brutus

Сугуру чувствует себя глупой школьницей, но не то чтобы он был далек от этого — он школьник, и он глупый. Убегать от человека, находясь при этом в довольно ограниченном пространстве с парой-тройкой локаций это тот еще квест, не подкрепленный логикой. Но он ничего не может с собой поделать. Знаете, как бывает, когда обидишься на что-то, а потом уже и не можешь вспомнить, на что — просто множишь это едкое чувство в груди и накручиваешь себе «меня обидели и я буду от этого страдать». Вот и Сугуру не помнил, на что именно обиделся, почему побежал и не мог остановиться. Конечно, он думал, что Сатору стал отдаляться. Сугуру чувствовал это так. Но было ли на самом деле или он просто ревновал и собственничал? Когда они были вместе — ничего не менялось. Даже, если приглядеться, становилось лучше. Ну а помимо этого? Сугуру напрягало то, что у Сатору уже была жизнь, которую он так легко к себе принимал. Хочет чем-то заняться? Начинает это делать. В поле зрения появляются новые люди? Он познакомится с ними в течении часа. Гето не понимал, как у человека, до этого ограниченного жесткими рамками — сейчас этих рамок не было совсем. Может, он немного завидовал. Завидовал тому, как Сатору жил и собирался жить, не страшась ожиданий, не ощущая ответственность за себя как неподъемный груз. Но если все же что-то пойдет не так — Сугуру сможет с этим справиться? Сможет справиться с потерей еще одного человека? Не проще ли заранее отдалиться, размочить пластырь на ране, а потом он как-нибудь сам отклеится от времени? Но Сатору при этом так на него смотрел. С непониманием, с жалостью — как ребенок, который не может понять, за что на него обиделась мама. Хотелось подойти и погладить, но вместо этого Сугуру мысленно бил себя по рукам и уходил в другую сторону. Глупо-глупо-глупо. Он осуждал себя за это, но ничего не мог сделать. Он чувствовал это осуждение даже в глазах, что прятались от него по темным углам. Но сейчас он их не боялся. Сейчас хотелось взять швабру и отскоблить эти взгляды от себя, чтобы никто его не беспокоил и не доказывал в очередной раз какой он странный и неправильный. *** Главное, что понял Сатору, пока находился в клинике, проходил терапию и слушал о проблемах других: долго думать и страдать от этого — неэффективно. Ты все равно в итоге либо получишь то, что хочешь, либо будешь страдать от недополученного. Так зачем страдать дважды? Сатору все еще не понимал, что он сделал, но он все сможет исправить — он же не глупый, и очень старательный, и не может позволить Сугуру вот так от него сбежать. Пришло время подумать над новой стратегией. До этого он давал Сугуру выбор — если тот не хотел говорить, Сатору не держал и давал скрыться. Но ему надоело. У Сатору тоже было право высказаться и узнать правду. От одного разговора Гето не умрет. *** Сугуру сидел в своей комнате, не желая выходить в общие пространства и пересекаться хоть с кем-то, тем более с Сатору. Он делал так уже пару дней и вполне успешно. Подумывал даже попросить приносить ему еду в комнату — но это было слишком подозрительно и грозило допросом с пристрастиями от Цукумо. Но и не то чтобы ему в комнате было плохо — тут были книги, плеер, окно… в общем, можно перетерпеть еще несколько дней, пока не начнется учеба и он сможет отвлечься. Когда в дверь постучали, Сугуру перечитывал одну из библиотечных книг, сидя на кровати. Задержав страницу в процессе перелистывания, парень замер и напрягся. Кому нужно было приходить в комнату в это время? Уборка уже прошла, на завтраке он появился, терапия должна быть только после обеда. Сатору не приходил к нему с того момента, как Сугуру выпроводил его, не сказав почти ни слова пару дней назад. Стук повторился и, не успел Сугуру поставить ноги на пол, как дверь отворилась и в проеме показались два карих глаза с лиловыми синяками по ними. Сугуру выдохнул. — Рапунцель не желает спускаться из своей башни? — спросила Сёко вместо просьбы войти. Прикрыла за собой дверь, оперлась о нее спиной. Руки в карманах. Недовольная. — Сёко, извини, я тут… это. — Сугуру не знал, что ответить и просто поднял книгу, поджимая губы. Мол, прости, зачитался. — Ты вообще выходил из комнаты с моей прошлой смены? — Конечно выходил. — Сугуру положил книгу на кровать и наклонил голову, рассматривая медсестру. Волосы распущены, смотрит нечитаемо. Черные брюки с высокой талией, синяя блузка, халат — все как обычно. — Если бы я не выходил несколько дней — ты бы знала и пришла ко мне не одна, а с санитарами. — А я итак не одна. — Сёко улыбнулась, взгляд и выражение лица стали мягче. — Я с подарками. — и вытащив руки из карманов, она кинула что-то в Сугуру. — Иери-са-ан. — Гето смог поймать только одну пачку сигарет, вторая улетела куда-то за кровать. — Благодарю! Не желаете спуститься со мной из башни и совершить променад? — От чего ж не желаю, пойдем. Хоть на свет белый посмотришь.

***

— Сёко, а чем ты занимаешься на выходных? — Сугуру шел рядом с медсестрой, которая по обыкновению молчала. Она не любила занимать пространство пустыми разговорами, предпочитая думать о своем или просто смотреть на то, что находилось вокруг. — Бегаю по поручениям всяких дурачков. — Да ладно, я не так часто прошу тебя что-то купить, а других любимчиков кроме меня... — Сугуру осекся, понимая, что другие есть. Точнее один. Он сам их познакомил. — у тебя нет. Ну Сёко, а если серьезно? — Чего это тебя заинтересовала моя жизнь вне клиники? — Иери повернула голову в сторону парня и сдвинула брови к переносице. — Просто интересно, чем вообще занимаются люди в свободное время… когда их не ограничивает комната, общежитие или забор территории. — Сугуру кивнул в сторону высокого забора, что тянулся за прудом и деревьями, и ему правда было интересно. Ему нужно было узнать о жизни за пределами клиники и наверняка она была куда интересней, чем его будни тут. — Возможно ты удивишься, но большинство проводит время точно также как ты — торчат дома, читают, слушает музыку, смотрят что-то или сидят в интернете. — Сёко обогнула беседку, к которой они подошли и облокотилась на перила с внешней стороны. Достала сигарету, подожгла, затянулась. Иери обычно говорила медленно, с такими перерывами, но ее все равно было приятно слушать. — Насыщенная жизнь, как в фильмах, есть мало у кого. Или редко. Люди, которые много работают, часто хотят просто отдохнуть в тишине и комфорте. Сёко замолчала и бросила короткий взгляд за его плечо, в сторону дорожки, по которой они пришли. Сугуру покосился туда же, но все было чисто, лишь далеко за общежитием, у главного корпуса, проходили пара человек, которых с такого расстояния было не идентифицировать. — Я пересаживала цветы. Надо было заняться этим еще весной, но лучше поздно, чем никогда, правда? — Сугуру снова смотрел на Сёко и думал, что она выглядит так, словно скорее будет тушить бычки о цветочные горшки, чем перебирать их, чтобы растения выжили. — Не думал, что у тебя есть цветы. Они разве не засыхают, пока ты на сменах? — А с чего бы им засохнуть за пару дней? Сугуру не успел ответить, потому что услышал скрип половиц за спиной. Быстро опустил руку, как будто это могло скрыть их преступление и развернулся. — Привет, Сугуру. Парень медленно повернулся назад, чтобы бросить осуждающий взгляд на Сёко. Та дернула плечами, состроила самое извиняющееся выражение лица, которое могла, и двинулась в сторону дорожки. — Гето, ты же знаешь, я не люблю драму. — Сёко затянулась последний раз, помахала на прощанье и ушла. Они остались одни и у парня не было возможности скрыться. Сугуру не спешил поворачиваться, не желая смотреть на Сатору. Поднял руку с зажатой в ней сигаретой и затянулся, прислоняясь поясницей к перилам. А Сатору не спешил говорить, но и не уходил — было слышно, как тихо скрипят половицы беседки, как ногти проходятся по жесткой ткани штанов. Нервничает. Гето докурил сигарету в несколько последних затяжек и бросил бычок куда-то в кусты надеясь, что никто не заметит его там. Вдохнул, потер друг об друга вспотевшие ладони. Поворачиваться не хотелось, но продолжать игнорировать присутствие Сатору или попытаться уйти будет слишком. Он немного злился на Сёко, но понимал, что им и вправду нужно поговорить. Когда Сугуру все же повернулся, сунув руки в карманы штанов, чтобы деть их хоть куда-то, Сатору смотрел на него в упор. Глаза за стеклами очков не было видно, но тяжелый взгляд чувствовался аж каждым позвонком, как будто через его тело Сатору смотрел также, как через очки. — Что я сделал не так? — Сатору пустил голову и поморщил нос, из-за чего очки немного съехали вниз, открывая Сугуру его взгляд. Господи, лучше бы он продолжал смотреть как до этого — через темные линзы, потому что сейчас Гето чувствовал — единственным, кто здесь напортачил, был он. Потому что Сатору снова смотрел на него как ребенок, который не понимал, почему его игнорируют взрослые. Но если до этого Сугуру успешно скрывался от чужого взгляда, сбегая куда-то или отворачиваясь — сейчас он деться никуда не мог. Ему хотелось сжаться под этим взглядом, спрятаться, закрыться и больше никогда не расстраивать Сатору. — Мы можем поговорить? — Сугуру не ответил на прошлый вопрос, так что Годжо сделал шаг вперед, протягивая ему руки в надежде вернуться в привычное для них состояние. Гето снова не нашелся с ответом, просто приблизился вплотную к перилам, врезаясь в них животом и притягивая к себе Сатору за протянутые руки. Сугуру плотно прижимал к себе парня, обнимая того за спину и несмотря на то, что положение было не самое удобное — мешали перила и разница в уровнях пола под ними — он понял, как сильно соскучился по этому за ту почти неделю, что он бегал от Сатору. — Сугуру, я не знаю, что сделал и чем тебя обидел, но я постараюсь все исправить, пожалуйста, не бегай от меня больше, Сугуру, я все исправлю… — Сатору тараторил, его дыхание сбивалось, пока руки, сцепленные на шее Гето, теребили его толстовку. — Сатору, перестань… — Нет, правда, я сделаю все, что надо, только… — Сатору, — Сугуру взял его за плечи и отстранил от себя. — Сатору, ты ничего не сделал. Ты не виноват, перестань. Гето отпустил плечи парня и начал отходить. Сатору завис, не сразу поняв, что произошло и не успел заговорить, как Сугуру подошел к нему сбоку, уже нормально обнимая, стоя рядом с ним в беседке. Гето мягко гладил парня по спине, чтобы он понял, что тот не собирается никуда уходить. По крайней мере не без него. — Сатору, это ты меня извини. Я больше не буду убегать. — Сугуру снова немного отстранился, отпуская свою руку по предплечью Сатору, к его руке, и переплел их пальцы. — Давай поговорим, только не здесь. Пойдем ко мне в комнату? Сатору не ответил, но выдохнул с облегчением и наконец отпустил напряженные плечи. *** — Извини, что заставил тебя почувствовать себя так. Я не знал, что тебе настолько одиноко. — Сатору лежал рядом на кровати, плечом к плечу, и выводил тонкими пальцами линии на челюсти и скулах Сугуру. Солнце еще не успело перейти в другую часть небосвода и в бледно-желтых лучах, пробивающихся через шторы, кружились пылинки. Выпускать из головы своих тараканов было сложно, но в какой-то степени даже приятно. Голова становилась легче, мысли переставали наслаиваться одна на другую и потихоньку приходили в себя. Начиная разговор, Сугуру боялся увидеть в глазах Сатору непонимание или осуждение. Боялся услышать, что он слишком сложный и надумывает себе. И во взгляде парня напротив действительно было непонимание, но не было осуждения или обиды. Он хмурил брови, мало моргал и иногда дергал уголком губ в недоухмылке, как будто в голове в это время ставил галочку напротив какого-то предположения. — У нас такой разный взгляд на все это. Я учту. — Сатору перестал выводить линии на челюсти и уложил свою ладонь на чужую шею с одной стороны, с другой укладываясь на плечо щекой. Чувствовал, как под подушечками пальцев пульсирует вена. Сейчас ритм сердцебиения Сугуру был куда ровнее, чем полчаса назад, когда они только начали разговор. — Так что ты, пожалуйста, не замалчивай и объясняй мне, что чувствуешь хорошо? — Хорошо, так ты… не считаешь меня странным или типо того? — Сугуру не верилось, что Сатору принял все это так спокойно. — Знаешь, раньше я вообще не задумывался о чувствах и эмоциях других людей. Мне это было просто не нужно. — Сатору чуть повернул голову и уставился в потолок, вспоминая, как жил до срыва, до клиники. Прошло всего пол года, а как будто другая жизнь была. — Но тут я очень много слушал и наблюдал за людьми, за ребятами, что ходят со мной на групповую терапию. И все они думают и воспринимают этот мир по разному. Сначала мне было странно, но потом я понял, что это просто нужно принять. Сугуру тихо засмеялся, чем вызвал удивленный взгляд Сатору. Ну как он мог быть таким непринужденным? Сугуру, пожалуй, стоило у него поучится. — Эй, чего ты смеешься? — Сатору приподнялся на локте, поворачиваясь торсом к Сугуру. Он так забавно хмурил брови, на которые падала светлая челка, что Сугуру стало совсем хорошо и легко. Протянув пальцы к лицу напротив, он аккуратно убрал эти прядки Сатору за ухо. — Сатору, можно тебя поцеловать? — лицо парня на несколько секунд стало совсем озадаченным, глаза расширились. Короткого кивка было достаточно для Сугуру чтобы притянуть парня к себе за шею. Не то чтобы Гето был гуру в поцелуях, но Сатору по сравнению с ним был совсем птенчиком. Птенчиком, который целовал быстро одними прикосновениями сухих губ. Сугуру снова не сдержался и тихо рассмеялся тому в губы, а Сатору быстро отстранился назад и поменял позу, сев на кровати и скрестив руки. Смотрел опять озадаченно и обиженно. — Ты совсем не умеешь целоваться. — Сугуру поднялся вслед за ним, тоже садясь и немного опираясь руками назад. Он не хотел обижать Сатору, но это была правда и это было мило. Сугуру склонил голову в бок и широко улыбнулся, тепло смотря на парня. Еще секунд десять Сатору похмурился, обиженно смотря в ответ, но потом резко изменил выражение лица на прищур и ухмылку: — Я быстро научусь, если ты дашь мне еще пару уроков. Что ж, Сугуру тоже нужна была практика. Он перенес вес тела вперед, поднимая одну руку и кладя ее на затылок Сатору. Медленно приблизился, перебирая пальцами чужие пряди, и остановился в паре миллиметров от чужих губ. — Расслабься и приоткрой рот. — Сугуру провел языком сначала по своим губам, которые на самом деле пересохли от волнения, а потом по чужим, подкрепляя свою просьбу действиями. — И не торопись. *** Когда Сёко пришла в столовую во время обеда — она поняла, что не зря предала доверие Гето. Он наконец-то снова был похож на человека, а не вампира, желающего слиться от общества и дневного света. Сидел, улыбался и хихикал, пока Годжо что-то рассказывал, активно жестикулируя с вилкой в одной руке и булочкой в другой. Отчего-то именно за этих детей, которые уже почти и не дети, она переживала и радовалась больше всех остальных.