резать и только резать

ночь, зима, холод, боль, кровь. все эти понятия уже давно перемешались в сознании Валеры. он не понимал когда он проснулся, когда лег, ел ли он или нет, его это не особо волновало, уж слишком много мыслей были заняты не тем. каждую ночь он засыпал в слезах, с ужасно жгучей болью в руках и во всем теле, как будто по нему проехали машиной. лучше бы уже так и было, думал он. выносить все это на себе он не мог, слишком много вопросов в его голове и ни одного ответа. мама всегда ему говорила, что любовь штука сложная и что если ты любишь значит так надо. Валера всегда думал, что это бред. теперь он в этом убедился снова. ну не может пацан любить пацана, это неправильно. за это могут отшить, да так что даже чушпаны не будут руку жать. слишком сильно он любил Зиму, любил так, что в дрожь бросало от его имени, любил до ебаной дрожи в коленях, любил так, что скулы сводило. но только противно это все было, до такой степени, что каждый раз думая о нем порезы себе наносил на руки. противно так, что хотелось сердце руками вырвать, или что бы где-то в подъезде его зарезали с его мыслями, что бы не мучился. это все неправильно, не по пацански это все. все его чувства к его лучшему другу, с которым он прожил все свою жизнь. первая драка, первая украденная жвачка из ларька, первое получение пиздюлей, первые раны, все было с ним. от этой мысли, что он сломал из дружбу было тошно. избегал он его потому что думал, что если увидит то разобьет ему ебало, за то что, он такой красивый и одновременно противный. за то что, стыдно Валере было признать, что ночью он просыпался от стояка из-за своим влажных снов, стыдно было идти в туалет снимать этот стояк «вручную». он бы и сам не был против, что бы ему ебало разбили, желательно Вахит, и желательно так, что бы дурь всю выбил из него, что бы все было как раньше. а как раньше уже не будет н-и-к-о-г-д-а. это и мешало жить Валере, поэтому единственное и верное решение которое он принял, а принимать какие-то важные решения он явно не умел, поэтому и додумался до такой «гениальной» как ему казалось идеи. в один из дней Валера напился, да напился так, что ели шел. но в этом заключался его гениальный план. он идёт, падает, разбивает себе нос об асфальт, встаёт и дальше идёт, идёт он в квартиру, но не в свою. в квартиру того, из-за кого Валера теперь так живёт. даже не живёт, а выживает. первый этаж, второй, третий, четвертый и вот он на месте. такая до боли знакомая и приятная когда-то квартира, сейчас ему такой не казалась. она казалась ему мерзкой, такой же мерзкой как и он сам. он нажимает на звонок, нажимает так, будто хочет продавить этот звонок, чтобы он звонил всегда. дверь ему открывают не сразу, и странного в этом ничего нет, время два часа ночи. — Валера, что тебе нужно? и что с тобой? кто тебе ебало уже разбил? — сонный Вахит задаёт столько вопросов, что голова Турбо просто плывет. — закрой нахуй свой рот. — Турбо выплюнул эти слова как яд, как большая гадюка. он зашёл в квартиру там пахло так же, так же как и всегда. когда они сидели у него дома и говорили о всем. но сил терпеть больше не было, нервы на исходе, алкоголь течет по венам вместо крови, гнев бьёт по голове, все тело дрожит. хочется ударить, но не может, любит. Валера делает шаг на встречу Вахиту и целует, целует так, что губы трескаются, он вложил в этот поцелуй то, что не мог так долго сказать и уже не скажет никогда. после этого Валера выбегает из квартиры, оставляя Зиму одного в полном непонимании происходящего. Валера бежит так, как не бегал от мусоров, он сделал это. он забегает в квартиру, берет лезвие и наносит решающий порез, настолько глубокий, что кровь не просто течет, а буквально бежит. Валера чувствует, что теперь он свободен, что бояться не нужно, что его не отошьют, что он сделал все правильно, все хорошо.