#
Истмаркское кладбище было скромным и очень ухоженным. Осенне-огненная листва высоких деревьев роняла тень на убранные, мощёные дорожки и могильные участки, укрывая их своим печальным шорохом. Большая часть надгробных камней не отличалась друг от друга, но были и редкие склепы или статуи, сосчитать которые хватило бы и одной пары рук. Невысокие кованые заборчики отделяли одни зоны от других, чтобы у приходящих почтить память близких было хоть какое-то уединение. Кустарники и цветочные клумбы по сезону пустовали, заставляя не забывать о увядании и смерти, пускай в подобном месте не вспоминать о них было невозможно. Пока они шли по дорожке к кладбищенскому храму, Хетч нашла взглядом парочку эльфийских могил: их надгробные камни возвышались на фоне прочих тонкими прямоугольными пластинами со множеством высеченных узоров, участок покрывала скошенная ярко-зелёная трава и на нём рос не по сезону свежий куст, ветви которого тяжело провисали под тяжестью вспухших, спелых ягод лакро́мника, «эльфийских слёз». Ей всегда было интересно, почему его сажают на могилах некоторых остроухих, но информацию о таком нельзя было прочитать ни в одной книге. По крайней мере из тех, что находились в свободном доступе. У невысокого, скромного храма из тёмного кирпича сейчас стояла небольшая группа людей. Одетые в свои лучшие белые наряды, они что-то негромко обсуждали между собой, тихо проливая слёзы и вздыхая. Видимо, совсем недавно проходила церемония похорон: мастера погребальных дел запрещали во время них плакать и горевать, иначе душа умершего, увидев боль близких, могла отказаться уходить. По крайней мере, так говорили работники кладбища, и об этом писалось на табличках, что всегда висели на самом видном месте. Уже после никто не запрещал людям пускаться в слёзы и крики, а порой и проклятья. Занятые своим горем, полностью проигнорировали их компанию, не бросив даже невольных взглядов. Внутри храма было до непривычного мрачно. Говоря откровенно, здесь было так много чёрного, что, не гори здесь светильники и подвесные люстры с чисто-белыми кристаллами, даже попривыкнув к темноте, Берни бы ничего не могла нормально разглядеть. Под потолком протянулись чёрные же ткани с вышитым серебряной нитью кричащим вверх вороном, расправившим крылья в своём мрачном полёте. Статуя богини Аранэль из белого мрамора светлым пятном застыла у дальней стены: хрупкая дева из камня была высечена беспокойно спящей на софе, а её волосы, словно настоящие, струились по плечам и спине, мягко ниспадая на тёмный пол. Возле алтаря застыло несколько послушников: в отличие от других мест, эти были не молодыми людьми, а уже глубокими старцами — они никогда бы не стали жрецами богини смерти просто по той причине, что родились людьми. Не каждый решался уйти во служение на кладбище, но работа то была не пыльная: знай себе, поддерживай чистоту и общайся с пришедшими, в каком-то смысле являясь связующим звеном между простым народом и могильщиками. — Светле-е-ейшего дня-а-а. — Послушники коротко поклонились, шурша тёмно-серыми мантиями. — Пр-р-рошлым днём вороны сабр-р-рали ис храма Яшты моего ученика-а-а. — Вы знаете его родственников? — Сухим и надломленным голосом осведомился один из них, пряча руки под одеждами. — У него не-е-ет семьи, — недовольно нахмурился ритцель, явно недовольный этим разговором. — Я его саконный пр-р-редстави-и-итель. — А они? — Ноа тихо фыркнул на вопрос, коротко показав свой жетон. Берни повторила за ним. Уважением в этом разговоре не пахло ни с одной из сторон, хотя их клиент ещё как-то пытался держаться, придерживаясь поведения приличного торговца. Убедившись, что все они имеют хотя бы минимальное право присутствовать здесь, один из послушников, тот, что всё это время молчал, повёл их к арке в глубине залы. За ней последовал коридор, полный поворотов, в конце которых их ждала двойная каменная дверь. К ней старец не приблизился ни на шаг, так и оставшись на углу. Мистер Уво не замедлился, уверенно двигаясь дальше, и им ничего не оставалось, кроме как держаться рядом. Внутри комнаты было очень холодно — стоило им только зайти, как Берни заметила размытые белёсые облачка, исходящие от их лиц. Здесь не было запаха. Буквально никакого. Ни сырости, ни гнили, ни средств. Пустое ничего, не позволяющее ни за что зацепиться, лишающее возможности привязать к будущему воспоминанию какую-то ассоциацию. От того, как это неестественно, становилось не по себе. Жутко и мерзко, словно она оказалась в чем-то искусственном. Мёртвом. Бернард зябко потёрла ладони, оглядываясь. Комната была крупной, поделённой на две половины простенькими деревянными ширмами и шкафами. Заходящие сразу попадали в зону со столами и картотеками, где сейчас сидел один могильщик. Он устроился на табурете до нелепого пухлый из-за множества тканей и, наверное, смотрел в книгу перед собой, по крайней мере, рука с пером двигалась, что-то выписывая. За спиной его возвышался сурового вида мужчина в странной форме: она не походила ни на имперскую военную, ни на одну из одежд фа’аросской академии, хотя, кажется, с каждого взяла понемногу. На поясе его были закреплены ножны с коротким мечом. Не желая вглядываться в чужие серые, почти белые глаза, она продолжила осмотр. Зря. В небольшую щель меж шкафом и ширмой можно было слегка разглядеть сцену по ту сторону: стоящий спиной темноволосый юноша в белоснежной рубашке, рукава которой были закатаны, активно двигал руками, видимо, работая над чем-то. А потом отошёл. Хетч, увидев вскрытый труп, тут же прикрыла рот ладонью, сдерживая рвотные позывы. Зачем они это делали? Неужели и правда прямо как в страшных сказках доставали органы мертвецов, чтобы после насытить ими свои желудки? Она никак не могла оторвать взгляд от мерзкой сцены, так что ей помогли: мужчина пошире раздвинул створку ширмы, почти плотно прижав её край к шкафу, из-за чего теперь разглядеть в тонюсенькую щель она ничего не могла. Такой жест её только порадовал. — По какому вы поводу? — Подал он голос, вновь выпрямляясь. Взгляд его устремился на мистера Уво, довольно быстро определив главную персону. — Моего ученика-а-а вчера сабр-р-рали, — упрямо повторил ритцель. Пока мужчины что-то обсуждали, могильщик потянулся в её сторону. Берни краем глаза заметила, как в его руке что-то блеснуло, и, движимая простым инстинктом, тут же отшатнулась в сторону, как от прокажённого, коротко ахая. Все затихли, оглядываясь на них. И могильщик, и авантюристка замерли, не меняя своего положения, анализируя произошедшее. В пустых глазницах маски, что была меньше привычных и не блестела серебром, найти ответа никак не получалось, больно глубокими они казались. Так что взор её скользнул на руку, в которой обнаружился не кинжал и не шприц, а конфета. Обыкновенная конфета-леденец в полупрозрачной белой обёртке, здесь она смотрелась инородно. Словно в каких-то руинах выпала из кармана похищенного ребёнка или затерялась за полками, пока они собирали в одну коробку вещи покойных. Блестящая обёртка своим видом не манила, а вызывала лишь бурлящее подозрение. Хетч было не три года, чтобы так легко повестись на сладость. Тем более, что она просто терпеть не могла эти стеклянные леденцы. — Бернард? — Шёпотом позвал её Ноа, делая шаг позади мистера Уво, чтобы дотянуться до её рукава и слегка дёрнуть на себя. — Всё хорошо? Она молчала. Обстановка от этого накалялась не хуже металла в кузнечном горниле, в котором то и дело прибавляли жара мощным давлением на меха. Могильщик ещё некоторое время не двигался, то ли выжидая чего-то, то ли не зная, как поступить, но всё же медленно сжал кулак, перевернул руку тыльной стороной вверх и со слабым звуком уронил леденец на стол, для верности подтолкнув его самыми кончиками пальцев. Не поднимая более головы, он вернулся к прежним делам — продолжил активно выписывать слово за словом на остром древнем. — Иногда людям здесь становится плохо, но леденцы помогают, — извиняющимся тоном сообщил мужчина, косясь на ворона. Не получив никакой ответной реакции, он тяжело вздохнул. — Что ж, мистер Уво, вам будет необходимо заполнить некоторые бумаги и оплатить расходы на похороны. — Я-а-а бы предпочёл похоронить его в столи-и-ице, на своём родово-о-ом уча-а-астке. — Вынужден сообщить, что это невозможно. — Почему-у-у? У нас мно-о-ого места. — Хоронить человека так, как ритцелей, не выйдет. К тому же он не приходится вам родственником, так что он не имеет права быть погребённым на вашей земле. Человека без рода хоронят… — Что?! — возмущённо вскрикнул ритцель, шерсть которого встала дыбом, а хвост недовольно захлестал по бокам. — Он хоть и не-е-е был мне как сы-ы-ын, но я имею пр-р-раво похоронить его как р-р-равного себе! Он с-с-спас мне жиснь!!! Её лицо исказилось в болезненной гримасе. Пускай и была надежда, что тот ничего не поймёт, не догадается, за кого Сорен принял пулю, но на деле почвы она никакой не имела и была по-детски глупой. Совершенно очевидно, что в первую очередь целью был именно торговец, ведь безродный ассистент не имел никакой ценности. Даже будь это попытка саботировать временный уход мужчины на покой, чтобы заняться обучением дочерей, всё в любом случае приводило к одному исходу: Сорен Дальфен умер за Уво Хоффера. Не нужно быть великим детективом, чтобы это понимать. И он понимал. Оттого и хотел выразить свою благодарность и уважение таким серьёзным поступком. Даже с хорошей оплатой человека без семьи хоронили без ограды, в окружении таких же надгробных камней, где-то на отшибах и блёкло: не имея наследия, они быстро забывались, становясь точкой в истории своего рода. Вовсе ходили слухи, что таким вот, последним, никогда не давали ещё одного шанса. Полное забвение. И вспоминали о них лишь расхитители могил, знающие, где сторожи ходят реже всего. — Я всё понимаю, но… — Ничего ты не понима-а-аешь! Пуля в меня-а-а должна была попа-а-асть, в меня! Вы похор-р-роните его среди моей семьи, и то-о-очка! О такой стороне своего клиента она даже не подозревала. Сейчас он походил на дикого зверя, который грозился откусить руку любому, кто посмеет забрать его добычу. Весь распушившийся, яростный, с сузившимися зрачками-щёлками, он откровенно показывал свои острые клыки, с которых почти капала слюна, и слабо подавался вперёд, явно кое-как сдерживая свои порывы разодрать лицо невесть что возомнившего о себе мужчины, говорившего за ворона. Последний максимально пытался слиться с мрачным окружением, продолжая играть в молчанку. Было что-то несправедливое в том, как он не принимал участия в, по сути, своей же работе. Даже тот юноша за шкафами затих, больше не позвякивая инструментами. Или просто его тихие махинации не были слышны за злобным шипением мистера Уво? — Не устраивайте здесь сцен, будьте добры, вы поднимаете шум из-за пустяка… — Скажи ещё хоть сло-о-ово и я выр-р-рву тебе ясык! — В этот раз, когда ритцель сделал рывок вперёд, вмешался Ноа. Он торопливо схватил того за плечи и, сам в то не веря, с усилием оттащил клиента обратно, не давая ему воплотить угрозу в жизнь, дабы в результате загреметь на недельку-другую в карцер. Вот уж что точно не входило в их планы. Не зная, что делать, слушая, как конфликт с каждой секундой разгорается ещё сильнее, Берни бросила очередной взгляд на могильщика. Он вжал голову в плечи и совсем отвернулся, обнаружив столь внезапно что-то очень любопытное для себя на совершенно пустой стене. Быть может, пересчитывал кирпичики. От новых криков он сжимался всё сильнее и сильнее, грозясь совсем скоро уместиться в маленькую точку в пространстве, да так и исчезнуть с хлопком лопнувшего шарика, да и тот потонет к яростным пререканиям. — Сделайте уже что-нибудь! — шёпотом возмутилась Хетч, склоняясь к столу даже для себя неожиданно близко. Так она могла чётко разглядеть сколы и царапины на чёрном вороньем черепе, выцепить взором выбившуюся из-под капюшона прядь чернильных волос и поймать взгляд. Внимательный, изучающий. Взгляд самых настоящих, почти человеческих глаз, которые скрывались угольными набросками в мрачной тени, сливаясь с ней, становясь одним целым. Он моргнул. И, кажется, нахмурился. Но промолчал. В отчаянии девушка снова выпрямилась и потянулась встать между спорящими, только её опередили. — Довольно, — голос звучал устало и слабо. Его владельцу явно приходилось прикладывать большие усилия, чтобы произнести даже столь короткое слово. Но он продолжил надрывать голосовые связки: — Всё в порядке, Ланша́р. Если господину это так важно, мы можем похоронить того среди его рода. — Но ритуал будет как у обычного человека, потому вам придётся оплатить подготовку зоны для захоронения, — закончил могильщик, протягивая форму для заполнения. — Коне-е-ечно, это не бу-у-удет проблемой, — мистер Уво, успокоившись, скинул с плеч руки Арейна и забрал протянутые ему бумаги с максимально небрежным видом, хотя ещё можно было видеть, как его всего потряхивает после резкого всплеска адреналина. Как истинный торговец, он быстро прятал эмоции за надёжной маской. Мужчина в форме, который недавно так упрямо отстаивал законы и устои, скрестил руки на груди, смиренно кивая, и уставился… на неё. Недовольно. Даже зло. Причины были ей совсем не ясны, но Бернард приняла вызов, уставившись в ответ. Её не сломил эльф-грубиян, почему она должна сдаться в противостоянии с этим высоким, бородатым, взрослым, мускулистым… мужчиной. От осознания, что у того есть преимущество как минимум в физических данных, она решила тактически претвориться дурачком и отвлечься на молчаливые переглядывания с Арейном. Никто из них не понимал ни слова, что они пытались сообщить друг другу прищуром и движениями головы, но так она хотя бы не замечала внимательного взгляда.#
Мистер Уво очень внимательно изучал и заполнял все бумаги, а они были обязаны всё это время ожидать, пускай позже их и попросили остаться за дверью. В это время Берни успела передать послушнику, что остался за углом, координаты трупов бандитов, а также рассказать товарищу полушёпотом обо всём, что случилось с того самого момента, как они разделились. После кладбища они посетили несколько магазинов, и девушке показали, где находится склад, возле которого завтра вечером должна пройти первая встреча с партнёрами из Асвиума. Вернулись в таверну все уже после обеда. Мистер Уво доплатил, чтобы еду принесли в его комнату, и почти сразу ушёл к себе, а Берни с Ноа устроились за одним из столов друг напротив друга и, ожидая внимания какой-нибудь работницы, обсуждали свои планы. — В дороге клиент сказал, что в городе ему не нужно наше постоянное сопровождение, — заявил парень, начиная пересчитывать монеты в своём кошеле. И совсем не замечая завистливого взгляда. — Так что предлагаю на первую встречу явиться всем, а дальше уже посменно. Скажем… — Я могу быть первым. И продежурить сразу два дня. Ты как никак уже оставался один. — Глупости, — он покачал головой, поднимая на неё взгляд. — Ты ж сам всё это время не только в тёплой кровати нежился. Да и отдыхать нужно. Один через один. Но начнёшь ты, всё верно. — Да, без проблем. — Работка нам нервная попалась. Если так и будет продолжаться, то нам придётся часто брать отпуска, — пожаловался паладин, подпирая голову ладонью. — В чём-то ты прав… — почти сразу согласилась, прикрывая глаза. — Но сложности только закаляют. Будем придерживаться этого принципа, да? Если с мистером Уво дальше всё пройдёт гладко, то ещё пара-тройка дел, и сможем подать заявку на повышение ранга. — Так скоро? — Берни неуверенно похлопала по подсумку колоды, проверяя наличие на нём жетона. — Может, не будем торопить события? Подержимся на текущем хотя бы пару месяцев, найдём ещё кого-нибудь себе в команду… — А нас недостаточно? — перебил товарищ, скрещивая руки на груди. Ну и чего он дуется?! — Недостаточно, Ноа. Напомню, что ни ты, ни я, не можем быстро полечиться. — Закупимся зельями. — Да с ними и разориться можно! — Опять у тебя всё упирается в деньги. — Поверь мне, оставшись с пустым желудком, ты быстро пожалеешь, что потратил на зелье лишние золотые. — Я слышал, что есть места, где их продают дешевле. — Ну да, на чёрных рынках. Разбавленные или с другими сюрпризами. Помни, что бесплатный сыр только в мышеловках, а щедрые предложения поступают от личностей низкого уровня доверия, — ворчала Хетч, но, увидев, что лицо собеседника никак не изменилось, была вынуждена со вздохом добавить: — Я как-то слышал, что один авантюрист нашёл сундук лечебных зелий и продал их на чёрном рынке, ведь не хотел отдавать процент за торговлю найденным. А потом выяснилось, что это был сундук, полный мимиков. — Вот это жесть, — с непонятным восторгом присвистнул Арейн. — Я знал, что они отлично маскируются, но под зелья? Как думаешь, как они имитируют жидкость внутри себя? — Ну… — Чего заказывать будете? — Замерла у их стола Нора, не бросив на Хетч даже короткого взгляда. Словно они никогда не виделись. — Мясца бы какого… и картошки запечённой, — Арейн не сказал и слова на то, что их перебили, и полностью перевёл на неё всё своё внимание, расплываясь в лёгкой улыбке. — Будет у вас? Отлично ещё, если в картофель масла с зеленью воткнуть. — Будет, конечно, — она отряхнула фартук и угольком быстро выписала заказ, после указав его кончиком на Берни: — А вам чего? — Простой салат, — пожала плечами, игнорируя насмешливый взгляд работницы. Заплатив за еду, они погрузились в молчание. Но стоило только девушке скрыться на кухне, как Ноа торопливо подался вперёд, хлопнув по столу ладонью. Она даже подскочила на месте от испуга, во все глаза глядя в лицо напротив. Взгляд вновь упал на губы, отчего захотелось самой себе влепить отрезвляющую пощечину. Но что же ей было делать? То, как они двигались, приоткрывая рот… двигались? — Что? — растерянно переспросила, окончательно перестав моргать. — Виды здесь, говорю, отличные, — зачем-то прошептал Ноа и… подмигнул. Дыхание перехватило, а взгляд то и дело бегал от мягкой усмешки губ к карим кольцам радужки. Как-то уровень их общения в физическом плане резко перескочил на иной, более близкий, хотя говорил товарищ о совершенно обычных местах. О красотах города. Почему именно сейчас, когда они находились в стенах таверны, за окнами которой особо нельзя было оценить всего очарования Истмарка? А так ли это вообще важно? Берни медленно кивнула, выдыхая одновременно с тем, как юноша напротив отстранился. Она была невероятно благодарна мистеру Уво за то, что он не остался, иначе бы ритцель со своим прекрасным слухом точно бы обратил внимание на её рваное дыхание и отчаянное сердцебиение, которому паладин невольно устраивал проверку на прочность всякий раз, когда вёл себя не как самоуверенный индюк. — Не знаю, как ты, Бернард, но я бы изучил их внимательнее, — он слегка показал зубы в новой, наглой ухмылке. — Лично оценил все красоты. Если ты понимаешь, о чём я. Ладно, даже в те разы, когда он ведёт себя как самоуверенный индюк. — Я бы… — договорить она не успевает, прерываемая стуком тарелок с едой о стол. Уже другая работница, Ирен, бросая на них задумчивый взгляд, тихо пожелала им приятного аппетита и пошла к другому столу, чтобы принять новый заказ. — Ух, после всей этой дороги я бы и кабана умял, — облизнулся Ноа, начиная раздирать приличный кусок мяса вилкой и ножом. В его движениях читалось неумение, и по тому, как он держал приборы, было видно, что воспитания столового этикета у него никогда не было. Странно, ведь Арейны, пускай и не были аристократами, но после заслуг Тьювера вознеслись до представителей богатого сословия. Да сколько же ему было, когда он попал на обучение? — Ты за завтраком две порции умял и уже успел проголодаться, — без вопроса, но с ироничным восторгом произнесла Берни, доставая из рюкзака мешочек с рационами. Под внимательным взором она нарвала в салат сушёного мяса и покрошила немного сухарей — сытности от этого будет так себе, но лучше, чем просто жевать зелень с куцей пригоршней других овощей. — Большим парням нужны большие порции, — со знанием дела пробурчал товарищ, ткнув в её сторону. — И тебе бы, по-хорошему, питаться получше, а не вот этим всем. Чужая вилка описала круг над её миской и быстро вернулась к своей зоне действий, стоило только разок ударить по ней собственной. Она и без нравоучений знала, что питаться нужно лучше, но её судьбы, видимо, так никогда и не касалась златая ладонь Нифуса, бога-чеканщика. Иначе как объяснить эти вечные проблемы с деньгами? Сама, в принципе, виновата, раз потратила наглым образом полученные монеты на новые карты и некоторые ингредиенты, но ведь это тоже очень важно. Для неё так точно. Пополнение колоды было своего рода приключением, отслеживанием какого-то личного прогресса, хотя она понимала, что никогда не сможет собрать все — это было физически невозможно. Сложно было представить, сколько по миру ходило и ходит тех, кому подвластны карты. Уверенность была лишь в одном: их было много. Доказательством этому служили карты, её предшественнику явно не принадлежавшие. — Так что у тебя за проблемы с воронами? — А? Берни, вырываемая из мыслей, подняла взгляд на Арейна. Он внимательно следил за каждым движением её рук, видимо, подмечая что-то для себя. Повторив вопрос, парень восстановил зрительный контакт, закинув в рот кусочек картофеля. — Не понимаю, о чем ты… — Там, в комнате храма, ты чуть по клюву ему не зарядил, когда он просто в твою сторону кивнул. — Не помню такого. — И вскрикнул как девчонка. Она нахмурилась. Отложила вилку в сторону и аккуратно вытерла губы от крошек сухарей и влаги с мытых листьев салата. Ноа ужасающе медленно пережёвывал. Кажется, даже когда его зубы окончательно перемелют всё в пюре, дабы картошку можно было не есть, а пить, он не остановится на достигнутом, всё двигая и двигая челюстью. И всё это время паладин не спускал с неё внимательного взгляда. Даже препарирующего. В другой момент она бы снова залилась краской, чувствуя жар по всему телу, но разговор к такому не располагал как минимум с её стороны. Это, напротив, раздражало. Почему на её вопросы всегда отвечали с агрессией и ждали, что на любую игру в непонятки она всё сразу поймёт и отстанет, а в обратную сторону это не работало? Теперь он играл следователя, прямо как в тех затянутых детективах? — Слушай, Ноа, — Хетч отодвинула в сторону тарелку, лишаясь какого-либо аппетита. — Давай обозначим новое правило в нашем с тобой дуэте. Я уже понял, что ты не горишь желанием рассказывать мне что-то о своём прошлом или о… паладинстве. Хорошо. С этого момента мы не будем допрашивать друг друга относительно личных тем. Предлагаю волшебное слово «заткнись» на случай, если не хочется отвечать на вопрос. Договорились? Он скуксился, будто только что съел целый лимон. Значит, не нравится, когда другие устанавливают ему какие-то правила и ограничения? Придётся тебе терпеть, дружище. Получив спустя минуту молчания утвердительный кивок, она довольно улыбнулась и встала из-за стола. Есть и правда больше не хотелось, да и вообще казалось, что попытайся она что-то проглотить, то это точно пойдёт обратно. Портить себе и другим настроение собственной рвотой ей не хотелось, поэтому, позволив товарищу доесть свой салат, она направилась в их комнату. Впервые за всё это время то самое «их» никак не волновало сердце.#
Время шло незаметно. Не имея больше смысла изучать старую карту на поиск чего-то, что она могла не заметить, Хетч полностью углубилась в разглядывание свитка, нагло выпрошенного у Маварра. Тот больше не нёс в себе магии, но формулы и круги остались, потому ещё могли нести для неё какую-то ценность. Хотя заклинания волшебников, которые и создавали свитки, попадающие в продажу, отличались своими принципами от заклинаний карт, но при старании можно было на их основе сделать что-то для себя. На это уходило много времени, всё же Берни не обладала великим гением Альберта, чтобы на лету схватывать и придумывать схемы да подбирать материалы. На её взгляд, карта с таким эффектом могла быть одноразовой, но если сильно постараться, то… Дверь без стука открыли. Арейн заглянул, осмотрелся и остановил свой взгляд на обернувшемся Бернарде, мастерски игнорируя его недовольный взгляд. — Ты на ужин спустишься? Мистер Уво сказал, что угощает. — Ужин?.. — Быстрый взгляд в окно расставил всё по своим местам. Она действительно не уследила за временем. — Да, я… сейчас, я сейчас спущусь, — получив подтверждение, парень скрылся, позволяя ей потратить несколько минут на то, чтобы убрать весь бардак со стола. Внизу было довольно шумно. Конец рабочего дня здесь отмечался музыкой и едой, что она отметила для себя ещё в прошлый день. В «Сухоцвет», как сообщали постояльцы, вечерами всегда заглядывали какие-нибудь музыканты для быстрого заработка или возможности поесть в оплату выступлениям. Сейчас небольшая труппа исполняла что-то ненавязчивое и спокойное, не решаясь бить по головам уставших торговцев и путников бодрыми мотивами. Большая часть столов была занята, но найти нужный, за которым устроились товарищ с клиентом, не составило труда. Там уже стояло несколько тарелок с едой: от отварных овощей поднимался пар, рыбки в кляре блестели в свете камней, а по румяным бокам запечённого мяса стекал сок. Рот наполнился слюной моментально, стоило ей только сесть на свободное место. Запахи нещадно привлекали в себе внимание, а живот болезненно скрутило. Но Берни терпела, ожидая слова ритцеля, чего не скажешь о Ноа — он сразу положил на свою тарелку куски хрустящего хлеба и, нависнув над столом, по-варварски начал нарезать на всех мяса, не стесняясь иногда пробовать оставшиеся на лезвии ножа волокна. — Кхм, — мистер Уво слабо улыбнулся, наблюдая за этой сценой. — Я хочу-у-у поблагодар-р-рить вас са уже выполненную ча-а-асть работы. На де-е-еле всё вышло куда сложнее, чем я-а-а полагал… Это моё «спаси-и-ибо», но и моё «пр-р-рошу пр-р-рощения». — Вам не за что извиняться, мистер Уво, но мы благодарны вам за такой широкий жест, — Хетч улыбнулась, упираясь локтем в чужой бок, но паладин явно этого не замечал, защищаемый своей бронёй от таких слабых тычков. — Мне жа-а-аль, что вам пр-р-ришлось черес это пройти. Хотя он не обращался к кому-то конкретному, но она сразу поняла, кому эти слова предназначались. Хотелось сказать, что за это извиняться должны они. Из-за их нерасторопности мужчине хоронить своего единственного ученика. Все вопросы о Дальфене, что были в её голове, исчезли с неприятным, режущим сознание хлопком. Какая разница, каким он был, если для ритцеля он стал дорог? Пускай и не как родной, но близкий человек. Наверняка они даже проводили время вместе чаще, чем мистер Уво — в кругу своей семьи. Возможно, Сорен даже был знаком с двойняшками. Каково им будет узнать о его смерти? Ужасно. — М-м-м, готовят здесь отлично! — радостно оповестил Арейн, быстро перекладывая в её тарелку кусочки мяса, несколько рыбок и овощей, завершив эту пирамиду еды круглой булочкой свежего хлеба. — Ешь, тебе полезно. — В меня столько не влезет, — вяло оповестила Берни, но её уже не слушали, плеснув в кружку ягодный морс. Глядя на то, как мистер Уво тихонько молился, а Ноа набивал щёки едой, на душе вспыхнула приятная грусть. Вот так, в компании, под хорошую музыку и с добротно накрытым столом, она не сидела уже долгое время. Словно семья. Хотя со всеми здесь она была знакома совсем недолго, уют расслаблял каждую мышцу в её теле, позволяя напряжённым плечам наконец медленно опуститься. Хорошо. — Будем наде-е-еяться, что дальше не восни-и-икнет никаких проблем, — мирно прошелестел ритцель, поднимая приборы. — Нужно помолиться Фьясхолю на удачу, — кивнула ему Берни. — О-о-о, я уже-е-е. — И когда только успеваете, мистер Уво? — Я бы-ы-ыстрый и многосада-а-ачный, — хохотнул тот и закинул в рот рыбку в кляре. — Мало надеяться только на богов, — вошёл в разговор с ноги Арейн, тряся перед собой косточкой. — Нам и самим нужно приложить все свои усилия. — Коне-е-ечно, молитвы — лишь подде-е-ержка, а не панаце-е-ея. — О, попробуй ещё вот это! Стоило только тарелке Хетч освободиться на жалкую половину, как в неё тут же закинули грибов и ещё один кусман мяса. Сначала она, правда, пыталась всё съесть, но с каждым разом еды, с лёгкой руки Ноа, словно бы и вовсе не становилось меньше. Кажется, кормили её на убой, иначе было непонятно, с чего вдруг, разговаривая с клиентом на отвлечённые темы, парень решил следить за тем, чтобы она никогда не увидела дна своей тарелки. — Ты чего? — наконец не выдержала девушка, дёргая его за руку, вынуждая наклониться в свою сторону, чтобы он мог расслышать её шёпот. — А? — Взгляд карих глаз быстро запрыгал по столу, пока не остановился на почти пустой доске с хлебом. — И правда… Нора, милая! Принеси ещё хлеба! Милая?! От шока её пальцы ослабли, отпуская чужое запястье. Она даже отстранилась немного, изумленно глядя на то, как паладин взглядом провожал работницу, что неспешно шагала к их столу. Он даже имя её знал? Когда они успели познакомиться? «Пока ты торчала в комнате, как забившийся в угол таракан!» — озлобленно подсказало подсознание, бьющее по вискам раздражающей пульсацией. Неудивительно, вон она как глазками в него стреляла, даже сейчас между ними почти что искры проходились, и далеко не такие, какие плясали перед её взором, когда она получила в нос. Пускай и за дело. Нет, рядом с этими двумя становилось неуютно даже мистеру Уво. От того, как Нора опиралась об один край подноса, пока другой нашёл опору на столе рядом с рукой Арейна; от того, как она подавалась вперед, выпячивая грудь горделивой птицей; даже от того, как она улыбалась ему и шёлковым голосом отвечала на какие-то вопросы. Она уставилась на музыкантов, лишь бы не видеть всего этого. Среди них юная эльфийка всё боролась с расстроенной скрипкой, пока остальные забивали паузу лёгкой мелодией. — Если вам так нужен ваш хлеб, то мне бы уже пойти на кухню, сэр Арейн. По натянутой струне не очень умело прошлись смычком. — Знаешь, кажется, за нашим столом ещё чего-то не хватает. — М-м-м, правда? И чего же? — Чудесной дамы. Не исправишь эту ситуацию? Слегка подкрутили колки, увеличивая напряжение. — Ну-у-у, не знаю, подхожу ли я. — Что ты, Нора, таких волшебных глаз, как у тебя, я никогда не видел. Смычок мазнул сразу по двум, сильнее надавливая на одну. — От таких слов я не совсем уверена, думаем ли мы с вами об одном и том же. — Не знаю, о чём подумала ты, но в случае чего одно другого не исключает, милая. Струна жалобно проскрежетала под эмоциональным рывком. — Да вы льстец, сэр Арейн. — С моих губ не может срываться пошлая лесть, хотя они и способны на многое. И окончательно лопнула. Некоторые подскочили со своих мест, обеспокоенно глядя на эльфийку, которая лишь нервно смеялась, потирая слабый красный след на щеке. Мистер Уво обернулся на Бернарда, что встал вместе с остальными, но на скрипачку даже не смотрел. Ладони обжигало от резкого удара о стол, пришлось прижать их к бокам, чтобы никто не заметил. — Я, кажется, переел, мне нужно прогуляться, — извиняющимся тоном оповестила всех Хетч и, поправив шарф, быстро покинула здание. Ушла она не сильно далеко — в трёх минутах от «Сухоцвета» был небольшой, сейчас безлюдный парк. Усевшись на одну из немногочисленных лавочек, Берни тяжело вздохнула и провела ладонями по лицу, пытаясь хоть так стряхнуть обиженную гримасу. — А с девушками он вон какой, — недовольно сказала самой себе, скрещивая руки на груди. В принципе, казалось бы, а на что она надеялась? Что он сам всё поймёт? Или что она ему понравится вот… таким? Понятное дело, что на неё саму он будет смотреть как на товарища, с натяжечкой такой — как на друга, но не более. Арейну нравятся женщины, и это очевидно. Будь он по парням, она бы только посочувствовала Тьюверу, что его род вот так бесславно закончится на одном самодовольном паладине. Нет ничего странного в том, что он ухаживает за симпатичной для него дамой. Даже если это Нора. Особенно если это Нора. Все поводы злиться на него были глупыми и беспочвенными. Они не парочка, а просто члены одной группы авантюристов. Никто никому ничего не обещал. Точно не в таком смысле. И всё же она раздражалась. Что какую-то простую девочку из таверны он готов был хоть там на руки поднять, а ей вмазал по лицу. Даже за дело. Она с горечью осознавала ужасный факт: притворяться парнем сложнее, когда рядом Арейн, от которого сердце не на месте. Даже сейчас она представляла, как стояла бы на месте Норы. В этом простом платье с фартуком, длинной копной волос и вот так же бы опиралась на поднос, выпятив и грудь, и бедро. Хотя для этого, наверное, нужен какой-то опыт, но не так уж и важно… В её фантазиях она может так стоять. И может ему кокетливо улыбаться, строить глазки и наигранно не понимать, что ему от неё нужно. И слушать эти его подкаты тупые и пошлые, от которых чувствуешь себя грязным, но в принципе с ним и не против. — Боги, о чём я думаю? Тряхнув головой, она встала со скамьи и огляделась. Прилично стемнело, а завтра ещё были дела. После еды на неё напала лёгкая усталость, и сейчас хотелось только одного — спать. Ну, это если отметать желание зареветь, конечно. А его она точно стремилась затолкать поглубже. Собравшись с силами, Берни пошла обратно, рассчитывая как можно скорее добраться до спального места.#
В зале таверны почти не убавилось народу, хотя за их столом остался только мистер Уво, компанию которому составил другой ритцель, подсевший со своей кружкой выпивки. Они что-то весело обсуждали и, кажется, были знакомы. Кивнув мужчинам, Хетч пошла дальше, к лестнице. Каждый шаг отдавался скрипом ступенек, но стоило ступить на пол коридора, как всё вновь погрузилось в сравнительную тишину. Добравшись до двери общей комнаты, Берни замерла. По ту сторону были какие-то звуки, но никаких разговоров. Значит ли это, что Ноа всё же передумал? Нора ему отказала? Или он решил оставить броню и пойти к девушке домой, чтобы не мешать товарищу спать? Какое внезапное благородство. Где оно было там, за столом, на глазах у всего народа и их клиента? У неё на глазах? Нет, вновь поддаваться раздражению не было смысла. Лучше она просто заберёт часть вещей и пойдёт в каморку, а ему скажет… ну, что посидит внизу. Или прогуляется ещё. Хотя нет, ничего не скажет! С чего бы ему вообще знать, где ночью бродит Бернард? Не его ума дела! Подтвердив это решительным кивком, девушка распахнула дверь, рывком заходя в комнату, планируя сказать что-то едкое или молча пройтись к своим вещам, да так и замерла, даже не вздрогнув от хлопка за спиной. Вместо Арейна у стола стоял некто в тёмном плаще, держащий в руке бутылку: чёрное матовое стекло, тёмная этикетка с серебряными узорами звёзд и линий. «Северная плеяда». Взгляд золотых глаз скользнул выше, к лицу, скрытому за карнавальной маской совы. И к выглядывающему из-за плеча дулу маветты. «А я уже решила, что этот день не успеет стать хуже…» — подумалось ей, когда неизвестный, крепче сжимая бутылку, вскочил на стол. В напряжённом молчании щелчок клапана подсумка прозвучал как никогда громко.