Глава 2
Сара
— Назови три приятные вещи, которые произошли с тобой сегодня, — сказала доктор Лайтфул во время нашего очередного сеанса. Осень вступила в свои права, окрашивая Нью-Йорк в невероятные краски. Раньше я особенно любила эту пору года. Именно сейчас можно подметить множество прекрасных пейзажей, которые так и хочется повторить на холсте. Когда-то. Но не сейчас. — Сара? Я посмотрела на своего терапевта, отводя взгляд от вида за окном. -Да, извините. Я просто засмотрелась на красивый пейзаж. -Ты говорила, что рисуешь, — ухватываясь за тему сказала она. В целом нашу терапию можно назвать успешной, потому что мне стало легче находится в обществе других людей. Но я все еще не была прежней. Наверное, никогда не буду. -Рисовала, — поправила ее я. -Почему не хочешь вернуться к своему хобби? Ты же училась в художественном колледже? Я кивнула, не зная что ответить. Сначала мне не хотелось вообще выходить за пределы дома, а потом… Потом я просто перестала думать об этом. Словно это увлечение принадлежало другой Саре, а нынешняя я не заслуживала на это. Художественная комната так и оставалось запертой. Максимус больше о ней не упоминал. Мы вообще едва ли сказали больше несколько десятков предложений за эти месяцы нашего брака. Он молчал и меня это устраивало. Я не хотела навязываться. -Вернемся к трем приятным вещам, — сказала доктор Лайтфул, заставляя меня задуматься а есть ли вообще что-то хорошее в моей серой обыденной жизни. -Давай начнем с чего-то маленького. Какой завтрак ты приготовила себе сегодня? Он тебе понравился? -Я не готовлю себе завтрак, — ответила я на автомате. — Максимус всегда оставляет мне его перед тем как уйти на работу. В кабинете повисла неловка тишина. Я почти не упоминала о своем муже во время наших сеансов. -Это очень мило с его стороны, — услышала я ее комментарий, который заставил меня прыснуть. -Он делает это потому что… — я не договорила, обрываясь на полуслове. И правда, зачем он это делал? Я его не просила и сама никогда ничего ему не готовила. -Это явное проявление заботы, — сказала мой психолог, выжидательно смотря на меня. -Максимус не заботиться обо мне. -Что заставило тебя так думать? И вправду что? Я никогда не думала об этом, о том, что он чувствует и чувствует ли вообще. Порой мы могли не видеться неделями хотя жили в одной квартире. -Он не ищет моего общения, — сказала я первое, что пришло мне на ум. Его устраивало наше молчаливое сосуществование. -Что заставило тебя так думать? — снова повторила свой вопрос женщина. — Некоторым мужчинам сложно первым проявить инициативу. -Он не такой, — сказала я, слегка улыбаясь. Хоть мы и не учились в одном классе, но я помню его в школьные годы. Задорный сорвиголова. Девчонки бегали за ним толпами и он не смущался пользоваться их вниманием. -Просто подумай об этом, — сказала она, возвращаясь к предыдущей теме. — Можно ли оставленный завтрак отнести к приятным вещам? Что ты почувствовала, когда увидела оставленный завтрак на кухне? Я даже не задумывалась об этом, воспринимая это как должное. Но ведь Максимус не обязан был это делать. -Да, это можно назвать приятной вещью, — сказала я. — По дороге сюда я покормила уток в парке. Мне нравилась природа и парки. Они успокаивали. -Отлично. И третье? Я задумалась прежде чем ответить. -Сегодня на улице мужчина случайно задел меня плечом и я не испытала испуга или отвращения. Это было секундное прикосновение на которое раньше я бы даже не обратила внимание. 5 Авеню всегда была оживленной и на пешеходном переходе тебя запросто могли сбить с ног. Сейчас это же было для меня прогрессом. Первое время я дергалась от любого рода прикосновений. -Это прекрасный результат, значит наши беседы проходят не зря. Я кивнула в ответ. -Я хочу что бы ты подумала о своих близких и их заботе о тебе, — сказала она напоследок. Я снова кивнула, выходя из кабинета. Последняя фраза была весьма странной. Я уже собиралась вызвать такси, потому что папа строго запретил мне пользоваться метро, как увидела что мой телефон засветился от входящего звонка. Максимус. Он никогда мне не звонил. -Да, — сказала я поднимая трубку, ощущая легкую тревогу. В чем заключалась причина его звонка. -Сара, — сказал он своим глубоким голосом, — твой сеанс уже закончился? Все хорошо? -Да, ты что-то хотел? — спросила его я, запоздало понимая насколько грубо прозвучал мой вопрос. На секунду повисла пауза, прежде чем он ответил. -Примо заберет тебя, не вызывай такси, — сказал он, его голос звучал более отрешенно чем раньше. -Зачем? Я доберусь сама… -Сара… -Нет, правда. Я не хочу никого отвлекать от дел. -Сара, — сказал он с большим напором. — Фальконе атаковали один из наших ресторанов, — на миг я забыла как дышать. Папа? Флавио? — Не твоего отца, но он находится недалеко от тебя. Я не хочу чтобы ты рисковала, но я не в городе и не могу тебя забрать. Пожалуйста, дождись Примо, хорошо? Фоном была слышна какая-то ругань и звуки сирен. -Сара? — снова спросил он меня. -Да, конечно, — сказала я. Я не была самоубийцей. Максимус попрощался и только когда я услышала гудки, поняла что не спросила его все ли в порядке. Пострадал ли он? Тебя это не должно волновать, Сара, ваш брак — фикция. Но почему тогда я чувствовала себя виноватой? Я не желала ему зла, сказала я сама себе. Заметив машину Примо, я приветливо улыбнулась ему. Мы были одноклассниками и довольно часто работали в паре над проектами. Или проще говоря я объясняла ему темы и делилась домашкой. Примо не ответил на мою улыбку, скупо кивнув в сторону пассажирского сидения. Я его чем-то обидела? Мы ехали ко мне домой в гробовой тишине, что было для него несвойственно. Обычно младший Тревисан был той еще болтушкой, которому порой сложно было закрыть рот. Мы поехали объездной дорогой, ожидаемо попадая в пробку. Молчание заставляла воздух в салоне электризоваться. Я вспомнила совет доктора Лайтфул о том, что в случае недопонимания лучше открыто спросить чем додумывать. -Я тебя чем-то обидела? — спросила я Примо. Он сжал руль сильнее, отвечая не сразу. -Нет. -Точно? -За исключением того как ты ведешь себя с моим братом, — добавил он с ноткой злости, от которой у меня прошел холодок по спине. -Наш брак тебя не касается, Примо, — сказала я, стараясь унять дрожь. Он не причинит мне вреда. Он просто не знает всей картины. Я была почти уверена, что он знал что произошло со мной, но вряд ли он знал что мой брак был фикцией. -Не касается, — повторил он мои слова. — Но это не отменяет того факта, что ты ведешь себя как эгоистичная сука. Я вздрогнула от его слов и заметив это он глубоко вздохнул. -Обижайся на меня если хочешь, но это правда. -Открой машину, Примо, — попросила я, не желая слушать. Я никогда не была эгоисткой. -Ты сама спросила и теперь даешь заднюю? — услышала я его вопрос. — Я знаю ваш уговор, хоть и не понимаю его. Дерьмо произошло с тобой, Сара, и мне жаль, правда жаль. За такое убивают и Макс подарил тому ублюдку быструю смерть. Никто не ожидал от тебя что ты бросишься к ему в объятия, но что на счет простого человеческого отношения? Разговоров? Ты даже не удосужилась прийти к нам на ужин. Я понимаю наша семья не ровня… -Замолчи, — прервала его я. — Замолчи, пожалуйста замолчи. Прекрати говорить это, — сказала я, хватаясь за пассажирский ремень. Мне было сложно дышать. Каждое его слово пронзало меня словно нож. Примо уставился на меня, в его глазах читался ужас. -Сара, я не хотел… -Открой дверь, — попросила я, дрожащими пальцами отстегивая ремень. -Сара… -Пожалуйста, — прошептала я, ощущая как слезы текут по мои щекам. -Это не безопасно. -Мне все равно! — закричала я. — В самом худшем случае я облегчу жизнь твоему брату, избавив его от бремени. Вот кем он видел меня. Послышался щелчок и я наспех вышла из машины. Свежий осенний воздух помог мне прийти в себя и я быстрым шагом направилась домой. Машинально открывая дверь я направилась в свою комнату, давая волю слезам. Действительно ли Максимуса ранило мое поведение? Спустя несколько часов послышался щелчок входной двери и впервые за все время нашего замужества я решила спуститься. Предварительно умывшись, стараясь скрыть свои заплаканные глаза я намеревалась прояснить ситуацию с Максимусом, пресекая ложные ожидания. -Максимус, — тихо сказала я, замечая его в гостиной. На кофейном столике лежал медицинский набор для накладывания швов. Его губа была рассечена, а на руке красовался глубокий порез, окрашивая его рубашку в алый цвет. -Сара, — сказал он приглушенно, продолжая распаковывать набор. -Я хотела… — начала я не зная, какие слова подобрать. -А, конечно. Тебе что-то нужно и теперь ты вспомнила обо мне после несколько месячного игнорирования. Я почувствовала словно меня ударили. Возможно, было бы легче если бы он меня ударил. -Что ты хотела? — спросил он, более нежным голосом. -Ничего, — пошлая я на попятную. — Забудь. — Примо просто неправильно все истолковал и если я сейчас расскажу о нашем разговоре, то только спровоцирую конфликт между братьями. -Извини, — сказал он, поднимаясь чтобы посмотреть мне в глаза. Его глаза были интересного янтарного цвета, такого же как у его отца и брата, который можно получить лишь при правильной пропорции желтого и оранжевого. — Я не хотел на тебя срываться. Сегодня был просто паршивый день. Я не имел этого в виду. Но это было правдой. Это было больно, потому что это было правдой. -Я понимаю, — сказала я. — На самом деле это я должна просить прощения. Мне просто нужно чуть больше времени, — добавила я. — Я хочу чтобы наш брак был приемлемый для нас обоих, даже беря во внимание то что он фиктивный. Максимус дернулся от последнего слова, словно я ударила его. -Мы бы могли поужинать с твоими родителями на следующих выходных, — предложила я. -Что случилось, Сара? — спросил он меня, ловя мой взгляд. -Ничего, — быстро ответила я. -Примо что-то сказал тебе? — спросил меня Максимус, словно читая мысли. Не зря он был исполнителем как и его отец. -Нет, — солгала я. -Я поговорю с ним, — сказал Максимус, поднимаясь, явно забывая о своем порезе. -Нет, не нужно, — быстро затараторила я. — Он просто волнуется за тебя, вот и все, — я не желала Примо зла, я знала что он сказал это на эмоциях. Для меня стало ужасным открытием что частично он был прав. Я зациклилась на своей боли не думая о чувствах других. Максимус смотрел на меня удивленным взглядом и только несколько миг спустя я поняла причину. Я держала его за предплечье в сдерживательном жесте. Мои пальцы касались его оголенной кожи, ниже закатанных рукавов, покрытой чернильными узорами. Его кожа была теплой, почти горячей на фоне моих ледяных пальцев. Я не прикасалась ни к кому первой уже много месяцев, опасаясь реакции своего тела. И вот я сделала это. Что я почувствовала? Потребность привлечь его внимание. Ни страха, ни отвращения. Словно это был естественный жест. На самом деле он таким и был. -Прости, — сказала я, отдергивая руку. — В последнее время мои руки словно ледышки. Максимус отреагировал не сразу. Я заметила как расширились его зрачки прежде чем он прокашлялся, возвращая контроль. -Ты говорила об этом с твоим врачом? — спросил он меняя тему. Я непонимающе посмотрела не него. — Ты замерзаешь, это не нормально. -На улице осень. -Так было и когда мы поженились. Наша свадьба была жарким июльским днем, но в тот день мне было холодно как в самый зимний день в году. -Я спрошу об этом, — сказала я, не желая спорить. Я все еще принимала успокоительные чтобы унять свою тревожность но зачастую делала это из привычки чем из нужды. — Тебе нужна помощь с твоей раной? -Нет, — сказал Максимус, пряча от меня свой взгляд, садясь на диван, кладя ногу на ногу. Это было странно, потому что я никогда не видела чтобы он сидел в такой позе. — Иди отдыхать, Сара. Непрозрачный намек что он устал от моей компании. Это не удивительно. Зачастую когда он находился в компании какой-то девушки, то она вынуждала его улыбаться. Я кивнула направляясь к лестнице. -Мама будет рада увидеть тебя в гостях, — услышала я его голос, который звучал слишком напряженно. -Конечно, я тоже. Доброй ночи, Максимус. -Доброй ночи, Сара. Поднимаясь наверх и ложась в кровать я осознала, что сегодня мы сказали друг другу больше слов, чем за последние несколько месяцев вместе взятых. Поняв что моя тактика игнора не принесет никому пользы, я заставила себя пообещать самой себе что поработаю над своими социальными навыками. Даже если этот брак был фиктивным, это не означало, что я должна делать из Максимуса врага. Это лишь усложнит нашу совместную жизнь у которой не было альтернативного варианта. Наш уговор связывал нас друг с другом до самого конца.