Не дразните Данилу Кашина

Не успел Лида и зайти полностью в гримерку, после сольного концерта Дани, как был прижат к стене. Запястья сразу сковали, а высокая тень нависла над ним. — Ууу, какой ты напористый, я смог так сильно раззадорить Данечку? — Невинно шептал Ромадов. — Ещё как, весь концерт меня провоцировал, — он наклонился дыша в чужие губы, достаточно горячо. — А тебе будто не нравится, — облизываясь он старался поддаться, чтобы поцеловать, но ему не позволили. — Не нравится, что не могу тебя взять как добычу, — фыркал Кашин и прислонился к его губам ближе, кусая, но после наконец вводя в поцелуй, жадно сминая столь мягкие губки. Он буквально наседал на Колю, не давая и шанса отступить или возглавить поцелуй, беря всё на себя он залез к тому в рот, хозяйничая. Всё уже было так мокро, а клубничный блеск Лиды был смазан, придавая масляной вкус. Но длилось всё недолго, Кашин отстранился, даже руки отпуская. — Сейчас поедем ко мне, не против? — возможно он и казался сейчас грубым, но заставлять партнёра ехать с ним не стал бы. — Спрашиваешь ещё, — он похабно натянул улыбочку и повис руками на плечах того. — Хорошо значит, — Данила сразу вызвал такси до своего дома, придерживая другой рукой талию возлюбленного. Всю поездку, что Коля, что Даня были как на иголках. Кажется в данный момент они просто было и так перевозбуждены от такого концерта, так ещё и от друг друга были без ума. Так что они только успели перейти порог, как слились в грубом, с другой стороны страстном поцелуе. Еле по пути стягивая с себя не нужную одежду, они прерывистыми шагами добрались до спальни. Голодные звери кое-как смогли отцепиться от губ и тогда уж Кашин толкнул парня в грудь, начиная снимать с себя «Марселин». А Лида лишь довольно лыбясь смотрел на него, он безумно любил такого грубого и возбужденного Данилу, когда тот в порывах сжимает его бёдра до синяков, или тянет за волосы, толкаясь внутрь, и уже эти мысли заставили бедолагу возбудиться, так что он не стал отставать от того, поспешно раздеваясь. Данила жадно накинулся на него как лев на добычу, удобно устраиваясь между ног, начиная ласкать такое прелестное тело, обцеловывая, оставляя засосы. На что послышались тихое мычание и дрожь. И вот как в мечтах старшего его бёдра начинают мять, не жалея вовсе, лишь бы больше меток наставить, чтобы завтра Коля точно не забыл какая прекрасная ночь была. Все эти поцелуи в шею, в грудь, игра с сосками, было настоящей пыткой, пыткой Ромадова. — Даня… Даня, пожалуйста… Трахни меня уже, — прерывисто дышал ему на ухо Николай, лишь ёрзая своими бёдрами, — не могу ждать. — Ты такой нетерпеливый, — это лишь больше его раззадоривало. Кашин отстранился, но не чтобы наконец начать самое главное, а чтобы взять с пола ремень и заведя руки тому за спину, крепко застегнуть запястья. — Кашин… Сукин ты сын, — скалился Коля, хотя это ему безумно нравилось. Теперь Даня имел полную власть над ним. — Что-что ты сказал? — Кашин взял его за подбородок, надавливая пальцем, а другой рукой лишь шлёпнул по бедру, получая лишь мычание. На самом деле, Данила был жутко нежен с Колей, всегда, но так сложилось, что последнему это попросту не нравится, по крайней мере в сексе, и он просто хотел чтобы его трахали со всей жесткостью. Так что, Кашин лишь исполнял хотелки своего возлюбленного. Опускаясь к мягким бёдрам, почувствовался влажный язык, что нежно проходился по коже, а после мокрый след прикусили зубами. В данный момент Данила просто издевался над Лидой, желая замедлить весь процесс, чтобы посмотреть на бесподобную реакцию. А тело уже выдавало нетерпение, выгибаясь, дрожа, но так же прижимаясь сильнее к Кашину. На что последний смеялся, зубами стягивая чужие боксёрки, послышался прерывистый стон, кажется кто-то в край возбудился. По правде говоря, кое-кто тоже был на пределе, и ему лишь хотелось поскорее овладеть таким тощим телом. Так что покинув кровать, он выудил из пакета недавно купленный лубрикант, а следом и презерватив, не хотел же он причинять боль, да и пачкать постель. Уже смоченные, мокрые и жутко холодные пальцы проходились по анальному кольцу Коли, он водил ими круги, надавливал, но не входил, ещё одна пытка, чтобы услышать сладкое мычание, и фразу типа «Даня… Боже, да я тебя… А!». Томить он всё-таки, да не стал, вводя сразу два пальцы, разминая сначала медленно, а после ускоряя движения. И хоть пальцы были длинными, и жутко приятными, Ромадову этого не хватало. Ему жутко хотелось что-то большее, больше раза в три. Бёдрами он так же двигал, насаживаясь глубже, желая закончить эту экзекуцию. Кашин решил быть более мил, и наконец оторвался от тела, вытирая липкие пальцы. Наконец он натянул на себя презерватив, а Николая же перевернул на живот, так что задница была вверху, а лицом он был в подушке. Эта поза нравилась обоим, она была до жути похабной, правда спина болела после, но пожалуй, это была приятная боль. Кашин мягко ухватился за филейную часть, сжимая и наконец-таки приставляя к нему член. По виду нижнего было понятно, он настолько не терпелив, весь подрагивает, жмётся к прикосновениям, дышит далеко не ровно. — Я каждый раз поражаюсь тому как ты желаешь чтобы я тебя трахнул, — грубо нашептывал он, наклоняясь ближе к ушам. — А я каждый раз удивляюсь как ты меня мучаешь… — Кое-как отвечал ему Лида, стараясь не задохнуться от накатившего возбуждения, — можешь не тянуть и сразу до конца? — Как пожелаешь, — долго просить Данилу не надо, готов был исполнить любые желания возлюбленного. Не задерживая больше, выпрямляясь наконец, Даня толкнулся вперёд, в узкий проход, весьма грубо и сразу до конца, так что его уши сразу были одаренны стоном, на всю квартиру. Ждать он не особо стал, так что поддался назад, начиная уже хоть какой-никакой темп, и у самого дыхание сбилось, волна наслаждения окатила его, заставляя вовсе не отрываться от желаемого, лишь ускоряя свои толчки внутри Ромадова. Комната стала наполняться духотой, запахом секса, было безумно жарко и липко. Шлепки раздавались звонко, что так же ласкали слух обоих. И скоро Коля стал пытаться снять ремень, мыкая, так что Кашин его послушал расстегивая, но после прижал запястья к постели. После он наклонился, желая расцеловать чудесную спинку того, а следом и плечи, затылок, и после носом зарываясь в кудри, которые он так любил. — Я люблю тебя, — совсем уж нежный шепот прошёлся к уху Ромадова. — А я то…тебя как, — сбито отвечал бедолага, — люблю… И всё же Кашин наконец сделал завершающих несколько толчков, довольно грубых, вовсе заканчивая. Оба тела были уже мокрыми, липли к друг другу, от чего хотелось одного — душа, хотя сил не было. Данила покинул любимое тело и стянул с себя презерватив, туго завязывая и выкидывая, после лишь валясь рядом. Коля и сам упал, тихо простонав, спина дала о себе знать. — Бля-я, как всегда ахуенно, — всё-таки довольно проговорил Ромадов, пошло лыбясь, лишь из-под век смотря на веснушчатое лицо. — Я знаю, ты тоже был прекрасен, — Кашин притянул того к себе, вновь зарываясь в кудри рукой, — обожаю. Николай поддавался, и лишь обнял своего возлюбленного, не желая вовсе отстраняться. Он просто чувствовал себя самым счастливым. Ну камон, он с красивым парнем в кровати, который только что его оттрахал, возможно Данила был не самого прекрасного телосложения, но того всё в прочем устраивало, главное что Кашин сам по себе был человеком не плохим, быдловат, но наедине с ним такой милый.