Ma vie - Моя жизнь

- Sashenka… Легкий весенний ветер игрался в его вьющихся локонах, а солнечные лучи ласкали светлую кожу. Алекс лениво открыл один глаз, давая знать, что он весь во внимании. - Я тут подумал… Помнишь, ты говорил, что хотел бы съездить куда-нибудь на юг, ближе к морю? - Ага. - Так вот, предлагаю через неделю втроем – я, ты и Софи - отправиться в Неаполь, как раз навестим Мюрата и Каролину… - Оу, Леон, это прекрасная идея! Je t'aime tant, chérie, - притянув меня за ворот рубашки, шепнул Алекс. Этот аромат пломбира на губах сводил меня с ума, а нежные прикосновения заставляли тысячи мурашек пробежаться по моей коже. Я же оставлял обжигающие поцелуи на лебединой шейке, получая в ответ томные тихие стоны. - Лео-о-он, давай не здесь, - промурчал он, отстранившись от меня. – Твое мороженое вот-вот растает! - Ну, и пусть, ma petite chatte, - снова наклонился я к нему. Как же я люблю блеск его глаз и эту игривую улыбку. Ему нравятся эти милые прозвища. Так мы и пролежали в тени сада до вечера, пока лучи майского солнца не спрятались за горизонтом. Во Франции близился День семьи. С недавнего времени, точнее с нашей женитьбы, этот праздник приобрел для меня особое значение, поэтому и праздновался он с размахом. В городах шли ярмарки, фестивали, концерты и игры, а улицы украшались флажками, гирляндами и цветами. - Алекс, ты готов? Софи уже забрала mamma. - Леон, тебе не кажется это опасным? – в нашей памяти еще не зажила рана с декабрьского взрыва, мы так и не узнали, чьих это рук дело, поэтому Sasha последние дни сильно переживал из-за выхода в город, - там будет много людей, а зная настроение в Средней Европе, так открыто идти в Париж… Это безрассудство! Я заметил, как тебя снова бросило в дрожь, и, аккуратно поцеловав в висок, взял твою холодную от страха ручку. - Обещаю, что пока я жив, никто больше не смеет вас обидеть. На Шанз-Элизе кипела жизнь. Тысячи голосов слились в один поток вместе с музыкой. А в центре площади Этуаль красовалось основание строящейся триумфальной арки, котороую я приказал возвести в честь победы под Аустерлицем. Увидев ее, Александр наигранно закатил глаза и надул щечки, скрестив руки на груди: - Обязательно нужно увековечить мой позор, - тихо проворчал Алекс. - А как же? – усмехнувшись, ответил я, за что получил локтем в бок. Заслуженно. Мой возлюбленный тревожно смотрел в окна, изредка вздрагивая от каких-то громких резких звуков, я лишь крепче сжал его ладонь. А народ шумно и весело приветствовал нас на улицах Парижа - «Liberté, Égalité, Fraternité» - …Счастье - это родные горячие руки, которые никогда тебя не выпустят, не уронят, даже если перевернулся весь мир… - произнося свою речь, я не отводил взгляда от своей любви. А он не отводил от меня, мягко улыбаясь в ответ. Народ продолжал веселиться, повторяя старинные французские движения в танцах. - Не хочешь подвигаться? – не дождавшись моего ответа, Александр взял мою руку и повел в самый центр плясок. Мы неутомимо кружились то в мазурке, то в кадриле. Говорят, что в 30 люди уже предпочитают больше наблюдать за движущимися в такт парочками, но Александр шустро вел меня, задорно смеясь, а вот я бы уже присел, видимо, разница в 8 лет все таки дает о себе знать, благо музыка подходила к концу. - Ну, как тебе Леон? Моя покойная бабушка лично бы затоптала меня, узнав, что я танцую на парижской площади среди обычного люда. – Рассмеялся он, - а это веселее, чем слушать «светские» беседы в стенах дворца. - Я рад, что тебе понравилось, mon ange. Незаметно к нам подошла милая девчушка лет 6, чем-то напоминавшая Александра: белокурая, голубоглазая, со смешными и непослушными кудряшками. В ее руках красовался дивный венок из полевых цветов. - Извините, сир… Alexandre… - смущенно пролепетала она, протягивая небольшой подарок. - Ох, милая, это мне? – он встал на одно колено перед ней, опустив свою золотистую макушку, - Прошу, мадам… Для меня это честь быть коронованным вами. Девочка лишь застенчиво посмеялась, надевая цветочную корону - Сир, я люблю вас, - крепко обняв его, прошептала маленькая незнакомка. - Не подарите ли вы королю танец, миледи? – подмигивая, ответил он ей. Незаметно ночь окутала Париж, я был вымотан, но безумно доволен днем. Давно я так не веселился. Мы стояли и смотрели на темное небо, которое вот-вот должно было сотрястись от фейерверков. Он, как маленький ребенок, так волнительно ждал, когда десятки огней полетят вверх. - Я люблю тебя…