Художница и бизнесмен

Уже три дня я с ребятами отдыхали на горнолыжном курорте. Вчетвером мы сняли два домика. В одном жили Лисса с Крисом, и поэтому мне пришлось поселиться вместе с Дмитрием. Этим утром, когда я только проснулась, Дмитрия уже не было на диване, где он спал. Я кинула взгляд на время. Одиннадцать утра. Что ж, не удивительно. Переодевшись сразу в лыжный костюм, я прошла на кухоньку. Беликов сидел там и пил свой кофе. — Доброе утро, товарищ. — Привет — он обернулся ко мне, а на его губах заиграла радостная улыбка. Беликов, ты сводишь меня с ума! Знаете, я все чаще задумываюсь над тем, не дать ли Диме положительный ответ? И вот мою головку посетила отличная мысль. Обрадую его сегодня вечером! — Так, Розмари! Вы продрыхли пол дня! Так что быстро завтракай и пойдем на склон. Лисса с Кристианом уже там. — Угу. Быстро позавтракав, мы с Дмитрием взяли снаряжение и пошли к арендованной машине. За руль меня не пустили. — Я ведь и обидеться могу — сказала, усаживаясь на пассажирское сиденье. — Обижайся, крошка — он пожал плечами и закрыл мою дверь. Через пару секунд Беликов уже пристегивал свой ремень безопасности. До склона мы доехали в полной тишине. — Обиделась? — уточнил он. — Думай, о чем говоришь, товарищ. На тебя обидеться невозможно! — сказала я. — Так и знал! — припарковав машину, он вышел из машины. Я последовала за ним. Вскоре мы добрались до раздевалки. Быстро переобувшись, оплатили подъемники и пошли на склон. В очереди на фуникулёры мы встретили наших друзей. — О, Роза! Проснулась! — воскликнул Кристиан. — А я надеялся, этого не случится. — Верю — прыснула со смеху. — Не, ну правда. Сколько мы уже дружим? — спросил Озера. — Пятнадцать лет — заявила Драгомир. — Ну вот. Хватит уже — со смехом объявил Крис. — Ну раз ты так хочешь — сделав вид что обиделась, отошла. Потом наклонилась и взяла горстку снега, пока парень ржал, запихнула ему ее в рот. А Дмитрий смотрел на нас, как на малых детей. Заметив этот взгляд, Лисса ему улыбнулась и объявила: — Это у них семейное. — Семейное?! — все еще откашливаясь от снега, спросил Кристиан. — Ну вы же братик с сестренкой — на лице моей подруги появилась миленькая улыбочка. — И на что я подписался? — со страдальческим видом спросил Дима. — На три недели цирка, милый — я дьявольски улыбнулась, кое-что задумав. — Ладно. Тогда еще вопрос. Каким образом вы втроем подружились, не разнеся при этом весь мир? — А вот это сложный вопрос — ответила зеленоглазая. — Ну как как? Я с Лиссой познакомилась в яслях. Нам тогда по два годика было. Ну с того дня и дружим. Кристиан к нам уже в детском саду присоединился. А вот как мир не разнесли, не знаю. — Мир мы разнесли, его потом восстанавливали. Много раз. — ответил Кристиан. — А по подробнее? — попросил Дмитрий. — В фуникулере расскажем. Заходим! — скомандовала я, когда подъехал вагончик. Когда ребята уселись, я с самодовольным видом закрыла дверцу кабинки перед носом у какой-то женщины. У нас ту важные переговоры намечаются, так что не осуждать! Я села рядом с Лиссой, напротив Дмитрия и уставилась на него. Он в свою очередь спросил: — Ну так? — Нууу… *** Я поднималась на третий этаж к кабинету алгебры. Первый урок в этом году, черт подери. Лисса с Кристианом уже ждали меня там. — Привет, Роза — поздоровались они в один голос. — Привет — мы обнялись и вошли в кабинет. Прозвенел звонок, и урок начался. К сожалению, мы с ребятами сидели в разных частях класса. Точнее я прямо перед носом у математички из-за плохого зрения, Кристиан за последней партой третьего ряда, а Лисса за последней первого. Но мы перекидывались записками. И вот сегодня, на первом уроке алгебры в восьмом классе, нас спалила училка. — Озера, подняли и выкинули бумажку — громко сказала она. — Но это записка! — ляпнул он. А когда понял, что сделал, прикусил язык. — Записка?! — спросила она. Тот робко кивнул. — Несите сюда — скомандовала алгебротичка. Озера подчинился, и вскоре у этой женщины в руках была бумажка. Ой, а что мы там только не писали. Кристиан, вот зачем ты проболтался! Учительница развернула записку и начала зачитывать. На весь класс причем! Когда она практически дошла до того момента, где мы обсуждал и одну из одноклассниц, я вскочила с места. — Не смейте больше читать! — да, я всегда была безрассудной. — Что вы сказали, Хэзевей? — Не. Смейте. Больше. Читать. — повторила я. — В смысле? — В прямом. Не имеете права. Это наша личная переписка. — Я имею полное право. Ха, а в тот день мое настроение было ниже плинтуса. Ну я и взбесилась. — НЕ ИМЕЕТЕ НИКАКОГО ПРАВА! — закричала я на нее, пнула парту, так что та перевернулась, и все мои учебники посыпались вниз. — ХЭЗЕВЕЙ! *** Увидев ошарашенный взгляд Дмитрия, я остановила рассказ. — Теперь понимаешь, с кем связался? — Понимаю — кивнул он. — Черт подери. Это страшно. — О да. Вы правы, Дмитрий. — деланно-официальным голосом сказал Кристиан. Лисса лишь захихикала. — Пффф… постараюсь выжить — объявил Беликов. — Постарайся, — кивнула я. — Пошлите, мы приехали. Выйдя на склон, мы с Лиссой в стегнули ноги в сноуборды, а парни в лыжи. — Погнали? — спросил Дмитрий. — Погнали — сказал Кристиан. И ни уехали вниз. Без нас! — Ну они твари! — высказала я, все что думаю о них подруге. — Согласна! — поддержала она меня. — Погнали? — спросила я, когда мы обе закончили с затягиванием креплений. — Погнали. Только бы вспомнить, как ездить. — Угу. Я встала на задний кант и поскребла вниз. Потом, дождавшись Лиссу, села и перевернулась на передний. Так мы с ней проехали пол склона. А потом я заметила парней. Направив одну сторону доски вниз и встав на скользяк, я улыбнулась Лиссе и полетела вниз. Но что-то пошло не так, и я зацепилась за льдинку задним кантом. Полетела вниз кубарем. За то прилетела ровно в цель. Дмитрий не удержался и повалился вниз. — Ты как? — спросила я у него. — Нормально. А ты? — Вроде тоже нормально. Мы отползли к краю трассы. — Точно нормально? — обеспокоенно спросил начальник. — Точно-точно. Не зря шлем надела, — я улыбнулась. — Это точно, — он тоже улыбнулся. Я не устояла перед этой улыбкой, и приблизилась губами к его губам. Мои нежные, холодные губы, едва коснулись его сухих, обветренных, но горячих и жаждущих, уже ждущих поцелуя губ. Легкое касание. Как мазок художника, кладущего первый штрих на чистый холст. Он почувствовал это прикосновение. Оно взорвало сознание Беликова. Страх ушел, его место заняло ожидание и предвкушение. Его губы такие горячие и страстные. Мне хотелось их прикосновений ещё и ещё. Я почувствовала, как от прикосновения Диминых губ, закружилась голова. Его губы властно охватили не только мою трепетную плоть, но и разум, лишая воли, отдавая в Его власть. Я почувствовала, как слабеют ноги, но не владея собой отдавалась во власть неизведанного, не зная, как вести себя и плохо представляя свое состояние. Хотелось чего-то, но чего и сама не понимала. Это захватывало в свои тиски сознание, хотелось, чтобы это не прекращалась, длилось вечно. Под его напором я разомкнула стиснутые зубы и поняла, что ничего не знает о поцелуях, хоть целовалась много и часто. Все эти мысли мелькали хаотично, обрывками наполняя и без того переполненное чувством наслаждения сознание. Он прошелся языком по моим губам, чувствуя их атласную упругость и трепетную отзывчивость. Слегка раздвигая их, проникая внутрь. Язык настойчиво скользнул по деснам, жемчужным зубам, которые под его напором приоткрылись как ворота Рая, впуская его грешную, но такую желанную сущность. Наконец произошла долгожданная встреча двух языков, двух сущих противоположностей, бесподобных в своей притягательности. Какую бурю страстной борьбы они подняли при встрече, словами не описать. Знакомясь, они невообразимо сплетались, лаская друг друга, выталкивая и проникая изо рта в рот, касаясь губ, вызывая желание и страсть в наших душах. Губы, слитые в простом касании, приобрели жар, упругость, рождая страстный поцелуй. Поцелуй, в котором не важно кто доминирует, всецело отдаваясь ласкам, наслаждению, теряя контроль над сознанием. Уже не важно, кто кого, целует, жадно вбирает в себя губы другого, отдаваясь всей страстью и жаждой этому поцелую. Я уже не упиралась ему в грудь, а обнимала прижимаясь, лаская его широкую сильную спину, стараясь слиться с ним в одно целое, желая раствориться в его сильном и таком нежном, желанном теле. Прикосновение своей грудью к его телу рождало в ней новое не изведанное ранее, но такое горячее и страстное чувство, которое заполняло и поглощало сознание. А потом воздух в моих легких закончился, и я отстранилась. — И что это значит, Роза? — тяжело дыша, спросил Дмитрий. — Это значит, я согласна быть твоей девушкой, — я улыбнулась, а Дмитрий утянул меня в новый поцелуй.