Простые движения

      Люциус Малфой медленно опустился в кресло, призывая взмахом руки бокал с отменным огневиски. Зрелище перед его глазами хоть и было наполнено своеобразным очарованием, но выпить всё же хотелось.       В полукруге стеллажей, сидя прямо на полу, Амелия Бёрк копалась в книгах, зачарованных магией. Страницы шелестели, свитки покачивались, пока сама Амелия, изогнувшись в весьма неудобной позе, старательно вычерчивала что-то на чистом листе. Наспех закрученные волосы, которые его рука нещадно трепала всю ночь, сейчас были сколоты волшебной палочкой, что придавало Бёрк и вовсе одержимый вид. Уже несколько дней она сбегала сюда при каждом удобном случае, и Люциусу было весьма интересно, что именно она разыскивает в его библиотеке, в своей голове и в новостных газетах мира магглов.       — Амелия, — вкрадчиво начал он, медленно отпив из бокала, — почему мне кажется, что мою библиотеку, и её содержимое, ты ценишь больше, нежели её обладателя?       — М-м-м? — Мэл потянулась, но от книг не оторвалась. — Угу, — буркнула она и снова склонилась над листом.       — «Угу» что? — Люциус слегка повысил голос.       — Угу, — снова кивнула Мэл и начертила ещё одну линию, почти распластавшись над листом.       Не удержавшись, Люциус хмыкнул, и, взмахнув рукой, направил одну из покачивающихся книг прямо в плечо Мэл, заставив ту покачнуться, и рухнуть лицом в пол.       — Люциус! — Мэл раздраженно фыркнула. — Ну, что за ребячество!       — Я задал вопрос! — он невозмутимо сделал глоток и одарил её своей самой «милой» улыбкой.       — Я угугнула!       — Этого мало.       — Не думаю, что ты хочешь услышать ответ, — Мэл вернула Люциусу «оскал», и медленно поднялась.       — И всё же…       — И всё же, — мельком оглянувшись на маггловскую газету, чуть прикусив губу, и явно приняв какое-то решение, Амелия медленно двинулась в сторону кресла. — Да, твоя библиотека мне нравится гораздо больше.       — Амелия… — Люциус вскинул подбородок, осматривая её с ног до головы, обещая взглядом ей нешуточную расправу, если она продолжит.       — Потому что твоя библиотека гораздо древнее тебя самого, а я, — Амелия подошла вплотную к Малфою, забрала из его рук бокал, сделала небольшой глоток и заставила левитировать на столик рядом, — питаю невероятную страсть к тому, что древнее меня на много-много-много лет.       — Это ты сейчас попыталась сделать мне комплимент, или же…       — Вообще-то «или же», но, — Мэл ловко скользнула на колени Люциуса, крепко обнимая его бедрами и усаживаясь поудобнее, — без комплимента я не получу то, что мне нужно, а значит, будем считать — первое, — и она ласково коснулась руками его плеч.       — Значит, тебе что-то нужно? — Люциус хмыкнул, откидываясь на спинку кресла. — Что-то помимо моей библиотеки, моего хранилища и меня самого?       — Ну, что ты! — Амелия поглаживала его плечи, понимая, что Люциус прекрасно понял её намерения. — Ты один способен заменить всё это вместе взятое.       — Ну, конечно, — Люциус чуть сдвинулся, позволяя Амелии устроиться ближе. — Так значит, ночью была лишь прелюдия?       — Самое начало, — Амелия уперлась коленями в кресло, чуть приподнялась и медленно потерлась о Малфоя.       — Мы уже говорили об этом. И я сказал «нет», — руки Малфоя опустились на подлокотники. В этой их маленькой игре он ей помогать совсем не собирался.       — Всегда существует вероятность «но», — Амелия плавно опустилась на бедра Малфоя, и снова приподнялась, чувствуя, что взаимное касание тел обоим приносит удовольствие. Сквозь тонкую ткань своей хлопковой пижамы, она отчетливо чувствовала его нарастающее возбуждение.       Истёкшая ночь, хоть и была насыщенной и бурной, но они оба знали, что взрывной характер обоих может нарушить их хрупкое любовное перемирие в любой момент. А время у Мэл поджимало. Эти никчёмные магглы слишком далеко продвинулись в своих исследованиях. А ей — ой, как хотелось — оказаться первой там, где тысячи лет не ступала нога человека, и где, возможно, лежит один из подробнейших листов Книги Мёртвых. Счет шёл уже на дни. А Малфой так и не давал ей своего позволения на использование одного из своих артефактов, для того, чтобы она могла умыкнуть реликвию из-под носа людишек.       — В твоём случае «но» не существует.       — Это зависит от угла… — Амелия снова потерлась о Малфоя, чуть играя, задерживаясь и начиная сначала, — зрения.       — Утверждение верное, но вот направление, — Малфой всё же охватил её ягодицы ладонями и с силой провел телом Мэл по своему возбуждению, распаляя и её, и себя.       — Никакой смены направления! — Амелия потерлась носом о его шею, сдувая его пряди горячим дыханием. — Мы или действуем сообща, или…       — Или ты что? — Малфой снова перехватил её восходящее движение, и с силой провёл её телом по изнывающему паху.       — Или я, — Амелия, преодолевая сопротивление его рук, всё же чуть ускорила движения, стараясь задеть своей чувствительной точкой как можно больше грубой ткани, натянутой сверх меры. — Или я — закончу сама.       Малфой усмехнулся, и впился пальцами в изгиб её бедер, замедляя и осаживая. Но Мэл не сдавалась. Прижимаясь к нему ближе, сдвигаясь в его мёртвой хватке всего лишь на миллиметры, она продолжала использовать своё преимущество, стараясь довести Малфоя либо до животного рывка, либо до согласия. Дыхание обоих давно сбилось, глаза Люциуса потемнели, пульсирующая венка на шее так и влекла Амелию вцепиться в неё зубами, зная, как это не нравится ему и как это приятно ей. Но сейчас нужно было не терять голову. Согласие было важнее бурного соития, и Мэл намеревалась получить его любой ценой. Её ладошки скользнули по сорочке, задевая его грудь, и заставляя Малфоя зашипеть от острого удовольствия царапающейся ткани. Мэл продолжала тереться о его возбуждение, и в какой-то момент его руки, вместо того, чтобы притормозить, вдавили её в себя чуть сильнее, и уже он сам двинул бедрами, вжимаясь во влажную ткань её тонкой пижамы. Ладошки Мэл описали круг и снова вернулись к его груди. Продолжая бороться с нарастающим желанием укусить его за вредность, она ущипнула его соски, вызывая протяжный стон Малфоя.       — Не думаю, что ты в состоянии закончить сама, — Люциус усмехнулся, и чуть отодвинул бедра Мэл, давая самому себе легкую передышку.       Казалось бы, прошедшая ночь должна была успокоить его пыл, и позволить ему выиграть этот раунд, однако раскованность Амелии, её упрямое желание добиться своей цели, делало её невероятно возбуждающей в этой игре двух разгоряченных «я». Он до сих пор так и не мог понять, почему тогда она согласилась и не ушла. Осталась, выслушивая его нравоучения и колкости, каждую ночь испытывая его организм на прочность в обоюдной страсти.       А потом — она исчезла.       И он впервые проиграл её первой страсти — любви к артефактам. Подобного оскорбления Люциус снести не мог, и персона Амелии Бёрк отправилась в заточение его ледяного игнорирования. Но — ненадолго. На первом же светском рауте, где они пересеклись волей судеб, Амелия прижала его к стене, и, не обращая внимания на окружающих, холодно прошипела ему в ухо: «Человек, обладающий колоссальным количеством артефактов, должен был сделать их своей козырной картой, а не обращать короля в жалкое подобие джокера».       Что сильнее тогда его завело — прикосновение её тела в неоднозначной попытке потереться о него, или же упоминание о том, что он всё ещё её «король», но раут закончился для них обоих едва успев начаться.       И Люциус не скупился.       Доставая каждый новый артефакт из хранилища, он заставлял Мэл «отрабатывать» каждый. Так, как хотелось ему. Так, как требовалось им обоим. Он никогда и не предполагал, что взаимное противостояние, подкреплённое полыхающей страстью, может так разнообразить его будни, что они даже пропустили столь ожидаемое событие — рождение нового Малфоя. Потому что в тот момент он вытаскивал её из-под обломков старой стены, куда она аппарировала не обращая внимания на его гневные увещевания. Астория лишь смеялась, выслушивая о напыщенности своего свекра, а Драко не скрываясь подкалывал отца, намекая на то, что остеохондроз имеет свойство настигать в самый неподходящий момент. Тогда этим двоим было плевать на всё. Но даже спустя столько времени, Люциус так окончательно и не смирился с тем, что в жизни Амелии Бёрк всегда будет что-то, к чему она питает гораздо большую страсть. Не в его духе было терпеть конкуренцию. Не в его духе было делить женщину. Не в его духе…       Амелия, набравшая недюжий темп, в тот момент, когда он отвлекся на свои мысли, тихо вскрикнула и прижалась к нему сильнее, заставляя его чувствовать напряжённым органом каждую пульсацию.       Она всё-таки закончила сама.       Невыносимая!        Она снова оказалась чуть быстрее. А это означало, что своего финала он будет ждать долго. Она сейчас ни за что не согласится. Но и он уступать не желал. С Книгой Мёртвых не шутят. Её не зря разобрали по кускам и спрятали в разных местах. Он так до конца и не мог осознать, зачем Мэл эта старая мифология для магглов, если она — дитя магии. Но его женщина — этого желала. Его женщина — была одержима. Его женщина…       — Так ты дашь мне его или нет? — Амелия лизнула его шею, всё ещё прижимаясь всей собой к его паху.       — А ты его просишь или меня?       — Ну, если вопрос стоит именно так…       Амелия легко соскользнула с колен Малфоя на пол, чуть разводя его бедра и открывая себе доступ к желанному телу. Малфой ухмыльнулся. А он её недооценил. Ей, видимо, очень нужен этот артефакт, раз она так проворно высвободила то, что изнывало от беспорядочного трения и сочилось вязким возбуждением.       — Видишь, мой хороший, что тебе приходится терпеть, пока твой хозяин спасает свою гордость, — Амелия ласково подула на покрасневшую от трения кожу, оглаживая вздыбившийся член прохладными подушечками своих пальцев.       — Но мы-то с тобой знаем, что этот глупый маг всё равно проиграет, верно? — она легко коснулась языком уздечки, чуть пощекотала и медленно провела языком вниз, до самого основания.       Малфой втянул воздух, сквозь сомкнутые зубы, стараясь не издавать ни звука и не вестись на намеренные провокации. Сначала закончит он, а потом уже и сам Малфой раз и навсегда…       — Тебе же очень хочется оказаться в тесной, тёмной, узкой «пещере», которая будет сжимать тебя, пульсировать, обволакивать тебя всего своими мягкими тканями, — Мэл медленно вернулась языком к головке, обхватывая её губами и чуть посасывая, немного опустилась по стволу и снова выпустила его из своего плена.       — Вот и мне очень-очень хочется оказаться в тёмном загадочном тоннеле, что нашли в пирамиде Хеопса. Он такой же длинный, как и ты, — Мэл снова облизала головку, и снова опустилась губами до самого основания. — Такой же широкий. И его никто-никто не посещал последние четыре с половиной тысячи лет.       — Ты вот мог бы остаться один на такое количество дней? — Мэл чуть приподнялась, скользнула ладошкой под основание, оглаживая мошонку, и снова вобрала в себя член. Лаская его языком, очерчивая венки, наслаждаясь каждым своим неспешным движением и доводя Малфоя до состояния, близкого к исступлению.       — И как за тобой скрываются они, — Мэл ласково пощекотала пальцем напрягшиеся яйца Малфоя, — так и за ним, возможно, скрывается усыпальница Фараона…       Рык Малфоя заставил Амелию вздрогнуть. В считанные минуты она оказалась прижатой к полу, а ткань её пижамы истаяла на глазах. Её колено было безжалостно отведено в сторону, в тот момент, когда Малфой резко вошёл, прикусывая Мэл за шею.       — Это верх наглости сравнивать меня с усыпальницей фараона! — его резкие движения и тяжесть его тела порождали внутри Мэл вихрь ярких эмоций. От восхищения его силой, до ощущения жжения под позвонками от ворса ковра.       — По сравнению с фараоном, ты — мальчишка, — голос изменил Амелии, выдавая лишь сиплое хрипение, вместо уверенного заявления.       Её смех потонул в протяжном стоне, когда Малфой сделал пару резких движений, проникая в неё настолько глубоко, что у Мэл захватило дыхание. Ни один фараон, покоившийся в усыпальницах, не мог бы сейчас оспорить главенство Малфоя. Всё его напряженное тело, каждая подрагивающая мышца, его жажда обладать Амелией здесь и сейчас, не оставляли и шанса ни одному из них задержаться в голове Бёрк. Под его темпом рушились все пирамиды, осыпались все тоннели. И нарастающее желание следовать за ним в этом вихре животного инстинкта заставляли Мэл выгибаться ему навстречу, вбирать в себя всё, что он готов был ей предложить, и совершенно не обращать внимания на жжение в спине.       Но Малфою было мало.       Рывком подняв её с пола, и развернув спиной к себе, он вышвырнул палочку, сгребая волосы в свою руку. Натягивая её тело, подстраивая его под себя, заставляя прогнуться так, что его член входил всё глубже, заставляя их обоих иступлено желать долгожданной разрядки. Оргазм настиг их одновременно, заставляя тела осыпаться песками безвременья на ворс дорогого ковра, заставляя осыпаться вокруг книги, что перестали покачиваться в воздухе, лишенные магической подпитки, заставляя скручиваться в кольцо измятые телами свитки.       Амелия медленно приходила в себя, ощущая, как Малфой, впившись руками в основание её бёдер, продолжает насаживать её на себя, поглаживая её телом своё естество. И в этом жесте было столько невысказанного, столько собственного, столько искреннего, что Амелия расслабилась, позволяя Малфою беспрепятственно качаться на волнах своего затихающего возбуждения.       — Такой же длинный? — Малфой коснулся губами её плеча, вызывая своими словами улыбку.       — И широкий, — мурлыкнула она, прижимаясь к нему ближе.       — И внутри пирамиды…       — Прямо в ней, — она пощекотала его шею своим язычком, понимая, что всё-таки выиграла.       А через два дня в одной из комнат хранилища Малфоев разместился один из самых значимых и подробных экземпляров Книги Мёртвых. Делая жизнь живых — гораздо более красочной и насыщенной, ведь благодарность королевы — это то, что одним простым движением делает счастливым её короля.