Оленье солнце

— У него острый психоз. Нужен галоперидол и феназепам. — Но как же… — Вводи. Его надо загрузить. Сейчас не до этого. — Сколько? — По ампуле. Главное, осторожно с концентрацией, — Чжунли вздохнул, умываясь в коридоре приемного покоя.       Всё тело продолжало колотить, словно бы он до сих пор в сторожке, укрытый шинелью. Снова знакомый потолок, усеянный мелкими трещинками. Тупая боль в лодыжке. Трепещущее сердце в груди и дикое желание проблеваться. Аякс попытался повернуться на бок, чувствуя, как дрожат зрачки, а взгляд мечется туда-сюда.       Что происходит?       Память выносила, как река мусор на берег, осколки воспоминаний: как он опирался о плечо Чжунли, выходя из домика, как к нему сразу ринулся Алатус, подхватывая под руку. Как собаки, которые казались ужасными тварями, начали скулить и ластиться к нему. Как бежал по лесу зайцем, не чувствуя усталости. Как каким-то образом высадил в спальне окно и выпрыгнул после того, как… — Аякс, посмотри на меня, — Чжунли сел на кровать, осторожно поворачивая омегу назад на спину. — Аякс, говори со мной, слышишь?.. — Зачем ты его убил?!       Дрожащий голос вскочил до фальцета и тут же надломился от первых брызнувших слез. Невидящим взглядом уставился не на пастора — на танцующую позади него тень. Огромную рогатую тень, подпирающую потолок, словно бы действительно держала на себе всё небо. Уцепился немеющими пальцами в руки, будто бы желая сцарапать ногтями татуировки, ползшие, казалось, к самому сердцу. — Кого убил? Аякс, ты о чем? — Зачем ты его убил?! Зачем?! Зачем?! Зачем?! — Чш-чш-чш, рыжик, посмотри-ка на меня, — тихо проговорил Байчжу, садясь рядом с парнем. — Я сейчас сделаю тебе укольчик, и всё пройдет. Солнышко, дай мне ручку, как в прошлый раз, помнишь? — Нет! — истошный рев заставил грудь мелко затрястись. Ногти ещё сильнее впились в чужие предплечья, словно пытаясь выцарапать жилы. — Не трогай!       Застонал, попытавшись лягнуть — нога отдала адской болью когда Чжунли поймал её подмышку, стараясь максимально обездвижить. С грустным вздохом выпрямил напряжённую руку омеги, как смог, задрал рукав. Байчжу быстро сломал шейку ампулы, набрал в шприц первый препарат. — Солнышко, потерпи, радость моя, — ласково начал бета, вводя галоперидол во вздувшуюся вену. — Сейчас… Сейчас отпустит…       Бежал зайцем по лесу, высадил в спальне окно… После того, после того, как…       Пили чай. Панталоне, как всегда, лишь макал губы — эта ботоксная морда всегда только продукты переводит. Вопрос. Ответ. Записка, перекочевавшая из рук в руки. Чжунли, вышедший его проводить, а потом…       Вернулся ближе к ночи, остро пахнущий лесом и хвоей. Пошел в душ. Лег к нему — со сладким запахом дыма, влажный и горячий. Пожелал спокойной ночи, накрыл одеялом, и, и…       Выбитое окно, прыжок в никуда, беготня между деревьями в черную неизвестность ночного леса. Уже потом начались фонари и собаки, стучание сердца и попытки спрятаться — хоть где-нибудь. Зачем? Почему? Что же… что же такого случилось?..       Сердце начинало биться медленнее. Байчжу нахмурился, вводя феназепам. Осторожно пригладил рыжие, слипшиеся от пота волосы, смотря в светло-голубые глаза. Зрачки слегка расширились, перестали лихорадочно дергаться, дыхание выровнялось и стало куда глубже. — Вот так, маленький… Вот так, — продолжил ласково бета, поднимаясь. — Сейчас лекарство подействует и станет легче…       Руки сами по себе разжались, выпуская исцарапанные предплечья. Чжунли нахмурился, поднимаясь следом за фельдшером — под глазами у мужчины виднелись темные круги, а от тела всё ещё пахло дымом. Аякс проводил его равнодушным взглядом, чувствуя, как в груди медленно, но верно разливается равнодушие и пустота. Поднял руку, посмотрел, ожидая увидеть кровавые разводы на коже — лишь белизна и прожилки вен. Но она же есть, правда? Спряталась под ногтями, что не отмыть. — Я пропустил обострение, — с укором проговорил мужчина, цокнув. — Впервые так плохо веду пациента… — Не надо было его звать к волкам. Это лишь ваши дела, — подхватил укоризну Байчжу. Сел за стол, методично открыл ящик, нашел карту Аякса. Начал что-то быстро писать. — Хозяин Леса так сказал. Кто я, чтобы противиться его воле? — В первую очередь, человек. Наследник того человека, что ему однажды это доказал, — раздраженно ответил бета. — Зарезавший оленя. Носящий рога. Сын, а не раб. — Сыновья не имеют права идти против воли родителя. — Уже раз пошел. Если не двигаться против течения и дальше, то оно тебя просто снесёт. «Лучше бы свою шизофрению полечил, урод… Как же я тебя ненавижу…»       Вместе со спокойствием накатывало странное чувство бессилия. Не сбежал. Не смог. Снова догнали, снова притащили обратно. Конечно, он ведь теперь преступник — не смог помешать зарезать троих человек. Сам замарался в крови, сам, своими руками зарезал ещё одного — чем он лучше сейчас, в самом деле? Такой же. Уподобился. Тоже научился резать глотки как мясник.       Бледное лицо Панталоне стояло перед глазами — с заплывшим кровью глазом, с этим блядским росчерком улыбки. Внутри поднялось щекотливое желание разрезать этот рот от уха до уха — Аякс дрогнул, закрыл глаза, прогоняя от себя наваждение. — Отец-Настоятель, — в дверях показался Алатус. — Вчера Вас так и не увидел. Доложу сегодня. — Что такое? — Чжунли отвлекся, смотря на вошедшего парня. — Пытался сопроводить гостя. Не сопроводил. Тот рванул так, что было жалко за ним гнать машину. Догонять не стал — молодчики Аратаки его вряд-ли остановят. — Не страшно. Этот… человек умеет сам о себе заботиться, — пастор нахмурился, смотря на вмиг побледневшее лицо Чайльда. — С людьми Аратаки что? — Вчера отбились. Пытались штурмовать. Глупые. Ранили двоих… И нашего одного. Если бы лис только не сбежал… — Нашли ведь. Ничего страшного не случилось. Следите за обстановкой дальше. Будет накаляться — стоит вызвать шерифа. Я взял ровно столько крови, сколько украли они. — Сообщить Медведям? Елань вернулась, Отец. — Елань отдайте должные почести. Я потом с ней поговорю. Раз вернулась — есть что доложить. «Рванул так, что за ним было жалко гнать машину».       Эти слова окатили, словно ведро холодной воды. То есть — рванул? А… А как?.. А как же колко-липкий нож в руке? Покачивающееся на ветке дерева тело? Улыбка, которая не сползла с лица даже после смерти? Капли крови, привкус горечи и соли во рту?       Первый и последний в жизни поцелуй. Почти-реальный. Но почему-то до бабочек, до колик в животе желанный, будто бы его коснулось то самое солнце. Но разве от этого человека?..       Банда Аратаки… Штурмовали. Сдалась им эта богадельня. Но если бы встретились в лесу, то?.. Вряд ли бы пощадили. Унюхали бы запах крови, увидели бы предсмертную агонию в зрачках. Прибили бы к дощатой стене, повесили бы за руки у дерева, перебили бы глотку так, как Чжунли — одним ударом. — Зачем ты его убил?.. — едва слышно выдохнул Аякс, болезненно закрывая глаза — веки начали гореть. — Я никого не убивал, Аякс, — привычно ответил Чжунли. — После того, как мистер Лин Нин уехал, я переоделся и ушел в лес — у меня кончились травы для медитации. Ты пошел спать, помнишь? — Т-ты его убил… Я… Я знаю, что ты его убил… — голос всё ещё слегка подрагивал, хотя мысли стали тяжелыми и ватными, наполняя череп изнутри, словно игрушку. — З-записка… Я дал ему записку… — Ты дал ему записку, — спокойно согласился пастор. — Ты создал нам проблем, Аякс, но это не те проблемы, с которыми я не могу разобраться. Незачем убивать человека, чтобы пережить очередной приезд полиции. Поверь мне, я уже проходил ситуации и похуже. — Ты… Ты… — Давай я просто наберу его, хорошо? Невежливо звонить человеку в такую рань, но тебе это больше нужно, чем мне.       Чжунли отошел на шаг, достав из кармана телефон, несколькими движениями пальца отыскал нужный номер в списке контактов. Включил громкую связь, со вздохом выпрямился, мысленно считая количество гудков. «Алло?» — голос Панталоне с утра всегда был мягким и шелковистым, будто бы в редакцию он приезжал через десять минут после пробуждения. — Здравствуйте, — поздоровался пастор, поглядывая на Аякса. — Хотел спросить, как Вы вчера добрались. Простите, что не позвонил раньше… «Всё хорошо. Встретил парочку машин с людьми, которые были явно настроены недоброжелательно, но я достаточно лет вожу машину, чтобы не попасть в неприятности», — сонно мурлыкнул омега в трубку. — Я вчера отправил за Вами человека, чтобы… «Я догадался. Нет необходимости — даже в таком положении я вполне могу за себя постоять. У меня есть разрешение носить табельное и я умею им пользоваться по назначению». «Да блять, как?..»       Это его голос. Его манера речи. Этого не может быть, правда? Может, его всё же настигла погоня, разорвали собаки, и он сейчас лежит где-нибудь в овраге, уже заблаговременно распотрошённый и разрубленный на куски. Потом его съедят волки и никто никогда не узнает, что случилось с ним на самом деле. Тонечка будет звонить в полицию и оббивать пороги, матушка — плакать и причитать, а отец нажрётся как свинья и обведёт день его пропажи в календаре красным. Коломбина устроит ему символические похороны и включит его любимую группу — так уже было два года назад, когда его машину почти что расстреляли из дробовиков и это показали по новостям. — Я не убийца, Аякс, — когда Панталоне положил трубку, Чжунли спрятал телефон в карман. — Всё, что я делаю — из крайней нужды и необходимости. Те трое убили оленей в моем лесу, отняли две невинных жизни — и я имею право отнять их. Я не раз предупреждал Итто, что его охотничьи лицензии здесь ничего не значат, и пока я не разрешу охотиться — ни одна пуля здесь не пролетит. Ежели я начну отбирать жизни так, как захочу, тогда чем я лучше их? «Ты больной на голову, Чжунли. Как можно равнять жизнь какого-то парнокопытного и человека?»       Но чем он лучше него сейчас?.. Помогал ведь ему тогда — держал чашу, даже не скривился, когда белокурый юноша начал блевать прямо себе под ноги, когда они сцеживали кровь с его отца. Запах крови и адреналина, тяжелый стук сердца в груди…       Полный рот слюней, словно от самого желанного яства. — Ты был не в своей маске, Аякс, — холодно и устало продолжил альфа. — Так нельзя. На мир смотрят только своими глазами, иначе так с ума сойти недолго. Я виноват, знаю — мне стоило остановить церемонию и отослать тебя обратно, но прекращать всё уже не было смысла. «Лучше бы у меня случился выкидыш. Хотя бы после того, как я выпил первый глоток».       Сосредоточиться было крайне тяжело. Аякс шумно задышал, прислушиваясь к ощущениям в своем теле — болит нога. Но низ живота не тянет — зря. Очень зря. Байчжу сказал, что если он не вынесет — тот сделает ему аборт. Надо выпросить. Надо разреветься перед ним сразу после того, как этот урод уйдет к себе. Он ведь не потащит его в дом, правда? Не в таком ведь состоянии же, ну! «Если ты всё-таки вылезешь из меня, маленькая тварь, я желаю тебе тройного обвития пуповиной. Чтоб ты задохнулась нахуй».       Внутри всё глухо сжалось от непонятной жалости. Это же его ребенок, в самом деле… Зачем же вот так гадко? Ну, черт с ним, родит, просто отдаст и уедет себе восвояси, забыв, что он вообще существует. Наверняка отец тоже хотел сделать с ним так же — или не успел, или надавила мать, хотя, сколько в ней той воли… Хотя, как раз хватило, чтобы Аякс перестал притворяться девочкой. Как же он плакал, когда его медные косички таки срезали, и сказали, что с этих пор он мальчик. — Ты хромал, — спокойно проговорил Байчжу, садясь уже у Аякса в ногах. — Давай я тебе на ножку посмотрю, хорошо?       Только сейчас заметил на халате врача пару кровавых разводов. Хотя да, есть же раненый… Хах, ранили одного волчонка, не сможет бегать на своих лапках.       Интересно, если бы охотники поймали кого-то из них, то сделали бы так же? Это ведь не лань — целый человек, мать его, что научился притворяться животным. Они бы явно не церемонились с ним — как-то в детстве Чайльд видел, как соседские ребятки подожгли дворовому коту хвост, а потом радостно ухохатывались, когда животина, вопя, убегала по улице. Позже — поймали и палками разбили голову, вывернули лапы… За то, что кусался. За то, что был непослушным.       Интересно, Чжунли однажды так же вывернет ему суставы лапок и подожжет хвост?       Аякс зашипел, когда Байчжу, сняв с него кроссовок, начал заботливо ощупывать опухший сустав. Покачал головой, переводя взгляд на Чжунли — тот лишь пожал плечами. — Пока тебя не нашел, места себе не находил, Аякс, — больше устало проговорил альфа. — В лесу стрельба, ещё и ты сбежал… Благо, Хозяин Леса указал и направил…       Снова эти окровавленные белки глаз. Ветки рогов, покачивающиеся за спиной. Как этот человек может вмещать в себе столько… столько?..       Действие подавителей начало усиливаться — Чайльд даже не дернулся, когда Байчжу отлаженным движением вправил сустав на место, погладил его по ноге. Смотрел на этих двух словно из-под воды — картина мира рябила перед глазами непонятными волнами, а все чувства притупились до состояния полного безразличия. — Я откажусь от отцовства, — вполголоса произнес Чжунли, склоняясь над Байчжу — тот вернулся за рабочий стол. — Нужно, чтобы ты его усыновил. С документами проблем не возникнет, обещаю. — Чжунли, пожалуйста, — впервые голос беты дрогнул — Аякс удивленно нахмурился, продолжая наблюдать из-под ресниц, чувствуя, что уже не в силах бороться с сонливостью. — Я прошу тебя, Байчжу. Это будет моя последняя просьба. Мой ребенок должен остаться здесь, иначе община погибнет. Ты хороший родитель…       Фельдшер мотнул головой. Ручка на несколько секунд перестала скрипеть и дразнить слух. Аякс мог поклясться, что оглох. Или действительно умер, и душа, наконец, отцепилась от бренных останков в овраге. — Останься здесь. Ради меня, — голос Чжунли стал ещё тише — альфа мазнул ленивым взглядом по омеге, сжимая рукой крышку стола и спинку стула. — Я приехал за тобой. Я остался с тобой. Сколько жертв для тебя я ещё должен принести, чтобы ты?.. — Я люблю тебя так же, как и Гуйчжун. И она любит тебя так же, как и я. Хотя бы ради неё… «Нужно было сразу догадаться, — последняя ленивая мысль пронеслась в голове липким и мерзким слизняком. — Ничего, блять, в ваших богадельнях не меняется…»       Почему-то стало смешно, как бы сильно не глушили препараты. Он бы засмеялся — и над этой ебучей трагикомедией, и над этими тупыми попытками Чжунли всучить своего выблядка хотя бы кому-нибудь. С какой стати? Хотя, этот ребенок не нужен никому… Совсем никому…       Надо давить на Байчжу. Вряд-ли он хочет ещё один прицеп на свои плечи. И так его засунули поглубже в френдзону — пастору его ебучий олень дал сначала жену, а потом и ценного отпрыска. Хотя, бетам везло редко: из своих знакомых Аякс мог вспомнить только Дотторе, которого Панталоне по завершению предыдущих отношений не только не обделил вниманием, а и поженился с ним месяца через три после знакомства. Удачно, блять, все устроились, только ему не везет. Но с таким везением… — Отец-Настоятель, — в дверях показался Алатус. — Звонили из отдела полиции. — Что там? — Чжунли выпрямился, отошел от стола на шаг. — Шериф сказал, что к нам едет три патрульных машины. Не из нашего округа. Перехватил по рации. У нас есть ещё час до их прибытия. — Хорошо. Подготовьте всё к их приезду. Я помедетирую и их встречу. Нужно посоветоваться с Хозяином Леса. Если приедут раньше — попроси, чтобы меня подождали. — Конечно, Отец.       Блять. Хотя бы раз Панталоне его не подвел. Надо лишь продержаться. Надо всего лишь продержаться до их приезда…       Веки слиплись сами собой и Аякс не ощутил, как мгновенно погрузился в глубокий сон. — Он долго будет спать?.. — донеслось сквозь кромку воды к сонному разуму. — Значит, надо взять скотч…       Сверху над ним кто-то громко топал по доскам, точно по заколоченному гробу.       Аякс дернулся, испуганно задышал, приходя в себя. Зрачки снова сузились, лихорадочно задергались, пытаясь определить, где он находится. Пыльно. Влажно. Нечем дышать, нечем дышать, нечем дышать…       Сердце забилось, словно бешенное, когда парень попытался дернуться снова, захныкал, больно ударившись плечом о доски. Попытался перевернуться, чувствуя, как связанные запястья и лодыжки жгут болью, а воздуха катастрофически не хватает из-за заклеенного рта. Нашарил языком тряпку.       Блять-блять-блять-блять!       Неужели, этот урод хочет его похоронить заживо?!       Ну да, накачал какой-то дрянью, чтобы он не дергался, да… Он же свидетель, он же видел, как он режет людей. А что… А что если ему подыграли? Что, если это говорил вовсе не Панталоне?! Кто-то сымитировал голос, эту ебучую манеру урчать и тянуть слоги.       Сердце продолжало колотиться. Дыхание никак не могло выровняться.       Над ним остановились чьи-то ноги — доски над самим ухом жалобно скрипнули. — У нас есть ордер на обыск, мистер Чжунли. Нам сообщили, что тут насильно удерживают человека. — Ищите. Можете спросить у шерифа, я никогда не преграждал следствию.       Голос знакомый. Этот голос звучал из машины пару лет назад, когда Панталоне каждое утро приезжал на работу — тогда у него ещё не было водительского удостоверения. По крайней мере, официального. Этот голос заставлял сердце самого Аякса делать невообразимые кульбиты, будто бы ему снова шестнадцать лет, а с экрана телевизора кто-то клянется ему в любви. Этот голос мог быть одновременно спокойным и угрожающим, этот голос умел делать невообразимые вещи…       Этот голос принадлежал Капитано. Обзавелся псевдо с легкой руки Панталоне, пусть в редакции не проработал ни дня. Какой-то долбоеб облил его кислотой, пытаясь за что-то отомстить — и теперь у бравого полицейского добрая половина лица была похожа на кашу из рубцов, которую он тщательно пытался скрыть и вправду за маской-слепком лица. «Эй, блять, я здесь!»       Аякс попытался вдохнуть, чтобы что-то замычать — но воздуха лишь хватило на судорожный вздох. Вцепился зубами за ветошь, пытаясь перевернуться — бетонный пол был чертовски холодным и неудобным. Нога всё ещё продолжала ныть, хоть и была уже зафиксирована и перевязана. «Эй! Эй, сука, эй!» — Вы что-то слышали? — Нет. Быть может, Вам показалось.       Чайльд захныкал, пытаясь перевести дух. Секунду поколеблился, пытаясь унять стук сердца. Надо решиться. Надо просто, сука, решиться… — Кэп, мы нашли вещи!       Сейчас! Сейчас! Сейчас!       Собрав всю силу воли, омега крепко зажмурился, ударяя в доски ногами — завизжал сквозь кляп, когда в ноге снова что-то щелкнуло, а по телу разлилась адская боль. Перевернулся на бок, дрожа и смахивая с глаз слёзы.       Доски даже не двинулись, а тяжелые шаги прошли дальше. — Можете объяснить, откуда они у Вас? — Конечно, капитан, — голос Чжунли не дрогнул ни на секунду. — У меня живет Аякс Снежевич — корреспондент «Недотеп в масках». Приехал сюда несколько месяцев назад, собирает материалы для статьи. — Где он сейчас? «Здесь, придурок ебаный! Я здесь!» — Уехал в город по делам. Я слышал, что утром он разговаривал с сестрой. Отсюда тянется окольная дорога, которой можно добраться к основной трассе быстрее — правда, она грунтовая… — К делу. — Простите. В последнее время, насколько знаю, у Аякса проблемы с семьей, поэтому я разрешил ему жить у себя, пока он не обустроится. Он подавлен — я, как психотерпевт, оказываю ему посильную поддержку… — Эта вещь Вам о чем-то говорит?       Чжунли на секунду замолчал — Аякс продолжил тихо хныкать, чувствуя, как к горлу подкатывается дрожащий ком истерики. — Перчатка мистера Лин Нина. Наверное, обронил на входе. Он уехал вчера утром — я отправил за ним своего человека, чтобы он сопроводил его к выезду из леса. У нас небольшой конфликт с мистером Аратаки, поэтому любой человек, что въезжает или покидает общину, находится в зоне риска. — Кто такой этот Аратаки? — Он называет себя охотником, но на самом деле — обычный браконьер, собравший вокруг себя такую же шайку головорезов. Понимаете, этот лес — наследие моей семьи, у него особый статус, закрепленный в законодательстве штата, и я не могу позволить, чтобы кто-то пользовался его ресурсами без моего разрешения. «Вот ты и попался…»       С дрожащих губ вырвался слабый смешок. Эту уловку Панталоне использовал тогда, когда давал сигнал о том, что здесь нужно… основательно поработать. Это Чайльд видел не раз — у входа в любое заведение, которое позже оказывалось или наркопритоном, или подпольным борделем. Кому какое дело до обычной перчатки…       Нужно подождать… Нужно просто набраться терпения и ждать. Если приехал Капитано — он всё это просто так не оставит.       Снаружи послышался уже знакомый рев мотоциклов и рев музыки. Шаги сверху приободрились. — А вот, кстати, и они. Пожалуйста, угомоните их хотя бы Вы.       Снова скрип досок, перестук каблуков. Закрылась дверь.       Чайльд шумно выдохнул, чувствуя слабое ликование. Напрягся всем телом, когда ещё одна пара сапогов остановилась прямо сверху над ним. Зашуршал ковер. — Аякс, ты меня слышишь? «Ах, ты сука…» — Аякс, мне нужно разобраться с гостями, — тихо проговорил Чжунли, склоняясь к деревянной дверце люка, тщательно замаскированной между досок. — Со всеми, пожалуй. Полежи пока тут и побудь солнышком, хорошо? Я тебя вытащу через часик-второй и будем завтракать. «Надо потерпеть. Надо просто потерпеть…»       Капитано — отличный следователь. Он сможет его спасти.       Правда ведь?