игры на выживание.

      Осознание того, что горе грабитель чуть не помер было не самым приятным. Как сказал Ваймак, паренька доставили в больничку быстро, но так как этот горе скалолаз решил спускаться без страховки одно ребро было сломано, и в последствии пробило легкое. Парня можно сказать с того света вытащили, но Нилу плевать -агро школьник-. Если вы можете закрыть глаза на разгром комнаты только из-за того что человек совершивший этот разгром чуть не сдох, то Нил — нет. Ему плевать. Он попал в реанимацию по своей же глупости. Сам виноват что полез в комнату, а после решил спускаться как голубь. (Ну, типа знаете голуби с крыши вниз падают а потом уже летят? Вот тут так же только без крыльев.) Что ж, до человека голубя не достучишься, общежитие по не многу но пришло в норму. Крики прекратились, суета стихла, к Лисам перестали бегать футболисты с извинениями. На самом деле их извинения нахрен Нилу не усрались, но он как якобы вежливый, принял всё, со словами «Ребят, всё хорошо. Главное что бы он остался жив.» Ложь, пиздёшь и провокация. А точнее немного не договоренное предложение. Главное что бы он остался жив, а уже после я его сам прибью. Вот так будет звучать точнее. Жан отправился в комнату Мэтта и Сета, Нил же туда не пошёл. Он был слишком разгорячённым и боялся что пустит какого-нибудь Гордона к собратьям меньшим — голубям и Стефану. Закосплеим так сказать. Нил же отправился на выбитый Кевином диван в комнате Монстров. Кевин правда старался сделать как можно комфортней, но выходило не очень. — Нил, так нормально? — Плед или одеяло? — О, моя подушка мягче, я быстро поменяю. — Я принёс твой любимый чай, оставлю на утро. Это было раздражающе, и бесило не только Нила, но и Эндрю сидящего и мирно курящего на подоконнике. С окна была снята сетка, видимо специально что бы курить. Удобно, ничего не скажешь. — Кевин, вытащи шило из своей чёртовой задницы и вали уже спать, — процедил Эндрю. Опа, действие наркотиков спадало. Нил не впервые видел Эндрю настолько трезвым, и это было.. необычно? Уже как влитая полу улыбка недо оскал не оголяли кажется белоснежные зубки. Брови опущены, лицо кажется немного хмурым. Ну а так он... просто он. Лицо как камень не считая бровей, но Нил пришёл к выводу что так всегда. Кевин, решивший не спорить быстро попрощался с Нилом и ушёл к себе. Ранее сидящий Нил шумно упал спиной на диван, выдыхая. Он завидовал Ники и Аарону что ушли к себе, подальше от Наседки-Кевина. Он тоже так хотел. Ёбаный Стефан, что б ему на том свете самый ржавый котёл достался. Последний вопрос оставался за Эндрю, и Нил ждал его. Нил ждал момент когда сможет сказать правду, хоть кому то (и всё же, самое ужасное Нил не сможет рассказать вот так легко даже Эндрю). С Эндрю ему не нужно было придумывать мягкие и нежные истории из детства, или подросткового возраста, или боятся что они будут распространены. Нет, Эндрю лишь кивал, принимал ответ и никому не говорил. Эндрю был слишком надёжным, и Нила это беспокоило. Единственные кому он мог доверится за последние годы — Кевин и Жан. Они его братья. Но вот Эндрю.. Он уж точно не брат. Нет, немое согласие или отсутствие реакции на какой либо ответ были ценны и неповторимы. Это было то, чего хотел Нил. Он не хотел жалости или сострадания, он хотел принятия информации, и хорошего слушателя. Эндрю оказался как раз таки именно таким человеком. По крайней мере Нилу так казалось. — Что будешь делать с футболистом? — вопрос прилетел неожиданно, Нил вздрогнул от низкого и немного хриплого голоса. Он был приятным на слух. — Устрою второй полёт без парашюта, — сказал Нил прикрывая глаза. — Резонно, — сказал Миньярд спускаясь с подоконника и туша дотлевшую сигарету, — Доброй ночи. — Доброй, — ответил Нил улыбнувшись. Было приятно услышать это. Почему? Нил не знал, но это чувство определённо ему нравилось, хоть и было незнакомо. А, нет. Все же что-то он помнил. — Доброй ночи дорогой, — сказала Мэри укладывая Натаниэля спать, — Но помни, скоро я тебя разбужу и мы пойдем гулять. — женщина улыбнулась, но на глазах выступили маленькие крупицы слез. — Мама, а мы ночью пойдём? Мам, а ты чего плачешь? А папа пойдёт? А тётя Лола? — взъерошился девятилетний рыжий мальчик. Его глаза будто сверкали в темноте, до того они были прекрасны. — От счастья, сынок. Ты у меня такой взрослый, завтра тебе десять лет.. Я, я просто счастлива что ты вырос таким прекрасным ребёнком, — с той же улыбкой говорила Хэтфорд пока её сын так же лучезарно улыбаясь улёгся в кровати поудобней что бы наконец-то лечь спать. — Нет, папа и тётя Лола не пойдут. Они работают. Мэри может и казалась хорошей и любящей матерью, но эту самую любовь она проявляла своеобразно. Через неделю, уже Нил Абрам Джостен стоял на импровезированой могиле своей уже покойной матери. От этих воспоминаний всё тело скукожилось и покрылось мурашками. Пальцы ног и рук стали невыносимо холодными а в виски будто барабанили молотом. Нил поспешил уснуть, что бы уйти от этих мыслей, но его попытка не дала хороших плодов. Лишь гнилые яблоки падали с дерева. Нил проснулся резко, почти упав с дивана. Отдышка, холодный пот, навязчивые мысли и образ обуглевшегося и сгоревшего до костей тела матери, говорящего ему о том что он хороший сын, но суждено ему умирать долго и мучительно. Нил выбрался из под любезно предоставленного Кевином пледа, и вышел на кухню. Нил не стал включать свет, так как Ники не закрыл дверь в комнату, когда видимо ходил попить, или в туалет, и Нил боялся что свет просачится на кровати парней, тем самым разбудив. Было бы не очень приятно, если бы такое произошло. Пока Джостен сидел за столом, покачивая ногой и попивая прохладную воду, в голове крутился голос матери. Те слова, что были брошены ею, те действия которые казались правильными. Сейчас, смотря на всё, что сделала Мэри Хэтфорд Нил мог сказать что она была никудышной матерью. Она осуждала своего мужа за то, что он избивал Натаниэля, но в тоже время продолжала безжалостно быть по лицу мальчишку, когда тот говорил пока она думала. Звонкие пощёчины разносились по комнате пока Натан был в главной ветви, и единственные кто оставались в доме, это Натаниэль, Мэри и пара охранников снаружи. Эти удары отдавались болью не только на коже, но и на сердце. Они по кусочкам рвали плоть, добираясь до бьющегося сосуда в груди мальчика, пока полностью не сломали кости. К сожалению тогда, Натаниэль принимал эти действия за заботу, ведь, мама старше, мама больше понимает и она сильнее. Мама была всем. Мама была рядом. Мама была.. <Она была ужасной> подумал Абрам с горькой улыбкой на губах. Маленький смешок, и вот он снова сидит поникший. И как теперь то идти спать? Опять кошмары, эти конченые сны.. Немного погодя, Нил вспомнил о крыше. Недолго думая было принято решение поднять, и посидеть... может спиздить у Эндрю сигареты. Или.. Нет. Не надо. Нил ухватил плед, укутываясь, обулся и поплёлся наверх. Нил сидел на самом краю, смотря вниз. Смотря в бездну, думая о том как же долго он будет падать. Как же блаженно он будет себя чувствовать пока будет лететь вниз. Лететь к смерти. Усталость накрывала с головой, а голова начинала кружится. Когда он в последний раз нормально ел? А, точно.. Вчера утром, чай пил. Больше не ел.. Наконец Нил понял что это не клёво, вот так пропускать приемы пищи, но предпринимать ничего не стал. Он не ел, потому что не хотел, потому что считал что не заслужил банальной пищи для своего организма. Он считал что чтобы поесть — нужно потрудиться. По крайней мере так было всегда. Так было у отца, так было у Малика (охранника в доме Морияма) так было в Эверморе.... Что бы поесть нужно что-то сделать. Что-то стоящее его пищи. Ведь без пищи — он не выживет. Нужно было что-то стоящее его жизни. Голова кружилась всё сильнее, тело будто шаталось, а в глазах темнело. Накрывала неясная пелена, и на периферии сознания Нил услышал звук со стороны двери. Кто-то вошёл на крышу. Послышались быстрые шаги в его сторону, а после ничего. Абсолютно. Нил мог поклясться что он ничего не чувствует, ничего не видит, ни слышит. Он просто был. Существовал, и на том спасибо. Очнулся он лишь тогда, когда его ударила тяжелая рука. Пощёчина была настолько громкой, что казалось раздалась эхом, и была слышна в университете. Нил раскрывает глаза, видит человека. Человек будто запыхавшийся, смотрит на него, а после прижимает к груди. Нил слышит сердцебиение этого человека, а после снова отключается.

***

Эндрю сидел в доме Эбби, и смотрел на рыжую головёшку, мирно спящую на диване в доме медика. Эндрю привёз его посреди ночи, потому что тот потерял сознание дважды. Первый раз на чёртовом краю крыши, второй — на руках Миньярда. Он оказался на чёртовой крыше только потому, что у него чуткий сон, а Нил закрыл входную дверь громко. Эндрю просыпается от каждого шороха, проснуться от звука защёлки как раз плюнуть. Выйдя к двери, и не заметив обуви наркоши, Миньярд насторожился. Куда эта инфузория туфелька смылась? Зачем? Почему? Для чего блять он ушёл из ёбаной комнаты? Немного погодя Эндрю обулся и последовал на выход. Сначала он спустился вниз, осмотрел парковку. Машина была на месте, значит Нил никуда не уехал. Хорошо. Эндрю проверил подвал, мало ли он забрёл туда. После всё же поднялся на крышу. Там, на самом краю сидел Нил. Его тело, будто изрядно вымотаное или очень пьяное шаталось с бока на бок. Руки еле еле держались за край крыши. Эндрю начал подходить, а уже после, когда Нил начал шатася не влево-вправо, а вперёд-назад Эндрю побежал. Он рванул по этой чёртовой крыше так быстро, будто от этого зависит обучение Аарона. Он схватил почти упавшего Нила за плечи, и повалил на себя, пока сам повернулся боком. Они упали на твердую крышу; Эндрю дышал глубоко и быстро не скрывая тревоги и страха, а Нил всё так же не открывал глаза. Эндрю выпрямил спину, и уложил голову Нила поудобней на коленях, начал легонько бить щёки. Ничего. Начал трясти. Опять мимо. Начал бить сильнее. Промах. После, Эндрю ударил так сильно, что звон удара руки о кожу раздался эхом на всё Пальметто. Нил приоткрыл глаза, смотря на парня из под век. Увидя затуманенный взгляд льдистых глаз Эндрю выдохнул, и прижал настырную головёшку к груди. Эндрю был искренне рад что Джостен жив, хотя сам был на грани. Наверное, Нил бы съязвил в этот момент, а может просто пропустил всё мимо ушей. А может, он бы обнял в ответ...