В силе кроется слабость

Как и полагалось по плану тренировки парней, пришло время переходить ко второй части, а именно уроку истории от Ю Хобина. Признаться, Хобин был действительно неплох в ней, но и не исключительный гений. Брюнет вообще терялся в догадках, почему Тэхун решил попросить именно его и именно об этом. В голову уже закрадывалась идея, что это был лишний повод поиздеваться над бедолагой за любую оплошность в объяснении материала. Например, удар в живот как штрафная санкция, бросок через бедро за излишнюю критику, в конце концов повод дать Ю делать домашку за Тэхуна. А что, если он покажет свои неплохие знания как учитель, что останавливало друга припахать к собственным пустым учебным тетрадям по предмету? Правильно, ничего, потому что ответ "ничего" в плане ограничений подходило для всего, за что брался русоволосый. Друг Хобина обладал на удивление гибким сознанием при поиске лазеек. Однако, несмотря на все то, что ньютубер знал о Соне, его поведение сегодня будто спутало все карты. Тело Хобина все еще горело не от изнурительной тренировки, потому что на деле она была даже легче адской прожарки от боевого цыпы, а от прикосновений. Тэхун сегодня стал излишне тактильным, казалось не осталось ни одной зоны на теле, которой не коснулась бы рука друга. Как-то постепенно незаметно, словно зыбучие пески, мастер касался то тут то там на разных этапах упражнений, то поправляя позу, то придерживая какую-то конечность для контроля, то вовсе оправдывая касание фразой "чтобы не расслаблялся". И это "не расслабляйся" стало аргументом как раз тогда, когда, на минутку, русоволосый положил свою ладонь на заднюю часть шеи Ю, поддерживая того на десятой минуте планки. Сработало. Ю не расслабился. Ни на минуту. Правильно, комбинация совершенно не вязалась. Могло показаться, что Тэхун специально ищет оправдания для своих действий, искусно подбирает поводы. И каждый новый раз при излишней интимности Хобина потряхивало, место касания горело как от перцового пластыря. Непреодолимо хотелось взвизгнуть, попросить убрать руку. От смущения стучало в висках, сердце оказывалось ближе к самой гортани. Как если бы Ю вставили в рот яблоко поглубже и приготовились запекать как поросенка на праздничный стол. Благо, самые пикантные места остались нетронутыми. Но как же так, мозг Ю, как доблестный спаситель, все твердил, что парень накручивает себя. Когда ньютубер смотрел на Сона, последний привычно был сосредоточен на тренировках; либо же нахально улыбался, просто прочерчивая позицию нижнего и верхнего в их обособленной пищевой цепи. После части с растяжкой Ю только сильнее стало казаться, что все вокруг - наваждение, а его мысли - не больше, чем греческий миф, который рисует больное сознание. Стоило успокоиться и сконцентрироваться на занятии. Двое сидели на матах, разложив учебники, приготовленные Ю как ответственным учителем, даже если он не был уверен в намерение Тэхуна проходить материал. Солнце уже потихоньку садилось, из-за чего света в зале становилось меньше. Красные маты на полу и стенах обдавало жаром теплых переливов, они пылали искрами и слепили глаза. Атмосфера была дивной, а из открытого окна доносился освежающий спертый воздух ветерок совместно с глухим шумом пешеходной улицы скромного корейского закоулка. - Так, начнем с конца периода Коре, свержение прошлой династии, установление правления первого короля Чосона - Тхэджо, - начал Хобин, все еще находясь в напряжении. Дада, впервые за долгое время тренировка не расслабила, а натянула мышцы до такого состояния, что на них могли прыгать воздушные акробаты. Хобин сидел напротив своего новоиспеченного ученика, поэтому смог украдкой на него взглянуть. Перед ним Тэхун в добоке, как должно с лишь частично прикрытой формой грудью, со скрещенными руками и ногами. Его взгляд был задумчивым и сосредоточенным, отчего Ю облегченно врубил зеленый свет на продолжение лекции, точнее вводного занятия. Хотелось верить, что они закончат его в целости и сохранности. Точнее он. В особенности он. С другой стороны, голова Тэхуна была занята совсем не информацией про первого короля, а скорее тем, как его руки все еще помнили осязательно то, как касались тела Ю, а его сосредоточенное на объяснении лицо вновь хотелось сделать смущенным, подвластным, как мягкая глина для лепки. В то же время хмурящиеся брови Хобина были также сексуальны. Сону уже не терпелось выкинуть новую пакость, такую, чтобы любимого сильнейшего слабака многотысячной публики вогнать в ступор, заставить потерять дар речи. Чтобы это была та самая западня, из которой не было способа выбраться. Для этого бы не было обучающего видео и даже гайда на то, как облегчить свое положение перед неминуемым проигрышем. Первые тридцать минут Ю добросовестно объяснял притихшему Тэхуну всю хронологию Чосона, начиная от правителей и крупных событий, заканчивая внешними отношениями между государствами. Признаться, это был любимый период Хобина, поэтому он уж слишком увлекся своим объяснением, теряя бдительность. В окружении уже прошедшего свой пик заката ему на грудь, точнее на ложбинку между ключицами, приземлилась раскрытая ладонь. Тэхун закрыл своей головой скатывающийся за низкие домики диск солнца, крепко обхватывая другой рукой плечо парня. - Пока ты не назовешь всех королей Чосона, моя рука будет опускаться ниже, - Тэхун прошептал в самое ухо. Еще до этого, при касании груди чужой ладонью, сознание Ю не успело перестроиться на новые обстоятельства. Оно буквально надломилось из-за того, насколько это стало неожиданностью. Теперь бесполезно было упрекать себя в навязчивых сомнениях. Правда сама вышла наружу. Если рука дойдет до самого низа, ему конец. - Тхэджо, Чонджон, Тхэджон, Седжон, Мунджон, - Тэхун не спешил, а действительно медленно, с неспешностью сытого кота, вел жилистыми пальцами вниз, оказываясь уже в районе солнечного сплетения. По спине Хобина бежали мурашки, - Танджон, Седжо, Йеджон, Сонджон, Енсан-гун, - рука уже заползла в нижний разрез формы. Практически одинаковые звания королей сливались воедино, и Ю понимал, что чем ближе рука к кромке трусов, тем сложнее ему выуживать заученные имена. Он упорно продолжил: - Ченджон, Инджон, - пальцы уже поддели кромку трусов. Даже через припорошившую глаза густую челку Хобин все еще видел распаляющийся азарт Тэхуна, который будто спящий дракон сорвался с цепи после вечности в магической башни, сковавшей его волшебными чарами. Тут сознание точно поплыло, дальше Инджона династия Чосон пришла к своему закату, по крайней мере в голове подростка, - Тэхун, Тэхун.... И вот уже с его губ слетало только одно имя, будто его зазомбировали. Он с неким предвкушением ощутил, как вторая рука друга подползла ближе к шее, словно пытаясь удержать власть, которая итак впилась под кожу когтями, а он на каком-то инстинктивном уровне и не был против. Очень даже за. Кромку трусов в итоге игриво отпустили, оглушительно звонко шлепнув, и просто наплыли сверху, на до смеха банальные трусы в красно-синюю клетку, у которых ткань была неприлично тонкая. Хорошо еще без дырок. - Кажется наш учитель допустил ошибку, не припомню Тэхуна в правящей династии, - на самом деле Сону нравилось до сжатых челюстей, как словно сквозь сон растерянный и такой беззащитный Ю произносит его имя, да еще в один ряд с королями. Будто он его единственный правитель. Что и было потом подтверждено. - В моей династии так, - эта фраза закончилась легким стоном, когда Тэхун уже не сдерживаясь поглаживал друга через трусы, заставляя разнеженное физической активностью тело приходить в тонус, а где надо твердеть, наливаясь кровью, - король Сон Тэхун, - пробилось через череду более громких вздохов. Тэхун обхватил напрягшуюся шею и повалил за нее брюнета на маты, прям в мириаду последних отблесков солнца. На покрасневшие щеки Ю также пролились лучи, а прикрытые чуть блаженно глаза стали на свету медово-ореховыми. Не разрывая зрительного контакта, Сон впился в губы друга, зажимая его тело между своих бедер. Губы были не сухими и не влажными, так что Тэхун смочил их любезно своей слюной, приоткрывая податливые губы языком и устремляясь дальше. Во рту Хобина было мягко и горячо, кончик языка очерчивал стоящие друг за другом зубы и пролезал в мешочки щек. Ю что-то мычал в поцелуй, все больше млея от напора и мастерства совершаемых манипуляций. Левая рука тхэквондиста переместилась с шеи, на которой от разгоняемой по телу в бессрочном порядке крови билась артерия, на округлую линию челюсти. Сон надавил на щеки, разминая пальцами мягкую кожу, давая импульс для двигающегося в чужом рту языка. Сон подцепил язык Ю своим, уже лидируя в их небольшом танце, пока последний старался постепенно принимать условия игры, все еще не будучи активным его участником. Хобин наслаждался тем, как его бедра сдавили чужие колени, как широкая ладонь уже змеем искусителем заползла под трусы, охватывая вставший член сперва у основания, а затем и выше, проводя снизу-вверх и оживляя не живущего половой жизнью малыша средних размеров. Подушечки пальцев слегка защекотали короткие лобковые волосы, а собирающаяся гармошкой кожа то стягивалась, то растягивалась, вторя обхватившим член кольцом знающим свое дело пальцам. Сидящий сверху отстранился. Горящие глаза Тэхуна вовсю напрягали свою фотографическую память, дабы запечатлеть в мельчайших подробностях следующую картину: прогибающийся в спине, практически стоящий на лопатках, Хобин, влажными губами втягивающий в себя воздух, так как через нос ему дышать было уже не достаточно. Взмокшие на висках и в районе челки волосы, в нимбе света слегка каштановые, а глаза прикрытые, а кустиках довольно густых ресниц, смотрящие томно, вожделенно. Скользящая по члену рука выбивала из Ю интересные изгибы бровей, движения рта, сморщивания носа. Тэхун играл на нем как на инструменте, сползшая с челюсти левая рука вернулась обратно на шею, но уже спереди, в полной мере ловя чужие вибрации бегущей с бешеной скоростью по венам крови. Правая рука набирала обороты. Будто предчувствуя развязку, Ю накрыл ладонь Тэхуна на своей шее своей, слегка сжимая и чуть переплетая их пальцы, будто подтверждая доверие в полном контроле, который был передан Тэхуну. И когда Сон чуть надавил на горло, Хобин лишь приоткрыл рот, маленько выпустив из легких воздух. Давление приводило в чувства, когда уже не только кровь концентрировалась в члене и вот-вот готова была выйти наружу. Как следует насладившись полным подчинением, Тэхун укусил Ю за ключицу, чуть потеребив ее зубами, как собака мотает головой с растерзанной игрушкой в крепких челюстях, пока Ю подкинуло вверх в достижении пика, отчего ладонь Сона покрылась вязкой жидкостью, служившей подтверждением их взаимной страсти. - Тэхун, - прохныкал Ю, все еще не веря в произошедшее. Солнце совсем уплыло за горизонт, оставляя какие-то уже отголоски дня на пелене небосвода. Хобин даже без полной видимости ощущал на себе возбужденное дыхание. Рука Сона выползла из трусов, оставляя за собой характерную дорожку, тем самым размазывая сперму по животу и трусам лежащего под ним парня. - Мастер или король подойдет больше, - от перевозбуждения более низким чем обычно голосом поправил русоволосый, - мыться тебе в любом случае, поэтому мы идем ко мне. Помимо всех королей мне еще есть, что запоминать. Без лишних слов Ю подняли с пола и поставили на ватные ноги, заботливо придерживая. Хобин бедром ощутил чужой стояк, удостоверившись, что исторические события для повторения и правда остались. Солнце сказало свое последнее прощай, уступая место вечеру. Доджанг вскоре опустел, помня досконально все увлекательные события, памятью о которых служила фальшивая табличка о ремонте раздевалки.