительную кожу и зализывает острые касания. Минхо млеет в его руках, стоит и не двигается, просто наслаждаясь, а Хан словно и уходить не хочет.       Его чуть пьяный от недосыпа мозг подкидывает воспоминаний, и он сам рассыпается на кусочки.       Джисон сам к нему пришёл спустя время. Поцелуев в тесных каморках и тёмных подсобках становилось недостаточно. Хотелось больше. Ближе. Тело к телу.       Было неловко до жути, ведь Минхо сам пресекал все попытки зайти дальше. А Джисону хотелось. Сильно. Ему было стыдно за желание встать на колени перед Минхо. Перед своим хёном. Было ужасно нервозно от жажды ощутить что-то большее, нежели осторожные касания чуть ниже поясницы через одежду. И хуже было оттого, что Минхо будто не понимал намёков. Или не хотел понимать. Это давило на самолюбие и подбивало гордыню, однако Хан отчётливо ощущал бедром чужой твёрдый член в узких джинсах и хотел дотронуться, но его каждый раз одёргивали.       Джисон долго думал, чем селил в себе всё больше неуверенности, но решился. Пришёл, когда Минхо был один в комнате. Тот сразу потянул к нему руки, и Хан не удержался, чтобы не залезть на бёдра Минхо и не сесть сверху, окунаясь в сладкие поцелуи и горячие касания.       Это было не ново — целоваться, едва оставаясь один на один. Сколько же видели старые обшарпанные стены съёмочных площадок и тесные углы студии 3Racha.       Джисону хотелось больше. Сидя на коленях Минхо, обнимая его за шею и толкая свой язык между его губ, — хотелось больше.       Он нехотя оторвался и даже приложил ладонь ко рту Ли, потому что тот так просто отпускать не собирался. Нужно было говорить словами, чтобы получить желаемое. Оба желали причём. Это видно. Но не обговорено.       Минхо хлопал глазами, пытаясь понять, почему его отстраняют, а Джисон пытался собраться с мыслями.       — Я хочу... Хочу что-то сказать, — тяжело дыша и сбиваясь, проговорил Джисон.       Он убрал руку, которую совсем невесомо прислонял к губам Ли, чтобы тот в любой момент мог возразить. Это было бы нормально.       Однако Минхо только сосредоточенно смотрел, медленно моргая и чуть прищуриваясь.       — Что-то случилось? — подал он голос, не выдержав слишком длительной паузы.       — Нет, то есть, ещё нет, но... я хочу, чтобы да, — сумбурно пролепетал Джисон.       — Я не совсем по...       — Я знаю, — перебивает Хан и кивает. — Мне неловко за это, понимаешь? Но мне бы хотелось, чтобы... Чтобы... Чтобы...       — Чтобы? — приподнял бровь Ли.       Джисон запрокинул голову назад, словно на потолке тезисно написаны подсказки. Минхо не удержался и чмокнул его в ключицу, заставив вздрогнуть.       — Это что-то сложное, да? — уточнил он. — Всё в порядке, — поспешил убедить следом. — Ты можешь подумать, прежде чем сказать. Я думаю...       — Нет, знаешь, мне не нужно думать, — встрепенулся Джисон, заглянув в глаза. — То есть я уже подумал. И мне хочется, знаешь, ну...тебя?       Джисон, не увидев понимания во взгляде Минхо, тяжело выдохнул и уткнулся носом в изгиб шеи Минхо, словно прячась от всего мира и, что самое важное, от самого себя в эту секунду.       — Я знаю, что говорю сумбурно и невпопад, но я просто... Просто хочу тебя. Полностью. До самого остатка. Так можно? — под конец голос скатился до едва различимых звуков.       Было стыдно. Сильно. Однако ласковые поглаживания по спине давали надежду, что не зря.       — Чего именно хочешь, милый?       Казалось, Минхо издевался, выуживая слова, но Джисон не злился.       Слова — это лишь способ общения. Способ понять другого человека. Всё в порядке.       — Я могу... Могу сделать тебе минет... — это незаконченная мысль, но Хану не хватило дыхания озвучить полностью. Или мыслей не хватило.       — Могу, — с доброй усмешкой повторил Минхо.       — Могу, — уверил Джисон. — Я просто хочу полноценно, понимаешь? — продолжал говорить в шею, обжигая кожу горячими искусанными губами, прислоняясь ими к венке. — Хочу, чтобы ты взял меня. Залюбил целиком. Вот.       Джисон собирался сказать ещё что-то, но Минхо отслонил его от себя и поцеловал, словно слизывая всё смущение языком. Он мягко уложил Хана на лопатки, придерживая за поясницу, и навис сверху.       Минхо целовал отчаянно, словно этих слов только и ждал. Он помечал губами каждый миллиметр кожи, спускаясь вниз, начиная с линии челюсти. Джисон и не заметил, как оказался без одежды, зато отчётливо ощутил последнее касание к тазовой косточке, прежде чем язык оказался за пределами рта и прошёлся по болезненно стоящему члену, слизав капельки предэякулята.       Джисон дрожал и извивался, пока чужие пальцы сжимали талию, а язык направлял свой путь к растянутой подготовленной дырочке. Он в миг ощутил прилив тепла к низу живота, хваля себя за предусмотрительность, ведь несколько часов до проторчал в душе, но длилось восхищение собой недолго. Внимание забрали чужие губы, которые крепко прижались к колечку мышц.       Минхо словно целовал его там, как обычно целовал в плечи. Он скользил языком по дырочке, углубляя тот самый поцелуй и толкая кончик внутрь. Джисону визжать хотелось. Он почти кончил, когда губы вернулись на головку члена, а пальцы проникли внутрь. Причём влажные. Нашедшие в кармане джинсов смазку.       Джисон стонал и изгибался. Это было новым, неизведанным ощущением. Чувства переполняли. Да, он толкал в себя уже свои пальцы, но пальцы Минхо — это другое. После него было такое приятное, но смущающее растяжение, когда он раздвигал пальцы внутри, высовывая их наполовину.       Джисон чувствовал себя слишком открытым и уязвимым, но ему нравилось. Сильно нравилось. Слишком.       У него катились слёзы по щекам, когда головка уткнулась в колечко мышц. Он затаил дыхание. Тугие стенки довольно легко приняли в себя член, с удовольствием растягиваясь под давлением.       Джисон терял себя в себе.       Было хорошо. Невозможно хорошо. Приятное движение внутри, жаркие поцелуи в шею, и Хан сам притянул Минхо к себе, чтобы впиться в губы, несмотря на то, где те побывали ранее.       Джисону было плохо от того, как волшебно он ощущал себя.       Словно пьяный без вина.       Словно в галлюцинациях без лсд.              Ему плакать хотелось. И капельки слёз, не спрашивая разрешения, путались в ресницах, скатываясь по вискам.       Джисон дрожит от приятных воспоминаний и даже не замечает, сколько времени проходит, а учитывая, что серия аниме сменилась третьей, — много.       — Сони, мне очень нравится, но мы так без ужина останемся, — ласково щебечет Минхо.       Джисон опоминается. Отлипнуть не спешит. Тяжело вздыхает, чмокает Ли в шею и жмётся щекой к плечу.       — Давай пойдём в комнату? — просит, а не предлагает Джисон. — Хочу лежать и обнимать тебя, засыпая.       «Раньше хотел обратного», — подстёгивает сам себя мысленно.       — Конечно, — нежно-нежно произносит Минхо и сам начинает ластиться. — Уберу только продукты.       Джисон не отпускает ещё какое-то время, крепко обвивая Минхо за талию, и думает о своём. Ему очень нравится покорность старшего. Тот всегда соглашается. Или почти всегда. Со всем. Это торкает самые глубины души. Такой невероятный.       Джисон иногда в самом деле думает, начитавшись комментариев стей об их взаимоотношениях, что Минхо любит его больше, чем он любит Минхо.       Только вот это неправда.       Джисон готов спорить и стоять на своём. Он любит Минхо. Сильно. Всем сердцем. Нет никого дороже и нет никого вреднее, но это абсолютная любовь, подверженная сомнению, но не сопоставимая сравнительной характеристике.       Джисон просто любит, и всё на том.       — Будем спать прямо тут? — хихикает Минхо, оборачиваясь, чтобы посмотреть в глаза.       — Нет, лучше лёжа, — обещает Хан и, коротко целуя Минхо в щеку, отстраняется.       Берёт в руки продукты и несёт их к холодильнику, помогая, чтобы поскорее оказаться в кровати. Он тырит с полки огурец и хрустит им всю дорогу под тихие смешки Минхо.       Неисправимый.       Но любящий.       ... щие.