***
Что есть доверие? Это связь с другим человеком? Или это связь, основанная на предположении, что один не может делать то, что он считает преступлением или анафемой против другого? Более того, существует ли нечто вроде степени доверия? Стоит ли доверять кому-то полностью? Стоит ли верить каждому слову, слетающему с уст торговца рыбой, который говорит тебе не правду, а ложь? Я знаю, что приведенная мною только что цитата может показаться странной, но я согласен с тем, к чему может привести полное доверие к кому-то. Полностью доверься кому-то опасному, и это всегда приведет к неизбежному темному пути предательства. Таким образом, определенное доверие, или, проще говоря, вера в то, что есть люди, которым следует доверять, несмотря ни на что, не имеет никакого веса или доказательств, подтверждающих это утверждение. И это особенно верно в отношении этой школы, поскольку количество людей, которых я считаю заслуживающими доверия, здесь равно нулю или предельно близко к этой отметке. Будь то группа Аянокоджи, Кей, Хорикита или Ичиносе… Ни одному из них я никогда полностью не доверял. Большинство из этих людей — мои близкие «друзья»; они создали со мной узы, которые кажутся неразрывными и нерушимыми, учитывая время, которое мы провели вместе. Однако я вижу это не так… Для меня — их можно было отбросить так же легко, как монетку в колодец или канализацию, или убрать, как пыль со стола. И даже если некоторые из этих людей для меня совершенно безразличны и совершенно бесполезны как инструменты, у них еще есть способность вырасти в более полезные. Например, Хорикита или Кей, и даже Ичиносе, несмотря на то, что ее недавнее поведение было проблематичным для ее собственного развития. Вроде ее попытки пожертвовать собой и встречаться с Нагумо ради своего класса, если придется. Благородный поступок, конечно, но чрезвычайно глупый, о котором никогда не следовало даже и думать. Вера в то, что самопожертвование — единственный способ спасти всех остальных, является крайне жалкой идеологией и никогда не приведет ни к чему хорошему. И этот момент снова ведет к доверию, поскольку Класс Ичиносе полностью верил, что она примет правильное решение в любой момент, когда они окажутся в экстремальной ситуации. Но было ли это правдой? Нет, ничего подобного… Ичиносе выбирала самые простые и легкие пути, которые, как она сама знала, не приведут к успеху, при этом не думая об альтернативах. Эти проблемы, возникшие в Ичиносе, были дефектом доверия, которое она имела к своему классу, и веры ее класса в то, что она не может сделать ничего плохого. Это доверие привело ее класс к тому, что она не искала иных решений и не думала об альтернативах, вместо этого следуя тому, что она считала оптимальным курсом. И все это, как раз-таки, и является величайшей проблемой нерушимого доверия. Вы верите, что человек всегда поступает правильно и не попросту не может иначе, принимая правильные решения на каждом шагу. Но такая точка зрения бесконечно далека от истины, даже для меня. Люди не идеальны, даже если нас пытаются довести нас до совершенства и превратить наши чертоги разума в те, какими их представляют себе наши родители. Но это не так, идеального человека нет и никогда не будет. А те, кто хвастается этим, как Коэнджи, не просто глупы, они попросту невменяемы и застряли в неизбежных и недостижимых фантазиях. Таким образом, безграничное доверие невозможно, и это также является причиной того, что даже к самым близким мне людям я испытываю минимальное доверие. И одна из этих людей, Сакаянаги Арису из класса А, это та, кому мне не следует ни доверять, ни иметь «тесную связь». И все же у меня с ней очень тесная связь, даже ближе, чем у большинства людей из моего класса, которых я знаю уже довольно давно. Однако это неприменимо к доверию. Даже если я с ней значительно близок, доверие — это то, чего я к ней не развил и никогда не разовью. Причин тому несколько, три, если конкретно: Во-первых, она из другого класса и может легко саботировать меня в моменты уязвимости, давая ей возможность держать в руках мое будущее здесь, чего я не потерплю. Во-вторых, она Сакаянаги, то есть чрезвычайно умная и прагматичная девушка, легко соревнующийся с кем-либо выше нее и способная манипулировать другими не хуже меня самого. И в-третьих, это противоречит моей философии вообще, а я не пойду против нее. Однако это не значит, что я не стал бы проводить с ней время, несмотря на недостаток доверия, поскольку доверие и связи, по моему мнению, имеют серьезные различия. У вас может быть тесная связь между собой и без доверия, но вы не можете иметь доверие без тесной связи или крайней привязанности к человеку… — Итак, Аянокоджи-кун, какое мороженое ты любишь? — сказала Сакаянаги, разглядывая виды мороженого, представленные на витрине. А это значит, что я действительно могу проводить с ней время, если захочу, поскольку после с того инцидента с ней прошло много времени с тех пор, как она в последний раз приглашала меня. Хотя Арису вроде бы и успокоилась, но когда она подошла ко мне тайком после того, как Масуми оставила ее, на ее роскошном лице проступил небольшой румянец. Это было незаметно практически для всех, кроме меня самого, но я признаю, что это было довольно мило… Довольно незнакомое слово для описания Сакаянаги в моем лексиконе. И я мог сказать, что она хотела меня о чем-то спросить, но кто знает, отвечу ли я ей. — Хм… у меня нет достаточной ширины и глубины познаний о том, какое мороженое имеет лучший вкус… Что бы ты порекомендовала? — спросил я ее, разглядывая различные виды мороженого, наполненные внутри металлических контейнеров, ярко сияющие на солнце, пробивающимся сквозь стекла магазина. — Фуфуфу, ты сейчас просишь моей рекомендации, не так ли, Аянокоджи-кун? Я думала, ты уже выбрал то, что хотел, учитывая твои широкие познания во многих направлениях, — сказала она мне, слегка насмехаясь и одновременно играя с моим недостатком знаний о мороженом. — Ну, я не знаю всего о радостях простой человеческой жизни. — Фуфуфу~ Как скажешь, Аянокоджи-кун. Но если ты действительно хочешь моей рекомендации, я бы выбрала шоколад, он имеет прекрасный вкус и тает во рту, оставляя чрезвычайно приятное послевкусие, лаская твой язык. Я бы также порекомендовала ваниль. Хотя она, возможно, и является самой обычной, она по-прежнему имеет изысканный вкус, ее обрабатывают и придают ей максимально приятную форму и аромат. Но ты можешь выбрать все, что пожелаешь, Аянокоджи-кун… — она сказала, глядя на меня с той же улыбкой, которая обычно появляется у нее рядом со мной. Затем я перехожу к двум вариантам, которые она мне порекомендовала: один имеет почти кремово-белый вид с небольшими выпуклостями и трещинами внутри, который пытается скрыть их за счет плавления, а другой представляет собой коричневатый цвет с гладкой, гладкой поверхностью. Чистая текстура, практически идеален внешне. Оба выглядят довольно приятно, но какой все-таки лучше и имеет лучший вкус? Что ж, тогда я считаю, что выбор вполне очевиден. — Беру ваниль, — сказал я мужчине за прилавком, который просто кивнул с восторженным выражением лица и улыбкой. — Полагаю, я тогда возьму шоколад, — Сакаянаги сказала мне вслед. И вскоре после того, как наши заказы были адресованы этому человеку, он начал делать мороженое осторожными движениями и идеальной формовкой, как если бы он был мастером своего дела. Вскоре он закончил и вручил нам мороженое, и мы начали покидать помещение, с его последними словами: — Хорошего дня. И теперь мы были снаружи, сидя на скамейке прямо перед кафе-мороженым, но смотрели прямо в сторону переулка, справа от которого располагалось множество магазинов. И когда мы сели, я посмотрел на выбранное мной мороженое, мое отражение слегка отражалось на его белой текстуре. — Думаешь, какое оно на вкус, Аянокоджи-кун? — сказала она, глядя на меня с шоколадным мороженым в руке. — Вроде того, — ответил я ей. — Ну, я думаю, было бы лучше, если бы ты просто попробовал это, чтобы рассеять все сомнения. Не так ли, Аянокоджи-кун? — сказала она мне. — Полагаю, ты прав»а, — ответил я, жуя ванильное мороженое, наслаждаясь вкусом, ощущая текстуру языком. На вкус оно было приятным, и ощущение мягкости во рту было также было крайне приятно. В конце концов я проглотил его, ощущение холода ласкало мое горло и смягчало его. — И, что ты думаешь, Аянокоджи-кун? — Вкусно, даже очень, — сказал я ей. — Фуфуфу~ Ну тогда я рада, что привела тебя сюда, Аянокоджи-кун, — ответила она с улыбкой, которую делала обычно. После ее заявления она замолчала, и тишина заменила нашу дискуссию, поскольку единственными звуками, которые были слышны, были тихий треск нежного десерта, находившегося в наших руках. Однако это продлилось недолго, поскольку мы оба доедали последние кусочки перед тем, как весь рожок мороженого был съеден. — Слушай, Аянокоджи-кун, не хочешь попробовать мое мороженое? Однако взамен тебе придется дать мне попробовать свое, — сказала она, глядя на меня. — Хорошо, не вопрос… — Фуфуфу~, Окей, Аянокоджи-кун, скажи ааа~, — сказала она, помещая мороженое перед моим лицом, и ее лукавая улыбка сохранялась, заставляя меня слегка моргнуть дважды и впасть в ступор, прежде чем восстановить самообладание. И на ее просьбу я просто открыл рот и сказал то, что она хотела, одновременно поглощая шоколадное мороженое из ее руки, наслаждаясь вкусом, поскольку оно почему-то было намного, намного лучше моего почти во всех отношениях. — Ну и, как на вкус? — спросила она. — Очень вкусно, — прямо ответил я ей. — Ну, теперь моя очередь, Аянокоджи-кун, — сказала она, приближаясь ко мне и указывая на свой рот, — Покорми меня. — Зачем мне это делать? — Я сделала это для тебя, так что и ты сделай это для меня… Разве это не будет справедливо? — Ну, я ведь не просил тебя об этом. — Моё было вкуснее твоего? — …Да, так и было. — Ну, я уверена, что твое будет вкуснее, если ты меня покормишь, — возразила она. — …Ладно, — сказал я, поднося ванильное мороженое к ее рту. — Фуфуфу~ Спасибо, Киётака, — сказала она, медленно поедая мое мороженое, теперь у нее пустая правая рука, которая раньше держала его. — Пожалуйста, Арису, — рассеянно сказал я ей. — Теперь ты используешь мое имя, не так ли, Киётака? — сказала она мне, доедая мое мороженое. — Ну, полагаю это справедливо, учитывая, что ты постоянно используешь мое, — ответил я. — Как скажешь, Киётака…***
— Слушай, Киётака, — сказала Арису спустя некоторое время, глядя вниз. — Да, Арису? — Три недели назад, когда ты уже собирался уходить, ты кое-что сказал… — И что же я сказал? — Я думаю, ты прекрасно знаешь, что именно ты сказал, Киётака», — сказала она, когда ветер развевал ее волосы, а берет слегка сдвинулся над ее головой, из-за чего аксессуар на ней слишком затрепетал, когда ее красота стала очевидна. — И я хотела знать, — она сделала паузу, — Действительно ли ты имел в виду то, что тогда сказал. И вот оно, я знал, что это произойдет; но я не знаю, что ответить. Но я знал, что хочу сказать ей правду, так что, полагаю, мне следует это сделать. Да, именно так. — …Я не знаю. — Хм? Ты не знаешь? Это довольно странный ответ, Киётака, — сказала она, когда ее лицо стало видимым, а красный оттенок на нем сделал ее более привлекательной, чем она была раньше. — Это правда, я действительно не знаю. — Хм, а может быть, ты просто меня дразнил? — Я не уверен. — Или это потому, что ты действительно любишь меня? — сказала она, когда мои руки неосознанно слегка сжали мои штаны без какой-либо точной причины, которую я не мог понять. — Я ведь уже сказал, что понятия не имею. — Хм, позволь мне задать тебе несколько вопросов, которые, возможно, подведут нас к твоему ответу, Киётака. — …Хорошо. — Возможно, ты чувствуешь странное тепло рядом со мной или думаешь обо мне каждый день? — …Да. — Чувствуешь ли ты, что я близка тебе больше, чем другие твои «друзья»? — …Да. — Ты думаешь о моем лице и о том, каким оно было бы, если бы ты держал его в своих руках, или о том, каково бы было обнимать меня или прижимать к себе? — …Может быть, — неопределенно протянул я. — Хм… и как же это все называется, Киётака? Ты не думаешь, что это эмоции? — Я не уверен. — Ну, позволь мне задать тебе еще один вопрос, Киётака, — сказала она еще раз, подсев ко мне еще ближе, и наши плечи соприкоснулись, когда она посмотрела на меня. — Ты мне доверяешь? — …Нет, ничего подобного, — сказал я прямо ей в лицо. — Фуфуфу~ Как и ожидалось, но я не виню тебя за это, — ответила она, и ее лицо продолжало становиться все ярче и ярче, хотя ее улыбка оставалась, а лицо оставалось близким, но я заметил, что она отстраняется. — Ну, Киётака, было приятно провести время с тобой, но я думаю, мне пора идти, — внезапно сказала Арису, когда ее лицо теперь было полностью скрыто от меня, когда она схватила свою трость и встала. — Да, мне тоже было приятно провести время с тобой, — сказал я в ответ, когда она начала уходить. — И ещё, Киётака, — сказала она, повернувшись ко мне, — Если ты когда-нибудь поймешь, что ты все-таки чувствуешь по отношению ко мне, — она снова остановилась, отвернувшись от меня, — Пожалуйста, скажи мне, мне бы очень хотелось знать… А затем она ушла, ее фигура исчезла, когда она произнесла мне свои последние слова. И с этими словами я встал, глядя на пейзаж вокруг себя и на заходящее солнце. И почему-то выглядело это гораздо красивее, чем обычно. Странно…