Что же скрывает Его Высочество?

Богов Войны окружала столь тяжелая убийственная атмосфера, а лица их статуй являли собой картину столь суровую, свирепую и жестокую, что прихожанки, бросив на них взгляд, с большей охотой шли возносить молитвы Гуань Инь или кому-то вроде нее. К изваянию Наньяна в этом храме трудновато приклеивался ярлык «убийственно свирепый», но божественно прекрасным его назвать было еще труднее. И все же женщины, приходящие вознести ему молитвы, численно едва ли уступали мужчинам. К тому же явный отказ Нань Фэна давать тому объяснение выглядел более чем странно. Как раз в эту секунду девушка, замеченная Се Лянем ранее, закончила молиться, поднялась с колен, чтобы взять благовония, и вновь повернулась. Это ее движение заставило Се Ляня пихнуть обоих юношей в бок. Ни один из них не смог бы спокойно стерпеть подобного, так что оба духа невольно повернулись в ту же сторону, что и принц, после чего моментально изменились в лице. Фу Яо не сдержался от замечания: «Ну и уродина!» Се Лянь, поперхнувшись, поправил его: «Фу Яо, не следует отзываться о девушках подобным образом». хааа... Никакого чувства такта! Ужас у девушки дыра на платье. Фу Яо делает вид что не заметил Тем временем девушка с благовониями в руках вновь опустилась на колени и стала кланяться, приговаривая: «Прошу благословения Генерала Наньяна, верная твоя последовательница Сяоин возносит мольбы о скорейшей поимке злого духа новобрачного, чтобы больше ни одна безгрешная душа не пострадала по его вине…» Девушка молилась столь искренне и усердно, что совершенно не замечала ни огромную дыру на юбке, ни троих незнакомцев, расположившихся у подножия статуи, которой она отбивала поклоны. Се Лянь, искренне озаботившись судьбой девушки, произнес: «Что же делать? Ведь нельзя позволить ей в таком виде идти по улице! Она соберет на себе все взгляды, покуда дойдет до дома». Юбку видимо порезали специально.бедняжка станет предметом шумных насмешек и перетолков, были совершенно небезосновательны. Позора в таком случае ей не избежать Фу Яо безразличным тоном произнес: «На меня даже не смотри. Она ведь молилась не моему Генералу Сюаньчжэню, а значит это не мое дело, и я ничего не видел». Нань Фэн же, напротив, позеленел, затем побледнел и замахал руками, словно разучился говорить. Вроде бы только что это был бесстрашный герой, как вдруг сделался безнадежным немым дурачком. Се Ляню только и оставалось, что взяться за дело самому; он сбросил с плеч на пол верхнее монашеское одеяние, которое тут же подхватило порывом ветра и отнесло в сторону девушки. Лишь после того, как непристойный порез на юбке оказался прикрыт, все трое разом облегченно выдохнули. Однако порыв ветра оказался столь неожиданным, что девушка от испуга подскочила, огляделась вокруг и, обнаружив на себе чужое одеяние, в недоумении застыла, затем сняла его и положила на постамент рядом, так ничего необычного и не заметив. Установив благовония на алтарь божества, она засобиралась прочь; но если девушка в таком виде выйдет из храма, то лучше ей впредь не показываться людям на глаза. Двое спутников Се Ляня застыли, словно бесполезные истуканы, поэтому принц обреченно вздохнул. Нань Фэн и Фу Яо успели лишь заметить, что на месте Се Ляня стало пусто, а тот, проявляя видимый облик, уже спрыгнул с постамента. Тусклые огни храмовых лампад качнулись от ветра, поднятого прыжком Се Ляня, девушка по имени Сяоин лишь успела ощутить, как зарябило в глазах, а в следующий миг из тени к ней вышел полуобнаженный мужчина. Стоило ему протянуть к девушке руку, как она едва не лишилась разума от испуга. Как и следовало предположить, раздался ее пронзительный визг. Се Лянь не успел и рта раскрыть, как девушка проворно замахнулась и изо всех сил закричала: «Домогаются!» Прозвучал хлопок и Се Ляню досталась звонкая оплеуха. Неприятно. -Что произошло? - спросил Рэй Мин - Принца ударили. - ответил Фэн Синь и вкратце описал ситуацию . - Хо. Звук оказался столь громким и отчетливым, что лица двоих юношей, сидящих на постаменте божественной статуи, одновременно вытянулись. Се Лянь не стал гневаться на девушку из-за пощечины, он лишь настойчиво впихнул ей свою одежду и что-то быстро прошептал. В тот же миг девушка испуганно потрогала юбку сзади, лицо ее при этом сделалось пунцовым, а глаза наполнились слезами. Неизвестно, от обиды или, может, от стыда и негодования, девушка вцепилась в одеяние Се Ляня, закрыла лицо руками и вылетела из храма прочь, оставив позади одинокий силуэт принца. После ее ухода в храм ворвался прохладный ветер, и принц поежился от холода. Холодно. Хочу спать Потирая пострадавшее лицо, по которому уже расплылся ярко-красный след от ладошки, Се Лянь развернулся к двоим шутникам и произнес: «Ну вот. Все в порядке». Едва он замолчал, как Нань Фэн, указывая на него, спросил: «Ты… ты поранился?» Нет блин исцелился! Сбросив верхние одежды, принц обнажил идеальное тело цвета прекрасного белого нефрита, вот только грудь его туго затянутой повязкой закрывали слои белоснежной ткани, на шее и запястьях также красовались плотно намотанные бинты, из-под краев которых виднелись бесчисленные тонкие царапины — зрелище действительно не для слабонервных. Подумав, что вывихнутая шея, должно быть, уже зажила, Се Лянь стал круг за кругом снимать бинты. Фу Яо, глядя ему в глаза, спросил: «Кто это был?» Се Лянь не понял: «Что?» Тогда Фу Яо уточнил: «Противник, с которым ты сражался». Се Лянь: «Сражался? Ничего подобного». Нань Фэн: «Но раны на твоем теле…» Се Лянь беззаботно ответил: «Это я сам упал». Три дня тому назад я поранился, когда сверзился на землю при неудачном схождении в мир смертных. Даже если бы мне пришлось сражаться с кем-то, вряд ли я бы пострадал столь же сильно. Фу Яо что-то пробормотал себе под нос, но Се Лянь не расслышал, что именно, да и спрашивать не стал, ведь наверняка его слова даже отдаленно не напоминали восхищение твердокаменной волей принца. А спустя мгновение после того как он снял повязку, взгляды Нань Фэна и Фу Яо застыли на обнаженной шее Се Ляня. На белоснежной коже красовался черный обруч. Стоило Се Ляню ощутить на себе взгляд юношей, на его лице мелькнула легкая улыбка, затем он повернулся к ним и спросил: «Впервые приходится видеть настоящую проклятую кангу?» Значение проклятой канги вытекает из ее названия — оковы, сформировавшиеся в результате проклятия. Для небожителя, низвергнутого из Небесных чертогов, гнев небес превращался в печать преступника, которая проявлялась на его теле в форме оков, запечатывающих божественные силы, и оставалась так навеки вечные. Словно татуировка на лице узника или тяжелые кандалы на руках и ногах, она служила и наказанием, и предостережением, внушая ужас и стыд. Се Лянь являлся дважды изгнанным посмешищем трех миров, разумеется, на его теле красовалась та самая проклятая канга. Духи войны наверняка слышали об этом, но все же ощущения от услышанного разительно отличались от увиденного своими глазами. Посему выражения их лиц в данный момент не стали для Се Ляня неожиданностью. Он догадывался, что эта штука на его шее, возможно, заставляла юношей чувствовать себя неуютно и даже внушала страх. Ведь, как ни взгляни, а ничего хорошего проклятая канга из себя не представляла. Се Лянь было собирался воспользоваться предлогом найти подходящее одеяние и выйти наружу, чтобы прогуляться, когда Фу Яо, закатив глаза к потолку, преградил ему путь со словами: «Если покажешься снаружи в таком виде, тебя примут за бродяжку или еще какого негодяя». Пфффф. Скорее до меня постараются домогаться. Если даже произойдет буду знать, что делать. Всем вдруг стало неловко. -Неужели он сталкивался с такой ситуацией? - С беспокойством спросил Ши Цинсюань -Видимо да. Причем не один раз. Из-за этого я и говорю, чтобы ты не разгуливает в женском обличии. -Произнес водяной самодур. Ци Жун испытывал смешанные чувства. Пэй Мин хоть и был лавеласом, но все же ухаживал за девушками , А не домогался их. Хэ Сюань вспоминал сестру и невесту. А сердце Хун Хун-эра обливалось кровью. Линвэнь же на собственной шкуре знало каково это и потихоньку начала проникаться сочувствием к принцу. Нань Фэн нашел где-то во внутренних помещениях храма одеяния религиозного служителя и бросил принцу, чтобы тот больше не производил впечатление нищего бездомного. Троица вновь устроилась на прежние места, однако после случая с девушкой атмосфера сделалась чуть более неловкой, поэтому Се Лянь вынул свиток из дворца Линвэнь и поинтересовался: «Не желаете прочесть еще раз?» Нань Фэн, взглянув на принца исподлобья, ответил: «Уже прочел. Уж кто нуждается в повторении, так это он». Фу Яо незамедлительно среагировал: «Что значит — я нуждаюсь в повторении? Сведения в свитке лишены подробностей, сбивчивые и неясные, а значит, и гроша ломаного не стоят, не то, чтобы мне их повторять». Дайте мне силы! Я реально начинаю тосковать по Чхве Хан. Его слова о свитке заставили меня посочувствовать тем младшим духам литературы из дворца Линвэнь, что пишут эти свитки каждодневно до тех пор, пока их лица не становятся бледными, как у мертвецов. -Спасибо. - Вымучено, но искренне улыбнулась Богиня Литературы. До принца вновь донеслись слова Фу Яо: «Ага, так на чем мы остановились? Почему в храмах Наньяна… так много последователей женского пола, да?» Ладно. Се Лянь вновь убрал свиток и помассировал пульсирующую точку на лбу между бровей, понимая, что сегодня уже никому не удастся ничего прочесть! Если серьезное дело никого не интересовало, в таком случае, пришло время выяснить, что же, в конце концов, не так с этим храмом Наньяна. Оказалось, что кроме Се Ляня, который несколько сотен лет собирал всяческую рухлядь в мире смертных, каждый небожитель современного пантеона был осведомлен о том, что в биографии Совершенного Владыки Наньяна, Фэн Синя был период, когда его называли Совершенный Владыка Цзюйян, что означало «Огромный Член». Главный участник этой истории питал поистине глубочайшую ненависть к этому прозвищу. Все остальные же выражали свое мнение по поводу произошедшего одной фразой: «Досадная ошибка»! Поскольку изначально верное написание имени Цзюйян требовало использования другого иероглифа цзюй. А замена произошла по причине следующего события. Один государь, живший много лет назад, повелел выстроить монастырь, а в качестве доказательства искренних намерений решил собственноручно сделать надписи на всех наддверных досках в каждой зале каждого строения в чертогах монастыря. И будто бы нарочно, по какой-то неизвестной причине он допустил оплошность в написании «Зала Цзюйяна», и надпись вместо «Равный солнцу» превратилась в «Огромный член». Тот случай столь сильно расстроил чиновников, ответственных за все вопросы, связанные со строительством монастыря, что едва не свел каждого из них в могилу. Они никак не могли понять, намеренно ли государь внес подобные изменения в написание, или же ошибся по невнимательности? В первом случае оставалось неясным, почему государь не издал указ, в котором заявил бы о своем намерении изменить написание. Во втором же случае вопрос ставился совершенно иначе: как вообще можно было допустить столь вульгарную ошибку? Тем не менее, чиновники не могли прямо сказать: «Ваше Величество, вы ошиблись», ведь тогда, могло статься, государь счел бы это за насмешку над его невнимательностью, намек на поверхностные знания, а то и вовсе подозрение в нечистых помыслах. Кроме того, надпись являлась каллиграфическим творением Его Величества, неужели придется его выбросить в случае признания ошибки? Из всех загадок Поднебесной сложнее всего разгадать замыслы совершенномудрого правителя. Чиновники, измучившись раздумьями, все-таки решили, что пускай лучше пострадает Совершенный Владыка Цзюйян, чем они нанесут оскорбление своему государю. Нельзя не отметить, что выбор оказался верным. Стоило Его Величеству самому обнаружить, что «Равный солнцу» превратился в «Огромный член», он не стал ничего объяснять, лишь пригласил в свой дворец группу ученых мужей, которые перевернули все древние трактаты и записи в поисках доводов, обросших бесчисленными мелкими деталями, затем сами создали множество письменных трудов, безоговорочно доказывающих: «Равный солнцу» и есть неверное написание, а первоначально следовало записывать «Огромный член». В конце концов, уже на следующий день все храмы Цзюйяна сменили прежнее название на новое О внезапной перемене своего божественного титула Фэн Синь узнал лишь спустя более десятка лет. Он почти никогда не проявлял особого интереса к надписям над вратами своих храмов, просто в один из дней его крайне опечалил тот факт, что число прихожанок, возносящих ему молитвы, увеличилось в разы. Ко всему прочему, возжигая благовония, все они заливались краской от смущения и просили о какой-то ерунде! Выяснив, что же произошло на самом деле, Фэн Синь поднялся к облачным вершинам небосвода и огласил озаренные солнцем бескрайние просторы грубой бранью, не жалея крепкого словца. Чем потряс небожителей до глубины души. Но даже самой яростной бранью ничего исправить уже было нельзя, пускай поклоняются, раз уж начали; во всяком случае, не мог же он запретить столь искренне возносящим молитвы женщинам приходить в его храмы, пришлось Фэн Синю несколько лет с неохотой слушать их просьбы. До тех пор, пока одному излишне добропорядочному правителю название «Огромный член» не показалось исключительно непристойным, поэтому он исправил его на «Южное солнце» — Наньян. И все же люди по-прежнему не забыли, о чем еще можно было помолиться Наньяну, несмотря на его статус Бога Войны. При этом все стали придерживаться молчаливой договоренности: ни в коем случае не называть его тем самым прозвищем. А также повсеместно сложилось единое мнение о том, как следует характеризовать Совершенного Владыку Наньяна — «положительный». Если не доводить его до белого каления, со всех сторон положительный! Лицо Нань Фэна к концу повествования сделалось чернее днища старого котла, а вот Фу Яо, исполнившись поэтического настроя, продекламировал: «Друг всех девушек и жен, сыновей дарует он. Огромный член, знаток страстей, Наньян дарует сыновей. А-ха-ха, А-ха-ха, А-ха-ха-ха-ха-ха-ха…» А-ха-ха, А-ха-ха, А-ха-ха-ха-ха-ха-ха! Это смешно очень! Но нельзя смеяться вслух! Но стишок я запомню. Как там говорилось? Друг всех девушек и жен, сыновей дарует он. Огромный член, знаток страстей, Наньян дарует сыновей. Небожители и демоны развеселились.