Шесть лет спустя

      Матэо приезжает за детьми в субботу к десяти утра. Мы с Эллисом к этому времени успеваем их и накормить, и собрать. Детишки предвкушают отдых с отцом, а мы — отдых без детей. Мы их очень любим, конечно, и каждый раз, отдавая Матэо, безумно скучаем, но все же отдыхаем.       Близнецы весело прощаются с нами, помахав маленькими ладошками, и уезжают.       Мы с Эллисом остаемся одни. Стоим на крыльце и провожаем их глазами, пока черный автомобиль бывшего мужа не скрывается за поворотом.       — Чем займемся? — спрашивает меня Эллис, и я вспоминаю, что уже пару недель не садился за новый роман, контракт на который подписал несколько месяцев назад, и что в ванной стирки дожидается целая тонна одежды, и что еще одна такая же ждет глажки, и что цветы пора бы полить, а опавшие в саду листья — собрать и убрать в компост, и вздыхаю, предвкушая целый день домашних забот, но не успеваю и слова вымолвить, когда Эллис неожиданно предлагает отдохнуть:       — Может, сходим в кино?       — В кино?.. — повторяю я задумчиво.       В последнее время на большом экране мы смотрим только мультики или семейные фильмы с детьми, и я уже не могу точно вспомнить, когда в последний раз выбирал кино по душе.       — Хм, давай.       Он улыбается, и мы идем одеваться.       Когда вижу Эллиса не в повседневной одежде, не могу отвести взгляд. На нем темно-синие джинсы, белый свободный свитер крупной вязки, солнцезащитные очки — несмотря на легкий морозец, солнце светит очень ярко, — синий вязаный шарф, светло-серое драповое пальто и черные ботинки с высоким голенищем. Волосы его распущены и струятся по плечам мягкими волнами.       Я стараюсь ему соответствовать. Одеваюсь неброско, но со вкусом: черные брюки, синий свитшот, черный шарф, темно-серое пальто и серые кроссовки.       — Кто поведет? — спрашивает Эллис, и я на миг задумываюсь, стоит ли уступить водительское место ему или позволить расслабиться на пассажирском. Мы время от времени меняемся, хотя Эллис, как мне кажется, считает вождение своим долгом, но иногда у меня чешутся руки, и я прошу пустить за руль меня. В конце концов решаю, что лучше предоставить право выбора ему, и отвечаю вопросом на вопрос:       — А ты как хочешь?       — Я хочу за руль, — предсказуемо отвечает он, и я тонко улыбаюсь:       — Вот и договорились, — и обхожу машину, чтобы сесть на пассажирское сиденье.       С довольным видом Эллис занимает водительское место и уверенно направляет автомобиль к любимому торгово-развлекательному центру.       Припарковавшись, мы выходим на улицу и идем ко входу. На нас привычно уже оборачиваются. Эллис привлекает слишком много внимания, и я радуюсь, что он не работает в шоу-бизнесе, иначе отбоя от фанатов у него просто не было бы и вот так вот прогуляться по общественному месту у нас бы попросту не получилось. Задумавшись об этом, я спрашиваю:       — Тебе никогда не хотелось стать знаменитым?       — Я и так знаменит, — говорит он, не раздумывая.       Приподнимаю брови.       — В интернете, — отвечает он на мой немой вопрос.       — Как писатель? — уточняю я.       — Да.       — Я имел в виду реальный мир, где тебя знали бы в лицо.       — А, ты об этом, — произносит он небрежно. — Нет, никогда. Я вообще-то очень скромный.       — Ну да, ну да, — бурчу я себе под нос, вспомнив его бахвальства, и он смеется.       — А ты всегда хотел прославиться? — спрашивает он в ответ, кивая на рекламу моей автограф-сессии. Мероприятие уже прошло, а афиши до сих пор висят.       — Я хотел, чтобы по моей книге сняли фильм, — отвечаю я.       — А очереди из поклонников, стоящие за твоей подписью? — Эллис хитро подмигивает.       — Приятный бонус? — улыбаюсь я, и мы наконец поднимаемся на нужный этаж.       — Я знаком со знаменитостью, а у меня до сих пор нет твоего автографа, — говорит Эллис задумчиво.       — Я живу с тобой в одном доме, зачем тебе мой автограф?.. — удивляюсь я.       — У меня и фотографии с тобой нет, — добавляет он тихо и как-то неуверенно.       — Ну это легко исправить, — я останавливаюсь и вынимаю телефон из кармана.       — Ух ты, — Эллис встает рядом со мной, и мы делаем селфи, а потом я перекидываю его ему на телефон.       — Нужно будет еще общее фото с мальчиками сделать, — говорит Эллис, рассматривая снимок.       — Ага, — соглашаюсь я и пытаюсь представить вытянувшееся лицо Матэо, который услышал бы такую просьбу.       «Лучше родителей попросить…» — понимаю я.       Мы сдаем верхнюю одежду в гардероб, выбираем фильм, оплачиваем билеты на места в центре зала — не далеко и не близко к экрану, — пьем кофе, покупаем шипучку и попкорн — один соленый стакан для Эллиса, и один сладкий для меня, — и за несколько минут до сеанса занимаем свои места.       Эллис вольготно устраивается в кресле и картинно закидывает шарик попкорна в рот.       — Умеешь так? — смотрит на меня с вызовом, и все время до начала показа мы соревнуемся, кто подбросит попкорн выше и сумеет поймать ртом без рук.       Фильм интересный. Триллер, держит в напряжении до самого конца, от которого я остаюсь в полном восторге и даже подаюсь вперед.       — Понравилось? — Эллис приятно улыбается. Киваю, не в силах вымолвить ничего вразумительного, и он соглашается: — Мне тоже.       Выбрасываем мусор и выходим из зала.       — Пообедаем?       Соглашаюсь, и мы идем в ресторан, где заказываем одну пиццу на двоих и по салату на каждого. За едой обсуждаем неожиданные повороты, предположения, которые строили во время просмотра, и финал, вспоминаем похожие произведения и обмениваемся мнениями.       После обеда отправляемся гулять.       Все это напоминает свидание, и я только и делаю, что думаю о том, как было бы здорово, будь это именно оно. Тогда можно было бы прогуляться в обнимку или хотя бы взять его за руку.       Вспоминаю, что несколько дней назад едва не признался Эллису в любви. Теперь же, каждый раз, когда моя рука тянется к нему, напоминаю себе, что он влюблен.       «Вот только в кого?..» — задаюсь я вопросом.       Это не Матэо: моя теория о чувствах Эллиса к бывшему мужу оказалась ошибочной, но другого правдоподобного варианта у меня попросту нет.       «Кто это может быть?..»       Меня посещает робкая, но такая желанная догадка, что его возлюбленным могу оказаться я, но разве это возможно? Эллис говорил, что влюблен уже несколько лет, но мы тогда еще не были знакомы, а я и вовсе беспробудно спал.       «Это не могу быть я…» — тоскливо вздыхаю.       «Или могу?..» — вспоминаю его трепетное отношение, заботу и поддержку, которые он мне оказывает с самого первого дня.       «Будь это я, он бы признался…» — думаю я и оборачиваюсь к нему, чтобы заглянуть в глаза. Встретившись со мной взглядом, он улыбается, и я краснею.       «Боится отказа?..» — вспомнив, под каким предлогом он отказал Матэо, вновь погружаюсь в уныние. Отношения с работодателем он считает недопустимыми. А значит, это все-таки кто-то другой.       «Но кто же?..»       На набережной мы покупаем кофе и мороженое и садимся на скамейку. В этот раз заметно холоднее, чем в прошлый, а у нас нет с собой пледа, но и одеты мы теплее.       — Я боялся, мы весь день проведем в домашних хлопотах, — признаюсь я.       — Я подумал, что неплохо было бы провести время вдвоем, — говорит Эллис. И поясняет: — Вне дома.       Соглашаюсь, что это было хорошей идеей:       — Мне понравилось.       — Мне тоже.       Какое-то время мы уютно молчим.       Меня не покидают мысли о том, что он в кого-то влюблен, и я спрашиваю:       — Тебе не нужен выходной? — но он отрицательно качает головой:       — Нет.       — Уверен?       — Абсолютно.       — Разве ты не устал?       — Я отлично отдохнул сегодня.       На это мне нечего возразить, и я замолкаю.       «Разве ему не хочется провести время со своим возлюбленным?..» — ничего не понимаю я.       «Может, это все-таки я?.. Но как же его слова об отношениях с нанимателем?..»       Домой возвращаемся под вечер с кучей купленных продуктов. Расставляем их по местам и принимаемся за готовку. Эллис руководит, я — на подхвате. Он просит меня нарезать овощей, и я принимаюсь орудовать ножом, но, уставший от беспокойных мыслей, одолевавших меня весь день, не выдерживаю и спрашиваю:       — Ты все еще влюблен?       — Да, — отвечает он, и я замолкаю, так и не набравшись храбрости спросить, в кого, а он вдруг спрашивает:       — А ты?       — М?..       — Матэо… Ты все еще любишь его?       «Матэо?.. Почему он спросил про Матэо?..» — удивляюсь я, и до меня доходит, что он, вероятно, все это время думал, что у меня есть чувства к бывшему мужу. Это мне ясно как божий день, что никаких чувств уже и в помине нет, но откуда об этом знать Эллису?..       — Нет, давно уже нет, — отвечаю я и понимаю, что его молчание вполне может быть связано именно с этим.       — Давно?.. — переспрашивает он удивленно.       — Мы хотели развестись, — объясняю я. — Даже документы подали на развод, но пришлось их отозвать, когда я узнал, что забеременел.       — Вот оно что… — произносит он задумчиво. — Настолько давно… А я все думал… почему вы так холодны друг к другу.       — Да, верно… — киваю я и думаю, что давно уже стоило прояснить этот момент. «Может, это все-таки я?..» — А ты… все еще надеешься на взаимность?       — Хм… да, — говорит он и добавляет: — Особенно теперь…       «Я или нет?..» — сердце начинает стучать быстрее.       — А вы… видитесь вообще?.. — спрашиваю осторожно. — Ты же почти все время у меня на виду. Я уже всю голову сломал…       — Почему просто не спросишь, кто это? — он тепло улыбается, перебивая меня.       — А ты ответишь? — поднимаю я к нему глаза и чувствую, как нож неосторожно втыкается в палец. — Ай! — мгновенно зажмуриваюсь и ощущаю слабость в ногах, но не успеваю осесть на пол и потерять сознание, когда мою пострадавшую руку поднимают, и вокруг пальца смыкаются чужие губы.       Потрясенно замираю.       Горячий и скользкий язык зализывает ранку. Или мне кажется?       Я распахиваю глаза, чтобы убедиться, что не брежу.       Эллис в самом деле обхватывает мою ладонь обеими руками, а мой палец скрывается у него во рту.       Его глаза открываются и встречаются с моим ошарашенным взглядом.       Прикрывая палец рукой, он вынимает его изо рта и слегка опускает. Нервно сглатывает.       — Э-это… в-вроде как рефлекс… — он запинается, а я понимаю, что больше не могу сдерживаться.       — Тогда и это тоже, — делаю шаг к нему и впиваюсь в его покрасневшие губы крепким поцелуем.       Они мягкие и упругие, а еще влажные, и мне очень приятно касаться их своими.       Он потрясен — это чувствуется по небольшой заминке, — и все же я ощущаю отклик. Судорожный вздох и жаркий ответ. Он вжимается в меня, обхватив одной рукой за пояс, второй продолжая удерживать пострадавший палец.       Мы целуемся. И поцелуй наш никак нельзя назвать ни детским, ни невинным. Мы кажемся мне жадными и ненасытными, дорвавшимися до давно желаемого, но прежде недоступного.       Я ощущаю его горячее дыхание, мягкие губы и скользкий гладкий язык. Чувствую его руки, бедра и ребра. Мне хочется больше, мне хочется еще, но он вдруг выпускает мои губы и ослабляет хватку.       — Извини, я сейчас, не открывай глаза.       Он отпускает меня и уходит с кухни, а я недоверчиво провожу языком по губам, не веря собственным ощущениям.       Мы целовались.       Мы только что целовались!       «Это все-таки я?..»       «Не мог же он ответить просто потому, что обожает целоваться?..»       «Или мог?.. Почему он ушел?..»       Пока я терзаюсь сомнениями, Эллис возвращается и принимается за мою ранку: обрабатывает порез, заклеивает палец пластырем, прибирается, чтобы я не увидел ничего, что может отправить меня в беспамятство, а после возвращается на свое место и говорит:       — Можешь открыть глаза. Я закончил.       — А я — нет, — открыв глаза и встретившись с ним взглядами, я шагаю к нему и возвращаюсь к тому, на чем мы остановились. Он охотно отвечает на поцелуй, и мое сердце сбивается с ритма.       «Все-таки он… В меня…»       Я обхватываю его за голову, притягиваю к себе и не даю отстраниться, он же крепко держит меня за пояс, с силой вжимаясь в мое тело.       Поцелуй жаркий и восхитительно-желанный.       «Это я… Это меня он…» — звучит в моей голове.       «…любит меня… Он ведь правда любит меня?..»       «Но он отказал Матэо…»       «Я ведь тоже его наниматель…»       «Мы оба омеги…»       В голове мельтешит целый рой бесполезных и мешающихся мыслей.       «Ему нравится?..»       «Как же приятно…»       «Хочу…»       Я запрокидываю голову и чувствую, как его руки немного спускаются, ложась мне на ягодицы и слегка сжимаясь.       Со стоном выдыхаю и чувствую его горячие поцелуи на горле.       Это потрясающе-приятно.       Зарываюсь пальцами в его волосы и оттягиваю их назад, чтобы выпрямиться и встретиться с ним глазами.       — Наконец-то… — выдыхает он, тяжело дыша.       — Наконец-то? — переспрашиваю я, так и не разжав пальцы. Мне хочется продолжить целоваться, зайти дальше, но и узнать о его чувствах — тоже.       «Узнать о чувствах важнее всего», — думаю я, но тело протестует: ему и так уже все ясно, оно желает продолжения. Оно горит, оно жаждет большего.       — Все никак не мог решиться на это, — признается Эллис. — Боялся…       — Чего? — недоумеваю я. Тело тоже не понимает. Мы вжимаемся друг в друга и все прекрасно чувствуем.       — Что ты меня прогонишь после такого. Я ведь омега…       — Но разве не ты считаешь отношения между работником и нанимателем недопустимыми?.. — теряюсь я. — Разве не так ты сказал Матэо?..       — Ты слышал?.. — его брови приподнимаются. — Да, я так и сказал ему, — его руки по-прежнему удобно лежат на моих ягодицах, и меня это очень заводит, но они бездействуют, а мне хочется, чтобы они начали делать хоть что-то. — Мне нужен был благородный повод для отказа. Но с тобой… — Эллис выдыхает. — Разве мы были когда-нибудь на самом деле нанимателем и работником?       — Никогда… — отвечаю я едва слышно.       — Именно.       — Но ты… — вспоминаю еще кое-что. — Говорил, что влюблен несколько лет…       — Так и есть, — он кивает. — Я очень давно влюблен в тебя. Влюбился, когда увидел на фотографиях в вашем доме. Можешь считать это любовью с первого взгляда. Пусть и по фото.       — Но ведь… — начинаю растерянно, но сбиваюсь. Жар слегка ослабевает, по телу распространяется нежность.       — М?       — Я, наверное, совсем не такой, каким ты меня себе представлял… — лепечу я. — И я… был так холоден к тебе первое время.       — Да, — он улыбается. — Тогда у меня руки опускались от отчаяния. Но ты стоишь того, чтобы за тебя бороться, так что я решил ни за что не сдаваться. Не прогадал, получается, — он оглаживает мои ягодицы, и я признаюсь тоже:       — И я давно…       — Правда? — удивляется он. — Насколько?       — Не знаю точно. Но задолго до развода.       — Значит, можно было подкатить к тебе раньше, — его губы изгибаются в улыбке.       — Да, — краснею.       — Столько времени упустил.       — Зато сейчас… — щеки горят, но я договариваю: — Все идеально. Мы только вдвоем, и нам никто не помешает… Аж до завтра…       — Верно, — Эллис улыбается. — А раз так… Давай устроим романтический ужин? При свечах, с вином и все такое.       — Да, давай, — смотрю на него с нескрываемым восхищением, и он вновь наклоняется, чтобы еще раз меня поцеловать.       Это так сладко, что мне не хочется прерываться. И ему тоже.       — В любви к поцелуям мы совпали просто идеально, — говорит он мне в губы.       — Да, — соглашаюсь я сквозь поцелуй. — Мне кажется, мы во всем совпали просто идеально…       — Согласен.       Мы целуемся еще какое-то время, а затем неохотно отрываемся друг от друга и готовим ужин. Вместе накрываем на стол, зажигаем свечи, разливаем вино по бокалам, чокаемся и ужинаем — впервые в качестве пары.       Меня охватывает волнение, как перед первым разом. Руки приятно подрагивают, лицо горит.       У меня это далеко не впервые, у Эллиса — насколько я знаю — тоже, но отчего-то я ощущаю сладостное предвкушение, какого не испытывал никогда прежде.       Он очень красив. Он бесконечно желанен. И прямо во время ужина я чувствую, как из заднего прохода начинает выделяться смазка. Сердце совершает лишний удар, лицо пылает от смущения.       Эллис не может этого не заметить, его дыхание сбивается, а глаза темнеют.       Я отчаянно краснею и пытаюсь спрятаться за бокалом.       — Еще? — предлагает он, но я отказываюсь:       — Пожалуй, мне уже хватит… — член встает, трусы намокают с обеих сторон.       — А на десерт место еще осталось? — бесконечно красивые губы хитро улыбаются.       — Думаю, лучше оставить его на потом…       Наедаться не хочется.       Хочется сохранить это чувство невесомости и легкого опьянения. И вовсе не от вина.       — Потанцуешь со мной? — предлагает Эллис, и я с готовностью киваю.       Мне отчаянно хочется близости. Любой. Хоть танцевать, прижавшись друг к другу, хоть обниматься, хоть целоваться — все подойдет.       Эллис включает какую-то ненавязчивую композицию, и мы поднимаемся из-за стола.       Отходим подальше, чтобы ничего не задеть, и обнимаемся. Он устраивает ладони у меня на поясе, я кладу свои ему на плечи. Мы неторопливо перемещаемся по комнате, не обращая особого внимания на звуки музыки.       Эллис мягко ведет в танце, а я подчиняюсь заданному им ритму. Неспешному. Неторопливому.       Он безумно приятно пахнет вишней в шоколаде. Он горячий, и я горю вместе с ним.       Аромат его кожи и волос проникает в меня с каждым вдохом, жар тела и нежность прикосновений кружат голову.       Я мечтаю о продолжении. Я готов отдаться ему прямо здесь.       «Если он попросит… Я сразу же повернусь к нему спиной и сниму штаны… Или опущусь на колени и отсосу, пусть только пожелает…»       — Как ты хочешь, чтобы закончился этот вечер? — жарко шепчет он мне на ухо.       — Ты и я… — отвечаю негромко, проглотив комок вязкой слюны. — В обнимку заснем в одной постели…       Его глаза вспыхивают шальным пламенем.       — А перед этим? — спрашивает он едва слышно.       — А перед этим… — лицо горит, тело пылает, — все, что захочешь ты.       Он шумно втягивает носом воздух и нежно целует в шею.       — Примем душ вместе?       Киваю.       Мы еще ни разу не принимали душ вдвоем. Сердце начинает биться быстрее.       Тушим свечи и поднимаемся наверх, в наш санузел. Раздеваемся, и я не могу отвести от него своих глаз.       — Что?.. — спрашивает он с легкой улыбкой на губах.       — В прошлый раз я увидел тебя без одежды впервые. Не насмотрелся, — отвечаю я, и он улыбается шире:       — Нравлюсь? — красуется, отступив на пару шагов назад, и я отвечаю предельно честно:       — Да, очень.       Его щеки розовеют.       — Ты такой искренний, — он берет меня за руку и затаскивает в душевую кабину, где сначала настраивает воду, а затем принимается привычно ухаживать за мной.       — Тебе так нравится меня мыть, — замечаю я.       — Мне нравится тебя трогать. А тебе — меня? — спрашивает он, почувствовав мои ладони у себя на поясе. Как они там оказались, я не успеваю понять, но чувствую, что мне невозможно нравится прикасаться к его обнаженной коже.       — Безумно, — отвечаю я.       — Повернись спиной, — командует он, и я послушно разворачиваюсь, чтобы он мог намылить мне спину и прижаться ко мне грудью.       Я слегка прогибаюсь в пояснице, чтобы плотнее соприкасаться с ним нижней частью туловища, и чувствую, как он вжимается в меня. Твердый и влажный.       — Может… в ванне полежим? — предлагает он хрипло, опуская намыленные руки туда, где еще ни разу прежде меня не касался.       Прикрываю глаза от удовольствия и, не доверяя голосу, вновь лишь киваю.       Мы забираемся в ванну, садимся друг напротив друга, чтобы иметь возможность видеть.       Наши ноги переплетаются под водой, и пена понемногу скрывает их от глаз.       С блуждающей улыбкой на губах Эллис запускает руку под воду и касается моей щиколотки. Вздрагиваю от неожиданности, а он слегка приподнимает мою ступню и, обхватив обеими руками, принимается неспешно ее массировать.       При надавливании на особо чувствительную точку я невольно испускаю то ли стон, то ли выдох, и он заботливо спрашивает:       — Больно? — но рук не убирает, хотя и ослабляет хватку.       — Мне не больно, мне… — замолкаю, закусив губу.       — …хорошо? — делает он предположение.       Закрываю глаза и киваю.       — Только не проси меня выйти и оставить тебя одного, как в прошлый раз, — он хмыкает, а я краснею до корней волос.       — Ты догадался?..       — Я увидел, — признается он. — Пены было не слишком много.       Отчаянно краснею и не очень уверенно лепечу:       — У меня начиналась течка…       — Я так и понял, — он хитро улыбается, и мне становится ясно, что понял он все исключительно правильно.       — Как же ты сдерживался? — спрашиваю я, когда он отпускает одну мою ступню и принимается за другую.       — А ты? — он подносит ее к лицу и слегка прикусывает большой палец. Я вздрагиваю.       Это щекотно, неловко, чувственно и волнительно. Матэо никогда не уделял моим стопам должного внимания, а они оказываются весьма чувствительными в правильных руках.       «Как и у Эллиса, — вспоминаю я. — Одна сплошная эрогенная зона…»       Поцелуй-укус повторяется, и я со стоном выдыхаю:       — Элли…       — М? — новый укус, слегка ниже.       — Пойдем… — прошу я, чувствуя, что кончу, так к себе и не прикоснувшись.       — Накупался? — Эллис проводит языком между моими пальцами, и, забыв о чувстве стыда, я опускаю руку под воду и обхватываю ею свой член.       — Не могу больше… — пережимаю его у основания. — У тебя фут-фетиш?..       — У меня много фетишей, — Эллис выпускает мою ступню и помогает мне выбраться из ванны. Мы оба возбуждены, скрыть это невозможно — да и не нужно, — и оба же смущены.       Неловко помогаем друг другу вытереться и, не одеваясь, идем в мою спальню.       Эллис убирает покрывало, я отбрасываю одеяло, и мы укладываемся на кровать: я на спину, а он нависает надо мной.       — Ты и вправду… позволишь мне все, что я захочу? — спрашивает, заглядывая мне в глаза.       — Ты… — краснею, — можешь делать со мной все что пожелаешь, — развожу ноги в стороны и сгибаю в коленях, чтобы у него не осталось сомнений.       Он сглатывает и накрывает мое тело своим, впиваясь в губы жарким поцелуем.       Это потрясающе приятно.       Он прижимается ко мне внизу, и меня охватывает жар. Я выгибаюсь, чтобы почувствовать его сильнее. Из меня льется смазка, из него — тоже. Я ощущаю ее своей кожей и наслаждаюсь ароматом, обволакивающим меня со всех сторон.       — Эллис… — шепчу я, зарываясь руками в его волосы. Они влажные — мы их так и не высушили — и тяжелые.       Он опускает руку и, обхватив оба наших члена, принимается нам дрочить. Этого мало. Мне хочется большего.       Хочется его в себе. Хочется его… по-всякому.       Мы целуемся.       Он ласкает нас обоих, я глажу его по спине и, добравшись до ягодиц, жадно сжимаю их. Эллис глухо стонет мне в шею.       Скоро я кончаю. Обхватываю его коленями и испускаю долгий стон. Бессильно падаю на постель и растекаюсь на простынях.       Мне безумно сладко. И мало.       «Я же омега… мне нужно больше…»       Эллис мягко целует меня — щеки, шею, ключицы.       Я знаю — он не кончил.       И хочу это исправить.       Набираюсь сил и, когда он доходит до пупка, притягиваю к себе, а потом переворачиваю на спину, оказываясь над ним.       — Позволь мне, — прошу едва слышно.       Он не протестует, и, обрадованный его покорностью, я принимаюсь повторять его действия.       Сердце трепещет.       Ужасно волнуюсь: хочется сделать все в лучшем виде, но у меня так давно этого не было, что я полностью утратил всю сноровку.       Начинаю с невесомых поцелуев в губы. Эллис мягко отвечает на них и запускает пальцы мне в волосы. Он полностью расслаблен, и это необыкновенно вдохновляет. По коже пробегают стаи мурашек от легкого массажа головы. Смещаюсь на щеки, прохожусь поцелуями вдоль подбородка, перехожу на шею.       Прослеживаю губами его быстрый пульс на яремной вене, оставляю осторожный укус на кадыке и слышу довольный стон. Ныряю в ямку между ключицами, оставляю несколько засосов, двигаясь по направлению к плечу, а после — вниз, к соску.       На нем останавливаюсь на подольше: целую, облизываю и посасываю, второй лаская пальцами. Дыхание Эллиса сбивается, и он двигает бедрами, чтобы прижаться ко мне и потереться твердым членом.       Опускаю руку и принимаюсь неспешно ему надрачивать, вместе с тем медленно спускаясь вдоль торса. Его ноги призывно разведены в стороны, и я прекрасно устраиваюсь между ними.       Оставляю на покрасневшей головке крепкий поцелуй и полной грудью вдыхаю его запах.       Эллис коротко стонет и впивается пальцами в мои волосы.       Провожу языком от основания до уздечки и начинаю посасывать головку, дурея от усилившегося аромата вишни.       Аккуратно проталкиваю член в горло и начинаю отсасывать — медленно и осторожно.       Эллис сладострастно постанывает, бесконтрольно вскидывает бедра и направляет мою голову руками.       Привыкаю к движениям и подчиняюсь его ритму. Насаживаюсь на его член до основания и чувствую, как скоро начинает уставать челюсть.       Меня хватает ненадолго — слишком давно этого не делал, — его, к счастью, тоже.       В нёбо ударяет струя горькой спермы с легким привкусом шоколада, и я делаю глоток.       Эллис расслабленно валится на подушку и тяжело дышит. Я укладываюсь ему под бок, и он прижимает меня к себе.       — Не могу поверить… — говорит он, и я игриво спрашиваю:       — Как я могу тебе помочь?       — Повторить?.. — предлагает он. Улыбаюсь.       — Будь уверен, что я всегда за.       Какое-то время мы лежим в уютной тишине, и наши тела постепенно остывают: жар страсти отступает, на его место приходит умиротворение.       — Ты знаешь… — произносит Эллис негромко. — Я ведь уже не верил…       — Почему? — поднимаю к нему голову и смотрю в глаза.       — Казалось… Ты выберешь кого угодно, но только не меня, — признается он. — По крайней мере, точно не омегу.       — После всего, что ты для меня сделал? — удивляюсь я.       — Что сделал? — переспрашивает он.       — Этот год с тобой и мальчиками был лучшим в моей жизни, — говорю ему чистую правду. — Если бы не ты… — я хмыкаю: — Вообще-то, мне трудно даже представить свою жизнь без тебя. Как будто ты был всегда. Как будто без тебя меня и быть не должно. Как будто мы созданы друг для друга.       — Ничего, что я омега? — спрашивает он, и я отвечаю тем же:       — А я?       Какое-то время он молчит, а потом вдруг признается:       — Однажды я чуть не проболтался, — это звучит внезапно, и кажется, будто не имеет ничего общего с тем, о чем мы говорили, но я заинтересованно прислушиваюсь. — Ты расспрашивал меня о моих работах, я едва не сказал, что ты мне нравишься, поэтому мне стыдно показывать тебе эротические сцены, ведь, представляя своих героев во время секса, я фантазировал о нас с тобой, — на этих словах я отчаянно краснею, а он продолжает свою исповедь: — Я пишу об омегах, Оуэн, поэтому мои работы считаются нишевыми. Не из-за того, что это хорроры или эротика. Из-за омег.       — Ты пишешь… об омегах?.. — переспрашиваю удивленно, и он кивает:       — Романтика между омегами, эротика с омегами, — а после добавляет: — Я омега, люблю омег, пишу про омег.       — Любишь… омег?.. — повторяю я.       — Да, — он кивает. — Всегда таким был. С альфами тоже пробовал, и не раз, но омеги мне нравятся больше. А в тебя вот еще и влюбился. И я… Оуэн, прости, ты этого не помнишь, но мы уже целовались, — сообщает он, и я оторопело выдыхаю:       — Что?..       — Вернее, ты в этом не участвовал, конечно, я поцеловал тебя без спроса, — не нахожусь с ответом и молча жду продолжения. Эллис поясняет: — Перед отъездом в отпуск, за неделю до твоего пробуждения, я пришел к тебе в больницу попрощаться. Был один, не сдержался и поцеловал тебя. Я тогда и в любви тебе признался.       «Оуэн, пожалуйста, проснись, я тебя люблю», — вспоминаю я.       «Выходит, это был он… в самом деле…»       «Как жаль, что я не запомнил…»       — Ты не сердишься? — спрашивает Эллис обеспокоенно.       — Ты бы предпочел, чтобы сердился? — отвечаю, слегка улыбаясь.       — Я бы предпочел нечто иное, — он приподнимается и нависает надо мной. Развожу ноги в стороны и обнимаю его за пояс, ласково оглаживая бока.       — Я тоже.       Он наклоняется, и мы снова целуемся. В этот раз поцелуи нестерпимо-жаркие, жгучие, страстные.       Мы прижимаемся друг к другу, и пламя страсти разгорается вновь. Я вспыхиваю, как факел, — быстро, резко, неотвратимо. Эллис переворачивает меня на живот, и я выгибаюсь, когда он принимается обцеловывать позвоночник, спускается ниже — позвонок за позвонком — и ныряет языком прямиком в сочащееся отверстие.       Со стоном выдыхаю и, не в силах сдерживаться, вцепляюсь пальцами в подушку, развожу ноги, но Эллис прекрасно справляется и без моей помощи. Обхватывает ягодицы ладонями и, разведя в стороны, вылизывает меня — и внутри, и снаружи.       Я истекаю смазкой, член стоит, как каменный. Увлажнившийся вход отчаянно пульсирует, и Эллис наконец вводит в меня свои пальцы.       Закусываю губы, но стоны все равно вырываются наружу.       Он попадает по простате, и меня выгибает, прошибая волной наслаждения, словно током.       Подаюсь назад, надеясь на повторение, но он вынимает пальцы и через пару мгновений входит.       Вставляет медленно, осторожно и плавно, и все же я болезненно замираю и невольно зажимаюсь.       — Расслабься… — шепчет Эллис, и я пытаюсь — правда пытаюсь — послушаться совета, но отвыкшее от секса тело протестует наглому вторжению.       Оно напряжено, оно не поддается. Но внутри меня достаточно мокро, и скоро Эллис входит до конца, болезненно выдохнув.       — Оуэн… — просит он, и я пытаюсь успокоить дыхание. — Ну же, любимый, расслабься, — шепчет он мне на ушко, и его голос посылает по телу стайку мурашек.       Целует. Мягко, в плечико.       Терпеливо ждет.       Выравниваю дыхание, постепенно расслабляюсь, и он начинает плавно скользить во мне.       Поначалу это не приносит ничего, кроме дискомфорта, а после — ничего, кроме наслаждения.       — Элли… — выстанываю я его имя, сам не зная зачем. О чем я прошу? Чего хочу?       Я теряюсь в ощущениях, я таю в его руках. Я забываю обо всем на свете.       Есть только мы: наши сплетенные тела, кровать и подушка. Его твердый член внутри меня, мои отчаянные стоны. Его шумное дыхание, крепкие руки, перехватывающие мое тело и не дающие сбежать. Едва слышные признания в любви. Мои? Его?..       Жар, капли пота, стекающие по коже, — и его, и мои, — наши общие.       Удовольствие. Тоже «наше». Разделенное на двоих.       И тишина. Уютная, любимая, такая комфортная. Долгожданная.       Умиротворение.       И мы вдвоем наконец засыпаем в одной постели, как мечтали уже очень давно.