Me and the devil

Свечи. Пунш. Тыквы, пожирающие тебя своим пустым и неживым взглядом. Паутина. Устрашающие украшения. Оркестр, играющий затяжные напряжённые мелодии. Люди в масках. Вечные маски. В жизни, на празднике. Человек не может жить с собой настоящим. Вечно примиряет на себя маски других — такова проблема людей. Сначала они гонят прочь из общества людей, которые чем-то отличаются, а потом создаётся культ идеализма. Сейчас, на приеме мастера Дилюка, люди ведут себя иначе: маски их скрывают лицо, позволяя на один вечер расслабиться. – Добрый вечер, Лиза, — послышалось сбоку. Женщина слегка обернулась и увидела Джинн. – Милашка, — с улыбкой произнесла Лиза, в знак приветствия потрогав ту за предплечье. — Я как раз искала тебя. Здесь до ужаса скучно и невыносимо. Везде эти тыквы, — фыркнула она, на что получила смешок со стороны Джинн. – Боюсь, мне придется покинуть тебя ненадолго. У меня с мастером Дилюком и предвестником, что прибыл сюда, будут переговоры, — прошептала она ей на ухо, приблизившись, дабы никто не узнал. — это конфиденциальная информация. Лиза смутилась. Опять эти предвестники. Вечно лезут в дела Мондштата. Крысы. Что же вы задумали, раз пошли на переговоры? – Удачи вам. Я буду держать за вас кулачки, — пурпурная ведьма сжала в руке ладонь Джинн в приободряющим жесте. – Спасибо, — Джинн отпрянула от подруги и, заправив прядь золотистых волос, удалилась. Лиза от скуки решила прихватить бокал вина из погребов винокурни. Но не успев отойти от фуршета, кашель сразил её горло. Вновь приступы. Вновь боль в грудной клетке. Протискиваясь через толпы людей, она наконец-то вышла в пустующий коридор винокурни. Людей здесь практически не было. Женщина открыла дверь в неизвестную ей комнату. В ней одиноко стояли стеллажи книг, диванчик, кофейный столик и покоящиеся на тумбе цветы в вазе. Видимо, это комната для отдыха. Лиза захлопнула дверь. Очередной приступ кашля донёсся из её горла. Она подошла к окну, рассматривая чудесные виноградные сады, освещенные фонарями. Ладонь её легла на оконную раму. Комнату освещал лишь канделябр на столе: было несложно увидеть себя в отражении окна. Время слишком скоротечно. В уголках её глаз появились небольшие морщины. Хотя не будешь же ты вечно молодой, Лиза... Судьбу не изменишь. Что было бы, если бы не та книга? Жила бы она по-другому, зная, что ее дни не сочтены? Кто знает, возможно, завтра её и не будет вовсе. Каждый день она живёт так, будто последний. Каждый день прокручивает в голове любимые моменты. Каждый день на протяжении многих лет. Ручка двери повернулась и дверь стала открываться. Женщина слегка отпрянула от окна. Не успев повернуться, она увидела в стекле его. Того, кто перевернул её молодость против часовой стрелки. Она развернулась, прижимая ладонь ко рту. Мужчина, держа дверную ручку, застыл. – Доброго дня, Лизонька, — монотонно произнес мужчина. – Зандик? — сердце её стучит с бешеной силой. Она узнает эти глаза, залитые самой чистой кровью, из тысячи других. Его взгляд стал суровым и твердым. Сейчас перед ней стоит явно не тот Зандик. И всё ещё она не может назвать его монстром. Даже после того, как узнала о тех вещах, что проделал этот человек в Академии: что-то в глубине её души видит в его отражении хорошее. В уголках её глаз начали собираться горькие слезы, которые через секунду хлынули по её розоватым щекам. Мужчина плотно закрыл за собой дверь. Он начал идти к ней навстречу. Библиотекарша закрыла лицо руками, дабы не видеть его не дать увидеть себя такой, беззащитной и потерянной. Дотторе подошёл слишком близко. От него несёт каким-то дорогим, но приятным парфюмом. Предвестник легко избавился от перчаток. Лиза попыталась отойти, но её бесцеремонно заключили в объятия. Типичный Зандик. Его рука коснулась русых длинных волос. – Душа моя, — выдохнул он, но его перебил громкий плач. Рука на ее спине сжалась слегка сильнее. – ТЫ... ТЫ БРОСИЛ МЕНЯ, — закричала она, но не отошла, не убежала. Они, чёрт возьми, стоят на хрупком и ветхом мосте, одно неверное движение — мост рухнет. – Не-ет, — Дотторе погладил её волосы. — Конечно нет. – Ты ушёл, ты бросил меня! — она уткнулась ему в грудь. — Я не получила ни весточки от тебя! А ведь я ждала... — хрипло произнесла она. Ох, Лиза, какая же ты сейчас хрупкая и невинная. С лёгкостью прильнула в мои руки, не отвергла. А ведь ты, наверняка, не знаешь, какой я монстр. – Что ты, душа моя, я бы никогда тебя не бросил. Всё ещё вспоминаю тебя суровыми ночами. Я не хочу подвергать тебя опасности, Лизонька, — она подняла голову. Её заплаканные глаза отражают всю боль, что она пережила. На лице его возникла слабая улыбка. Женщина взглянула на его грудь. Зря. На его правой груди красовалась печать фатуи. Глаза её сузились. – Зандик, ты... — она оттолкнула его от себя. А ведь сегодня должны быть переговоры фатуи. Неужели он один из этих шавок Крио Архонта. — ты служишь Снежной? – Да, — сухо ответил он. Минчи сжала подол своего черного платья. Глаза скоро станут до ужаса красными... Он вошёл в её жизнь бесцеремонно. Снова. – Теперь я больше не Зандик, а - Иль Дотторе. Пред тобой второй предвестник Фатуи. – Так это с тобой Джинн и Дилюк должны были вести переговоры сегодня... – Верно, прямо сейчас, — он столкнулся с её стеклянными изумрудными глазами. — Боюсь, это очень долгая история, милая. – Ты ставил опыты над бедными детьми? — растерянно произнесла она, дрожащим голосом. В ответ лишь глухое молчание. — Хорошо, — кивнула она и двинулась отсюда прочь. Он схватил ее запястье. – Лизонька... – Отпусти, не хо... — не успев договорить, из груди выбился кашель. Минчи судорожно схватилась за грудную клетку рукой. – Ты... Всё нормально? — выдавил через силу он. – Всё просто прекрасно! На мне всего-лишь проклятье, которое отняло у меня половину моих дней! — крикнула она и со всех сил двинулась наружу. За пределами комнаты все стало по-другому. Музыка доносилась отчётливо. А дальше всё, как в тумане. Она лишь помнит Джинн, с которой она столкнулась в саду. Помнит, как оказалась дома. Как вынула бутылку вина из шкафа. Вот почему ей так не везёт с парнями? Сначала Зандик, а потом... А потом никого, ведь чувства сохранились даже через года. Она помнит, как он бегал за ней в Академии. Помнит их первый разговор. Первое свидание. Помнит, как он приносил ей каждое утро одну свежую алую розу. Помнит всё до единой мелочи. Но всё разрушилось в односчастье, когда он решил ставить опыты незаконно. Конечно, она предупреждала его. Но он так и не опомнился. Его глаза были наполнены сожалением, когда они в последний раз виделись. Когда жандармы самолично спроваживали его из Академии. А дальше пустота и вечная темнота. В дверь послышался стук. Лиза, поправляя ночную рубашку, двинулась в сторону двери. Вряд ли воры или кто-нибудь подобный стал стучаться... Верно? Она лениво открыла дверь. Первое, что бросилось ей в глаза — розы. Алые розы. Лиза взглянула на возвышающуюся фигуру. Вновь Зандик. Или лучше его называть Дотторе? – Благодарю, Лизонька, — он бесцеремонно зашёл в дом, закрыв за собой дверь. – Я не желала тебя видеть, Зандик, — устано вздохнула она. – Прости меня, душа моя, — он положил букет на тумбу. — Я готов тебе всё рассказать. Хочется его ударить, выгнать, но, ужас, что-то скребёт на душе. И в один миг расстояние между ними сократилось. Его холодное дыхание на её щеке отозвалось мурашками по коже. Предвестник аккуратными движениями пальцев коснулся её подбородка, приподнял голову к себе. Последнее, что успела увидеть Лиза - это манящие глаза. Мужчина резким движением впился в её губы. Страстно, но с глубокой нежностью, словно передавая все свои чувства ей. Библиотекарь схватилась за рукав его мантии, готовясь отпрянуть, но отчего-то передумала. Отчего-то в её животе ожили бабочки. Ненависть — это не менее надежный способ привязаться к человеку, чем любовь.