***
Утро началось совсем не по плану. Хосок только что вышел из душа, ещё мокрый и завернутый в полотенце. Он решил насладиться несколькими мгновениями покоя, пока его волосы сохнут. Но вот только он начал расслабляться и произносить свою ежедневную аффирмацию на успех, как его ритуал был прерван непонятным шумом. Кто-то настойчиво и многословно пытался открыть его входную дверь. Судя по звукам, это нечто сильно раздражалось и недовольно тыкало в дверь чем-то похожим на ключ. — Открывайся, — кричал кто-то настырный, пытаясь открыть явно не свою дверь. — Я не Али-Баба, а ты не пещера сокровищ, чтоб тебя открывали волшебными паролями! Или, может быть, ты как Алиса, открываешь с команды? Черт, как там было в сказке… — слышал Чон от того, кто на мгновение прекратил выбивать его дверь. — Сизам, нет Сезам? Твою ж мать! Выкуси, проклятущий кусок металла! Сезам, откройся! — на этой громкой фразе Хосок распахнул дверь, изрядно злой и недовольный, решив проверить, что происходит у него за дверью, и в качестве подмоги не долго думая прихватил сковородку, ну а вдруг там вор? — Воу, полегче на поворотах, малыш, — игриво сказал утренний нежданчик. Хосок смотрел на непрошенный сюрприз с максимально расширенным взглядом, не понимая, что здесь происходит и почему эта китайская стена из картонных коробок размещена у него под дверью, как будто баррикады в войну. — Если тебя вызвал Чимин в качестве подарка на новоселье, то он не угадал, ты не в моём вкусе! — вваливаясь в квартиру, сказал с виду красивый и нагловатый омега. — Я извиняюсь, но кто Вы такой? И почему в столь раннюю пору врываетесь в чужую квартиру, как неумелый воришка? — спросил Хосок. — С какой стати эта квартира твоя, малыш? Я насос… — остановился омега на полуслове, — Ой, пардон за мой французский… накопил собственноручно на неё, — падая на диван и приспустив очки гордо сказал этот человек, пытаясь выглядеть трезво. — Это моя квартира номер двадцать, и я её новый владелец. А вот кто вы такой, мы сейчас разберёмся с помощью полиции. Так, где тут у меня телефон? — начал осматриваться омега. Хосок приподнял бровь от удивления и сказал: — Значит, так! Не знаю, как вас там, молодой и гривуазный, — продолжил серьёзному тоном альфа, последняя капля покоя которого уже готова была сказать: Аривидерчи, малыш, я ухожу разбирайся дальше сам! — но это квартира номер пятнадцать и мне через полчаса нужно уходить, поэтому попрошу освободить территорию! Квартира двадцать этажом выше! — сказал Чон, указывая на дверь. Незнакомец вальяжно и с высокоподнятой головой встал и двинулся в сторону выхода. Он остановился ровно напротив Хосока, повернулся к нему лицом, сняв очки, и с возмущением сказал: — Как ты меня назвал? Гриву… каким? — дыша прямо в лицо, возмутился омега. — Гривуазным, -смеясь от недалекости ума омеги, сказал Хосок, — гугл в помощь, ибо толковый словарь, боюсь, ты не осилишь, — с натянутой улыбкой закончил речь. Взгляд непрошеного гостя был полон вызова, когда он вышел из квартиры, демонстрируя своё недовольство. — Эй, а коробки? Кто будет убирать? У меня тут не склад! — крикнул вслед Чон. — Я уже опаздываю на работу! Из нас двоих мне единственному, кажется, не платят за красивые глазки. Омега злобно развернулся и подошел к Чону. — Хочешь на работу? Тащи коробки сам, грузчики уехали, а на новых у меня денег нет. И вообще, кто из нас альфа? Вот и будь паинькой, помоги красивому и одинокому омеге по-соседски! Сердитый Хосок поднял коробку, и в этот момент его полотенце предательски соскользнуло, выставляя напоказ все его достоинства. — Вау! Какой большой бонус у такого неприятного типа, как ты! — саркастически заметил омега. Он подошёл к альфе и взял его за зад, словно замешивая тесто, сжал в своих руках. — А мы ведь могли подружиться, — шепнул он на ухо Хосока. — А теперь шевелись, я устал и хочу спать! — добавил омега. — И прикройся, мачо, а то ещё кто-то увидит из соседей, не все же такие ценители красивых членов как я. Кстати, меня зовут Ким Тэхён.***
Знакомство с новым соседом оказалось вихрем перемен, который сбросил его с привычного пути. Весь день Хосок шагал не по своему заранее продуманному плану. Он впервые за последние пять лет опоздал на работу, получил выговор от начальства за это и узнал, что уже третьего января его ждёт встреча с новым начальником юридического отдела. Это сообщение как будто выбило у него из-под ног почву. Пролетел, как фанера над Парижем, мрачно подумал Хосок, сокрушенный тем, что долгожданная должность ускользнула из-под его носа. Но все эти трудности померкли перед непрошенным гостем, который ворвался в его день словно ураган. Новый сосед Ким Тэхён снёс всё на своем пути, в первую очередь унёс с собой спокойствие и уверенность, что всегда шагали рядом с Хосоком. Этот день стал каким-то беспорядочным танцем, где я не могу предсказать следующий шаг, думал Хосок, пытаясь собраться с мыслями. Смешение планов, сюрпризы и неожиданные переменные делали его день непривычным для него, но в голове всё больше роились мысли о том новом соседе, что своим появлением переписал все правила игры жизни Чон Хосока. Альфа, вернувшись домой после тяжелого дня, проникся желанием побыть в тишине со своими мыслями. Он просто хотел отдохнуть от суеты, включить по традиции свою любимую классическую музыку, словить внутренний дзен и забыть о событиях сегодняшнего дня. Музыка, которая раздавалась из соседской квартиры, была настолько громкой, что казалось, она проникала сквозь потолок и звучала прямо в его голове. Что за шум, подумал Хосок, пытаясь сконцентрироваться. Он вышел из своей квартиры и пошёл к двери соседа, решив уладить этот вопрос и разграничить рамки дозволенности, напомнив при этом, что есть правила проживания, которых должны придерживаться все соседи без исключения. Он постучал в дверь квартиры двадцать, ответа не было. — Ты что, с ума сошел? Музыка играет так громко, что я не могу сосредоточиться! — воскликнул Хосок, стуча сильнее. Он надавил на ручку, дверь оказалась не запертой. Тэхён стоял нагнувшись над своими коробками, выставляя свой красивый упругий зад, обтянутый экстремально короткими розовыми шортиками, из которых демонстративно красовались два аппетитных полушария его пятой точки. Сам он был погружен в музыку и свои мысли. Хосок окрикнул его, но Тэхён не обратил на него внимания. — Тэхён! — крикнул Хосок снова, но музыка затмила его голос. — Тэхён! — повторил он громче, подходя ближе. Споткнувшись о шнур пылесоса, он удачно приземлился, схватившись за правое полушарие его персика. Тэхён, наконец, обернулся, удивленно и с испугом взглянув на Хосока. — Какого чёрта, ты здесь делаешь? У меня душа в пятки ушла, чуть заикой не сделал! Пришлось бы яйцами выкатывать, причём я использовал бы твои! — возмущался омега. — Я, конечно, ещё с утра заметил, что твой друг заценил мои формы, но это за гранью приличия! — ударил по руке Хосока, чтобы тот отпустил его зад. — Музыка! Ты не мог бы убавить громкость? Ты же не в ночном клубе! — попросил Хосок, повышая голос, чтобы быть услышанным. — Ты не заценил мою музыку?! Не любишь такое? — удивлённо спросил омега. — Любить твою музыку? Это музыкой назвать сложно! Я был бы больше рад, если бы мог хоть что-то услышать от своей собственной! — ответил Хосок, чувствуя, как раздражение нарастает. -Ты намекаешь, что у меня дурной вкус? Я ещё с утра понял, что ты сноб и зануда, который явно кайфует под Моцарта, Шопена и прочую древнюю говнотень, простите, если задел чей-то изощренный вкус, — сказал Тэхён, делая звук ещё громче. — Да у тебя не только вкуса в музыке нет, ты и выглядишь, как дешёвая профурсетка! — кричал Хосок, пытаясь отобрать у омеги пульт, чтобы включить эту шайтан-машину, что выносила ему последние нервные клетки. -Так, с меня хватит! Ты кто такой, чтобы меня так унижать? Ты серая офисная мышь, которая то и дело бежит по лабиринтам и ступеням своей карьеры, забывая о том, что нужно жить! Я омега не робкого десятка, и, поверь, я тот, на ком ты сломаешь своих зубы прежде, чем подчинишь меня под свои дебильные общественные правила. Он со всей силы вытолкнул альфу за дверь, и с глазами, полными ярости добавил: — Я съем твой мозг чайной ложечкой! И запомни: с сегодняшнего дня твой утренний будильник — это мой плейлист для утренних тренировок. Поверь, он взбодрит тебя, осел! — рявкнул Тэхён, хлопая дверью перед носом опешившего соседа. — Вот урод! А я же обещал себе, что буду на новом месте лапочкой. А пришлось выпускать коготки, — выдохнув, сказал Ким. — Тебе повезло, что я не расцарапал тебе лицо, — врубив музыку на всю, сказал омега, продолжив разбирать свое приданое. Хосок был ошарашен таким ответом. Он не ожидал, что сосед будет таким бесцеремонным. — Война, так война, — сказал альфа, возвращаясь с первым поражением в их соседском противостоянии.***
Тэхён проснулся в приподнятом настроении и ощущении полного умиротворения. Впервые за последние пять лет он не вынужден был идти на работу и тяжело трудиться, чтобы доказать отцу, что он не омега-содержанка, как это принято в богатых кругах Сеула. Он, зная себе цену, привык меняться, как хамелеон, в зависимости от обстоятельств, чтобы было легче пробиться и избежать стереотипов, принятых в обществе, где всем правят властные альфы, а омеги - их небольшое дополнение к статусу, чтобы было чем козырять в кругу таких же, как они. Днём он мог быть серьезным юристом, вечером — милым, няшным омегой в кругу семьи, а ночью — развязной сексуальной бестией, за общество которой богатые альфы готовы были отдать всё золото мира. Но в этой комедии с грустной истиной в конце ему всегда не хватало одного — настоящей искренней любви. И только с целью замедлить оборот и попытаться найти любовь, свою тихую гавань, он вернулся в Сеул. Самостоятельно купил квартиру и дал себе неделю на отдых, адаптацию, чтобы начать поиск «любви всей жизни» в том месте, где его душа чувствует себя свободной, где есть те, кто знают его настоящего: нежного, милого и способного любить просто так, потому что «Любовь — это… правда». Любовь для Кима — это нечто естественное, идущее из глубины души, а не искусственность и лоск, которые можно купить за деньги. Этого добра ему хватало там, в чужой, стране за тысячи километров от родных мест, где его сердце крепко спало в своем стеклянном футляре, защищённое, подальше от тех грязных и ненастоящих отношений и чувств, которые дарили ему сладострастные альфы ради своего удовольствия. Он наелся этого «псевдо» сполна. Пора действовать, пора искать своего принца на белом коне, который так хорошо и ярко описан на страницах дешёвых сопливых ромкомов, «трешовых сказок» о любви для взрослых омежек, где ты можешь стать героем своего романа со счастливым концом. И как бы трагикомично это ни звучало, но он хотел стать главным героем именно такой банальной сказки. Тэхён сладко, как кошечка, потянулся и посмотрел на часы — 6:30 утра. С злорадствующим видом он сказал: «Ну, что, Джерри? Хватит спать! Тому скучно. Поиграем в кошки-мышки. Моя очередь водить!» С улыбкой он врубил свою любимую в последнее время песню, что точно описывала его посыл к новому соседу «Seven» by Jungkook на всю мощность и направился в ванную. Когда он вышел после душа, его сердце ликовало — сосед снизу выстукивал свою ноту протеста по батарее. — Приятное начало дня, не правда ли? — весело беседовал с самим собой омега, одевая красивые кружевные стринги ярко-красного цвета на удачу. Утро Хосока началось ярко. Он проснулся оттого, что в его голове звучала одна и та же строчка из песни, как заезженная пластинка: «You know night after night, I'll be fuckin' you right, seven days a week» (Ты знаешь, ночь за ночью, я буду трахать тебя правильно, семь дней в неделю). — Твою ж мать! — крикнул альфа, положив подушку себе на лицо, чтобы хоть как-то приглушить звук этой злосчастной песни, которая разбудила его в законный выходной. — Вот заноза в заднице этот проклятущий сосед! — кинув подушкой в стену, крикнул Хосок. — Где я согрешил, что мне послали тебя в награду? — сползая с кровати, бормотал дальше. Он начал тарабанить по батарее, чтобы омега наконец-то одумался и прекратил это музыкальный терроризм в такое раннее время. — Уж лучше я уйду на работу, хотя и не уверен, что это будет удачным днём! Ибо я за себя не ручаюсь, сидеть в тюрьме за убийство (не)сносного соседа — не моё заветное желание. Поэтому из двух зол я выбираю торчать весь день на работе в свой выходной, — допивая свой кофе и собираясь, сказал альфа. Спустя полчаса музыка стихла, словно её никогда и не было. Чон покормил кота и вышел из дома, где встретил главу дома и своего друга Мин Юнги. — Юнги, ты слышал этот музыкальный марафон с утра? Я хочу написать жалобу о нарушении общественной тишины и настаиваю, чтобы ты провёл с новым соседом поучительную беседу о том, как нужно вести себя в этом образцовом доме, где живут высококультурные люди! — сказал Чон, когда двери лифта распахнулись, и перед ними стоял тот самый яркий омега, улыбающийся во все тридцать два белоснежных зуба. — Доброе утро, соседи! Прекрасное начало дня, не правда ли? -подмигивая Хосоку, сказал с издёвкой Ким. — Господин Ким Тэхён, — едва сдерживая смех, сказал Юнги. — Вы легки на помине, — добавил альфа. — Мы как раз с Чон Хосок обсуждали ваш утренний инцидент, и он пригрозил написать на вас жалобу. А вы, надеюсь, внимательно читали правила нашего ЖК? Пять жалоб — и ваш договор могут оспорить и расторгнуть. В глазах омеги пробежали огоньки злости. Он поиграл бровями, глядя на двух альф, и на минуту задумался, прежде чем ответить. — Тогда примите и от меня жалобу на вашего местного сталкера. Он вчера под предлогом попросить убрать звук, проник в мой дом без моего разрешения и в придачу пытался меня домогаться. Так что передайте этому глупцу, что это чревато гораздо более серьезным наказанием, чем ваша детская пугалка о выселении, — сказал Тэхён. Он подошёл к Хосоку, который всем телом впечатался в стену лифта, и шепнул так, чтобы его было слышно: — Шах и мат, извращенец. Дружка поправь. То ли от страха, то ли он меня очень рад видеть, но он так и просится подышать, — злорадствующе смеясь, Ким отправился в дом своего отца, чтобы обсудить планы на жизнь. — Он тебя сделал! Горячий, напомаженный омега размазал самого Чон Хосока, грозу судебных залов, того, кого все прокуроры боятся иметь в противниках, — хлопая Хосока по плечу и заливаясь от смеха, сказал Юнги. — Ты впервые встретил того, кто достойно держит удар. Несладко тебе будет, дружок. Ой, прости! — прыснув от смеха, сказал Юнги, вспоминая, что две минуты назад так назвали неотъемлемую часть тела Чона. — Ну что, жалобу пишешь или сдрейфил? — вызывающе спросил Мин. — У меня аллергия на сахар, поэтому со сладким не дружу, а тем более с такими слащавыми омегами, как он! — грозно сказал альфа, пытаясь остановить стёб со стороны друга. — Я не умею проигрывать! Попридержи коней, я пока ставлю всё на паузу, но это на время, до выяснения всех обстоятельств, — задумчиво сказал Чон. Омега приехал в дом своих родителей, где его встретил отец Ким Намджун, что волею судьбы был не только влиятельным альфой и отцом Тэ, но и владельцем крупнейшей юридической компании в Сеуле, в которой вот уже пять лет трудился, как медоносная пчела Хосок. С детства Намджун пытался приучить сына к тому, что себя и свои личные границы всегда нужно отстаивать, несмотря ни на что и ни на кого, будь то альфа или омега. — Я очень рад, что ты одумался и вернулся. Мы с Джинсу по тебе очень соскучились. Я думаю, папа тебя затискает до полусмерти, когда увидит, — сказал с неприсущей ему нежностью господин Ким. — Я тоже скучал. Но я сегодня ненадолго, всего на полчаса и дальше в путь. У меня запланирован спа-день, так что я только забежал обсудить свою долю. Поняшничать и устроить допрос с пристрастием сможешь на праздниках, если вы, конечно, с папой не рванёте куда-нибудь на Сейшелы в последний момент. А сейчас ближе к делу. Так ты возьмёшь меня в штат компании? Или ты продолжишь утверждать, что управление — не дело для хрупких омег и их обязанность рожать детей и стоять у плиты? — серьёзно спросил Тэхён, словно это был вопрос жизни и смерти. — Нет, сынок. Впервые я пойду против своей принципиальности и скажу, что готов передать бразды правления юридическим отделом тебе, но с небольшим испытательным сроком в три месяца. Если тебя не сожрёт мой главный юрист, которому явно не пришлась по душе новость о том, что эта должность не его. А он ещё та акула правосудия, — ответил Намджун. — Ты же знаешь, что меня это только раззадоривает. Я уже его заочно ненавижу. А кому, как не тебе знать, что со мной лучше дружить, — сказал Тэхён, обнимая отца со спины. — Когда я могу приступить к своим обязанностям? — спросил омега, стоя у дверей, чтобы уйти. — Третьего января после праздников жду вас, Ким Тэхён, в офисе в 9:00. Дресс-код: деловой стиль одежды, забывай о своих пайетках и кричащих нарядах. Не подведи меня, сынок, — нежно вдогонку сказал Намджун, понимая, что его уроки не прошли даром. Хосок вошёл в офис, словно хищник, исследующий свою территорию в поисках добычи на сегодня. Его присутствие не вызвало удивления в офисе, ведь его единственная страсть — работа, и только здесь он может по-настоящему отдохнуть. Весь день Чон провёл, уткнувшись в папку с новым делом о расторжении брака между двумя известными знаменитостями. Это дело должно было принести ему долгожданное повышение, но теперь, когда оно сорвалось, он задумался о смысле своих стараний. Что остаётся, если все его усилия оказались напрасными и попросту пошли коту под хвост? Вдобавок ко всему, этот странный омега, это чудо в розовых обтягивающих шортах засел в его голове и мешал сконцентрироваться. Чон собрал свои вещи и, решив, что ему нужно проветрить голову, отправился в парк, чтобы обдумать, как быть дальше. Придя туда, Хосок взял свой любимый ореховый капуччино на вынос с круассанами и присел на одной из уютных лавочек. Его глаза скользнули по списку контактов, и выбор пал на номер единственного друга, который готов был выслушать его расстроенные речи. — Хей, дружище! — приветствовал его Юнги. — Ты решил довести дело до конца или хочешь поплакать в мою жилетку? — В чем смысл моей жизни? — философски спросил Хосок, не давая возможности Юнги ответить. — Я работал как проклятый, недосыпал, не отдыхал, работал на износ, а в итоге получил… дырку от бублика, — грустно констатировал он. — Может, не всё так плохо? Может, тебя ждут другие горизонты или подарки судьбы? — пытался подбодрить его Юнги. — О, да! И главным подарком уходящего года стал… барабанная дробь: мой сосед, — продолжал Чон. — Чего ты на нём так зациклился? Он живёт в нашем доме меньше суток, а ты называешь его самим исчадьем ада. Ты даже не знаешь, что он за человек, — возмущался Мин. — Могу догадаться. Тут не так всё сложно… По его манере говорить и вульгарно одеваться можно сказать одно, что наш новый сосед — обычный содержанец и омега лёгкого поведения. Небось, притон тебе устроит под носом, вот тогда вспомнишь мои слова, — с ноткой обиды сказал альфа. — Ладно, наш разговор ушёл не в то русло, что я хотел. Пока! — сказал Чон и положил трубку. Он долго бродил по городу, пока вечер не опустился на город. Дома, обессиленный, он рухнул в кровать, погружаясь в глубокий сон, пытаясь убежать от сегодняшних неудач. Тэхён провёл круто время в спа-салоне, наслаждаясь роскошными процедурами, которые разгрузили его от повседневной суеты. Свежесть и лёгкость после спа-процедур были на лице, когда он встретился со своим другом омегой Чимином, чьи интересы и вкусы были настолько богаты и разнообразны, как и у самого Тэхёна. Они отправились на шоппинг и вместе оставили бурю эмоций и впечатлений у продавцов в магазинах, превращая свою вылазку в нечто невероятное и всегда смешное. Несмотря на то что Чимин уже два года как счастлив в браке, он всё равно находил время для веселья в компании своего закадычного друга, с которым прошёл огонь, воду и медные трубы. Всё шло на ура, пока вечер не перешёл в ночь. Придя домой, Тэхён, еле держась на ногах от усталости и шальных пузырьков шампанского у себя в организме, решил подвести итог сегодняшнего дня. Он подошёл к белоснежной двери своего альфа-соседа и, достав из косметички свою самую яркую красную помаду и с самодовольной улыбкой, красивым почерком написал на ней своё послание: Душнила и лузер… ты собрал комбо, придурок! С (не)любовью К.Т. P.S Следующий ход за тобой, покажи у кого из нас стальные яйца. Или они у тебя для красоты? Довольный и гордый своим творением, Тэхён уснул в своей квартире, ожидая ответного хода.