***
В этот раз отец не щадил казны перед приготовлением к Новогоднему Балу. Как только Ламия оказалась в бальном зале, ее сердца замерло от восторга, какой невообразимой была обстановка внутри. Привычные, мрачные пейзажи были наполнены светом, а все вокруг нее было изо льда. - Проклятье! Как же здесь красиво! – с придыханием сказала Ламия, на миг забывая о недавнем разговоре с Дином. – Ущипни меня, кажется, я сплю! - Добро пожаловать домой, дочка! – Люцифер! Ламия сразу же обнаружила стоящего чуть в стороне отца и кинулась в его зазывающие объятия. Спустя несколько долгих месяцев она наконец-то снова ощутила себе на своем месте, рядом с дорогими ей людьми. Крепче прижимаясь к отцу, дьяволица снова мысленно вернулась к мучающему ее вопросу, неужели с Винчестерами не может быть также просто… И пускай Ламия никогда в этом не признается даже самой себе, но ее задело недоверие, оказанное ей. Не после того, как она добровольно спасала братьев, приходила к ним на помощь и сблизилась с одним из них. Помотав головой, дьяволица будто сбросила с себя эти мысли. Нельзя. Совсем скоро сюда прибудут ангелы и ей надо быть во все оружия. Выхватывая фужер шампанского с подноса, Ламия сделала несколько глотков, стараясь вникнуть в беседу. Князья всех кругов Ада, практически в полном составе окружили их сейчас. И каждому было, что сказать и что отметить, касательно изменений за последнее время. Но суть разговора то и дело уходила от дьяволицы, поэтому она сдалась и начала просто учтиво кивать, а сама в этот момент настраивалась на встречу с Михаилом. Весь Адский совет практически единогласно сходился во мнение, что вряд ли архангел придет сегодня с миром. И лучше встретить его подготовленными. На вооруженное столкновение рассчитывать еще рано, но Ламия делала свою ставку на то, что дядя возжелает поквитаться за Денвер. - Отлыниваешь? – теплые руки обвили талию Ламию. Извинившись перед остальными, Асмодей увел Ламию в сторону, направляясь прямиком в пучину танцующих пар. Мельком найдя Ареса, который в это время был полностью поглощен беседой с отцом, дьяволица решила, что он не должен на нее обидеться, что она приняла приглашение потанцевать от другого. Вложив руку в руку Асмодея и позволив ему вести в танце, Ламия вновь прикрыла глаза, борясь сама с собой. Воображение рисовало на месте демона Дина, и может еще вчера Ламия повелась на подобную провокацию, но сегодня уже нет. Катись ты к черту, Дин Винчестер, вместе со своим ебаным недоверием. Ламия сделала блядскую кучу шагов им на встречу, и если ни один из Винчестеров не в состоянии оценить это, то это сугубо их проблемы, а она умывает руки. - Ты сегодня сама не своя, сладкая, - шепнул дьяволице на ухо демон, кружа ее в очередном повороте. - Просто устала, - соврала Ламия, выдавливая из себя вымученную улыбку. – Хочу, чтобы это уже как можно быстрее закончилось. Улавливая настроение подруги, Асмодей крепче обнял ее, безмолвно показывая, что он здесь и в любой момент готов все бросить и примчаться к ней на помощь. - Ад без тебя опустел. До сих пор поверить не могу, что ты теперь маленький земной демон! Ударив Асмодея кулаком по плечу, Ламия хохотнула, но пообещала, что как только она вернется обратно в Ад, он еще пожалеет, что не ценил время, пока мог отдохнуть от нее. Но надо отдать Асмодею должное, его план затащить ее танцевать, чтобы избавить от ненужных мыслей сработал. Практически весь следующий час дьяволица провела на паркете, сменяя нескольких кавалеров, пока снова не оказалась в разгоряченных руках Асмодея. Танцы уже прилично вскружили ей голову, а светские беседы заставляли улыбаться, а затем заливисто смеяться во время их пересказывания, одному из своих друзей. Но веселье не могло продолжаться слишком долго… - Сладкая, - шепнул Асмодей, крепче сжимая руку Ламии в своей. – Михаил здесь и идет прямиком к тебе. Настроение веселиться разом сошло на нет. По рецепторам ударила сбивающая с ног энергия Михаила и Ламия постаралась отыскать взглядом отца, но крупная фигура архангела не позволила ей это сделать. Кивнув Асмодею, Ламия искренне понадеялась, что он верно истолковал ее молчаливую просьбу как можно скорее найти Люцифера. Потому что оставаться один на один с ангелом – последнее, что она одновременно должна была сделать, но при этом мучительно не хотела. - Моя дорогая племянница, - расплылся в фальшивой улыбке Михаил. – Как же давно ты не радовала нас своим присутствием. «И еще столь же не радовать бы». - Дядя Михаил, - ответила Ламия тем же. – Рада, что ты смог почтить нас сегодня своим присутствием. По мере начала этого разговора, все окружающие Ламию до этого демоны пропали из поля зрения, оставляя ее один на один с враждебным архангелом. Решая не испытывать судьбу, дьяволица сама указала в сторону балкона, предлагая продолжить разговор именно там. - Слышал, ты теперь много времени проводишь на Земле, - как бы между делом спросил Михаил, но Ламия была в курсе, ради чего задаются таким вопросы. – Похвально, но признаться удивлен, что ты решила вырваться из дома и уподобиться жизни простых смертных. Отлично, Михаил сделал свой первый ход. Теперь очередь за ней. - Вечная жизнь порой наскучивает, тебе ли не знать, - философски заметила Ламия, устремляя свой взгляд в сторону гор, коими был огражден дворец отца. – Тем более сменить обстановку порой бывает очень продуктивно. - Да, я наслышан о твоем визите в Денвер, - перешел в словесное наступление Михаил. – Ума не приложу, как такое могло произойти. Целый город, скрытый от демонов. Слава Всевышнему, ты оказалась в нужное время в нужном месте. Черт, если однажды Ламия доживет до момента, когда Михаил одержит поражение и до конца своих дней будет приговорен гнить в одной из тюремных камер, она лично придет прочитать ему книжку по этикету. Потому что обычно благодарность произносят не с таким жутким оскалом, как сейчас у архангела. - Да, последствия такого могли быть поистине губительными для Ада, - усмехнулась Ламия, смело встречаясь взглядом с Михаилом. Прямой удар, обвинение, от которого ангел даже не пытался отмахнуться. – Что там с внутренним расследованием? Нашли виновных? - Не лезь не в свои дела, племянница. Ты же знаешь, что дела Рая тебя не касаются! - Они меня не касаются до той поры, пока не представляют угрозу для Ада, - блеснула глазами Ламия. – Поэтому, дядя, я буду с нетерпением ждать отчета, в копии которого должно стоять мое имя. - Сделаю все от меня зависящее, дорогая, - мрачно усмехнулся архангел, доставая невесть откуда взявшиеся 2 бокала вина, один из которых принадлежал ему, а второй был протянут Ламие. – Давай не будем зря ссориться, особенно в такой день. Ламия опасливо взяла предложенный бокал и незаметно принюхалась. Вино как вино. Никаких признаков яда не было. Надеясь на благоразумие Михаила и что он не решится травить ее при всех, Ламия все же сделала глоток, позволяя вину напитать ее вкусовые рецепторы. Эта непроизвольная пауза дала Ламие возможность обдумать происходящее. Странно, что они до сих пор одни, и отец все еще не вмешался. Бросив взгляд через плечо, Ламия отметила, что в бальном зале полно народу и никто будто не замечает их отсутствия. Не иначе как Михаил применяет свою силу, чтобы они оказались отрезаны от общественности, догадалась Ламия, но не подала виду, что сосчитала стратегию ангела. Напротив, она улыбнулась ему, салютуя бокалом в воздухе, а сама подала невербальный сигнал своим воинам, чтобы страховали ее с воздуха, но не вмешивались в происходящее. - Ходят слухи, Лилит обосновалась недалеко от Рая, и даже кто-то из Высших Ангелов взял ее под свое покровительство, - пришла очередь Ламии задавать неудобные вопросы. О да, выражение лица Михаила с лихвой окупало все старания, затраченные на то, чтобы узнать, где скрывается бывшая жена отца и как именно Рай хочет использовать в своих целях. Но информации, полученной от Гавриила, хватило, чтобы понять траекторию движения их плана и высчитать, где Михаил может прятать первую жену Люцифера. А дальше дело встало за разведкой, которая спусти практически месяц безуспешных вылазок все-таки смогла найти ее временное пристанище. - Возможно, Небеса действительно могли дать ей временное политическое убежище, - усмехнулся Михаила, а Ламия сжала руки в кулаки за спиной. Старый сукины сын даже не скрывает этого! – Но я не занимаюсь такими вещами, хочешь знать наверняка, спроси у своего Гавриила. Ой, да я же забыл, что этот блудный ангел свалил, ничего не сказав напоследок. Пожалуй, этот выпад Ламия была готова оставить без внимания. Михаил сам того не знаю, дал ей понять, что местоположение Гавриила до сих пор ему неизвестно, а значит все идет по плану. - Брось, Михаил. Неужели ты думаешь, я поверю, что на Небесах может хоть что-то произойти без твоего ведома? – надавали Ламия, вынуждая ангела дать ответ. - Неужели ты обвиняешь меня в чем-то, племянница? - Это ты мне скажи, обвинение это или праздное любопытство, - усмехнулась Ламия, осушая бокал с вином. – Не хочу этой неловкости, если окажется, что вы защищаете нашего врага. Кажется, Ламия немного переборщила с обвинением, но вопреки ее ожиданиям, Михаил лишь расхохотался, глядя на нее полным ненависти взглядом. - Всегда знал, что ты умная девочка, но излишне самоуверенная, - оскалился Михаил, делая шаг вперед и вынуждая Ламию отступить на край балкона. – Неужели папочка не учил тебя не принимать еду от врагов. Неожиданно крылья стали непосильно тяжелыми и Ламие пришлось вцепиться руками в перила, чтобы не сорваться вниз. Черт! Быть того не может, Михаил действительно ее отравил! Только чем… Голова не кружилась. Ясность мыслей была на месте. Ламия не чувствовала не тошноты, не боли. Только конечности с каждой последующей секундой становились все тяжелее и неподъемнее для ее хрупкого тела. - Но как… - Вижу, ты все поняла, - снова улыбка, заставляющая стыть кровь в жилах, озарила лицо Михаила. – Говорю же, умная сука. Даже жалко тобой жертвовать первой, но на войне нет места сантиментам. - Что ты сделал, старый сукин сын! – рыкнула Ламия, но пошатнулась и крепче вцепилась в перекладину. - Береги силы, милая. Если хочешь прожить еще хоть пару минут, - глумился Михаил, уже празднуя свою победу. – Признаю, этот яд было сложно достать, но каков эффект. Практически мгновенная парализация всех конечностей и….аххх…ты летишь прямо с высоты. Ламия бросила взгляд вниз. Он прав, сорваться с такой высоты – смертный приговор даже для бессмертного. - А знаешь, что самое замечательное в этом плане? Ламия сухо сглотнула. Она знала. Да каждый демон чуть ли не с пеленок знал, что ждет сорвавшихся вниз. - Меня никто никогда не найдет… - Именно! Но даже если твой отец совершит чудо, а твое прелестное тело каким-то образом уцелеет, никаких следов яда не останется. Эффект временный, но перебороть его невозможно, - продолжал говорить Михаил. Он всегда так делал – беседовал со смертниками. Ламия часто видела это со стороны, но не задумывалась, что в один прекрасный день и она может оказаться на их месте. – Но знаешь, в качестве прощального подарка для любимой племянницы, я готов приоткрыть завесу тайны и рассказать, как именно падет ваша империя. Михаил не боялся сейчас сболтнуть лишнего, он был точно уверен, что выписал дьяволице смертный приговор и теперь осталось лишь дождаться его исполнения. Помимо воли Ламия проследила за его взглядом и тоже посмотрела вниз. Вся жизнь сейчас со скоростью света пронеслась у нее перед глазами. Михаил действительно это сделал, выписал ей билет в один конец и теперь просто ждет, когда она сама сорвется вниз, оставляя его руки незапятнанными. - Я уже давно занимаюсь тем, что разжигаю конфликты между двумя сторонами и сейчас, когда после твоей смерти они станут неконтролируемыми, а Люцифер будет убит горем, я нанесу контрольный удар. Столько лет проведенные в тени, я вдоволь настрадался и теперь страдать будут все остальные. - Ты не сможешь, - выплюнула Ламия, понимая, что еще чуть-чуть и последние силы покинут ее. - Уже смог, - рассмеялся Михаил. – Никогда не думала, почему ведьм после смерти отправляют на отдельный круг? Их магия может работать и здесь. И очень, очень скоро все их заклинания дадут свои плоды. Революция распространится как чума, и уже никто не сможет меня остановить. Как же они были правы, когда делали ставку на то, что Михаил собирается разжечь революцию. Как же это в его стиле. Столкнуть своих против своих же, а самому остаться в стороне. Однако вопрос оставался все тот же – как он собирается запустить революция одновременно и в Преисподней, и на Небесах? Но, к сожалению, на это у Ламии уже не было времени. Ноги предательски дрогнули, и она поняла, что остались считанные секунды. - Больной сукин сын! – прокричала она в спину удаляющемуся Михаила, чувствуя, что больше не способна удерживать свой вес в вертикальном положение. Мгновение и она срывается вниз, падая в бездну с бешенной скоростью.***
Все сжалось от страха и Ламие оставалось только молиться, что ее успеют поймать. Должны успеть, ведь она успела отдать приказ следить за этой чертовой встречей. Скорость, с которой она летела вниз была просто запредельная, а у нее не было возможности даже пошевелить пальцем, чтобы попытаться спастись самостоятельно. Михаил знал куда бить. Все рассчитал и нашел не только самый выгодный для себя вариант, но и тот, который ударит по ней сильнее всего. Все-таки Михаил был родственником и хорошо знал Ламию, знал, как она ненавидит чувствовать себя беспомощной и стремится всегда держать все под контролем. Именно поэтому, убивая ее, Михаил выбрал именно такой способ. Чтобы в последние секунды своей жизни Ламия чувствовала себя слабой и беспомощной. И когда дьяволица была уже готова поверить, что ее солдаты пропустили момент и ее падение оказалось ими незамеченным, ее бок запульсировал от резкой боли и она поняла, что находится в руках адского воина. Они продолжали снижаться, но уже контролируемым способом. Маршрут был Ламие не совсем понятен, но она пока предпочитала молча радоваться своему спасению, все равно на такой скорости бесполезно пытаться что-то сказать. Спикировав у одной из пещер, Ламия увидела стоящих поодаль Ареса, Аббадона и Асмодея. Хвала Святым, она успела предупредить, и солдаты успели обеспечить сохранность ее жизни и даже привести подмогу. Устоять на земле без посторонней помощи дьяволица все еще была не в состоянии, поэтому ее передали в надежные руки Асмодея, который в свою очередь обхватил ее таким образом, чтобы она могла поговорить с Аббадоном и Аресом. И боги, таким разъяренным Аббадона она видела всего пару раз в жизни и хвала небесам, причиной этой злости была не сама Ламия. Сухо сглотнув, дьяволица приготовилась к расспросам, которые сразу же и последовали. - Что там, дьявол тебя подери, произошло? – рыкнул Аббадон, который был готов сорваться с места и убить Михаила прямо сейчас. - Михаил сделал свой первый ход, - начала говорить Ламия, пока ее мозг соединял в единую картинку, что она знала до этого и что ей успел поведать обезумевший архангел. - Если не прекратишь говорить загадками, я сам тебя придушу, - пообещал Аббадон, а Асмодей инстинктивно прижал Ламия ближе к себе. Кажется, повально все еще прибывали в шоке от того, что Ламию действительно только что попытались убить. Хуже того, она чудом спаслась. Не почувствуй дьяволица наложенного Михаилом заклинания и не успей отдать приказ солдатам, она действительно была бы уже мертва. - Моя смерть – первый шаг в осуществлении его плана. Сами посудите, Ад остается без наследника, все внимание сконцентрировано вокруг моих похорон и поиска виновных. Михаил планировал воспользоваться всеобщим трауром и нанести удар в самый неожиданный момент. И, надо признать, у него действительно могло это получиться, если бы не прыткий ум Ламии. - Он собирается устроить масштабную революцию. Везде одновременно. И здесь как-то замешаны ведьмы, но я все еще не понимаю, как именно, - продолжила Ламия, с облегчением ощущая легкое покалывание на кончиках пальцев. Способность владеть своим телом начала к ней постепенно возвращаться. – Еще подтвердил все, о чем мы и до этого знали. Но боюсь на этом все, у нас было не особо много времени на поболтать. - Как он вообще смог сбросить тебя с балкона? – влез в разговор Арес, задавая вопрос, мучающий абсолютно всех. Ламия потупила взгляд, оттягивая время хоть на немного, ведь прекрасно понимала, какая реакция последует за сказанными ею словами. - Он отравил вино. Яд парализовал конечности, и я сама сорвалась вниз. Тишина после этих слов была оглушающая. А затем Аббадон сорвался на крики и всевозможные проклятия в адрес Архангела. Для демона, чествующего войну и хорошие сражения прием Михаила был табуирован. И пока демон был занят выплескивание рвущихся через край эмоций, Ламия оказалась в руках двух оставшихся мужчин, которые смотрели на нее с огромной скорбью и продолжали прижимать к себе и сжимать крепче женские руки, пытаясь доказать самим себе, что она здесь, беда миновала. И Ламия больше всего хотела бы остановить время и заземлиться на этом месте, чтобы дать всем перевести дух и до конца осознать, что с ней действительно все хорошо, но время было неумолимо. Рациональной частью своего мозга Ламия понимала, что Михаил сейчас в центре бального зала и он ждет доказательств, что его план сработал. А еще в этом же зале ее отец, который наверняка еще не в курсе, что с его дочерью все хорошо. - Нужно что-то решать, - решилась прервать образовавшуюся тишину Ламия. – Иначе Михаил заподозрит неладное. И тут план созрел в ее голове. Решение пришло мгновенно и, пожалуй, это было лучшим, что только мог предложить им Михаил. - Пускай думает, что я мертва, - перебила она Аббадона, чей план действий напротив заключался в том, чтобы подняться в замок и обвинить архангела в убийстве. – По закону у Короны есть месяц на поиски пропавшего члена королевской династии. И мы этим воспользуемся. Воспоминания в любом случае останутся при мне, зато мнимая смерть полностью развяжет мне руки на Земле. Все задумались. Это действительно имело смысл. Добившись своего, Михаил на время затихнет, празднуя победу и отдаст ангелам приказ прекращать прочесывать Землю. Ламия победно улыбнулась. Целый месяц форы. Ее дядя даже в самом кошмарном сне себе представить не может, на что способна обиженная женщина за этот срок. А Ламия была на него очень обижена. Что может быть лучше, чем стать невидимой для всех? О да, Ламия выжмет из этого максимум пользы, а затем воскреснет и заставит дядюшку пожалеть, что он собственноручно не убил ее сегодня. - Идет, - вынес свой вердикт Аббадон и в его взгляде блеснула тень отеческой гордости. Им с Люцифером удалось выучить идеального воина, гениального тактика. – Пойду, успокою твоего отца. А вы двое доставьте ее на Землю, предельно аккуратно. Теперь никто не должен знать, что Ламия Морнингстар осталась в живых. Потому что именно с этого момента начинается обратный отсчет до того, как Ад нанесет Михаилу ответный удар.***
К моменту, когда Ламия, Асмодея и Арес приземлились около бункера, дьяволица уже могла похвастаться тем, что может самостоятельно шевелить пальцами. Парни на ее потуги лишь смеялись, чем несказанно бесили дьяволицу. - А враги бросались на утек при виде ее вытянутого среднего пальца! – издевался Арес, идя спиной вперед, чтобы не отказывать себе в удовольствии наблюдать за Ламией, висящей на руках у Асмодея. - Ты доигрался! – предупредила его Ламия и по телу надоедливого демона прошелся удар тока. Ха, она все еще способна уделать его, даже когда их всех ее конечностей функционируют только кисти рук. – Ты следующий, Асм, если сейчас же не заткнешься! - Остынь, сладкая! – хохотнул Асмодей, но издеваться над Ламией прекратил. – Мы просто очень рады, что ты цела. Дьяволица закатила глаза, качая головой. Ну и бал, конечно, выдался… Хотя они часто проводили вечера после празднества в такой компании, но обычно причинами потекшего макияжа и разорванного платья выступали не покушение на убийство и полет с нереальной высоты. - Насколько страшно по 10-бальной шкале я выгляжу? – отчаявшись, спросила Ламия, которая до сих пор не видела всей картины в целом и не могла оценить масштаб бедствия. - Ты прекрасна! – в унисон ответили демоны, смотря на Ламию с одинаковыми хитрыми улыбками. - Сволочи! Вот смогу снова ходить и гарантирую, смешно станет уже не вам! – но несмотря на угрозы, дьяволица тоже улыбалась. Все получилось так сумбурно, что она практически не смогла ни с кем провести время вместе. Ни с отцом, ни с друзьями. – Мне так хорошо с вами, давайте посидим так еще немного. Арес с Асмодеем переглянулись и кивнув друг другу, расстелили на земле невесть откуда взявшийся плед. Аббадон в любом случае не сказал, когда они должны вернуться. Да и ради Ламии они были готовы нарушить любой приказ. Ламие помогли устроиться между двух крепких мужских тел и она, облокотившись на них обоих, прикрыла глаза, наслаждаясь их присутствием рядом. Говорить не хотелось, все чувствовали себя выжитыми как лимон, а сама дьяволица, кажется, все еще не до конца отошла от шока. Очень скоро к импровизированной компании присоединился и Цербер, который сначала тщательно обнюхал хозяйку, а затем устроился у нее в ногах. Спокойствие и безмятежность окутали Ламию, она смогла полностью расслабиться и прикрыть глаза. Сознание поплыло, и она была готова вот-вот провалиться в сон, но Арес не позволил ей этого сделать. - Эй! Не спать! – чуть встряхнул он Ламию за плечи. Все-таки им с Аресом нельзя надолго задерживаться, а прямо сейчас возможность зайти в бункер есть только у самой дьяволицы. – Тем более, ты так и не подарила мне танец! - Боюсь бал уже окончен, а я немного не в том состоянии, чтобы танцевать, - скривилась Ламия, кидая раздосадованный взгляд на свои конечности. Чем бы не напоил ее Михаил, эта штука имело свойство донельзя медленно выводиться из организма. - И когда это кого-то останавливало? – весело блеснул глазами Арес, поднимаясь сам и поднимая Ламию. Ступни дьяволицы оказались на ступнях Ареса таким образом, что она полностью стояла на них, а сам демон, придерживая Ламию одной рукой за талию, а второй за спину, начал делать первые аккуратные шаги, проверяя надежность конструкции и не приносит ли это девушке дискомфорт. Шаг за шагом они начали кружиться на пустыре, а смех Ламии журчал словно ручей и был лучшим за весь сегодняшний проклятый день. - Может мне еще и спеть вам? – хохотнул Асмодей, наблюдая за тем, как Арес уже во всю вальсирует их с Ламией. - Не утруждайся, дорогой! Все равно все что не поешь – все мимо нот, - хихикнула Ламия, а Арес поднял ее на руки и закружил. Пожалуй, это можно признать лучшей частью сегодняшнего бала. Продолжая вести это подобие танца и перекидываться фразами друг с другом, компания не заметила, как двери бункера отварились и на улицу вышла весьма озадаченная процессия в лице: Дина, Сэма, Гавриил и Кассандры. Ангел почувствовал странные потоки энергии на заднем дворе и имел неосторожность сказать об этом вслух. Сейчас, глядя на веселящуюся племянницу, он пожалел о подобной неосмотрительности. Гавриил любил такую Ламию, живую и веселящуюся. Такой бы она всегда могла быть, если бы не груз ответственности, висящий на ее плечах. - Что здесь происходит?! – грозный вскрик Дина Винчестера, заставил этих троих замереть и растерянно переглянуться. Упс, кажется, они немного увлеклись. В прочем, от пытливого взгляда охотника не скрылось, что стоит Ламия исключительно при помощи Ареса, а ее внешний вид больше располагал к посещению боев без правил, а не Новогоднего Бала. - Что с тобой стряслось? – вмиг активизировался Дин, буквально выхватывая Ламию из рук Ареса. Не ожидая, что девушка действительно не сможет устоять на поверхности и начнет падать, охотник чудом успел подхватить ее обратно и уже крепче прижать к себе. Боги, от него так и разило беспокойством, и Ламия на мгновение забыла, что она вообще-то злится на Винчестера, и позволила ему держать свое тело в руках, одним взглядом останавливая подорвавшихся Асмодея и Ареса. Однако грандиозно недопадение увидел не только Дин, но и все остальные, разом окружая Ламию и пытаясь выяснить, что с ней произошло. Да так, что она и слова не успевала вставить. - Тихо! – крикнула она, когда терпение лопнуло, а желание еще хоть минуты быть в центре всеобщего внимания полностью сошло на нет. Отыскав взглядом Гавриила, который предупреждал, не ждать от Михаила сегодня ничего хорошего, Ламия вымученно улыбнулась и призналась. – Михаил сегодня попытался убить меня. И это могло у него вполне получиться. Пересказывать одно и то же по второму кругу не хотелось, поэтому она с благодарностью посмотрела на Асмодея, который взял эту обязанность на себя, а сама тем временем полностью расслабилась в руках Дина, наслаждаясь аккуратными поглаживаниями по спине. Интересно, а сам Винчестер в курсе этой своей привычки? Она уже была в аналогичной ситуации, когда им пришлось сражаться одновременно с ведьмами и ангелами в старом доме, и тогда Дин точно также гладил ее по спине, пока она приходила в себя. По окончанию истории лица всех наполнились сочувствием к Ламие, и она окончательно утратила чувство комфорта и собственного достоинства. Она, черт возьми, любила побеждать и наслаждаться триумфом, а не быть в роли чудом уцелевшей мученицы, которая не в состоянии пошевелиться без посторонней помощи. - Хочу, чтобы этот день уже побыстрей закончился! – не придумала, что сказать лучше дьяволица с едва скрываемой досадой в голосе. Да, она осталась цела, но в остальном они конкретно облажались, раз такая ситуация вообще произошла. В прочем другого намека было не нужно. Прибывание двоих демонов на Земле и так сильно затянулось, поэтому они по очереди подошли к Ламие попрощаться, что было весьма напряженно ввиду гневного взгляда Дина на все это. И как бы Ламия не просила отпустить ее на землю, он ни в какую не выпускал ее из круга своих рук. Не после их шедеврального рассказа о том, как Михаил запустил ее в свободное падение прямо в лапы смерти. Прощание с Аресом весьма затянулось и Ламия почувствовав, что он решается что-то сказать. Кивнув ему, дьяволица призвала не медлить, слишком сильно она устала за сегодня. - Я тебя ни к чему не призываю, но подумай сама, Ад сейчас как никогда нуждается в новых сильных союзах. Почему бы не осуществить давнюю мечту наших отцов и не объединить рода? А после так же резко развернулся и взмыл за Асмодеем в небо. Разум Ламии заволокло туманом, и она лихорадочно пыталась понять, что вообще только что произошло. Арес сделал ей предложение! Стойте! Арес. Сделал. Ей. Предложение. Тело продолжало не слушаться, поэтому Дин, чье моральное состояние было не особо лучше, занес ее домой и помог устроиться на диване. Но все это было будто на заднем фоне, потому что все силы были брошены на осознание произошедшего. Арес сделал ей предложение… Это стало последней мыслью Ламии, прежде чем глаза закрылись, и она провалилась в сон.***
За последнее время Ламия успела привыкнуть к малоприятным пробуждениям. Так вот, просыпаться и продолжать не чувствовать собственных ног – одно из них. Радовало только то, что верхняя часть тела уже была полностью ей подконтрольна и Ламия могла взять в руки стакан воды без чьей-либо помощи. Застонав от досады, что ноги все еще ее не слушаются, она, неожиданно, уловила шевеление сбоку от себя. Первой мыслью было, что это Михаил пришел ее добить. А второй – что Винчестер последний придурок, который с какой-то радости решил ночевать на полу рядом с диваном и чуть до смерти ее не напугал. Видимо, она разбудила Винчестера звуками своего отчаяния и теперь он сонно озирался по сторонам, пока не столкнулся глазами с Ламией. Глядя друг на друга, оба вспомнили утреннюю ссору и не могли подобрать нужных слов. Ламия, как всегда, хотела показать, что ей плевать хотелось на мнение Дина и сложившаяся ситуация мало ее волнует, но от чего-то тянула. А Дин чувствовал себя полнейшим идиотом, который из-за своей импульсивности и привычки рубить с плеча, чувствовал злость на Ламию, что она изолировалась от них и не подпускала к себе, вот и решил, что она решила их кинуть. Как же дерьмово все сложилось, особенно сейчас, когда она еле сидела перед ним на диване и казалось крошечной и беззащитной. Дин был готов разгромить полбункера от досады еще в тот момент, когда после последних сказанных Ламией слов в свой адрес, поднялся на чердак и нашел все ее записи в полном доступе. Но после новости о том, что сегодня она могла погибнуть… После новости о том, что сегодня Ламия могла погибнуть, Дин собственноручно вписал свое имя с список людей, которые сделают все, лишь бы не допустить этого. Представив, как Ламия летела с того злосчастного балкона, полностью обездвиженная и неспособная позаботиться о себе, Дин понял, что не готов ее потерять. Какой бы несносной и своенравной занозой в заднице она не была. Пусть продолжает терроризировать их с братом, сколько ее душе угодно, лишь бы она была жива. - Прости, - прошептал Дин, роняя голову к ее рукам. Глаза Ламии от шока расширились, и она даже не знала, что сказать. Это было первое искреннее «прости» между ними. И оно получилось до дрожи интимное, предназначенное только им двоим. - Все нормально, я понимаю, почему… - Нет! – не дал ей продолжить Дин. Он знал, что она скажет дальше и знал, что для него эти слова больше ничего не значат. – Я злился на тебя… Черт, Ламия, ты не подпускала никого к себе, а я психовал и искал повод, чтобы сорваться. Но на самом деле я так не думаю уже довольно давно. - Надо же, а сегодня утром все казалось иначе… - Ламия хотела злиться на него, кричать, психовать, но она отчетливо чувствовала, что сейчас Дин предельно честен с ней. Он не врет, наоборот, выворачивает душу наизнанку перед ней. - Я сорвался, признаю. Но я тебе доверяю. Доверяю с того времени, что перестал хранить пистолет под подушкой и рисовать ловушку на входе в комнату, как позволил тебе спокойно передвигаться по бункеру и заходить в любую свободную комнату, как выбрал тебя компаньоном для охоты, как разрешил тебе сесть за руль Детки, даже не смотря на то, что ты постоянно глохла и лгала, что умеешь ездить на механике, - на одном дыхании говорил Дин, а Ламия, кажется, и вовсе забыла, как дышать. – На самом деле я начал доверять тебя намного раньше, чем стал готов признаться в этом даже самому себе. У Ламии не было слов. Черт… Ненавидеть Дина Винчестера было намного проще, чем смотреть ему в глаза и видеть в нем мужчину, способного брать ответственность за свои ошибки и не боящегося говорить о своих чувствах. - Дин, - протянула она, но резко замолчала. В горле пересохло, а нужные слова отчаянно не подбирались. – Спасибо. Я правда приняла бы любую твою позицию, но мне важно, что ты… Закончить ей не дали горячие губы Винчестера, накрывающие ее собственные и утягивающие в долгий, отчаянный поцелуй. Им обоим было чертовски много чего сказать, но слова не шли… Терзая губы друг друга, они общались без слов, пропуская через поцелуи всю боль, все чувства и недосказанности, которые только были между ними. Возможно, уже завтра они пожалеют об этом и будут снова друг друга ненавидеть, но сегодня их интересуют только поцелуи и все те упущенные возможности, которые они были настроены компенсировать.