Как перевоспитать Чонгука? Пособие

      Утро в деревне было поистине прекрасным. Чонгуку в принципе нравилась эта тишина без машин, многоэтажек, разукрашенных супермаркетов и прочего. Эта историческая пора была опасной, тяжёлой для жизни, но было в ней нечто неуловимое, прекрасное, из-за чего даже злая и тёмная душа Чонгука вспыхивала светом.       Парень выспался отлично, вся кровать была в его распоряжении, ведь Тэхен на ночь так и не заявился в комнату, обсуждая что-то с духами ветра. И пусть у Чонгука было паршивое настроение после встречи с «тётей», а усталость за эти дни дала о себе знать, и парень быстро провалился в сон, проспав до позднего утра, когда уже все встали, поели и отправились на работу. Чонгука никто не будил, Ли Ни самому после попойки было плохо, и будить нужно было скорее его, нежели соню-Чона.       В доме старосты к моменту как парень проснулся, уже никого не было, деревенские встают рано и отправляются на работу, им некогда дрыхнуть по полдня как Чонгуку. Духов ветра тоже рядом не было, Ли Ни всё ещё валялся в постели, обнимая подушку и жалуясь на безумную головную боль после ночной попойки, Тэхена тоже нигде было не видать.       Вдыхая запах свободы, Чонгук нашёл на кухне заботливо оставленный для него завтрак в котле. Ничего особенного, обычная деревенская еда: клубни батата, морковка, немного мяса — рагу в общем-то. Чон умял всё без лишних слов, набрал немного углей, бросив в переносную жаровню и поставив на неё закипать воду. Чай в деревне был посредственный, но Чонгуку был важен сам факт наличия горячей воды. И пока чайник медленно закипал на углях, парень отправился на задний двор проверить свою одежду и может подшить где дырки, какие вчера не заметил, благодаря гостье.       И к ужасу Чонгука, его встретила не самая приятная картина: вся его одежда слиплась точно плиссированная, места, которые он зашил зияли на солнце точечными дырами, которые ночью парень не заметил. Подол был вымазан белым илом, уже подсохшим, от чего низ халата стоял колом, рукава прилипли к юбке, одну часть ворота Чонгук по темноте случайно пришил к плечам, не критично, но из-за этого халат выглядел обнажённым на одну сторону, точно Чон пытался кокетничать.       Глядя на весь этот ужас, парень опустился на крыльцо, понимая, что из одежды у него остались только штаны, рубашка, одолженная старостой деревни, чтобы парень «не ходил голиком и не смущал баб», да и всё в общем-то.       И вот не успел парень скрыть следы своего преступления, как на задний двор входит Тэхен, лучась отвратительно хорошим настроением. Он усмехается, глядя на «труды» Чонгука и язвительно отмечает:       — А ты вообще одежду стирал?       — Стирал! — рычит парень, сверкая глазами, давая понять, чтобы Тэхен завалился и не провоцировал его. — Я не такой уж и тупой! Это вам, Ваше Высочество, неведомы обычные людские дела.       — Какой злой с самого утра, — вздыхает Тэхен, качая головой. — Это потому, что тебя в постели было некому согреть?       Чонгук хрустит кулаками, кипя от желая Кима придушить, но решает обойтись без насилия, только язвительно отмечая:       — Меня больше двадцати лет некому согревать, в твоих услугах не нуждаюсь.       Принц подходит к Чонгуку и усаживается рядом с ним на крыльцо, подставляя лицо тёплому солнцу.       — Скажи, как ты стирал?       — Положил в воду.       — И?       — Отжал и вытащил.       Тэхен вздыхает, а на губах цветёт улыбка. Этому гаду ещё и весело позлить Чонгука!       — И даже мне, которому «неведомы обычные людские дела» известно, как стирать одежду, а то, что сделал ты — просто намочил. И результат сейчас перед тобой.       — Ох, не зли меня! В моём мире были стиральные машинки... механизмы такие, которые сами стирали одежду! Я свои руки не обязан портить, — парень гордо задирает голову. Он жил в современном мире, где даже ж*пу подтирала техника, как вы ему приказываете что-то делать руками? Если у него пачкалась одежда, то он просто её выкидывал, рвалась, тоже выкидывал и покупал новую, он ощущал себя особенным ещё и потому, что никогда не нуждался в деньгах и обычных благах обычного современного человека, у него всегда всё было.       — А кто обязан? Твой слуга? — спрашивает Тэхен, склоняя голову на бок.       Чонгук гневно фыркает, понимая, что снова ведёт себя как эгоист. И в глазах Кима он продолжает оставаться эгоистом, хотя вчерашние слова Наньханьи говорили об обратном, Чонгук не придавал им значения. Мало ли чего эта недонебожительница могла наплести?       — ... нет. Хватит всё переворачивать!       — Разве я перевернул? — удивился Тэхен. — Я лишь облачил твои слова в понятную форму.       — Понятную, где я диктатор и эгоист! Сам всё знаю, не нужно меня учить! Всем лишь бы меня носом ткнуть! — раздражённо бубнит Чонгук.       Ким же не обращает внимания на его гнев, вместо этого улыбаясь и отмечая:       — Сегодня абсолютно беззаботный, безоблачный день, хватит дуться на мир, просто наслаждайся им.       Чонгук собирается съязвить, причём зло так, это ведь Тэхен виноват, что Наньханья пришла к Чону и испортила ему настроение! Однако парень не успевает снова выпрыснуть свой яд, чайник на углях закипел и Чонгук поспешил на кухню, дабы заварить чай. И несмотря на всю свою злость и достаточный эгоизм на поднос парень ставит две чашки для чая, снова выходя наружу.       Тэхен никуда не ушёл, но на заднем дворе стоял у наспех сколоченных гробов наёмников, снова ковыряясь в личных вещах покойников.       — Что ты делаешь?       — Ищу подсказки.       — Ты вчера искал.       — Я мог что-то упустить.       Чонгук вздыхает и медленно заваривает чай, Киму с лавандой, этот чай принцу в последнее время очень нравился, а в доме старосты было много разных трав, только чай был посредственным.       Тэхен осматривает личные вещи покойников, даже не брезгует подтянуть к лицу рукав и понюхать его. Ну точно ищейка! По новелле маршал был гениальным военным, он был лучше любого Шерлока Холмса, и это Чонгуку очень нравилось, но потом в сюжет вошла Чхве Ёрён и всё скатилось в тартарары.       Втянув запах с рукава покойника, Тэхен замирает на месте и хмурится, на зашитой стороне лица залегает тень, когда принц гуляет по коридорам памяти, пытаясь вспомнить, где уже ощущал такой запах.       Чонгук же отмечает, что Ким всё ещё в красном свадебном костюме, вещей у него сменных не было, но его одежда была чистой, хоть подол уже и испачкался от пыли.       — А куда ты ходил? — спрашивает Чон, нарушая тишину.       Тэхен похоже не ночевал в их комнате. Чонгук бы понял, если бы принц сбежал от Чона, приносящего беды, но вернулся же утром. И духов ветра подозрительно не было поблизости, но это Чонгук просто не знает, что те отправились «помогать» местным, хотя вреда от них по итогу было больше.       — Искал подсказки.       — Да какие? — снова злится парень. — Можешь нормально говорить?!       Тэхен усмехается, окончательно возвращаясь в реальность из своих мыслей, снова подсаживается к Чонгуку, принимая чай из его рук, и только отпив немного расслабляющего напитка, отвечает:       — Хочу узнать, откуда эти наёмники, кого именно купил мой брат. Обычно он не настолько умён, отправил бы свою стражу, как и раньше, а тут послал убийц, которым приказано в случае провала покончить с собой, но не выдать никакой информации. На такое способны только профессионалы, крупные организации наёмников только две: южная Найачуань, служившая бывшей династии Юньнаня, нынче не влезающая в дела двора, и восточная Бичуньшэн, которой также нет дела до политики. Бичуньшэн недавно согласились помочь генералу Пэю из Пэнлая отвести наши войска от флота Дун Ин вглубь страны. Фактически ни одна из этих организаций не станет помогать брату, но тогда кто? Мелких кланов убийц много, но у кого есть средства на закупку горючей жидкости? И откуда они её купили?       Чонгук задумчиво прикусывает губу и предполагает:       — Может, твой брат им дал?       Горючая жидкость — большая редкость, одно то, что у Тэхена её было в избытке говорило о том, что добывал он её незаконным путём, как и большую часть вооружения войск.       — А откуда она у него, — задаёт встречный вопрос Ким, — если есть только в императорском складе и у меня контрабандой?       — Он тоже мог добыть контрабанду.       — Верно, — улыбается Тэхен, — и это путь, по которому мы отследим, где находятся наёмники и сколько сил под себя подмял брат.       Что ж, умно, однако:       — А как же ситуация на границе?       Неужели маршал забыл, что Лян осаждена врагами со всех сторон? Тэхен ни о чём не забыл, но были дела, которые не требовали отлагательств так же, как и защита страны. Наследный принц глуп, жаден и амбициозен, но он уже не раз показывал, что ради власти готов на низкие поступки, он рассказал Дун Ин о том, что Тэхен был при смерти, он фактически натравил врага на самого себя. Ведь так подумать и захвати Дун Ин Лян, то первыми бы вырезали не дворян, а императорский род вместе с Наследным принцем. Как бы Тэхену не хотелось участвовать в борьбе за власть, а были дела, в которые он был обязан вмешаться, чтобы ситуация не стала хуже.       — Я многозадачен, — улыбается Ким, — это моя работа, я слежу за ситуацией, но пока ничего предпринимать не буду. Только прослежу, чтобы Дун Ин не спелся с кочевниками, нельзя, чтобы они объединились.       — Будешь отсиживаться в столице? — хмурится Чонгук.       — Мне нужно заручиться поддержкой некоторых министров на продвижение пары законов. Я уже говорил, что флот Лян бесполезен, битву с Дун Ин нам на воде не выиграть, генерал Пэй из Пэнлая имеет самую посредственную и бесполезную армию из дворян, он не может вечно отступать и отдавать врагу земли, послать ему подкрепление я не могу. Мой дядя готовится мне помочь с севером, но не с востоком, южные войска тоже не умеют вести сражения на воде.       — Хочешь выдвинуть проект на построение кораблей?       — Да, но это явно будет не быстро даже со всеми ресурсами, у нас были корабли, но Дун Ин их мгновенно разнесли, значит, их метод кораблестроения превосходит наш. Законом я решу проблемы, которые могут возникнуть на море в будущем, сейчас же мне требуется разрешение шести министерств на снятие печати с Пэнлая.       — Снятие печати с Пэнлая?       — Знаешь легенду, где многие поколения Императоров отправляли экспедиции в поисках эликсира бессмертия?       — Да, знаю, — кивает Чонгук, — в моём мире об этом тоже ходило много легенд. Якобы есть остров бессмертных, наполненный чудесной силой, на нём живут небожители, вкушая лучшие плоды и купаясь в реках чистейшей ци.       Тэхен кривит губы в улыбке:       — В твоём голосе такой скепсис.       — А то! Остров с небожителями, у которых есть секрет вечной молодости, эликсир жизни, бессмертия — это же полный бред! Хотя в реалиях твоего мира многое мне уже не кажется бредом, взять хотя бы духов ветра, они сказали, что им по семь тысяч лет. Так что бессмертные существуют, но остров точно миф.       — Уверен? — Тэхен так хитро улыбается, что у Чонгука даже язык не поворачивается сказать: «Да». Когда янтарный глаз так смотрит на Чона, он уже ни в чём не уверен. — А ты помнишь, как в легендах твоего мира назывался этот остров?       — Хм… вроде бы Пэнлай…       Чонгук замолкает, вдруг понимая, что он сказал! Пэнлай, тот самый Пэнлай, который захватили люди Дун Ин и который Тэхен приказал оставить и двинуться вглубь страны, создавая укрепления. Да как же Чонгук мог всё это время не обращать внимания на такую деталь?! Вот без книг он деградирует, скоро в обезьяну превратится.       Тэхен же довольно улыбается, видя, что Чон понял свою милую глупость.       — Именно так, Пэнлай. Дело в том, что на острове действительно некогда жили небожители, это записано в семейных хрониках, простой люд считает это не более чем легендой и, пожалуй, для спокойствия граждан такой подход даже лучше. Несколько столетий назад на Пэнлай находился остров бессмертных, там жили боги, магические животные, даже духи. Однажды у моего предка-Императора заболела его любимая супруга, начала чахнуть на глазах, лекари ничем не могли помочь, заклинатели были бессильны, вот и отправился мой предок на Пэнлай к небожителям. Достоверно не известно, что там произошло, но в один день весь остров вымер, духи и магические животные превратились в кровожадных демонов, небожители в асуров, Императора с супругой нашли мёртвыми, разорванными на части. Наследный принц, мой дед, приказал зачистить остров, чтобы «мерзости изобилия не просочились на континент» — расшифровать эту фразу из хроник я не могу, потому как не знаю, что подразумевается под этим термином.       Тэхен замолкает, задумчиво вылавливая из чашки цветки лаванды, но вовремя себя одёргивая, он всё же принц и ему не пристало так невоспитанно себя вести.       — Однако, когда почти весь остров был зачищен, из морских глубин на поверхность поднялась священная черепаха, но вместо благодатной ци она несла в себе смерть и разрушения. Тогда лучшие заклинатели Лян запечатали её под островом, чтобы остановить, ведь убить её никто не смог. Чтобы не вызвать паники среди населения остров объявили «неожиданно найденным в Восточном море», когда на нём обитали небожители, то туманом скрывали его от глаз смертных, но, когда тьма пожрала бессмертные души, скрывать Пэнлай стало некому. Какое-то время мой дед не хотел, чтобы там жили люди, но люди сами перебирались ближе к морю и торговым путям. Нечисть на острове была уничтожена, черепаха запечатана, не было причин запрещать людям там жить.       — Так ты хочешь попросить у шести министерств разрешение снять печать с черепахи и натравить её на Дун Ин?       Тэхен лукаво улыбается:       — Именно так. По записям говорится, что она кровожадная и огромная, способная дотянуться до горы Тайшань, конечно, это преувеличение, но сила её от этого не убавляется.       — Ты же не хотел пользоваться силой демонов, — вспоминает Чонгук.       — Не хотел, — кивает Тэхен, — но так посудить, а черепаха не демон.       Надо же как словами играет!       — В любом случае, я надеюсь уговорить шесть министерств позволить снять с неё печать, чтобы она уничтожила войска Дун Ин, в таком случае проблема останется одна: северные сяньби.       — А как успокоить после черепаху, это не проблема? — удивляется Чонгук.       Если она две сотни лет была запечатана под заклинаниями, то проснувшись, пожелает уничтожить не только Дун Ин, но и ханьцев может постичь та же участь. Неужели главный герой этого не понимает? Почему тут Чонгук, главный злодей, печётся о нации?!       — Я вчера обсудил это с духами ветра, они сказали, что если на черепахе не мара, то они смогут её успокоить, а возможно и привести в сознание.       — Но если мара?       — Когда печать с черепахи падёт, то все, кто находятся рядом заразятся марой и сойдут с ума.       — И ты готов на такой риск?       — Войну не выиграть, надеясь только на осторожность, продуманность каждого шага, вздоха и прочего. Даже самый идеальный план может подвести. Поэтому стоит рисковать, поступать нетипично для себя же, путая противника, а иногда жертвуя своей жизнью, выгрызая победу из чужих рук.       Чонгук передёргивает плечами.       — Тебя послушать, так ты помереть собрался.       — Нет, — улыбается Тэхен, — я просто не боюсь умереть, поэтому и рискованные затеи меня не страшат. Лян в тяжёлом положении и на мне, как на маршале, лежит ответственность за страну.       *****       В деревне задержались ещё на день, дожидаясь, когда из Лоулань привезут одежду в основном именно для Тэхена, так как предстать перед двором он должен был в доспехах маршала, которые сгинули во взрывах, да и сопровождающие ещё были нужны, правда Чонгук не понимал зачем. Если их на каждом углу будут поджидать наёмники, Тэхен продолжит призывать своих людей? Это глупо и Ким явно добивается не этого, но заглянуть в мозг принцу невозможно.       Староста деревни против гостей ничего не имел, Тэхен оставил ему в уплату за проживание все свадебные украшения, которые на нём были, но предупредил, чтобы сразу всё не продавали, иначе возникнет много подозрений, откуда в пограничной деревне такие деньги.       И через пару дней всем составом снова отправились в путь до Сичана. За эти два дня духи ветра так достали местных, что те от счастья плакали, когда те наконец-то улетели. А вот Чонгук плакал от горя, потому что улетели они к нему, снова задирая его всю дорогу. Юнги намеренно капал всем на нервы, отвратительно стуча по одной струне цитры, издавая такой ужасный звук, что птицы замертво падали. Сокджин пытался под этот вой струн подпевать, а Чимин просто болтал без умолку, успев достать всех солдат. Эти люди лежали в раскалённых песках пустыни в засаде по полдня, не имея возможности даже сдвинуться с места, но не жаловались на своё положение, однако от этой троицы им всем хотелось волком выть. Тэхену же было глубоко наплевать на проделки духов ветра, его спокойствие было непоколебимым.       Чонгук скрипит зубами, чувствуя, как внутри закипает гнев, хочется сцепиться в драке с Чимином, останавливает только тот факт, что парень на коне и подраться нормально не выйдет. Чон хрустит кулаками и громче, чем хотел, кричит:       — Эй, Чимин, разговор есть!       — Ой, Чонгук-и, давай-давай, а то я уже устал слушать тишину, никто со мной не разговаривает.       Да? Интересно почему?       — Я тут хотел узнать про мару.       Всё это время тот разговор с Тэхеном не давал Чону покоя, ему было тревожно и даже не так, он был просто стопроцентно уверен, что, когда снимут печать с черепахи, окажется, что она заражена марой и всё пойдёт по п*зде. Тэхена не переубедить, да, Чонгук и не станет, он и сам понимает, что у маршала непростое сейчас положение и действовать приходится быстро и рискованно.       — О, — Чимин удивляется, что Чонгука такое интересует, но дух ветра желает поболтать и готов поддержать любую тему: — давай-давай, спрашивай, расскажу всё, что знаю!       Юнги и Сокджин замечают, что Пак приклеился к Чону и о чём-то с ним шепчется, поэтому они перестают валять дурака и так же окружают Чонгука, желая послушать сплетни, но их, к сожалению, не будет.       — И даже не о самой маре хочу спросить, а скорее о Пэнлай, — глупо было спрашивать, что там произошло, если бы духи ветра знали, давно бы рассказали Тэхену, но Чонгук хочет услышать больше подробностей. — Что вам вообще известно об острове? Откуда там могла взяться мара, когда там жили боги? И что такое вообще мара? Откуда она берётся?       — Интересные ты задаёшь вопросы, — улыбается Сокджин, по привычке откупоривая кувшин вина, чтобы разговор протекал интереснее.       — Мы знаем не очень много, потому что в те годы нам не было дела до других, мы жили в пустыне, здесь только демоны вокруг, никаких небожителей, волшебных островов и прочего, — говорит Чимин. — Но мы помним трагедию, что развернулась несколько столетий назад.       — Трагедия?       — Да, — кивает Юнги, — ты должен знать, что Небеса состоят из девяти частей.       Чон кивает, да, он знал об этом по новелле, этот Автор хоть немного, но додумался пояснить о том, что происходит в этом мире. Во главе всех божественных сущностей стоит Нефритовый дворец составляя одну из девяти частей небесного устройства, остальные восемь делят между собой сильные кланы, вот такие, какими были когда-то птицы Хо или монстры Бездны. По сути своей восемь частей — не ранг силы или власти, а просто область влияния того или иного божества, знак того, что, к примеру, духи ветра свободны и не подчиняются воле Небесного Императора, а вот птицы Хо были в прямом подчинении у Небес и если что-то случится, то будут сражаться на стороне Нефритового Императора. Эти восемь кланов исключительно давали понять, что они божественные, приемники власти богов и не более.       — Каждой из частей управляет определённый клан, — продолжает Юнги, — и очень часто клан не расположен в небесных чертогах. Так когда-то другие духи ветра отказались напрямую служить Нефритовому Императору, а вот Властительница трав напротив пожелала присоединиться к небесному двору. По сути, она стала частью небесных чертогов, получила статус божества, но осталась жить на земле.       — Я это уже понял, — хмурится Чонгук, — давай ближе к делу.       — Это к делу и относится, — усмехается Чимин, — вся история произрастает из того времени, когда между всеми этими богами и духами началась война. Причём непонятно из-за чего всё началось, прямых противостояний не было, но в Нефритовый дворец одна за другой поступали жалобы на богов, кланы гибли из-за этих донесений и не потому, что Нефритовый Император не разбирался в делах, а потому что обычные смертные просили смерти божествам.       Если верующие просят погубить своего бога, для этого должна быть веская причина, но следы истории слишком расплывчаты, чтобы искать в них истину.       — На острове Пэнлай как раз тоже жила небожительница, входящая в состав небесных чертогов — Властительница трав или Богиня трав. Она жила на острове за завесой тумана, скрывая свои владения от взора смертных, на острове с ней обитали её помощники — магические звери и многие духи трав. Она сама когда-то была духом лаванды, а после совершенствования смогла стать божеством. У неё была огромная черепаха, на которой она путешествовала в Нефритовый дворец, пересекала моря и даже добиралась до пустыни, ища там редкие травы. Эта черепаха Сюань-У была не просто её помощницей, она была для неё как… — Чимин задумывается, — Тэхен обычно так с теплом говорит об этой женщине. Как её звали?       Чонгук хочет пошутить про Чхве Ёрён, но решает придержать язык за зубами, вместо этого давая подсказку:       — Мама?       — Нет, не она.       — Кормилица, — подсказывает Юнги.       — Да-да, точно, она!       «Надо же, — думает Чонгук, — Тэхен тепло отзывался о кормилице, а Автор ни словом об этом в новелле не упомянул!»       — Черепаха Властительницы трав была намного старше самой богини, цветы шептали, что Сюань-У спасла лаванду от шторма, укрыв в своём панцире. Не знаю, правда или нет, но Властительница трав души не чаяла в Сюань-У. Так вот в те годы между богами развернулась война, на Пэнлай к Властительнице трав попросилась Богиня снов, она держала нейтралитет, но, когда боги воюют, оставаться в стороне невозможно, чтобы спастись она отправилась на Пэнлай. На этом достоверная информация заканчивается и начинаются сплетни. По слухам, Богиня снов была влюблена в смертного мужчину, она понимала, что не сможет быть с ним, поэтому являлась к нему во снах и даже осмелилась появиться у него в постели, за что Нефритовый Император её по головке не погладил, но отделалась она только выговором. Ты догадался, кем был тот мужчина?       Чонгук хмурится и надеется, что он не прав:       — Только не говорите, что это был прадед Тэхена.       — Так и есть! — улыбается Сокджин. — Однако он был безумным однолюбом, у него был целый гарем, но любил он только одну женщину, ту самую, которая заболела и из-за которой Император отправился просить Властительницу трав о помощи.       — То есть любви у них там не было, и Богиня снов не понесла от Императора? — решает уточнить Чонгук.       — Ну, по слухам, у них по земле с десяток детей бегает, — ухмыляется Юнги, — но я не верю в эти сплетни, прадед Тэхена был чем-то похож на нашего принца.       — Самое интересное в другом, — продолжает Чимин, — ведь именно после посещения Императором Пэнлая богини превратились в асуров, магические звери и духи в демонов. Но почему? Император наслал проклятия? Во-первых, не хватило бы сил, во-вторых, его и его любимую супругу нашли мёртвыми на острове. Догадываешься?       — Богиня снов.       — Да, скорее всего, мара вспыхнула на Пэнлай из-за неё. По своей сути мара — это средоточие самых мерзких, гнусных чувств, переплетение проклятий, ненависти. Это всё то, что доступно людям, но боги и духи обычно не испытывают эмоций, у нас нет чувств, я сам до недавнего времени думал, что «чувства» — это какое-то существо! Но влюблённые боги безумны. По нашим предположениям, именно Богиня снов запачкала себя марой, когда увидела любимого с соперницей. По слухам, Богиня снов и до того промышляла нехорошими делами, подсовывая жуткие сны тем, кто её обижал, она изначально несла на себе тёмную печать, которая просто в один момент вырвалась на свободу. Под действием мары ни люди, ни боги не могут себя контролировать и вместо того, чтобы отомстить только сопернице, Богиня снов убила и Императора, а после обе небожительницы превратились в асуров. Это всё только предположения, но нам кажется, что всё было именно так.       — С чего бы Властительница трав вообще согласилась впускать заклеймённого плохими поступками бога к себе?       — Я же говорил: среди богов шла война, сильные поедали слабых, множество кланов пали или безвозвратно пропали. У Властительницы трав всегда было доброе сердце, она не смогла бы оставить на произвол судьбы даже закоренелого злодея.       — После поражения острова марой, богини были убиты? — уточняет Чонгук.       — Все были убиты, но я поправлю тебя: мы не знаем была ли это мара, есть только предположение, хотя с большей долей вероятности именно она поразила Пэнлай. Сюань-У священная черепаха, которая старше самого Нефритового Императора, по идее она не должна быть восприимчива к маре, однако, мы думаем, что она пыталась спасти Властительницу трав и заразилась сама.       Чонгук соглашается, раз у черепахи и богини были такие тёплые отношения ещё с момента, когда Властительница трав была одиноким цветком без разума, то Сюань-У действительно попыталась бы спасти своё «дитя».       — Тэхен упоминал «мерзостей изобилия», вы что-нибудь знаете?       — Нет, — качает головой Юнги, — эти записи из семейных хроник Кимов, нам о них ничего не известно. Раньше в Нефритовом дворце жил Бог Изобилия, но мы никогда о нём ничего плохого не слышали.       — А где этот бог сейчас?       — После той войны богов он исчез, — отвечает Чимин. — Там многие боги сгинули, пропали, Сокджина вот воспитывал Бог вина, но он тоже пропал в тех событиях.       Чонгук бы пошутил про преемственность бога вина, но момент к этому не располагает. Чон получил достаточно информации от духов ветра, однако отчего-то это его нисколько не успокоило, наоборот, чувство чего-то нехорошего скреблось в груди. В этой войне богов было множество пустых дыр, множество неувязок, к тому же Чонгук теперь знал, что и монстры из Бездны и птицы Хо когда-то были впутаны в этот конфликт. Вот только любой конфликт возникает между двумя, а после поглощает всех вокруг. Конечно, с того времени много воды утекло, но Чонгук был уверен, что где окажется главный герой, там и появится повод воскресить давнюю тайну. Ох, не хотелось бы Чону участвовать во всём этом и выдать, что он монстр, но кажется, вариантов у него нет.