Про взъерошенного транса

Первым делом Дэни хмуро спросил: — Где Алекс? Они только вошли к нему, а воздух уже звенел от напряжения. Даже Каспер, почуяв неладное, не стал прыгать на гостей. Вместо этого он лёг на спину, открыв мохнатое пузо, и Макс присел рядом с ним, запуская руку в мягкую шерсть. Снизу вверх он смотрел на Дэни и Райана. Оба были мрачны как ночь. — Сбежал твой дружок. Попался в руки псам своей мамки и уже небось приземлился в Америке, — ответил Райан, избегая смотреть Дэни в глаза. Тот стоял, прислонившись к стене коридора, не делая ни шага в их сторону, чтобы обнять или помочь снять куртки — или что там делают с гостями радушные хозяева. Макс не мог его в этом винить. Он и сам был на нервах, и только надежда, что они вместе сейчас всё исправят, не давала ему сорваться. — А вот это ты как объяснишь? — Дэни повернул мобильник экраном к Райану. Мазнув напоследок пальцами по широкой морде сенбернара, Макс выпрямился и тоже заглянул в телефон. То, что он увидел, заставило его угрожающе медленно повернуться к ирландцу. — Да не лез я к нему целоваться, — фыркнул тот, скрестив на груди руки, — Больно надо! Просто пошутил. Кто же знал, что он такой психованный. — Пошутил, значит, да? — рыкнул Макс, и резко, без замаха, заехал Райану по лицу. Тот отшатнулся и упёрся спиной в дверь. Не дожидаясь, пока он придёт в себя, Макс схватил его за грудки — уж куда дотянулся — и прошипел: — Как тебе вообще пришло в голову приставать к человеку, который, мать твою, всю жизнь боится прикосновений? — Подумаешь, какие мы нежные, — буркнул Райан. Макс ударил ещё раз, коротко и зло. Ему было наплевать, кто тут выше и сильнее — придурка стоило проучить. Ирландец, впрочем, не сопротивлялся, лишь сплюнул в сторону кровь из разбитой губы. Дэни так и стоял у стены, и, похоже, не собирался вмешиваться. Каспер растерянно гавкал, не понимая, что происходит, почему о нём все забыли и не идут пить вместе кофе. — Какой же ты мудак, — брезгливо пробормотал Макс, отступая на шаг от неподвижного Райана, — Дэни, я видел записи с камер. Пойдём расскажу, что там было. Пока Дэни с Максом рассуждали, как спасать Алекса — а в том, что его нужно вытащить из цепких лап Мелиссы, не было никаких сомнений — Райан угрюмо сидел на подоконнике, уткнувшись в ноутбук Дэни. Эти двое старательно делали вид, что не замечают друг друга. Только ирландец нет-нет да поблёскивал зелёными глазами над экраном, словно проверяя, по-прежнему ли он в немилости. — Его везут в Норфолк, — сообщил он в пустоту. — Ты откуда знаешь? — обернулся Макс. Как бы ни хотелось заехать этому типу снова, он один мог дать им больше информации. — Подключился к локации снатчера. — Кого? — Похитителя, — негромко объяснил Дэни. — Так какого чёрта мы за ними не гонимся? — нахмурился Макс, — Есть билеты на сегодня? Вернём его, пока Мелисса не натворила херни. Райан помолчал, сосредоточенно щёлкая по клавиатуре. Казалось, ему физически больно отвечать на этот вопрос. Но он всё же выдавил из себя: — Мне запрещён въезд в Америку, — будто признался в какой-то болезни. — Тебе? — фыркнул Макс, ничуть его не жалея, — Значит, тебе можно ездить, как полоумному, приходить с пушкой в аэропорт, быть засранцем двадцать четыре часа в сутки, а вот в Штаты тебе нельзя? — Думаю, это правда, — ответил Дэни вместо жалкого и какого-то потрёпанного Райана, — Они с командой наворотили там дел. — С командой по футболу, я так понимаю? f Максу никто не ответил. Дэни впервые с их появления смотрел прямо на Райана. Во взгляде не было и намёка на сочувствие, лишь тяжёлая уверенность, что тот всё исправит. Если хочет ещё оставаться ему другом. — Блядь, Дэни! — Райан захлопнул крышку ноутбука, — Прекрати так пялиться. Я всё понял. Я его вытащу. — Каким образом? — поинтересовался Макс, — Ты даже в страну въехать не можешь. — Могу, но не сегодня. Похлопав себя по карманам, ирландец достал мобильник и пачку сигарет. Он прислонил трубку к уху, удерживая её плечом, и закурил. Кухню тут же заволокло отвратительным дымом. Макс и сам не прочь был покурить, но не такую же гадость! — Магнус. Мне нужно разрешение на въезд в США, — он сделал ещё затяжку, пока на той стороне кто-то тараторил в ответ, — Мне похуй, как ты это сделаешь. Надави на кого-нибудь. Чтобы завтра оно было у меня. Голос в трубке стал громче и нервознее. — Хватит ныть, ты же лучший в этом деле. А если нет, на кой хуй ты нам нужен? Всё, отбой, — Райан сбросил звонок и поднял взгляд на Дэни, — В лучшем случае через неделю. Чёртовы америкосы будут проверять по всей базе. А там есть на что посмотреть. — Значит, теперь мы виноваты, — фыркнул Макс. — Заткнись, а? И без тебя тошно. *** Мелисса считала себя красивой, и в этом она была права. Светлые волосы спадали на плечи изящными завитками, прикрывая тонкую шею. Острые черты лица создавали ассоциацию с небольшим хищным зверем — лисой или койотом. Глаза, такие же серые, как у Алекса, смотрели пристально и цепко. Они были похожи, как отражения друг друга в бурлящем речном потоке. Единая суть, полная искажений. В доме родителей Алекс чувствовал себя так, словно проснулся от кошмара — выпил воды, поворочался — и снова уснул в надежде на новый сон. Увы, его раз за разом возвращало в тот же сюжет. Скрип деревянного пола, покрытого золотистым лаком, отдавался болью в ушах. Безделушки с аукционов ровным слоем покрывали стены. В гостиной было холодно, несмотря на треск ручного огня в камине. Мелисса умела устроить всем зиму одним своим присутствием. Похитители Алекса, невзрачные, в серых костюмах, стояли за его спиной. В их докладе слышалась затаённая гордость — они нашли, поймали, доставили! Будто дикого зверя, сбежавшего из зоопарка. “Может, я и вправду такой зверь?..” — мрачно подумал Алекс. Выражения лица Мелиссы сменялись, будто слайд-шоу: удивление, за ним радость и наконец — облегчение. Только глаза оставались неподвижными, с кусочками льда на дне. — Благодарю вас! Дочь, ты так похудела, такая бледная! Теперь всё будет в порядке, иди же скорее сюда, — она распахнула объятия, и один из мужчин пихнул Алекса в спину, заставив шагнуть навстречу. Он прикрыл глаза и задержал дыхание, чтобы чувствовать как можно меньше. Адреналин, щедро разливаясь по крови, бил набатом в уставшую голову: ударь, вырывайся, беги! Вместо этого он укутался в тяжёлое одеяло обречённости. Мелисса могла трепать его нервы, таскать его тело по всем странам мира — но разум Алекса знал, где спрятаться. Он давно проковырял нору на самом дне души. Получив свои деньги, похитители ушли, сопровождаемые лживым щебетом матери. Как только за ними закрылась дверь, закончился и спектакль — и Алекс отшатнулся, держась за горящую щёку. — Что ты себе позволяешь, тварь?! — взвизгнула Мелисса. Она схватила его за запястье ледяными пальцами и потащила наверх, туда, где была его комната. Перед глазами замелькали картины и вазы — похоже, коридор оброс ими, как сорняками. Рывком распахнув дверь, она впихнула Алекса в темноту, и через мгновение послышался характерный щелчок задвижки и удаляющийся цокот каблуков. Он остался один. Алекс зажёг свет, и увиденное заставило его вздрогнуть. Комнату было не узнать. Плакаты, книги на полках, даже письменный стол — всё это исчезло, обнажая голые стены. По ободранным обоям тянулись длинные царапины, будто от ножа. Там, где раньше стояла кровать с балдахином, теперь валялся пыльный матрас. На полу в самом центре чернело кострище. Это место выглядело так, словно в нём много лет жили бомжи. Или — будто сумасшедшая женщина вымещала на нём всю свою злость. На лице Алекса сквозь равнодушную маску проступил настоящий ужас. *** Он ожидал шантажа или слёз, но получил изоляцию. Мелисса не спешила общаться со вновь обретённым ребёнком. Незнакомая прислуга трижды в день приносила поднос с едой, а затем удалялась из комнаты, старательно пряча взгляд. Было ясно: его берут измором. Когда он совсем устанет от одиночества и жужжащей в ушах тишины, а вся еда станет на вкус как картон, Мелисса придёт снова. Скажет, что теперь он должен быть хорошей девочкой. Остаться в поместье, носить платья и улыбаться гостям, пока скулы сводит от лжи. “Она не сможет меня заставить”. С этой мыслью он просыпался и с нею же засыпал, хотя предпочёл бы более приятную компанию. На четвёртый день он уже жалел, что урвал кусочек нормальной жизни. С кофе и блинчиками, прогулками с Каспером, и с человеком, которому был — вроде бы? — дорог. Может быть, не будь в прошлом этой карамельной патоки, он бы решился. Но стоило взяться за лезвие бритвы, найденной в его ванной — хоть эту комнату никто не тронул — как в мыслях возникал Дэни. “Даже не думай” — строго говорил он, и Алекс, тяжело вздохнув, снова сворачивался клубком в гнезде из старых одеял. В побег или иное чудесное спасение он отчего-то не верил. Казалось, удача осталась в Канаде вместе с настоящим Алексом, ехидным и звонким. А бледной тени, что смотрела на него из зеркала, никакой удачи не полагалось. Ровно неделю спустя — Алекс чертил на обоях отметки, словно в фильме про тюрьму — Мелисса наконец его навестила. Её лицо словно не знало, каким быть: строгим или жалостливым? сочувственным или угрожающим? И потому менялось резко, без плавных переходов. Чудовищное зрелище, если задуматься. Но Алекс давно привык. Мелисса села на край матраса, двумя пальцами отшвырнув край одеяла, и сложила руки в молитвенном жесте. — Малышка, мне так жаль, что тебе пришлось столько всего пережить, — и вот начались причитания, — Жить в далёкой, чужой стране! Работать в этом ужасном месте! Да ещё и расплачиваться за жильё сексом с мужчиной! Алекс молчал и безучастно смотрел в стену, не позволяя губам дёрнуться в улыбке. — Но теперь всё хорошо. Давай купим тебе новую одежду. Красивое платье, туфли… — Мелисса скользнула взглядом по грязным кроссовкам, на её лице мелькнула брезгливость, — Но сперва пообедаем. Как раньше, все вместе — ты, я и отец. — Он знает, что ты меня здесь держишь? — поднял глаза Алекс. — Конечно, знает, и очень переживает! — голос Мелиссы был полон сострадания, — Мы так ждём, что ты снова станешь частью нашей семьи. — И зачем я вам сдался? Мелисса моргнула и замерла, словно в её голове сбилась программа. Затем, с заметной задержкой, она всплеснула руками: — Ну зачем ты так! Я ведь люблю тебя, моя малышка. Ты — часть меня. Алекс мрачно молчал. — Я так рада, что ты вернулась, и теперь у нашего рода будет продолжение. — Какого ещё рода? — ошарашенно спросил Алекс, надеясь, что что-то неверно понял, — Вот этих ошмёток аристократии, которым место в фамильном склепе? — Не смей! Новая пощёчина заставила Алекса отшатнуться. — Ничего ты не знаешь! Зря я тебя не била, зря жалела, надо было… Раскалённым железом… В ужасе глядя на мать, чьё лицо менялось быстрее, чем раньше, Алекс прокрался в другой угол комнаты. Воздух звенел от разлитого в нём безумия. — Ребёночка бы мне, — снова сменилась невидимая пластинка, — Вот такого, маленького. Всё равно, мальчика или девочку, главное — нашей крови. Понимаешь? Ты понимаешь меня, сука? — Я рожу ребёнка, и ты оставишь меня в покое. Верно? — уточнил Алекс. — Ну конечно, малышка. Ничего другого мне и не нужно. Ну не вышла ты такой, как надо, это ничего. Органы-то у тебя наверняка в порядке. Родишь мне наследника, и вали… К своему пидарасу. Алекс стремительно собирал мысли в кучу — а они расползались, как испуганные насекомые. Девять месяцев кошмара в обмен на нормальную жизнь. Это звучало как сделка, на которую он мог бы согласиться, но не был уверен — сможет ли жить после этого. — Как ты себе это представляешь? От кого мне рожать? — наконец хмыкнул он. — Да уж найдутся желающие! Породниться с нами — большая честь. Выберем лучших, и пусть каждый попробует. От кого получится… — Отличная идея, мам, — Алекс знал, что ходит по тонкому льду, но не смог сдержаться, — Сперва переспать с кучей народу, а потом ходить с пузом под твоим присмотром. Внезапный поворот для моей аристократической судьбы. Он ждал вспышки гнева, но её отчего-то не последовало. — Ну ничего. Ты посиди тут, подумай. Мама меня родила под сорок, вот и нам торопиться некуда. Мелисса вышла из комнаты, и дверь мягко щёлкнула у неё за спиной. *** Макс съездил на выставку одним днём, и вечером снова вернулся к адэ. В иной ситуации ему было бы волнительно представлять свои картины, но сейчас его интересовал только Алекс. Сидя на кухне, они долго прикидывали, могут ли сделать что-то без Райана — и раз за разом приходили к выводу, что вряд ли. Райан приходил каждый вечер, уставший, словно разгружал вагоны, и открывал на ноуте схему поместья. Красными точками была отмечена вооружённая охрана, нанятая Мелиссой. Они явно были готовы к гостям. — Раз они там, значит, им есть кого охранять, — раздражённо объяснял ирландец расстроенному Максу, — Всё с Алексом нормально. Подбери сопли, осталось немного. Разрешение на въезд в США он ждал со дня на день. В один из вечеров ирландец заявился мрачнее обычного. — Что случилось? — спросили Дэни и Макс в один голос, пока Райан отбивался от слюнявой нежности Каспера. Даже шерстяные ласки не вызывали у него улыбку. А ведь Каспера он, похоже, любил больше всех на свете. — Есть новости, — сказал он, придерживая сенбернара за передние лапы, — Мы вскрыли почту психованной. Через пару дней она отправит Алекса в конверсионку. — В конверсионный лагерь? Они же запрещены, — удивился Макс. — Серьёзно? Вылезай из задницы единорога, или в каком там сказочном мире ты живёшь, — хмыкнул в ответ Райан, — Их полно по всей стране. Незаконно, конечно, но пока не перевелись ебанутые мамашки, найдутся и те, кто готов мучить детей за их бабки. Макс переглянулся с Дэни. В его глазах он увидел те же чувства, что сжимали его грудь. Беспокойство за друга сменилось настоящим ужасом. — Этого нельзя допустить, — сказал он твёрдо, — Алекс может не выдержать. Там творят жуткие вещи, я читал об этом. Райан долго молчал. Он сварил кофе, привычно устроился на подоконнике и зажёг очередную противную сигарету. Макс уже думал, не подарить ли ему блок чего-нибудь не такого вонючего — но Дэни сказал, что этот запах дорог ирландцу как память. Паршивая, видимо, была память. И о паршивых днях. Остальные ждали. Макс — с нетерпением, уже зная по взгляду, что Райан собирается с мыслями. Дэни — тяжело и мрачно. — Мы знаем, где этот лагерь, — раздалось с подоконника, — Скоро узнаем всё остальное. Я сказал Магнусу, чтобы выбивал разрешение и для ребят — возможно, придётся брать этот гадюшник штурмом. — И сколько мы будем ждать? — Недолго. Одобрят меня — одобрят и остальных. Все уткнулись в чашки с кофе. Райан подлил себе виски из фляги, протянул её Максу, и тот с благодарностью кивнул. Дэни от виски отказался. Он вообще старался не обращать на ирландца внимания, что не так-то просто, когда на твоей кухне всё сносит рыжий вихрь. — Я тоже еду, — сообщил вдруг Дэни. — Нет, не едешь, — Райан отставил в сторону чашку, готовый к перепалке. — Это не тебе решать. Дэни по-прежнему смотрел в сторону, словно разговаривал со стенкой. Ирландец, напротив, смотрел на него во все глаза, и его взгляд горел яростью. — Это моё задание и моя команда, а значит, решения принимаю я. — Твою мать, Райан, ты уже испортил всё, что мог! — И не хочу потерять и тебя тоже! В этот раз Макс сидел тихо. Между этими двумя явно что-то происходило, и он не был королём миротворцев, чтобы разруливать их проблемы. Тем более что для себя он всё уже решил. Когда Дэни, хлопнув дверью, вышел из квартиры, Макс заявил раздражённому ирландцу: — Но я-то точно еду с тобой. — Вы что, издеваетесь?! Обречённо вздохнув, словно имеет дело с последним идиотом, Макс объяснил ему свою логику. Дэни останется дома лишь при условии, что поедет кто-то ещё — кто-то, кому можно доверять. Как бы обидно не было Райану, факт оставался фактом — во всём виноват только он. И теперь ему нужен присмотр. — Ну а если меня пристрелят, невелика потеря, — с улыбкой пожал плечами Макс. Райан хмыкнул: — Ты хоть стрелять-то умеешь? — Нет. Но ты же как раз ждёшь ответ от посольства. Есть время меня научить. Скоро вернулся Дэни, который, оказалось, так резко покинул их ради тренировки по боксу. Побив грушу, он явно стал спокойнее, и выслушал их план с непроницаемым лицом. — Ладно, — вздохнул он, — Макс, ты всё-таки постарайся не умереть. Ты хороший парень, и очень дорог Алексу. — Я ещё и этого типа верну в сохранности, — Макс с самодовольным видом кивнул на ирландца. — Это на твоё усмотрение. Райан прикусил губу и мрачно стёк с подоконника. Если в первые дни то, как Дэни гнобил его своим подчёркнутым равнодушием, вызывало у Макса злорадство — так чего он ещё ждал! — то теперь его было даже немного жалко. Он из кожи вон лез, чтобы исправить свою ошибку. И даже Макс, который не был знатоком человеческих душ, прекрасно видел, как ирландец зависит от одобрения Дэни. Как приносит в зубах кусочки информации и виляет хвостом, ожидая похвалы. Невыносимая рыжая собака. — Завтра заеду в восемь, — сообщил он Максу и вышел из квартиры куда-то в ночь. *** Рассвет с каждым днём приходил всё позже, и Максу казалось, что однажды он не наступит вовсе. Было ещё темно, когда Райан разбудил его звонком. — Я думал, ты припрёшься в восемь вечера, — вздохнул он, и пошёл чистить зубы, не выпуская из объятий подушку. Стараясь не мешать Дэни шорохом сборов и обменом колкостями, они выскользнули на морозную улицу. Макс тут же забрался на переднее сиденье кислотно-синего БМВ и сладко уснул. Проснулся он лишь когда ему в руку пихнули стаканчик с кофе. — Чтобы ты не прострелил себе ногу, — объяснил Райан в ответ на удивлённый взгляд. Тир оказался совсем крошечным. Пузатый охранник открыл ключом дверь и удалился в свою каморку, а ирландец с хозяйским видом стал расставлять мишени. Пахло металлом и порохом. На стене висело множество пистолетов и ружий, но Райан достал из своей сумки пару пушек и протянул одну Максу. — “Глок 17”, для салаг вроде тебя, — объяснил он. Максу понравилось стрелять. Сперва ничего не получалось: пистолет уводило в сторону, пальцы не ложились на рукоять и нажимали курок слишком резко. Но раз за разом получалось всё лучше, и мишени в форме людей постепенно обрастали дырками в голове. Райан ничего толком не объяснял, лишь сыпал ругательствами, но Макс повторял его позу, хват и даже ритм дыхания. Тот стрелял точно в цель, и хотя лицо оставалось по-утреннему мрачным, в уголках губ пряталась едва заметная улыбка. — Неплохо для идиота, — хмыкнул ирландец за спиной, когда Макс выпустил три пули подряд в лоб замученной мишени. — Ой, заткнись, пока я тебя не выебал, — отмахнулся Макс, прицеливаясь снова. — Да что ты говоришь?.. Голос Райана стал вдруг ниже и мягче, с нотками тягучего коварства. Обернувшись через плечо, Макс с удивлением уставился на ирландца, словно увидел его впервые. Тот смотрел в упор, зелёные глаза ехидно поблескивали. Во всём его виде — небрежной позе, растрёпанных рыжих волосах — чувствовался вызов. Воздух между ними стал тяжелее. Максу казалось, что он много дней рассматривал хаос красок импрессиониста, а теперь шагнул назад и увидел картину в целом. Кофе на заправке, долгие касания, поправляющие хват на рукоятке, манера Райана держаться резко и вызывающе — всё виделось теперь частью одной истории. Истории, в которой рыжему хаосу был кто-то нужен. Самоуверенный и дерзкий, ирландец словно искал того, кто его сломает. Действуя по наитию, Макс отложил пистолет и плавно шагнул вперёд. — Сомневаешься во мне? — усмехнулся он, оказавшись вплотную, и толкнул Райана в плечо. Тот шагнул назад. — А ты, я смотрю, из отряда самоубийц, — поднял брови ирландец, но высокомерная маска уже не обманывала Макса. Он снова толкнул Райана, заставляя того упереться лопатками в стену. Сердце безумно колотилось, всё тело Макса напряглось в ожидании удара — но его не последовало. Наверняка способный размазать его по полу, Райан лишь смотрел сверху вниз, и во взгляде поблескивало любопытство. Решив, что в крайнем случае тот просто ему вломит, Макс поймал запястья ирландца и с силой прижал их к стене, одновременно втискивая колено между его ног. Макушку обжёг удивлённый выдох. В бедро уткнулось твёрдое и жаркое, и Макс невольно подался навстречу, усиливая давление. Сомнений не оставалось: Райан его хотел. С его губ сорвался негромкий стон, а тело прогнулось, прижимаясь плотнее. Он не пытался вырваться из хватки, но Макс был настороже: покорность ирландца казалась ловушкой, попав в которую, можешь вдруг обнаружить себя с членом в заднице. Не то чтобы он был против — но не с Райаном и не сейчас. Выпустив его запястье, Макс притянул ирландца за шею и, не давая опомниться, куснул за нижнюю губу. Тот в ответ нагло ворвался языком в его рот, и теперь целовал с пламенным напором. Его резкие, почти грубые ласки сплетались с запахом дешёвых сигарет и фруктового шампуня. Свободной рукой он ухватил Макса за волосы, болезненно потянул — и тот, зашипев, толкнулся бедром сильнее. Такие битвы ему нравились куда больше банального мордобоя. Внутри поднималось незнакомое чувство, тёмное и властное. Хотелось подчинить себе упрямого типа. Поставить его на колени и заставить давиться стонами. Пальцы у Райана были длинные и тонкие, удивительно изящные для человека, который всегда рад кому-нибудь врезать. Они почти нежно прошлись по шее Макса и спустились к груди, цепляя пуговицы рубашки. Тот усмехнулся в поцелуй: — Нет-нет, ты что-то напутал. Здесь я решаю, как всё будет, — запустив руки под чёрную майку Райана, он нащупал горошины сосков. Пальцы вздрогнули от неожиданной прохлады. Макс бесцеремонно задрал майку до самых плеч, чтобы увидеть своими глазами: соски Райана были проколоты, и по бокам их обнимали металлические шарики. Что-то восхищённо мурлыкнув, он прижался губами к нежной коже и подцепил украшение языком. Наградой ему стал тягучий стон, по спине расцвели царапины. Ирландец сдавался под натиском ощущений, всё громче отвечая на ласки. Зелёные глаза были прикрыты, обнажённая грудь тяжело вздымалась. Поднявшись на цыпочки, Макс с нажимом провёл языком по бледной шее, а затем сжал зубы. Кончиками пальцев он продолжал ласкать аккуратные соски. Внизу живота тянуло мучительным ожиданием. Он и не думал, что касаться Райана, сладко издеваясь над ним, будет настолько приятно. Тот уже успел расстегнуть его рубашку, и теперь оглаживал живот, коварно спускаясь всё ниже. Уткнувшись лбом в плечо, Макс позволил себе тихий стон, но затем взял себя в руки. Наглеца стоило проучить. Схватив ирландца за плечи, Макс с силой развернул его и прижал всем телом к холодной стене. Член упёрся в крепкие бёдра, выбивая из горла томный выдох. Райан обернулся, в зелёных глазах блестела насмешка, а за ней — жгучая мольба. Макс торопливо приспустил с них обоих штаны. Нащупав что-то в кармане Райана, он с торжествующим видом достал оттуда флакончик смазки и презерватив. — Вот уж не думал, что ты такой предусмотрительный, — усмехнулся он, обильно смазывая вход вязкой прохладой. Ответить Райан не успел — в него резко вошли два пальца, болезненно растягивая стенки. Второй рукой Макс потянул за рыжие волосы, заставляя изящное тело прогнуться. Ирландец дёрнулся в его хватке и сдавленно зашипел. Обычно Макс был нежен в постели — кому понравится боль и укусы в спину до крови? Но чем быстрее он двигал пальцами, тем громче стонал Райан, сладко сжимаясь внутри. Член Макса дразняще прошёл под его мошонкой и выскользнул между ягодиц, чтобы повторить весь путь снова. И снова. И снова. — Блядь, давай уже, — рыкнул до предела возбуждённый Райан, и очень зря. Макс тут же вынул пальцы и отступил назад, освобождая его из захвата. — Говорил же: решения тут принимаю я — он покачал головой, — А ты, как всегда, не слушаешь. Макс намотал рыжие пряди на руку и дёрнул вниз, направляя чужую голову к своему члену. Он всё исследовал ту грань, за которой ирландец взбесится и размажет его по стенке — но, похоже, тому и вправду нравилось. Что-то прорычав, он опустился на колени и насадился на член Макса, одним движением — до самого горла. От стен эхом отразился несдержанный стон. В этом деле Райан был невероятно хорош. Он глубоко и старательно заглатывал, не забывая ласкать языком уздечку, возвращался губами к головке и нежно сосал её, будто целуясь — а затем срывался на быстрый ритм. Не церемонясь, Макс давил на его голову и двигал бёдрами навстречу, так, как больше всего хотелось — резко и быстро, до темноты перед глазами. Уже через пару минут он был готов кончить, и рывком оттянул Райана от себя. — Развернись. Глаза ирландца слезились, подбородок был мокрым от слюны, а измученный член подёргивался. Глядя на него такого, страстного и покорного, Макс ощутил странное удовольствие. Райан не грубил и не демонстрировал всем вокруг свой невыносимый характер. Напротив, он послушно встал на четвереньки, уткнувшись коленями в холодный пол. Настоящее чудо. Придержав член рукой, Макс резко вошёл во всю длину. Он сразу взял бешеный ритм, не давая ирландцу привыкнуть. Тир заполнился влажными звуками и шлепками бёдер друг об друга. Райан почти кричал, выгибаясь в спине и оттопыривая зад. Он неистово двигался навстречу, стремясь получить как можно больше, и Макс сжал его задницу, заставляя остановиться. — Ты такой милый с моим членом внутри, — хмыкнул он, издевательски медленно выходя из Райана и загоняя член глубже одним плавным толчком, — Кто бы мог подумать. Райан в ответ лишь скулил, царапая ногтями деревянный пол. Снова выскользнув из него, Макс резко вошёл в пульсирующую плоть, чувствуя, как головка упирается в нужное место. Только одно желание держало его на краю оргазма: услышать, как гордый ирландец умоляет его продолжить. — Блядь, Макс… — прошипел Райан, пытаясь насадиться сильнее. — Неправильно. Попробуй ещё раз. Ответом была тишина. Макс замедлился ещё сильнее, оставляя на спине ирландца длинные царапины. — Макс… Пожалуйста… — Ну вот, уже лучше, — и он толкнулся внутрь, выбивая из Райана громкий стон. Рывком потянув на себя рыжие пряди, он сорвался на резкий темп. Тело подводило его, задыхаясь — всё-таки пробуждение в такую рань и завтрак одним кофе давали о себе знать, — но удовольствие растекалось по всему телу и с каждым движением становилось ярче, на грани невыносимого. Райан под ним шептал сорванным голосом что-то горячее и бессвязное, сжимался внутри, ускоряя желанную разрядку. В глазах потемнело, пальцы неконтролируемо сжались на белых ягодицах, оставляя следы — и Макс кончил с мягким стоном, жмурясь до темноты в глазах. Наклонившись к Райану, он обхватил ладонью его сочащийся смазкой член, и парой уверенных движений привёл того к оргазму. Он стонал так громко, что Макс не сомневался: их услышал и охранник, сидящий в каморке у входа в тир, и все случайные прохожие. “Что ж, пусть завидуют” — усмехнулся он, устало опускаясь на пол. Райан положил голову ему на колени, как огромный рыжий кот, и прикрыл глаза. Сейчас, утомлённый ощущениями, он выглядел спокойным и даже милым.