***
Осторожно открыв дверь, Баки беззвучно шагнул внутрь и прислушался. В доме было тихо. Земо, судя по всему, еще не вернулся и Баки не знал, рад он этому или нет. Войдя полностью, он привычным жестом бросил куртку на диван, прошел в зону кухни и плеснул себе виски. Сделал пару глотков и ощутил, как желудок недовольно проворчал. Заглянув в холодильник, он обнаружил почти ту же картину, что и у себя дома. Земо явно не успевал закупаться продуктами впрок, да и смысла особого это делать у него не было, так как, судя по всему, его в любой момент могли вызвать на службу. «На службу» — Баки хмыкнул. Что это за «служба» он так толком и не знал. Догадывался, но не хотел вникать: меньше знаешь-крепче спишь. Опыт подсказывал, что дела, которыми занимается барон далеки от созидательных и праведных. Даже несмотря на то, что занимается он ими, вроде как по указу правительства. Но Баки по опыту знал, что на каком-то уровне черное и белое сливаются воедино образуя «серую зону». И правительственные организации и те, кого они считают врагами и противниками, делают почти одно и тоже (иногда даже в сотрудничестве) только с разными конечными целями. Именно поэтому, Баки старался теперь держаться от всего этого подальше. Внезапно Баки вспомнилась та ночь, перед его отлетом: лицо Земо мокрое от слез, и глаза, горящие лютой холодной ненавистью. «Капитанский прихвостень»… Баки так отчетливо услышал эти слова произнесенные бароном у себя в голове, что даже оглянулся. Эти слова снова вызвали горечь и странную ноющую боль в груди. Баки понимал, что Земо возится с ним исключительно по его собственной просьбе, потому что хочет чем-то отплатить за помощь. Каким бы он ни был «злодеем и психопатом», у него всегда были собственные принципы, свои представления о морали и этике. И он взялся помогать Барнсу только из-за этого, потому что считал, что в долгу перед ним, и больше не из-за чего. В душе он также презирал и ненавидел Барнса, как и всех прочих суперсолдат или иных супер героев. Для него все они были «генетическими уродцами», теми, из-за кого он лишился семьи. Баки снова мрачно хмыкнул. Эти мысли погружали его в непонятную печаль. Он осознавал, что природа его тяги к барону — это всего лишь последствия его пребывания в Гидре. Его подспудное желание найти нового командира и Баки ненавидел это в себе. И ненавидел то, что, даже понимая и осознавая все это, он ничего не может с собой поделать. Остается только надеяться, что Земо не захочет воспользоваться этой слабостью Баки, чтобы снова втянуть его в очередную коварную авантюру. Ведь барон также как и сам Баки знает об этой его позорной особенности, он ведь сам все это ему и объяснил кше в тот раз, когда Баки впервые ощутил это подспудное, знакомое, тянущее и манящее болезненное и сладкое роковое влечение к тому, кто может им управлять. Кто готов взять на себя эту роль и главное, к тому кто безусловно с этой ролью справится. Ведь к тому, кто только лишь хочет управлять и верховодить, но не способен на это, к слабой личности с большими амбициями Баки никогда не потянуло бы. К таким людям он испытывал лишь презрение, и рискни такой попытаться даже хотя бы словесно показать свое доминирование… Ох, мало бы тому не показалось. Немного побродив по дому, Баки решил все-таки сходить в ближайший молл и купить хоть что-нибудь, из чего можно соорудить себе завтрак-обед и возможно ужин. Вернувшись обратно с продуктами, он деловито принялся за дело, а именно, — отварил брокколи и начал жарить стейки. Мысли его время от времени против воли возвращались к хозяину этого дома. Сколько бы он не гнал их от себя, уговаривая мысленно отстраниться от всего и сосредоточиться на том, что он делает, — как учила его доктор Рейнер (чтобы преодолевать внезапные приступы черной депрессии или вспышки птср.) он невольно снова и снова ловил себя на том, что опять думает о Земо. Он был ему интересен. Явный холерик по темпераменту, Земо зачем-то постоянно притворялся флегматиком, лишь иногда его выдавали порывистые движения, резкие повороты головы, которые он сам тут же обрывал и гасил. Намеренно он это делал или это было что-то выученное? Баки не знал. Но это поведение действовало гипнотически на людей. Земо словно усыплял бдительность своей респектабельной, мнимой вальяжностью и неторопливостью, хотя под маской всего этого кипела огненная энергия. Внутри него звенела сжатая пружина готовая развернуться и действовать в любой момент. Земо не признавал чужое личное пространство, вторгался туда бесцеремонно, решительно, почти нагло, но так ювелирно и плавно, что это почти ни у кого не вызывало возражения. Даже сам Баки, который не терпел близкий контакт хоть с кем бы то ни было, временами терял бдительность и пропускал момент, когда барон уже оказывался на расстоянии ближе, чем положено, а руки его по-хозяйски уверено исследовали чужое тело, словно так и должно быть. Скорее всего, он просто был кинестетиком по природе и познавал мир через осязание, а может с детства привык, что ему позволено больше… Еще одна особенность, которая притягивала внимание Барнса вызывая его исследовательский интерес — «хамелеонская внешность», точнее умение подстраиваться под обстановку и мимикрировать согласно внутренним желаниям. Когда Земо хотел, он мог выглядеть совершенно невзрачным, неприметным, мог легко затеряться в толпе и ты не запомнил бы его среди сотен таких же простых людей. Иногда его лицо становилось даже отталкивающим, почти уродливым, с этими его почти отсутствующими губами, когда рот походил просто на зияющую щель, корявую прорезь за которой виднелись мелкие, не идеально ровные, но подозрительно острые зубы. И все это озаряли два черных, нацеленных на тебя, словно два дула направленных в упор, глаза, которые невероятно точно передавали все, что их владелец пытался безмолвно передать — ярость, угрозу, силу, решительность для действий и то, что он не намерен шутить или прикидываться овечкой в этот миг. В такой момент в Земо было что-то демоническое, дьявольское, от него исходило неприятное ощущение угрозы и желание держаться подальше как от смертельно опасного ядовитого паука или змеи. Но когда было нужно лицо Земо каким-то неуловимым образом преображалось. На тонких губах начинала играть небрежная но обаятельная улыбка, на бледных щеках непонятно откуда возникал легкий румянец, придавая лицу лощеность, сытую респектабельность. Темные глаза блестели, словно черные бриллианты примагничивая взгляды всех вокруг, и все его движения, голос, манеры притягивали и завораживали своей уверенной силой, и доброжелательной учтивостью. Конечно же, это была ложь. Точнее игра на публику, а может и нет, вернее не всегда… Баки вспомнил, как Земо вел себя в ресторане, сидя на заминированном стуле, — само спокойствие учтивость и аристократичная любезность, хотя вряд ли он в тот момент действительно заботился о том, какое он производит впечатление на окружающих. Но также Баки помнил их общение в прошлый раз, когда Баки выполнял условия их договора, а Земо ни в чем себе не отказывал, изгаляясь над ним как мог. Как барон боролся с ним на ковре, и в итоге умудрился выиграть, хотя силы их были явно неравны. Как играл на его нервах, хотя сам понимал, что дергает за усы тигра, играет с огнем и Баки может в какой-то момент не рассчитав силы просто покалечить его, а то и убить в порыве слепой ярости до которой он его намеренно доводил. Как заставил Баки умыться слезами, вспоминая то, что он не хотел вспоминать, вытащив наружу все сокровенное и личное, то, что Баки даже самому себе не позволял помнить. Как снова усыпил его бдительность лживым сочувствием и заботой о его душевном состоянии, и как хладнокровно и решительно, словно заправский хирург, или скорее мясник, вонзил в его грудь кинжал не дрогнувшей рукой… Да, Земо был интересной личностью, чего уж там скрывать… И разглядывать, разгадывать, расшифровывать его было интересно, вот только напрягало то, что Земо с лёгкостью мог проделывать с ним самим то же самое… И несколько хлестких, точных фраз, которые выдал ему барон о нем самом, это только подтверждали. Быть в роли «исследуемого объекта» Барнсу не нравилось, он предпочитал закрываться на сто замков даже от доктора Рейнер, когда та слишком уж глубоко копалась в его душе, не то что от потенциального врага… Из Земо получился бы идеальный шпион, или секретный агент… — неожиданно подумал Баки, и сам нахмурился от этой мысли. Но додумать он не успел, так как входная дверь отворилась, и в дом ввалился объект его размышлений. Увидев Баки, Земо на секунду замер, лицо его сделалось озадаченным, но тут же губы сложились в знакомую ухмылку. Он прикрыл дверь и небрежными, но изящными движениями, снял сперва с одной, а потом с другой руки перчатки. — Ты уже здесь?.. — произнес он негромко, то ли спрашивая, то ли утверждая. Баки, который замер на месте при его появлении, спохватившись, метнулся к плите, переворачивая уже начавший подгорать стейк. — Не вовремя? Могу уйти… — пробурчал он, стоя спиной. — Сниму номер. — Нет! Что ты! В самый раз… — тут же произнес Земо, словно спохватившись, и отложив перчатки, глянул на лежащий, тут же на столике для ключей, обрывок билета. — Я же сам тебе предложил… Просто не ожидал… Барон хмыкнув, взял билет повертел в руках, глянув на знак, эконом класса и положил его обратно. — Ты воспользовался гражданской авиацией? Что тебе больше не разрешают «угонять квинджет»? В голосе его слышалась легкая насмешка и издёвка, и Баки решил не отвечать. Земо повесил пальто и, подойдя в зону кухни, втянул ноздрями запах. — Что-то готовишь? Я умираю с голоду… — произнес он, усаживаясь на высоки барный стул, и глаза его загадочно блестели, а губы все также улыбались. — Я на тебя не рассчитывал… — буркнул Баки, выкладывая стейк, на тарелку и добавляя туда же брокколи. Земо кивнул, продолжая улыбаться. — Извини, что так не вовремя притащился… — саркастично произнес он. Баки развернулся к столу собираясь сесть и поесть, но замер, некоторое время взирал на лучезарно улыбающегося ему барона, затем, не выдержав, стиснул зубы и размашисто поставил тарелку перед ним. — Благодарю! — тут же слегка поклонился тот, потирая руки. — Не подашь мне приборы? — Нет, — обрубил Барнс, взял другую тарелку положил себе порцию и, прихватив вилку пошел в зал, буркнув по дороге: — Сам бери свои приборы! Барон хмыкнул, глядя перед собой с небольшой досадой и иронично кривя губы. Баки уселся на диван и поставил перед собой тарелку. Закинул в рот брокколи и небрежно произнес: — Как прошел день? В этот раз никто не пытался тебя взорвать или покалечить? — Нет, обошлось, — хмыкнул Земо, вставая и вынимая из шкафчика вилку и нож. — А у тебя? Ты медитировал, пока меня не было? Как успехи? Баки слегка поперхнулся непрожеванным куском мяса и кашлянув, постучал себя по груди, вспоминая свои неудачные попытки медитации и то, как самоуверенно высказывал барону до этого, что «медитировать он спокойно может и дома сам по себе, без его участия». Чертов барон, снова оказался прав, и легкая ехидца в тоне его голоса говорила о том, что он сам прекрасно знает ответ, который заключался в том, что ни черта Баки без него не смог! Баки решил не отвечать, сделав вид, что не расслышал. Земо взял тарелку и вилку и, подойдя небрежным шагом, сел, напротив за стол. — Я не расслышал, — произнес он елейным и невинным тоном. — Так как успехи? Баки перестал жевать и пронзил его убийственным взглядом. Теперь Земо сделал вид, что увлечен едой и ничего не замечает. — Я уже говорил, что я просто засыпаю на них! — проворчал Барнс. — Значит, не вышло? Но ты пытался? Это похвально! Баки мысленно гадал, — это снова завуалированная издёвка, или барон искренне решил его похвалить, чтобы снять нарастающее напряжение? Ведь еще чуть-чуть и их шутливые поначалу, пикировки перерастут в очередную отчаянную ругань. — Мне надо принять душ и отдохнуть, но завтра мы возобновим нашу практику, — все еще глядя в тарелку, деловым тоном произнес барон. — И до конца недели я в полном твоем распоряжении! Баки закинул в рот еще одно соцветие брокколи. «Кто и в чьем распоряжении, — это еще большой вопрос…» Барон грациозно отделил кусочек мяса. — Кстати, давно хотел спросить, ты мастурбируешь? Соцветие скользнуло в горло, и Баки, едва не проглотив его целиком закашлялся. — Что?.. — выдавил он хрипло, уставившись на Земо. Тот невозмутимо поднял темные глаза и, прожевав стейк пояснил: — Самоудовлетворяешься? — Значение того слова я знаю! — саркастично прорычал Баки. — Какого черта ты задаешь мне такие вопросы?! Земо отложил вилку и, чуть склонив голову набок, уставился на Барнса с видом строгой учительницы, которой в сотый раз приходится объяснять правила грамматики нерадивому ученику. — Ты боишься убить свою женщину во время секса, я пытаюсь понять обоснованы твои опасения или это чисто психологическое явление. Баки некоторое время глядел на него широко раскрытыми глазами, потом закрыл рот и вытер губы. — Ну, так?.. Ты мастурбируешь? — Как все нормальные люди! — язвительно процедил Барнс. — А ты?! — Бывает, — не моргнув и глазом, произнес барон, вновь отрезая кусочек стейка. — Но речь не обо мне. И как все проходит? — Тебе пошагово описать?! — выдохнул Баки, сверля его взглядом. — Нет, не стоит. Меня интересует результат. — Результат удовлетворительный! — саркастично кривясь, выдохнул Баки, начиная по-настоящему раздражаться. Земо вновь поднял на него взгляд. — Случалось ли что-то необычное во время этого процесса? Может быть, во время или после оргазма? Баки, который все это время продолжал сверлить Земо убийственным взглядом, наконец, отвел глаза, и отклонился на спинку дивана, глядя перед собой и слегка уняв пыл. — Пару раз… — выдавил он, задумчиво глядя и думая, что это действительно может быть важно, а не просто Земо в очередной раз решил вывести его из себя. — Один раз я был в душе, когда… Ну и после… внезапно пришел в себя уже в постели. И я совершенно не помнил, как там очутился! Из памяти словно выпал эпизод. Такое обычно бывало, когда… Баки замялся, вспоминая разговор с Сэмом и все еще опасаясь раскрывать какие-то незначительные детали барону, которые в итоге могут оказаться использованными против него самого. — Когда запускали твою программу? — закончил за него барон. Баки нехотя кивнул, не глядя на него и поджимая губы. Все-таки барон был слишком проницательным. — А второй раз? — осторожно напомнил Земо. — Второй… — Баки смущенно потер лоб. — Может быть это глупо… Но еще раз когда я это делал и… был уже близок к краю… мне вдруг показалось, что моя рука движется без моего участия… Что я собой не владею, тело мне не принадлежит, и я не могу остановиться… Я не мог заставить себя остановиться… Может, мне просто показалось это… Это так глупо… — Когда это было? — нахмурил брови барон. — Давно. Еще в Ваканде… — мрачно хмыкнул Баки. — А после, таких эпизодов не было? — После, я больше такого не допускал… Старался. Земо нахмурился сильнее. — В каком смысле? — В прямом! — хмыкнул Барнс, поднимая глаза на него. — Ледяной душ или ванна, пара тысяч отжиманий или подтягиваний… Земо снова нахмурился. — Это ведь может быть вредно для твоего здоровья… — Вот только не надо меня учить! Окей? — скривился Баки. — Ты знаешь, сколько мне лет? И где я полжизни провел? Так что… Барон побарабанил пальцами по столу задумчиво глядя перед собой, и вновь поднял глаза на Барнса. — Удивительно, что ты вообще решился на какие-то отношения с таким «багажом»… Хотя, с другой стороны… — Хотел попробовать начать нормальную жизнь, — мрачно глядя на него, проворчал Баки. — Ты же сам мне это втирал, помнишь? — Помню. Значит, я довольно поверхностно оценил всю глубину твоей трагичной травмированности и одним лишь Стивом Роджерсом тут не ограничилось… Это мой просчет. Но в оправдание, у меня было довольно мало времени, чтобы докопаться до самой сути. Баки криво усмехнулся, глядя на барона исподлобья. — Ты ставил перед собой совсем иную задачу, — мрачно выдавил он. — То была твоя первостепенная цель, а я, с моими терзаниями был лишь побочной ветвью развития событий в твоем коварном плане. Так что… Докапываться до сути не входило в число твоих приоритетов. Земо приподнял голову, глядя на него с нечитаемым выражением на серьезном лице. — Зря ты так думаешь… — начал было он, но Баки, фыркнув его перебил. — Да брось! — усмехнулся он. — Ты планировал красиво отправиться на тот свет с моей помощью, и ради этого сделал все, чтобы я возненавидел тебя еще больше, чем я ненавидел тебя до этого. Чтобы я уж точно не отступил. Вернулся на свой проторенный путь. Ведь я же убийца! Баки пожал плечами, мрачно улыбаясь и глядя в глаза барона немигающим взглядом. — Меня же программировали убивать! Беда в том, что убивал не я, а Зимний Солдат, а он не умеет ненавидеть. Он просто убивает и все. Не испытывая ничего. И вот в этом и был твой просчет. Земо некоторое время смотрел в лицо Баки, тот вызывающе смотрел в ответ и Земо отвел глаза первым. — Разве ты не хотел этого? — Нет, — тут же выдохнул Баки, подаваясь вперед и облокачиваясь локтями о колени. — Я никогда этого не хотел! Не хотел быть убийцей. Но меня не спрашивали, хочу я или нет. Мне приказывали и я делал, потому что не мог не делать. Барон все еще глядя в сторону, усмехнулся одной стороной губ. — Ты же постоянно грозился убить меня! Лицо Баки стало каменным, взгляд словно заледенел, он некоторое время продолжал пристально буравить барона, но тот больше не смотрел в его глаза. — Если бы я действительно хотел тебя убить, я бы убил, а не трепался бы языком, — произнес он тихо, медленно поднялся и, взяв со стола тарелку с недоеденным стейком, побрел обратно в зону кухни. Барон проводил его взглядом, и плотно сжал тонкие губы.***
— Готов? Баки все еще хмуро мялся посреди знакомого уже помещения «для медитаций». Ночью его снова мучили кошмары, в которых ему опять стирали память, стирали всё, стирали всю его жизнь, всё, что он любил и ценил. И он ничего не мог сделать во сне, никак не мог ни вырваться, ни сбежать, ни победить всех своих мучителей, и от этого после пробуждения всегда оставался горький, неприятный осадок проигрыша и безысходности. Которые давили на него мрачным грузом, пока все это не забывалось и не развеивалось событиями дня окончательно. Баки, тяжко вздохнув сел на ковер, подобрав к себе ноги. Барон в непривычном виде, — спортивном костюме, прошелся рядом с ним, по пути мягко коснувшись ладонью его плеча, словно привлекая его внимание. Баки удивленно покосился на нее, а потом поднял глаза на Земо. — Сядем туда, к стене, — пояснил тот. — Мне нужна опора. Ты довольно-таки тяжелый, и когда наваливаешься всем весом на меня, мне бывает сложно не завалиться самому. Баки раздраженно дернул плечом и Земо убрал руку. — Я продолжаю считать, что мы лишь зря теряем время… — проворчал он, поднимаясь и подходя к барону, который уже уселся возле стены, разведя ноги, словно огромная кукла. Баки снова тяжко вздохнул и, развернувшись, сел между его ног. Руки барона тут же заскользили под его локтями укладываясь на привычное место, у Баки на животе, и тот также привычно накрыл их сверху своими живой и вибраниумной кистями. — Это уже становится привычной «прелюдией», — хмыкнул Земо. — Я не буду тратить силы на твое переубеждение. — Какой толк от этих медитаций, если я не медитирую, а сплю? — снова проворчал Баки. — И ты даже сам уже заранее готовишься к тому, что я снова усну! Если бы мы… — Начинай дышать! — перебил его барон и резко надавил на его диафрагму обеими руками. Баки невольно резко выдохнул из-за действий Земо, проглотив слова. Подавив горячее желание, очень сильно стиснуть руки, сомкнутые на кистях барона, Баки недовольно закрыл глаза. Ворчал и вредничал он не столько из-за самой медитации и своего отношения к ней, столько от того, что его раздражали собственные бегущие по спине мурашки от дыхания барона у него возле уха, от ощущения тепла его рук у себя на диафрагме, от его уже ставшего привычного до боли запаха парфюма, кожи, геля после бритья, шампуня, звуков и интонаций голоса… Баки уже даже не пытался себе врать, что ему все это не нравится, но также он отчётливо понимал и помнил, причину по которой его тянет к барону. И то, что барон ни в коем случае не должен догадываться об этом, иначе он поймет, что Баки глубоко заглотил крючок и теперь при желании, рыболов сможет делать с ним все, что захочет. Опять. Это было горько и унизительно. И вот эти противоречивые мысли и чувства и рождали раздражение. — Расслабься! — произнес Земо ему прямо в ухо, на грани слышимости. — Вдох-задержка, долгий выдох… Представь место, в котором ты полностью в безопасности… Баки послушно повторял все эти уже знакомые ему действия, мысленно уговаривая себя, не заснуть хотя бы в этот раз, и боясь, чтобы ему снова ни приснился очередной кошмар. Как дома, в его пустой квартирке. — Попробуй рассмотреть это место во всех подробностях и деталях. Чем больше деталей, тем лучше… Баки хорошо и спокойно. Солнце льется из окна на постель, нежно греет ласковым теплом его щеку. Ему так хорошо, что не хочется вставать, не хочется вообще шевелиться. Но что-то внутри заставляет его, сладко потянувшись, встать и выбраться из-под одеяла. Он подходит к окну, смотрит наружу: За окном качается акация, ее ветви хлопают листвой, словно в приветствии. Баки приоткрывает окно, от ветра начинает метаться висящая сбоку ярко-красная занавеска. Баки разворачивается и идет к двери. По пути он смотрит на висящий перекидной календарь, — на нем седьмое ноября. Баки подходит к двери, кладет руку на ручку и замирает. Он должен открыть дверь, но он почему-то боится и не решается это сделать. Его пальцы сжимают ручку все сильнее и сильнее, но он не поворачивает ее, не открывает, так и стоит перед дверью, сжав ручку и тяжело дыша. «Успокойся» Голос, звучащий в голове вселяет уверенность, немного усмиряет страх, совсем чуть-чуть и Баки решительно дергает дверь на себя. — Мам? — зовет он, но за дверью чернота, в которой ничего не видно. От этого становится жутко, Баки пытается сделать шаг назад, но ноги словно наливаются свинцом, он пытается обернуться, но теряет равновесие и с размаху падает на кресло. Его со всех сторон обхватывают руки и прижимают к нему плотнее, на запястья опускаются титановые упоры. — Нет… — выдыхает Баки, обливаясь потом. — Нет! Отпустите меня! Он начинает дергаться активнее, но люди в камуфляже и с оружием наваливаются всем скопом, вдавливая его в кресло. — Нет! — кричит Баки. — Отпустите меня! Нет! Отпустите! «Успокойся!» — Отпустите! — Баки кричит и дергается, слыша, как сверху на него медленно надвигается тень, скрипя и искря разрядами. — Нет! — снова кричит он, дергаясь изо всех своих сил. Его руки яростно сжимают поручни кресла. «Джеймс, все хорошо! Все в порядке ты в безопасности! Слушай меня! Ты в безопасности, никто не причинит тебе вреда! Дыши глубоко! Вдох-выдох, вдох-выыдох…» Помещение с тусклым электрическим светом, кучей приборов и людей в камуфляже, становиться бледнее, словно его заволакивает серой дымкой, сквозь которую пробивается яркий утренний солнечный свет, сперва слабо, потом вся ярче и ярче, рассеивая тьму. — Успокойся, Джеймс! — мама сидит рядом с ним на кровати, ее лицо в тени из-за падающего за спиной света из окна, но Баки точно знает, что это она. Бешеный стук сердца в груди медленно усмиряется. — Все хорошо! Не бойся мой хороший! Я никому не дам тебе навредить! Мама наклоняется и нежно целует его в щеку и Баки совсем успокаивается. — Я никому не дам тебе навредить! — повторяет его мать шепотом, но шепот этот какой-то не такой. Что-то не так с голосом, он звучит очень низко, почти как мужской. — Просыпайся, Джеймс! Джеймс… Баки открыл глаза и подался вперед, с резким вдохом. Растерянно глядя перед собой. Кто-то глухо простонал совсем рядом. — Отпусти… Баки непонимающе оглянулся. Лицо барона было перекошено от боли, губы сжаты. — Отпусти! — вновь повторил он натужно. И Баки, опомнившись, разжал вибраниумную кисть, сдавившую запястье Земо. Тот тут же подтянул к себе руку и, кривясь потер запястье. — Извини, — пробормотал Баки. — Я же говорил, — дурацкая затея! Резко выдохнув это, он рывком поднялся на ноги и быстро вышел из комнаты.***
Баки залпом допил второй стакан виски. Алкоголь на него почти не действовал, это было чисто психологическое действие. Земо медленно спустившись вниз, как ни в чем не бывало, принялся возиться на кухне, готовя свой вездесущий чай. — Извини! — снова повторил Баки, не глядя на него, но видя его силуэт боковым зрением. — Она рефлекторно сжимается когда я глубоко сплю. Предохранительный механизм. Земо ничего не ответил, прошел через комнату и опустил в вазу шариковую ручку, немного подумав, положил еще и почти сгоревший огарок свечи. Баки понимающе кивнул и, скривив губы, вновь потянулся к стакану. — За очередные споры, — пояснил Земо и вновь пошел в зону кухни. — Мы вроде бы уже несколько раз договаривались, что ты дашь мне спокойно работать. — Я пытаюсь, — проворчал Баки. — Ты не пытаешься, — деловито произнес Земо, наливая чай. — Я пытаюсь! — яростно повторил Баки, поднимаясь и идя за новой порцией виски. — Не решай за меня, что я чувствую и думаю! — Ты не пытаешься, — обернувшись к нему, вновь повторил Земо. — Ты постоянно чего-то опасаешься и до конца не расслабляешься. Тебе хочется чтобы я вел себя с тобой грубо и жестко. Чтобы я тебя заставлял, не оставив выбора, тогда ты успокоишься и престанешь ощущать чувство вины за добровольное подчинение моим указаниям. Я бы сделал так, но дело в том, что после этого тебя будет угнетать вся эта ситуация, потому что она будет напоминать тебе то, что с тобой происходило в Гидре. Напоминать тебе о твоем унизительном и безысходном положении, и ты с удвоенной силой начнешь с этим бороться! Баки некоторое время мрачно глядел на Земо, потом поставил стакан и потянулся к бутылке. Но Земо его опередил, прижав бутылку к столу. — Достаточно. Алкоголь на тебя все равно не подействует. Баки посмотрел в его глаза и дернул бутылку на себя, Земо глядя в глаза в ответ, сжал ее за горлышко, удерживая на месте. Баки дернул сильнее, барон, охнул, хватаясь за запястье. — Твою, мать… — выдавил Баки отчаянно и, оставив бутылку, пошел обратно к дивану. — Вернись! — донеслось ему в спину и Баки замер на месте, внутренне выругался и продолжил движение. — Я сказал, вернись ко мне, — повторил Земо. — Или мы закончим всю эту так называемую терапию прямо сейчас! Баки снова замер чуть помялся, и, закатив глаза к потолку, развернулся и побрел обратно. Когда он подошел, Земо поставил перед ним чашку с ароматным чаем. — Мята успокаивает нервы, — произнес он ухмыльнувшись и указал на лежащий рядом таймер в виде яблока. — Положи это в вазу, пожалуйста. Баки пронзил его тяжелым взглядом. Земо поднял вверх палец, и, поискав глазами что-то на столе, пододвинул еще перечницу в виде фигурки слона. — И это. Баки некоторое время пристально взирал на него, барон спокойно и выжидающе смотрел в ответ, сложив на груди руки. Баки сгреб таймер и перечницу и побрел к полке, на которой стояла ваза уже частично наполненная предметами. Швырнул туда и таймер и слона, а потом взял стоящую тут же розетку высыпал из нее залежалые конфеты и фантики и, поискав глазами еще что-то, взял и кинул внутрь какую-то пуговицу. — Я тоже буду класть сюда что-то, когда ты меня будешь адски раздражать! — произнес он, недовольным тоном. Земо хмыкнув, насмешливо глядя на него. — И что будет, когда она наполнится? — Не знаю! — мрачно буркнул Баки, разворачиваясь к нему. — Еще не придумал. Земо со скептической ухмылкой иронично покивал головой. — Насколько я помню, — убивать ты меня не хочешь… — Не хочу, но ты прямо напрашиваешься иногда! — недовольно проворчал Баки. Земо снова кивнул. — А потом ты будешь снова злиться и обвинять меня в том, что я таки напросился? — Слушай, может, хватит уже? — не выдержал Баки. — Заканчивай со своим ядовитым сарказмом! Я просил помочь избавить меня от психологических проблем, а не добавлять новых. Земо некоторое время смотрел на него, потом указал на чашку. — Пей чай. — Не хочу! Сам пей свой чай! — огрызнулся Баки. — Тогда иди, собирайся, мы с тобой кое-куда съездим сегодня. Баки, который собирался уже идти прочь растерянно замер. — Я тебе говорил, — не втягивай меня в свои темные дела! — Я не втягиваю, это часть твоей терапии. У тебя есть во что переодеться? — Я не собираюсь ни во что переодеваться, меня все устраивает. Мы что опять идем в театр? — Баки развел руки. — Нет, не в театр. Совсем не в театр, — многозначительно усмехнулся барон. Баки прищурил один глаз, недовольно глядя. — Ну, тогда, просто прими душ и смени белье. — Блять! Какого хера?! — вновь не выдержал Барнс. — Не веди себя со мной так, словно ты моя мать! Куда ты меня тащишь? — Тебе понравится!.. — ухмыльнулся барон. И ухмылка эта не сулила ничего хорошего.