танцы, письма и кони

— Чанбин, хватит. Я повторять не стану — сватавство состоится. Мое последнее слово, — строго смотря на сына сверху вниз, твердила женщина, прорезая рукой воздух, дабы выглядеть как можно эмоциональнее и строже. Ее губы сжались, а брови хмуро свелись к переносице; все в ней указывало на ее статус и гордость: прямая осанка, аристократичный наряд и убранная прическа, взгляд, который означает лишь одно: «я тут главная». — Как скажешь, матушка, — подняв голову вверх, кивнул женщине Чанбин. Она недоверчиво проследила за его глазами и, все же кивнув в ответ, скрылась за дверью спальни сына. Парень издал тяжёлый вздох и поднялся с кровати, попутно доставая лист пергамента и перо с чернилами, и принялся писать письмо для своего недавнего знакомого, которого желал лицезреть на своем празднике. Чанбин и Ёнбок познакомились около двух месяцев назад во время прогулки по красочному базару. Обычно для Со неприемлема самостоятельная покупка продуктов к ужину, но так вышло, что родители не проследили за этим должным образом и их сын, вылезший из дома за кухаркой, оказался здесь. Чанбин редко видал такие красоты обычной людской жизни: без золота, блестяшек и рюшек, без правил на любое движение и слово, без слежки за осанкой и лицом. Все то, что он ненавидел в своем доме и жил с этим с самого детства уходило на задний план и забывалось, потому что перед глазами было совсем иное. Яркие и шумные толпы людей заполняли весь рынок, скитаясь от одной лавки к другой, все кричали и резвились, в центре пели и танцевали, веселя уставших и голодных крестьян. Жизнь тут кипела. Чанбин заряжался этой атмосферой улицы и приближался все ближе к самому эпицентру, где все собирались, чтобы посмотреть на выступления смельчаков, не знающих куда девать свои знания и таланты, ведь на них не заработаешь и гроша. Маленькие дети, пробегавшие мимо с хлебом в руках, останавливались поглядеть на пляски и хороводы, восхищённо разевая рты и махая выступающим. И Со был среди них. Он смотрел на то, как мальчишка в красивых белых одеяниях хватал детей за руки и кружил вокруг себя, напевая какую-то мелодию. Смех со всех сторон наполнял базар, придавая ему ещё больше приятной атмосферы. Парень в белом подбегал к людям и тянул за руки вперёд, приглашая закружить всем вместе хоровод. И дети и взрослые покорно и с улыбкой шли за ним, крепко хватались друг за друга и кружили. Кто-то из девушек вышел в центр круга, показывая свои возможности в танце, а за ней выбежал невысокий юркий парень, подхватывая девушку за талию и двигаясь в такт с ней. Чанбин следил за этим с непередаваемым восторгом, стараясь отпечатать этот момент в своей памяти на долго. Представления длились ещё около получаса, за которые принц ни разу не сдвинулся со своего места, продолжая мечтательно глядеть на счастливых людей. Они были такие свободные, словно пушинки, развивающиеся по ветру. Ему хотелось также. Не было желания возвращаться в поместье, снова за ужином слушать наставления от родителей и новые сборники правил поведения для молодого статного принца. Чанбину это ужасно осточертело: хотелось лишь забыть всю свою жизнь и без зазрений совести выйти в центр хоровода и станцевать. Что-то глупое, с повторяющимися движениями, без какой-либо подготовки, но такое свободное и забавное. Парень в белом наряде, постоянно мелькающий перед глазами Чанбина в этой суматохе, почему-то резко пропал из виду, заставляя Со хмуриться и озираться по сторонам в поисках. Ему он больше всего понравился: такой простой, лёгкий, словно белое перышко. По его отношению с народом было понятно, что они все его любят и уважают, кем бы он не являлся. А выглядел он явно не как крестьянин: одет в мантию из дорогих тканей, волосы уложенные и собранные в хвост, цвет кожи бледный, почти белоснежный, но не от голода, как у некоторых людей с базара. Парень весь светился, словно только зажженная свеча. — Вы не любите танцы? — раздался голос позади Чанбина, заставляющий вынырнуть его из своих мыслей и обернуться, понимая, что обращались к нему. Белоснежный парень улыбался, склоня голову на бок. Пару прядей его волос вырвались из хвоста после танцев, неуклюже путаясь на голове, но выглядел он всё ещё очаровательно, приковывал к себе внимание Со, — стоите, кажется, тут с самого начала, но ни разу не присоединились. Было настолько плохо? — Что вы, конечно нет, — поспешил переубедить его принц, мотая головой в стороны, — вы были превосходны. — Правда? — ещё ярче улыбнувшись спросил парень, и, дождавшись кивка, поклонился, протягивая руку, — Ли Ёнбок. — Со Чанбин, — поклонившись и пожав руку парня в ответ, представился принц, — рад знакомству. Тогда они гуляли по базару до позднего вечера, узнавая друг о друге все, что можно было узнать. Оказалось, что Ёнбок тоже принц, живущий совсем неподалеку от рынка, он рассказывал, что часто заходит сюда ещё с раннего детства, чтобы потанцевать с народом, спеть им песни и покормить их хлебом. Крестьяне давно знают о его простодушии и сердоболии, изредка сами приходят в их семейный дворец, прося помощи, ведь знают, что им ни за что не откажут. Чанбина это восхитило до глубины души. В их поместье люди стараются не суваться: хозяева строги и черствы, никогда не помогут без своей на то выгоды, будут смотреть на чужих и бедных людей с презрением в глазах. Ему бы хотелось, чтобы его родители были хоть на малую долю похожи на семейство Ли. Чтобы народ не боялся их, ведь Чанбин не такой, как его родители: он хочет быть наравне с крестьянами, помогать им и кружить вместе хоровод на центральной площади. Но попробует он только заикнуться об этом — с дому больше не выпустят. Юноши дошли до белоснежной кареты, обрамленной золотом, на которой смиренно ожидал кучер, и снова поклонились друг другу. Чанбину уже давно пора вернуться. Ёнбок пообещал отправить голубя лично для него и, улыбнувшись, скрылся в толпе. Со проследил за светлой макушкой парня, выделяющейся из всех людей вокруг, и залез в карету, тепло улыбаясь в пустоту. Этот день стал началом их дружбы. Ёнбок правда отправил письмо на следующий день, гласившее лишь: «Мой дорогой, Со Чанбин! Надеюсь увидеться ещё раз на том же месте. Потанцуешь со мной?». И Чанбин потанцевал: глупо, неуклюже, путаясь в ногах, но получая в ответ руки помощи от каждого оттуда. После этого два принца стали часто списываться друг с другом, реже — встречаться на базаре, потому что сбегать из дома Со не мог также, как Ёнбок. За эти три месяца они стали друг для друга довольно близкими людьми. Белобрысый парень, так трепетно относившийся к Чанбину, показавший ему все красоты обычной людской жизни, писавший ему письма каждый день, танцующий с ним за руку с улыбкой на лице — его такой драгоценный и хороший друг. С Ёнбоком ему было легко, так свободно, как никогда и ни с кем больше. Чанбин открывался ему и сам себе с новой стороны и ему определенно нравилось это. После тяжёлого разговора с матерью только мысли о друге помогают Со успокоиться. Вырываясь из воспоминаний, он тяжело выдыхает и, окунув перо в чернила, пишет письмо: «Мой дорогой Ли Ёнбок, как ты? Надеюсь в добром здравии готовый танцевать без остановок. Ведь я хочу пригласить тебя посетить наше семейное мероприятие завтрашним вечером, где обещаю, что станцую с тобой столько раз, сколько пожелаешь. Прошу, не отказывайся. Твой Со Чанбин.» Поместье украсили в белых тонах, посадили в угол оркестр и насильно усадили Чанбина в центр на трон, возвышающийся над всем. Зал стал наполняться людьми, в особенности девушками, которые по виду были на лет десять моложе самого Со. Шестнадцатилетние леди со своими родителями вставали в очереди, дабы поговорить с матерью Чанбина и восхвалить свою дочь. Им нужно было поскорее выдать девушек замуж за богатого принца, не спрашивая их мнения. Со знал, что когда-нибудь ему придется жениться на женщине по указанию родителей, но он невинно надеялся, что это случится по любви, как из книжек про принцесс. Но, сидя на дурацком белоснежном троне и наблюдая за собиравшимися на празднике девушками, в голове отчаянно била мысль о том, что его мечте не суждено сбыться. Что теплоту и нежность он не испытывает ни к кому из присутствующих. Его это ужасно удручало, хотелось подняться со своего места и убежать отсюда. Из этого поместья и от родителей. Больше не слышать ничего про сватавство. А потом со светлой улыбкой в зал зашел его собственный гость, его принц. И трепет разлился по всему телу, выражаясь беглыми мурашками на руках. Тогда на душе стало тепло. Их глаза нашли друг друга в этой толпе и Ёнбок, положа руку на сердце, склонил голову в поклоне. И Чанбину стало наплевать на то, что подумают все остальные. Его принц пришел сюда, так почему Со должен сидеть на вершине и смотреть на него сверху вниз? Ёнбок этого не заслуживает. Он заслуживает внимания, яркой улыбки, танцев до дрожжи в ногах и теплой руки. Поэтому Чанбин проходит через толпы людей, пытающихся поговорить с ним, и подходит к смиренно ждущему принцу. Ли красив как белоснежная роза: его блондинистые длинные волосы распущены, вьющиеся к концам, одежда вся белая с небольшими золотыми вставками, и яркая ослепительная улыбка. Настоящий принц. — Ты превосходен, — заметил Чанбин, заправляя прядь волос Ёнбока за ухо, и оставляя руку на его щеке. — Благодарю, — кладя свою ладонь поверх руки принца и поглаживая ее большим пальцем, Ли оглянулся по сторонам, — в письме ты не уточнил по какому поводу мероприятие. — Матушка ищет мне невесту, — с горечью в голосе поведал другу Чанбин, — но это неважно, главное то, что ты пришел. — Как я мог тебе отказать? — смотря в глаза Со, сказал Ли, — теперь и ты не отказывай мне. Пойдем потанцуем, — и не дожидаясь ответа потянул парня за руку в центр зала, сразу заведя в танец. Это было великолепно. Ёнбок, прижимающийся к Чанбину и обнимающий его за плечи, и руки Со, сжимающие талию принца. Они двигались медленно, пока Чанбин старался выровнять дыхание и вслушаться в мелодию, Ли, положа голову на грудь парня, улавливал ушами удары его сердца. Лицо Со приобрело розовый оттенок от такой близости со своим другом. Люди вокруг замерли, с ужасом в глазах глядели на них и шептались. Вскоре все испуганно отошли, оставляя в центре лишь двух принцев кружится в своем собственном танце. Музыка продолжала доносится по всему залу, и, несмотря на все эти взгляды, они продолжали существовать только вдвоем, продолжая медленно двигаться. Но долго наслаждаться друг другом они не смогли: подбежавшая женщина резко вырвала Чанбина из объятий, звонко ударяя по его щеке, разнося звук эхом по всему залу. Оркестр затих следом, оставляя за собой звон в ушах и глухую тишину. — Что за околесицу ты творишь? Хочешь родную мать довести до гроба? — кричала женщина, махая руками в разные стороны, била кулаками сына в грудь и почти плакала, — позор! Ты просто позор семьи! Отец Со подбежал сзади, хватая жену под руки и уводя от Чанбина. Тот поднял голову на него, надеясь увидеть в глазах папы хоть что-то хорошее, но там было лишь одно разочарование. Да и плевать, раз они так легко отказываются от своего ребенка, то и ребенок сделает это также. Он уже устал потакать им во всем, следовать любому приказу, лишь бы угодить. Достало. — Хватит, — начал Чанбин, с уверенностью в глазах смотря то на матушку, то на отца. Они замерли, с презрением смотря в ответ, но замолчали. Со аккуратно взял рядом стоящего Ёнбока за руку, переплетая их пальцы. Их нежные и испуганные взгляды на секунду встретились друг с другом, но Чанбин постарался успокоить его, гладя пальцами ладонь, — раз так вышло, что вы не хотите слушать меня, то я уйду. С ним. — Ты не посм- — Посмею. Прости, матушка, это не я положил этому начало. Мы уйдем и вы забудете о своем позоре, хорошо? — поворачиваясь и с улыбкой глядя снова на Ли, Чанбин продолжил, — я не должен испытывать никаких чувств, знаю. Но это не в моих силах заглушить всю нежность и трепет, которые я чувствую, когда смотрю на тебя, держу за руку, танцую. Ты стал моей причиной двигаться и пойти против всех. Мой дорогой Ли Ёнбок, прошу, не отказывайся: пойдем со мной. Все вокруг застыли, время замерло, давая им возможность со всей своей любовью смотреть друг на друга. И не было кричащей матери, испуганных вздохов, доносящихся из толпы, презираемых взглядов. Были лишь их сплетённые руки и сбившееся дыхание. И Ёнбок кивает, с улыбкой, несколько раз подряд, но он соглашается. — Как я могу тебе отказать? — снова повторяет он и, оглядевшись по сторонам, останавливает на секунду взгляд на родителях Со, хмурит брови, и крепче сжимая руку принца, ведёт его в сторону выхода из поместья. Чанбин идёт за ним молча, гладит по руке. Они не успевают ничего обсудить, когда к ним сразу же подбегает невысокий парень, поднимает вверх палец и старается отдышаться. Чанбин узнает в нем того юркого танцора с базара. Ёнбок опускает из хватки руку и тянется помочь парню, но тот, все же отдышавшись, поднимает голову и начинает тараторить: — Конь, я вам дам одного, вы скачите отсюда поскорее. Главное аккуратно, не попадаясь на глаза, иначе нам все грозит расправа. Мой жеребец хороший, вы его кормите только, — он замолчал, переводя глаза с одного принца на другого, что с непониманием смотрели в ответ, — что? — Хан, — начал Ли, положа руки на плечи пастуха, — эти кони — твой заработок, мы не можем принять его. — Нет, — нахмурился парень, кладя ладони поверх рук друга, — ты столько нам всем помогал, прими и мою помощь, Ли Ёнбок, — Чанбин подошёл сзади к ним, тепло улыбаясь и кивая Хану. Тот кивнул ему в ответ и продолжил, — я буду скучать по нашим танцам, друзья. Мы всем базаром будем скучать. И знайте, что мы правда рады за вас. Но тут оставаться опасно. — Мы...тоже будем скучать, Джисон, — всхлипнув, Ёнбок прижал парня к себе, сжимая в объятиях. Снова попрощавшись с пастухом, Чанбин помог Ёнбоку залезть на лошадь и запрыгнул следом, беря ее за поводья. Хан и Ли махали друг другу, отъезжая все дальше. Со приобнял парня сзади, укладывая голову ему на плечо. Он чувствовал, будто заставил его уехать с ним, ведь их родной дом был всем для Ёнбока: у него были прекрасные отношения с каждым в народе, с родителями, его любили и уважали, но тут явился Со Чанбина и забрал с собой невесть куда. — Ёнбоки.. — Чанбин, я пошел с тобой, потому что ты просил не отказываться. Но это не означает, что я сам был против, — принц вздохнул, внимательно вслушиваясь в каждое слово, — если бы ты попросил меня остаться — это было бы единственное, чего я ни за что не сделал. Отныне, мой дорогой Со Чанбин, я буду с тобой. И это было намного больше, чем пустые признания в любви. Это было что-то очень личное, то, что они запомнят навсегда и будут теплить в своем сердце вечно. Чанбин улыбнулся, ничего не отвечая, и оставил небольшой поцелуй на затылке принца, заставляя того покрыться мелкими мурашками. Они не знают, куда приведут их дальнейшие события, просто собираются двигаться по течению. Но для обоих это будет их счастье. Не в своем огромном замке с нелюбимой принцессой и наследниками трона, а вдвоем на лошади и подальше от тех старых блаженств. Главное — вместе.