Ни один наркотик не сравнится с тобой.

Каждый раз, когда у Гены появлялись проблемы, он знал, куда идти. Каждый раз, когда подводили поставщики, пропадали выгодные ему клиенты, вновь выносили мозг мысли о гибели отца, навевала меланхолию или неконтролирумую ярость еще одна цветная капсула, он садился, прижимаясь к двери и знал, что она все поймет. Знал, что она выйдет. Тая, девочка из приличной семьи. Прилежная ученица, успевшая заслужить авторитет в единственной местной школе лишь за год обучения. Дочь военного полковника, отправленного в Коктебель на службу. Мечта каждого родителя, нашедшая отдушину в компании четырех отвязных, но таких разных молодых людей. Объект внезапной симпатии одного из них. Гена Зуев не мог понять, что он нашел в этой на первый взгляд непримечательной девушке. Короткие черные волосы, смешной торчащий нос и нескладная фигура, однако же никто кроме Таи не мог обсудить с Геной новости, сыграть любимую музыку, выслушать проблемы, помочь с их решением. Внешне непоколебимый, внутри парень хотел быть объектом любви и заботы. С детства отец был занят на работе, после которой бежал к товарищам. Больная мать не уделяла должного внимания, лишь поглаживая маленького Гену по голове. Школу Зуев посещал через раз, строя из себя отптимистичного запевалу, поддерживая все кипиши, но, не завоевав должного внимания среди сверстников, к старшей школе связался с «не теми» людьми. И эти «не те» приносили ему неплохой доход, и, как казалось Гене, уважали его. Уважали. Это то, к чему Гена стремился всю свою жизнь. А теперь уважала его еще и Тая. Для него уважение не равнялось страху, это было желание контактировать, общаться, слушать, желание любить и заботиться, именно то, чего он и хотел. Сегодня все было не так. Даже у таких «безупречных» девушек, как Тая, бывают проблемы. Она не могла объяснить свое тоскливое настроение. И у людей, довольных жизнью, бывают моменты, когда с головой накрывает волна уныния и спасение видится только в громком молчании наедине с собой. Или с кем-то, кому верен как себе. Таким человеком стал для нее Гена. Задумываясь о нем, девушка постоянно трясла головой в попытках выбить мысли о нем из головы. Она пыталась оставить эту симпатию где-то в глубине головы. С детства Тае говорили, что лучший партнер — ровесник, что признаваться в чувствах первой — провальная затея, сводящая все попытки общаться на нет. Но сегодня ноги сами тянули ее в гараж, где Гена проводил уже вторые сутки, сторонясь полиции. Недавно его чуть не накрыли с очередной партией таблеток, поэтому парень притих и остался на базе. Его местонахождение было известно лишь членам дуэльного клуба и Тае. Девушка вышла из продуктового с пакетом конфет, странного вида эклерами и газировкой. Поднятие настроения виделось ей только в сладком. А заодно и в кудрявом молодом человеке, к которому она направлялась. Гена заприметил Таю издалека. Он стоял и курил, оперевшись на шаткую стенку кран-машины, которую они с парнями вытащили на улицу совсем недавно, но выкинул сигарету при виде Таи. Во-первых, никотин забирал все его внимание, а во-вторых, Гена помнил, как девушка воротила нос от сигаретного дыма, а когда парни предложили ей закурить, под их дружный смех скорчила такую смешную мордочку, что они навсегда запомнили — девчонке не предлагать. От приятных воспоминаний Гена невольно улыбнулся и махнул Тае рукой в знак приветствия. — Привет, Ген! — крикнула девушка, приблизившись к молодому человеку. — Ну заходи, Тась. — никто, кроме Гены, ее так не называл. В первое их знакомство Гена использовал именно эту форму имени, которое ему показалось прикольным, и он тут же придумал вариант персонально для себя. Это сближало, что-ли. Девушка вошла в железные двери и поставила пакет на шаткую табуретку, упала на диван и раскинула руки. С тяжелым вздохом закрыла глаза и замерла. Гена закрыл дверь, стянул пеструю куртку, которую накинул, чтобы выйти покурить, и перевел взгляд на Таю. — Слышишь, Таська, ты чего раскисла? — получив в ответ очередной вздох, молодой человек вынул из пакета купленные девушкой сладости и поставил их на стол для аэрохоккея, служивший членам клуба не по назначению. Девушка приоткрыла один глаз и тихо ответила на вопрос, висевший в воздухе уже несколько минут: — Настроение хуйня. Дай эклерчик, будь другом. — Пиздец, философ, ты матом умеешь? — Гена посмотрел на девушку с насмешкой, за которой скрывалось удивление. Философом он называл Таю за то, что та всегда искала рациональные выходы из самых нестандартных ситуаций, всегда пыталась помочь, успокоить, избежать физического решения конфликтов, часто в моменты волнения начинала внезапно цитировать стихи, происхождение которых было неизвестно никому, кроме неё самой. — Я еще и не такое могу, Ген. Дай эклер! — девушка сложила руки ладошками друг к другу, а после уронила их на диван. Молодой человек взял десерт из упаковки, сел рядом с Таей и поднес лакомый кусочек к ее рту. Она опять открыла глаз и потянулась к эклеру для такого желанного укуса, но тут Гена отдернул его и, откровенно смеясь, сказал: — А ты догони! — Ген, блять, укусить дай, — приподнявшись сказала Тая, ухватила парня за руку и потянула к себе, пытаясь укусить десерт. Вместо эклера к ней попал Гена, который завалился на диван, касаясь макушкой ее бедра, и вытянул руку с угощением вверх. — Ну все, хана тебе! — Девушка привстала, и, оголив зубы, откусила кусочек от желанного десерта. Промычав от удовольствия, она опустилась обратно и ущипнула Гену за нос, глядя на него сверху вниз. — Сейчас и от тебя кусок откушу, понял? — Откусывай! — парень зажмурился, но тут же резко распахнул глаза и посмотрел на Таю, — Ну че, поднял я тебе настроение? — Поднял, а как же, — девушка поднялась с дивана, облокотилась на стол для аэрохоккея, распаковала еще один эклер и откусила половину, надув щеки. — Слышь, ты тут все решила понадкусывать? — Так уж и быть, можешь доесть, — сказала девушка, по-царски махнув рукой. Гена посмотрел на девушку: она держалась за бортик стола, болтала ногами и разглядывала бетонный пол, измазанный в краске. Из ее причёски выбилась прядка волос и упала на лицо, черный топ немного задрался на боку и оголил часть кожи, обычно скрывающуюся под одеждой. Шнурки на одном кроссовке болтались развязанные, и Тая, заметив это, подтянула к себе ногу и завязала их. Парень отвел взгляд и почувствовал себя неуютно. В этот момент симпатия к девушке захватила его мысли крепче, чем сигареты, и он превратился в малолетку, бегающую за красивой старшеклассницей на каблуках. Повисло молчание. Именно такое, какое хотела чувствовать Тая. Она молча спрыгнула со стола, с размаху приземлилась на диван с Геной и крепко-крепко обняла его. — Генка, мне с тобой так хорошо. — сказала девушка и почувствовала, как парень зашевелился, но только для того, чтоб обнять ее в ответ. — Дай покурить, а, Ген? Парень выудил из кармана штанов сигарету с зажигалкой и протянул девушке: — Ты что, не зожница больше нихуя? — Сегодня — нет. — сказала девушка, держа сигарету в зубах и крутя колесико зажигалки. Когда из ее рта вылетела первая струя дыма, Гена предложил: — Марку хочешь? В ответ девушка изогнула бровь и отвела глаза. — Молчание я за согласие принимаю? — Ген, ты эту поеботу сам глотай, хотя я бы и тебе посоветовала бросить. Боюсь зависимой стать. — Ладно, ладно, — Гена поднял руки в примирительном жесте. — Давай в «скажи правду»? — Что? — спросила Тая, выпустив струйку дыма Гене в плечо. Парень часто играл в эту игру с одноклассниками, нужно было сделать лишь малость — честно и быстро ответить на заданный вопрос. Ничего сложного. Вопросы можно было задавать любые: от щадящих до самых изворотливых. — Ну хорошо, тогда я начну. Если бы у тебя была возможность вернуться назад, ты бы перестал торговать наркотой? — Ну… — протянул Гена, — думаю, с тяжелыми я бы не стал связываться, а легкие бы продолжил, — молодой человек поспешил объясниться, — Ты пойми, я же школу только закончил, димлома нет, делать мне нечего, а это доход, причем немаленький. Хотя, может, пошел бы в какой-нибудь колледж зассаный, а там бы и кинул это все. Не знаю. Моя очередь. Если бы ты могла, что противозаконное ты бы совершила? Тая нагнулась и потушила скуренную до фильтра сигарету об пол, и, не разгибаясь, ответила: — Наверное, я бы кого-нибудь убила. Всё. Знаешь, хочется иногда. — выдержав паузу, девушка задала вопрос, — Ты когда-нибудь любил? Ну, по-настоящему. Не родителей там, не тетушек. — Пожалуй, да. Только наверное я это все не как любовь ощущаю, — на слове «любовь» Гена закатил глаза, — для меня это привязанность какая-то, уважение. Вдохновение, типа. Ну… Нихера не любил меня в детстве никто; а может и любил, не так, как я хотел просто. Вот и ищу спасение теперь. Только блять, мне вот это все, как Кисе, потрахаться и все такое, не на первом месте уж точно. Нет, конечно, тоже надо, — Гена усмехнулся и продолжил тираду, глядя в стенку, в то время, как Тая сверлила взглядом его висок, — но это не главное. Я и старался, и хотел всегда, чтоб людям со мной было хорошо, но все отворачиваются. Только падлы эти, поставщики, интересуются, чтоб все ок было. Но они ж не обо мне, они о товаре. Таська, честно, — Гена повернулся к девушке, — кажется, только ты меня понять можешь. Ну что, ответил? Девушка молча кивнула, казалось, ошеломленная его внезапным откровением, а молодой человек продолжил: — Что, мой вопрос? — Гена вновь усмехнулся и после очередного кивка сказал, — Мой вопрос. Поцелуешь меня? У девушки резко сперло дыхание. В животе связался узел то ли от радости, то ли от внезапности произошедшего. Она дернула плечами и одними губами произнесла: «Да.» Тая будто перестала руководить своим телом, ей пришлось постараться и приложить усилия для того, чтоб приблизиться к Гене хотя бы на миллиметр. Возможно, это было волнение. Может быть, она замерла из-за того, что Гена гипнотизировал её своими карими глазами, в которых отблеск тусклой лампочки, одиноко висящей на потолке, освещал расширенные зрачки. Во взгляде молодого человека сверкнули азарт и нехарактерная для него, жёсткого и непонятого, нежность. Тая не могла вспомнить, видела ли она хоть раз такой взгляд. В нем смешивались надежда, удивление и неожиданная неуверенность. Девушка с большим трудом оторвала руки от дивана и обхватила ими лицо Гены, запустив самые кончики пальцев в его темные волосы. По напряженным скулам и сдвинутым бровям Тая поняла, что парень волнуется. Девушка потянулась, прижалась губами ко лбу молодого человека и промычала, слегка замявшись: — Ген. Я нервничаю так же, как и ты. Успокойся. — Тась, даже сейчас философ. Тая почувствовала, как брови парня поползли вверх — улыбнулся. Она посмотрела Гене в глаза: кажется, он расслабился и даже повеселел. Тая утопала в глазах Гены, как вдруг он опустил взгляд на ее приоткрытые губы и поцеловал их. Девушка шумно выдохнула и без раздумий ответила на поцелуй; одну руку она положила на плечо парня, а вторую запустила под его черный лонгслив, нащупывая позвоночник. Гена слегка прикусил ее нижнюю губу, удивленный неожиданно откровенными действиями. Молодой человек слегка придерживал голову девушки, касаясь ее мягких черных волос, второй рукой позволив себе коснуться талии. С каждой секундой сердце девушки билось быстрее и быстрее. С одной стороны, она боялась нарушить тишину, нарушаемую громким дыханием обоих. С другой — она хотела целовать и целовать Гену, скользя руками по его спине, хотела скользнуть языком по его зубам, углубив поцелуй, хотела стянуть верхнюю одежду, хотела еще больше обратить на себя его внимание. Трепетно целуя бархатные губы девушки, Гена, хотел большего. Хотел прильнуть губами к шее и ключицам девушки, оставляя влажные пунцовые следы, хотел прижаться к её груди, слушая сердцебиение, хотел отдать девушке всю свою нежность, которую всю жизнь хранил в несгораемом шкафу в глубине души. Хотел, но боялся. Боялся спугнуть её, хрупкую и внимательную, аккуратно касающуюся его губ. Тая оторвалась от губ Гены и, глядя куда-то сквозь него, процитировала еще одно неизвестное парню стихотворение: — Нe бойся в чём-то оплошать, Hy кто из нас не ошибался? Куда страшнее — понимать, Что мог, Ho даже He пытался. — Тась, ты.? — Гена хотел узнать, что внезапно стряслось с девушкой, но не успел договорить, как увидел, что она стянула топ, оголив живот и грудь в черном бюстгальтере. — Можно? Тае было всё равно, что спрашивает Гена, что имеет в виду. Сейчас, переступив грань, начерченную только у нее в голове, она готова была согласиться на всё, поэтому кивнула головой в знак согласия. Молодой человек прислонил руку к груди девушки и закрыл глаза. Тая беспардонно рассматривала лицо парня, подрагивающие длинные ресницы, смешно торчащий кончик носа, приоткрытые губы. Она не могла объяснить себе странное желание Гены, но поддалась и молча ждала дальнейших действий. Зажмурившись от нахлынувшего потока мурашек, Тая не заметила, как Гена приблизился к ней и вновь поцеловал, на этот раз касаясь её языка своим. Этот поцелуй вышел короче предыдущего, Гена спустился немного ниже и прошелся языком по ключице девушки. Не ожидая такого от молодого человека, девушка издала тихий, но всё же уловимый стон. — Пиздец, я не знал, что без шайбы так хорошо может быть — прошептал парень, оторвавшись от Таи. Перед ним открылась восхитительная картина. Девушка сидела, закусив губу и не замечая съехавшую лямку бюстгальтера, и смотрела Гене в глаза. Через секунду она встала с дивана и, не успел Гена подумать о внезапном завершении начатого, села на его бёдра, ухватившись за края лонгслива в попытках стянуть. Молодой человек ухмыльнулся и отстранился от спинки дивана, оставаясь с голым торсом, который тут же оказался накрыт теплыми маленькими ладошками девушки. Втянув Гену в очередной поцелуй, Тая позволила ему гладить руками её спину в попытках нащупать застёжку от белья. «Бесшовный, застежки нет» — с улыбкой неразборчиво пробормотала она куда-то в губы парню, потянувшись к бюстгальтеру, чтобы снять его. Ба-бах! От внезапного стука по железной стенке гаража молодые люди вздрогнули, Гена спохватился и абсолютно без удовольствия одернул белье Таи, расположение которого только что открывало ему столь желанный вид. — Блять, че тут творится-то? — из распахнутой двери заглядывал Кислов и щурился, привыкая к темноте. — Вы че устроили-то тут? Киса начал видеть очертания происходящего и тихо протянул: «Пиздец.», не прекращая пялиться. — Фары прикрой свои! — прикрикнул Гена, пока за его спиной, прячась от Ваниных глаз, натягивала одежду Тая. — Что-то лишнее сморозишь, Кислов, я тебе не толкну нихуя больше! — продолжил парень, получив толчок в спину. — Так, ладно, мальчики-одуванчики. Успокоились. — Из-за Гены вынырнула уже одетая и вновь опрятная Тая. Глаза Кисы округлились. До этого он видел лишь Гену, всего покрасневшего и напряженного, а теперь он увидел и ту, которая заставила его покраснеть. — Пиздееец. — повторил он, сменив интонацию. — Кис! — уже с насмешкой сказал Гена, перестав нервничать. «Во-первых, здесь нечего стыдиться, даже наоборот. Во-вторых, испытывал ли я хоть раз такие эмоции?..» *** Тая шла домой быстрым шагом. Ветер задувал ей в уши, заставляя съежиться и ускорить шаг, первая капля тёплого дождя ранней осени упала на плечо. Почти туда, куда меньше часа назад целовал её Гена. Несмотря на внезапную непогоду, на то, что их с Геной прервали в самых долгожданный момент, на душе у девушки было как никогда тепло. Зайдя в подъезд, она обнаружила пропущенный от мамы, которая, наверное, негодовала от внезапного отсутствия дочери. В уведомлениях висело сообщение двухминутной давности: ГенЗу: «Если получится, приходи завтра на базу вечером. С пацанами договор, как сегодня не будет, обещаю.»