Спасителя мира вызывали?

Когда из тостера с легким «дзынь» вылетают квадратики поджаренного хлеба, Джейми подпрыгивает, придавив к затылку распушившийся хвост и нервно оглядываясь по сторонам. Сколько лет у нее уже этот тостер, а каждый раз одно и то же, потому что мысли утром всегда где-то далеко. В это утро особенно. Сегодня важный день как для Лам, так и лично для них с этим блондинчиком. Как давно они в последний раз пели вместе? Джейми морщится, понимая, что вообще никогда. Вот потому-то ее нервы и ломают вдоль и поперек. Сегодня все должно пройти идеально. Так, чтобы рейтинг взорвался и пробил потолок. Трекпад подпрыгивает, как гений минуту назад. Джейми смотрит на него краем глаза, чтобы понять, нужно ли ей сразу отвечать. Нужно. Vorjokes.proud: Как ты, готова? Я, например, спеть могу на все сто, и даже двести, но ТМ точно припрется капать мне на мозги со своими танцульками MegaloJamie: У меня есть на этот счет идея. Vorjokes.proud: ??? MegaloJamie: Тебе не надо будет танцевать что-то непривычное, и при этом Трабл останется довольным и с целыми костями, полагаю. Vorjokes.proud: тебя его кости волнуют больше чем мои? что ты задумала? MegaloJamie: Возражения не принимаются, но не возражаешь ли ты повторить одну школьную пьесу на камеру? Только нам понадобятся космические спецэффекты, а мне — помощь «косички». Vorjokes.proud: Так, а у меня ещё есть выбор? И ее зовут Бритни. MegaloJamie: Разумеется, нет. (И первое, и второе). Обе группы прибывают в студию одновременно. Джейми нервничает, но по сравнению со вчерашним днем ей намного лучше, и парень по клипу тоже не падает в обморок, так что всё терпимо. Бутч, Шина и рыжая встают за инструменты, пока на Фолкса и Бритни наносят грим. Просмотренное вскользь, а потом ещё на пять раз, видео в сети, вырванное явно из контекста, как блондинка была подружкой Сиднея в школьные годы, натолкнуло Джейми на мысль. И оставалось только подкинуть эту мысль Джорданне, что с их не такими уж редкими переписками (у бабули на удивление оказалось много чего почерпнуть из музыкальных и сценических советов и даже как ухаживать за кошачьими) вообще труда не составляло, а пантокритам свойственно нравиться почти всё, что неожиданно — это в их природе. Ящера и уговаривать не пришлось. Трабл Мейкер был в восторге и удивился, как ему самому не пришла эта светлая мысль. Единственное, группам впервые придется играть без своих солистов, да еще и в команде, но они тщательно репетировали все эти дни, и готовы на двести процентов. Сидней мягко улыбается. Джейми чувствует, как нервозность отступает. — Как договаривались? — шепотом спрашивает парень, подмигивая. Джейми кивает. Она готова на всю тысячу. — Запись пошла! — восклицает звукорежиссер. Начинает играть мелодия. Они переглядываются, и Джейми, первая хватая микрофон, начинает петь, смотря в глаза Сиднею. — Ты думал, что знал меня? Что ж, приятель — я тоже. Сидней выхватывает микрофон себе, и, ткнув шатенку в плечо, продолжает куплет: — Я держал тебя в клетке, но ошибся. Не заметил зверя в человеческой коже. Ждешь: «прости меня?», Извини, но время нам не поможет. Джейми отбирает микрофон обратно и наигранно грубо отталкивает руку Сиднея во время танца правильно ставя шаги в подобии румбы, пока они обходят друг друга на импровизированной вечеринке. Массовка быстро собирается за спинами, перед камерами мимо мелькают целующиеся пары, которых не должны заметить взгляды ни одного из них: — Пролистал как книжку, выбросил не подумав? Знаешь, я никогда не сдаюсь, городскому шуму. Наоборот, ты облегчил себе самому задачу. Теперь беги, я найду тебя ночью, не будет иначе! Сидней, пытаясь забрать микрофон, тянет его на себя: Эй, послушай! Я бывалый, но не моряк! Скорее, пират в поисках, где новые лица и новые люди! Между нами уже не проходит линия паутины, никак. Мы оборвали связь, на разных концах игры, и мы больше не люди! Но если это опустить и отменить прелюдии, Мне будто есть тебе что сказать, хотя знаешь, напротив: Я встану на крышу и буду кричать, и пусть весь мир против! Джейми выигрывает в перетягивании микрофона на стойке между ними и запрыгивает на пуфик с ногами. На экране он виден камнем над пропастью, ветер рвет ее волосы от огромного вентилятора, пока Ньютон смотрит перед собой, где хмурость утра сменяется закатом. Они быстро переходят в другую сцену. Утро. Джейми проходит, стуча жезлом по решеткам в форме полиции, откуда к ней тянутся, но не могут поймать руки массовки, у края сцены она легко раскручивает на запястье наручники так, чтобы те не упали открытыми. За последней решеткой так же мельком видно Лил Би и Карлу, а в тени прячется Шина. В бас музыки слышится крик Бритни, сливающийся с голосом Вортекса на очередном: — Эй! Со мной что-то происходит, и я не могу сказать, Просто когда увидел ее, и она отвела глаза, Что-то сломалось во мне или переломилось, Скажите, что мне делать, ведь теперь двух слов не связать. Джейми как на зов оборачивается на камеру, где мельком представляет голограмму Сиднея за пустой решеткой. Ньютон непроизвольно усмехается этой мысли, но кадр слишком подходит общей теме. — И что-то так стучит в висках. Это ее голос? Нет, но кровь кажется сошла с ума. Я так привык заливать свою любовь стаканом виски А теперь не понимаю: Ненависть это или что-то близкое. Сидней легонько толкает загримированного Фолкса под колено в другом углу павильона, и Лил Би застреленным падает прямо на него, упираясь коленями в его ногу, так чтобы из его рубашки выпала фотография Джейми. Вортекс одной рукой берет снимок с мишенью и наставляет его на стену, он улыбается, прежде чем хладнокровно выстрелить и подходит к стене с нитями, ведущими к Джейми, в роли офицера полиции. — Просто я хочу кричать: не уходи, останься! Я ведь привык уже! Постой! И не возвращайся! Я запутался. В этой паутине нашей лжи. Дай выход мне! Или спусти уже без лифта сквозь этажи! Ньютон и зеленоглазый улыбаются друг другу, держась за руки, они идут к искусственному костру где-то у того самого обрыва и встречают руку Шины с гитарой (Эстевес очень нравится эта сцена, ведь она никогда не держала гитару Джейми, чтобы ещё и что-то сыграть на ней), руки обоих проходят мимо через ее ладонь и голограмма возвращается на пустой обрыв, где по-прежнему стоит Джейми в форме, пропевая свои строчки: — Я пролечу и от самого седьмого неба. Падать вниз? Это легко, просто я там ещё не была. Ни разу и без тебя, мне не хочется просыпаться снова. Это невыносимо, и я жду ночи, когда меня окутает холодом. В спину ей летит нож, девушка разворачивается. На припеве одной рукой упираясь в спинку, где нож проходит прямо у неё над головой, Сидней появляется в кадре и ловит её так, что микрофон (заменяющий нож) оказывается между ними и он поёт, заправляя Джейми прядку волос за ухо, чтобы на камеру было видно её лицо, и постепенно приподнимается: — А ты с криком в подушку зовешь меня долго-долго! По разным сторонам, ну и пусть! Джейми отталкивается от спинки дивана (камня на скале), выгибается навстречу, встает и щёлкает Вортекса по носу, поворачиваясь к камере около окна номера в отеле (ребятам очень понравился этот момент с резкими переходами из дня в ночь несколько раз): — Я говорила: опасность — это наша проблема. Нет? И вне ленты мы снова пытаемся прокрутить, Сидней становится у неё за спиной, притягивая микрофон вместе с рукой Ньютон, а другой держит её за талию: — Бесполезно! — Где я в мокрых кроссовках с эмблемой, А ты поворачиваешь часы И мы как будто снова вне времени! — Джейми запускает пальцы в свои волосы, проводя ими от лба к затылку, откидывая назад, напирает в ответ, и её лицо ближе, чем надо, к лицу его героя. Бритни быстро подбегает, чтобы заменить шатенку в красном свете клуба собой и оказывается так близко, что толкает парня собой, почти падая на него. Двое смеются как дети. Вортекс не теряется от смены одной девушки на другую, словно не замечает этого (для зрителя это будет интересным эффектом), когда шутливо ударяет Джонс по носу пальцем, за его спиной по-домашнему неряшливо брошена подушка и откинуто одеяло, парень подмигивает. — Подожди! Дай мне ещё эти два часа! Они последние, и я обещаю… Смена сцены и Вортекс вместе с Ньютон переносятся на крышу, где массовка и некоторые члены обеих групп лежат по разные стороны. Среди выживших только Лил Би стоит на коленях и направляет пистолет на блондина, но вместо того, чтобы отдать сигнал к выстрелу, Джейми бьет дулом Фолкса в спину и тот падает на крышу. И проводит им же по щеке Сиднея: — Поверну снова время назад! Прощай меня, или встречай на рассвете! Чего ты ждешь?! — Сидней перехватывает её руку, показательно рассматривая металлические когти и сосредоточивая ласковый взгляд на ней, когда они оба опускают глаза и замечают ее выпавшее на крышу удостоверение. Джейми подхватывает строчку: — Я в ожидании, когда прибудет ветер Заморозит сердце, душу, и я как луч заблудший В поисках своего угла, где будет что-то лучшее. А зачем? Когда телу не нужно даже часа, дня минуты. Сидней соединяет их лбы, словно отдыхая друг на друге, оба закрывают глаза, прежде чем он хватается за свою голову, делает движения, как будто рвет волосы и отходит. — Я снова задаю вопросы, и в моей голове нет места ничему! А может, всё же есть кому-то? — затем резко поворачивается и напирает вплотную к девушке. Джейми выхватывает руку и отталкивает Вортекса, он догоняет, но Ньютон выворачивается из объятий и отходит, нежно проводя рукой по щеке Сиднея, прежде чем наотмашь ударяет, и продолжает петь: — Стреляй навылет и время больше не ждет! Отбрось меня в прошлое! Это был наш последний полет! — она будто хочет убежать со здания и смотрит глубоко вниз города. Сидней подходит максимально близко к краю крыши, из-за спины. Холодно и собственнически приподнимает подбородок Ньютон, заставляя смотреть вперед; руки обоих в следующем кадре соединены одними наручниками, и блондин поёт в микрофон который она держит, смотря ей в глаза последний припев. Джейми, не отводя взгляда, делает выстрел… Куда-то ему за спину. Вортекс видит, как на камеру за его спиной в замедленной съемке падает Бритни. Сидней, придвигаясь еще ближе, смотря Джейми уже не в глаза, а на губы, шепчет финальные строчки, силуэт девушки исчезает в его руках такой же голограммой, которой постепенно разваливается весь оставшийся кадр. Когда звучит «Стоп, снято!» Бритни, которую так некстати пощекотала рука блондина за живот, наконец, не сдерживаясь, довольно смеется и это подхватывают остальные. — Вау, у нас получилось! — радостно произносит Сидней, откладывая микрофон и бутафорский нож аккуратно на столик рядом. — Да! — кивает Джейми, оставаясь со своими подругами, которые буквально прыгают на нее от радости. Вортекс протягивает кулак в сторону: — Извини за пулю, чувак! — и Лил Би отбивает его своим. — Нет проблем, — а затем оборачивается к Трабл Мейкеру, всё ещё зависшему где-то у камеры, но его танцующий хвост говорит всё и кроме. — Ну что, вы довольны таким фансервисом? — интересуется Фолкс, упирая руку в бедро. Трабл Мейкер молчит, хлопая глазами. — Чувак, челюсть потерял? — усмехаясь, спрашивает Джейми и хлопает его по плечу, проходя мимо с какой-то бутылкой в руке. — Я, честно говоря, потерял дар речи. Что ж, это несколько превосходит то, чего я ожидал от вас. И хотя вы не любите петь чужие песни, вышло совсем неплохо. Ах да, Джейми, прости, что сомневался в тебе. Девушка не успевает хоть как-то отреагировать, тут подскакивает продюсер картины. — Даже мне жарко стало, держу пари, зрители просто сгорят и возродятся перед своими экранами уже будучи вашими самыми преданными фанатами! Это грандиозно! Он еще продолжает сыпать комплиментами, когда в разговор вмешивается другая фигура, с визиткой «звукорежиссер». — Это было прекрасно, но нам ещё надо отдельно записать ваш звук, не во всех моментах микрофон хорошо передаёт голос. Пустим поверх студийную дорожку. Вы сможете ещё раз так спеть? Джейми и Сидней переглядываются с разных концов павильона и одновременно говорят «да». — Отлично, тогда следуйте за мной. Когда они уходят, ко все еще чрезмерно довольному Трабл Мейкеру, с еще более хищной улыбкой, чем обычно подходит ведущий местных новостей Корки Шимадзу в своих неизменных темных очках. — Обалдеть, почему ты не привёл их ко мне раньше? — спрашивает он, утирая лоб салфеткой. — Они были не готовы, — многозначительно отвечает ему Трабл Мейкер, делая вид, что маникюр на собственных когтях волнует его больше всего на свете. — Ну, сейчас точно готовы! На все двести! Мы просто взорвём телеэфир и обложки журналов! Это так здорово!!! — На то и был расчет, босс… — хмыкает пантокрит. — Это будет бомба.